Склонившись над чемоданом, он посмотрел на лежавшую в нем одежду и извлек длинное голубое с розовато-лиловым отливом шелковое платье. Харви показалось, что внизу хлопнула дверь, и он с виноватым видом бросил платье обратно. Он опять позвал Тессу. И опять никто ему не ответил. Прикрыв хлопающее на ветру окно, он немного постоял в задумчивости и закрыл крышку чемодана. Когда Харви начал спускаться по лестнице, его вдруг охватил жуткий страх. Осмотр дома моментально вышиб из его головы причину, по которой он приехал сюда. Перед его мысленным взором возникла яркая, словно живая, красочная картина, подобная мелькнувшему на экране изображению, которая включала в себя обрывочные и перемешанные, как в паззлах, образы Лукаса, Тессы и его матери. Их лица искажали странные улыбочки, окрашенные печалью или яростью. Через мгновение эти видения исчезли. Пробежав по лестнице мимо спальни Тессы, Харви остановился перевести дух в темной прихожей. С отвращением вдохнув какой-то противный запах, он безуспешно попытался найти свою палку и определить место уличной двери. Стараясь успокоиться, он постоял немного в темноте, восстанавливая дыхание.
Тогда-то Харви и понял, что почти безотчетно, но постоянно беспокоило его с того самого момента, как он вошел в этот дом. Беспокойство вызывал странный ритмичный звук, типа приглушенно работающего мотора. Возможно, он доносится с улицы? Харви прислушался. Нет, вероятно, эти звуки рождались где-то в недрах комнат. Они производили жутко тревожное впечатление.
"Должно быть, - подумал Харви, - завывает какое-то сломавшееся устройство, связанное с отоплением, водопроводом или газоснабжением. Как странно, что оно еще продолжает работать в таком режиме".
Он уже понял, что звуки доносятся из глубины дома или из заднего садика. Что же ему делать, уйти и оставить все как есть? Шум казался страшным и опасным. Он стал еще громче в офисе, куда теперь вошел Харви. Если Тесса уехала надолго, то такие неполадки могут обернуться серьезным ущербом. Не следует ли ему сообщить кому-то, например соседям, в газовую компанию или в полицию, что какой-то механизм в доме нуждается в починке? Харви неохотно двинулся в сторону источника звука. А что, если в доме уже начался пожар или прорвало водопроводные трубы? Он с опаской открыл дверь в глубине офиса. За ней оказалась темная комната. Он включил свет и увидел стол с пишущей машинкой. Все выглядело как обычно: ни текущих кранов, ни включенных газовых приборов. Неприятное завывание усилилось. Следующая дверь вела, вероятно, в кухню. Харви никогда не заходил туда. Он открыл очередную дверь. Пронзительные звуки стали почти оглушающими. В тусклом свете виднелся лишь темный провал очередной комнаты. Харви резко попятился и, нашарив на стене у двери выключатель, повернул его. Слабая, совсем тусклая лампочка осветила хозяйственное помещение с раковиной, газовой плитой и стопкой картонных коробок. Там имелась еще одна дверь, из-за которой, похоже, и доносились эти жуткие, режущие слух звуки. Дверь была слегка приоткрыта. Харви подошел к ней. Он потянул за ручку и, заглянув в следующий темный закуток, различил очертания какой-то фигуры. На мгновение Харви, остолбенев от ужаса, подумал:
"Там кто-то есть, это Тесса, она сошла с ума!"
Поспешно отступив назад, он наткнулся на стопку коробок, потом вернулся и, присмотревшись, разглядел за темным дверным проемом в странном, похожем на перевернутый гроб помещении темный силуэт истерично завывающей женщины, но определенно не Тессы. Ее судорожные завывания напоминали звуки работы разладившегося механизма. Пронзительные вопли сменялись мучительными стонами, хриплыми прерывистыми вздохами и ворчанием, переходящим в приглушенный вой, и все повторялось снова. Харви вернулся в кухню. Его подташнивало. Он стоял, опираясь на край раковины, дрожа от ужаса и издавая тихие потрясенные всхлипы. Ему захотелось убежать, убежать прочь из дома, чтобы избавиться от этого отвратительного, мерзкого воя. Продолжая дрожать, Харви зажал рот руками. Потом, собравшись с духом, робко шагнул обратно. Надо прекратить эти жуткие звуки. Дойдя до середины кухни, он выкрикнул:
- Пожалуйста, перестаньте!
Вопли и завывания продолжались.
- Перестаньте же! Успокойтесь! - еще громче крикнул он.
Истерика начала стихать, изменился набор звуков, нарушилась их жуткая механическая регулярность. Харви осторожно подошел к закутку. Его глаза успели привыкнуть к тусклому освещению, и он разглядел, кто именно находится в темном провале за дверью. Там, привалившись к стене и сцепив руки на горле, стояла женщины. А темным, похожим на гроб закутком оказался туалет.
- Прошу вас, выйдите оттуда, - сказал Харви, - Идите сюда.
Он говорил тем увещевательным тоном, каким обращаются к непослушным детям или домашним животным.
Женщина не двинулась с места. Харви вошел, дотронулся до ее локтя, сжал в пальцах шерстяную трикотажную ткань и слегка потянул ее на себя. Поворачиваясь к нему, женщина едва не упала и словно в полуобморочном состоянии шагнула к двери в кухню. Крепко поддерживая ее под руку, Харви направился с ней вместе в соседнюю комнату. Продолжая приглушенно стонать и всхлипывать, несчастная позволила ему провести ее через кухню в офис, где опустилась на стул и закрыла лицо руками. Подтащив другой стул, Харви сел рядом и погладил ее по плечу. От нее исходил сильный запах пота. Истерика прекратилась, но женщина продолжала всхлипывать, подвывая с поразительной ритмичностью, напоминающей ритуальное пение.
- Ну пожалуйста, перестаньте плакать, - вновь попросил Харви, - Я хочу поговорить с вами, расскажите, что случилось, позвольте мне помочь вам.
Руки женщины нервно дергались, то хватаясь за голову, то прижимаясь к горлу. Харви удалось мельком увидеть ее опухшее и покрасневшее лицо. Долгие рыдания так исказили его черты, что невозможно было даже примерно определить возраст женщины. Она была бедно одета, на локте заношенной шерстяной кофты зияла дыра. Крашеные светлые волосы, слегка тронутые сединой, напоминали свалявшуюся и спутанную гриву, пряди которой она то и дело дергала вниз, прикрывая ими лицо.
- Умоляю, не плачьте, - в полной растерянности повторил Харви, - Позвольте же мне помочь вам. Расскажите, что произошло. Возможно, я смогу помочь… Ох, поверьте, я глубоко сочувствую вашему горю…
Женщина не обращала на него никакого внимания, словно ее завывания представляли собой некий вид старательно выполняемой работы или задания. Харви попытался разок отвести ее руку от лица, но она отвернулась в сторону. Откинувшись на спинку стула, он продолжал тихо сидеть рядом, наблюдая за ее действиями. Как было бы хорошо, если бы Тесса скоро вернулась! Только сейчас Харви вспомнил о существовании Тессы и о том, что сидит в ее доме. Он подумал:
"Ну сколько же люди могут так безутешно плакать, ведь долгие рыдания истощают все силы и могут довести даже до нервного срыва, она уже давно могла бы обессилеть, упасть в обморок или забыться сном. Неужели бывает столь безутешное и страшное горе? Что же я могу сделать? Ничего. Стоит ли мне продолжать сидеть с ней? Должен ли я дождаться, пока она успокоится?"
Харви чувствовал, что должен, но ему вдруг нестерпимо захотелось уйти. Он заметил на столе старую потертую сумку, которая явно не могла принадлежать Тессе, и засунул в нее значительную часть суммы, щедро выделенной ему на такси Эмилем.
- Ну пожалуйста, успокойтесь, прошу, давайте поговорим! - еще раз попытался воззвать к несчастной Харви и, не дождавшись никакого отклика, встал и направился к выходу.
На пороге он оглянулся. Женщина упорно продолжала всхлипывать и завывать. Тогда он вышел в прихожую, надел куртку и взял трость. Покинув дом, Харви тихо прикрыл за собой входную дверь. Он почувствовал себя предателем и трусом.
Темная, холодная и ветреная улица встретила Харви усилившимся дождем, капли которого быстро пропитали его волосы и заструились по щекам, однако сам он внезапно испытал прилив новых сил, новой энергии. В глубине его существа вдруг всколыхнулось какое-то мощное и даже теплое чувство. Пораженный новизной этого ощущения, он даже остановился. Неужели оно как-то связано с осознанием того ужасного горя? Или с потрясающим ощущением избавления? Нет, это нечто иное. Возможно, эта плачущая женщина была своего рода испытанием или проверкой на прочность. Но разве он не провалил эту проверку? Какая же отвратительная жестокость или ужасная потеря могли вызвать то безутешное горе, с которым он только что столкнулся? Харви медленно побрел по улице. Ему показалось, будто он движется в неком замкнутом пространстве между створками вращающихся дверей. Неожиданно, поставив себя на место другого человека в этой трагической ситуации, он представил себе мир в виде шахматной доски с человеческими фигурами, одной из которых суждено стать ему самому. Вступив в эту доселе неведомую ему игру, Харви обрел способность действовать. Жестокость его отступления, казалось, открыла в нем источник новой силы. Столкнувшись с трагедией, в которой он не нашел себе роли, он понял, что ему предстоит сыграть иную роль, в его собственной трагедии.
Какой будет эта роль, он пока не знал. Но Харви испытал необычайное чувство свободы, как будто все дремавшие в нем силы проснулись и восстали, побуждая его действовать на свой страх и риск. Глянув на щегольскую трость, он даже заметил, что без болезненных ощущений идет быстрее. Тем не менее до метро было довольно далеко. Однако судьба - без нее не обошлось - позаботилась о Харви, и через пару минут перед ним остановилось такси. Он забрался в машину и назвал водителю адрес Лукаса в Ноттинг-Хилле.
Харви вышел из такси в конце улицы и медленно направился мимо растущих деревьев к дому Лукаса, темневшему на противоположной стороне. Отжав концы промокших волос, он заметил, что дождь кончился. Капюшона у него не было. Голова стала подмерзать. Харви осознал, что слишком долго хранил в тайне, словно некую чреватую опасностями драгоценность, идею "выяснения отношений" с Лукасом. В итоге эта идея обрела форму достойного и принятого с равным достоинством извинения, которое открыло бы для них обоих новую эру своеобразного дружелюбия. Харви не осмелился написать Лукасу, отчасти опасаясь, что не сумеет найти нужных слов, но главное потому, что ответное молчание Лукаса повергло бы его в безысходность. Ему также казалось невозможным заявиться без приглашения, но, учитывая ситуацию в целом, приход "без приглашения" теперь казался единственно возможным вариантом. Харви давно и сильно хотелось залечить ту обиду, о которой он никому не рассказывал, избавиться от мучительного воспоминания, в сущности, о чисто ребяческом и пустяковом эпизоде. Неужели Лукас до сих пор помнит ту глупую, грубую выходку… или, возможно, он совершенно забыл о ней и лишь посмеется, услышав о столь долгих переживаниях Харви? Но ему не верилось, что Лукас обо всем забыл. В любом случае, пора было это выяснить. В глубине души Харви хранилась чистая и ничем не омраченная благодарность Лукасу, а также и Клементу за денежное обеспечение его образования. Как счастлив бы он стал, если бы смог наконец с открытым сердцем излить ее на Лукаса!
Где-то в доме горел свет. Харви подумал, что, возможно, в холле, смутно вспоминая внутреннее расположение помещений. Он смотрел на темные очертания фасада с противоположной стороны улицы. Очередные мрачные мысли попытались завладеть им, но он решительно их отбросил. Сосредоточившись, Харви представил себе, как вступает в дом, проходит по гостиной к книжным полкам и останавливается перед столом, за которым сидит Лукас, взирающий на него с легкой сардонической усмешкой.
"Да будь что будет", - мысленно сказал Харви, сердце его забилось быстрее. Он глубоко вздохнул. С платанов облетали последние листья, и один из них, словно некий знак, коснулся его щеки. Но в тот самый момент, когда Харви решительно шагнул с тротуара на мостовую, произошло нечто неожиданное. Перед входной дверью в дом Лукаса вдруг появился человек, женщина, и так же внезапно исчез. Все произошло настолько быстро, что Харви даже усомнился, действительно ли он видел кого-то. Может, просто очередной лист затейливо проплыл у него перед глазами? Дверь, должно быть, мгновенно открылась и закрылась, поэтому призрачная женская фигура словно растворилась в воздухе. Переждав минуту-другую, Харви пересек улицу. Охваченный сильным волнением, он постоял перед домом на тротуаре и покрутил головой, прижав лоб к мокрой ограде.
"Не надо сходить с ума, - думал Харви, - я должен убедиться, должен узнать все наверняка. Она не может быть там, вероятно, у меня возникла галлюцинация, и что, собственно, ей - моей матери - или любой другой женщине могло там понадобиться, скорее всего, никто туда и не входил. О боже, почему же я позволил вернуться этим ужасным мыслям? Зачем только я приехал к Тессе и нашел ту несчастную женщину?! Это настоящее проклятье… Может, она все еще рыдает там, боясь возвращаться домой к разъяренному и жестокому мужу? Так, спокойно! Для начала я должен проверить лондонские адреса, должен выяснить, где Джоан сейчас находится. Здесь ее быть не может. Значит, она должна быть в другом месте. Надо куда-то съездить - в Клифтон, к Коре, ко мне домой… О господи, если бы я умел летать, как Ариэль . Какую радость я мог бы испытать, узнав, что ее здесь нет, как же я был бы счастлив!"
Харви вцепился в ограду и попытался потрясти ее. Ему казалось, что он прилип к ней, приклеился руками к железным прутьям. Не пора ли ему сматываться отсюда? Однако странно… Входная дверь не могла так быстро открыться и закрыться, значит, ему все привиделось. "О да, пусть все окажется чистой иллюзией". Потом Харви осенило, что эта женщина, конечно же, не вошла в дом, она прошла мимо фасада под окнами и свернула за угол к садовой калитке. Мгновенно взбодрившись, он поднял упавшую на землю трость и прошел по ступеням крыльца к входной двери. Упершись ладонью в стену дома, Харви немного помедлил, привалился плечом к ее мокрой поверхности, прислушиваясь к собственному учащенному дыханию, и горестно скривил губы. Потом, собравшись с силами, он отстранился от стены, побрел вдоль фасада и свернул за угол к садовой калитке. Харви дотронулся до ее ручки, и калитка открылась. Углубившись в сад, он вскоре вышел на лужайку за домом.
Поглядывая с другой стороны на дом, Харви вновь медленно пошел вдоль стены. В издаваемом им тихом ворчании явно угадывалось неоднократно повторяемое слово "maman". Если бы он только мог знать наверняка! Но что же он собирается делать в этом саду, прячась под мокрым деревом? Вот уж действительно, роковая судьба наслала на него все проклятия: и проклятую хромоту, и проклятую связь с Тессой. Ему не следовало заезжать сегодня к ней, именно из-за нее он попал в неприятную историю, столкнувшись с той обреченной на горе женщиной за маленькой дверцей, а потом судьба пригнала его сюда, и он увидел этот проклятый фантом, объемный женский образ, образ его матери. Окружающая темнота вдруг показалась Харви адской бездной, на него навалилась странная слабость. Уронив трость, он ухватился за ствол дерева, провел по нему ладонью. Если бы он только мог вспомнить, какое это дерево. Может, клен или платан? Над его головой ветер громко шелестел листвой. И все же как-то очень странно, как-то жутко и сверхъестественно, как-то ужасно таинственно и быстро проскользнула перед домом та женщина, если, конечно, ее появление было реальным. Потерев другой рукой увлажнившиеся глаза, Харви пристально взглянул на дом. В темноте поблескивали стекла окон, но из-за штор какой-то комнаты верхнего этажа, к балкону которой поднималась из сада узкая лестница, пробивался очень тусклый луч света. Вновь сдвинувшись с места, Харви большими шагами пересек лужайку и взялся за холодные мокрые перила железной лестницы. Задыхаясь и ловя воздух ртом, он поднялся наверх, потом остановился и, прижав руку к груди, постарался справиться с волнением. Узкая полоска света, падавшая из щели между шторами, лежала возле его ног. Он подался вперед, пытаясь разглядеть хоть что-то через ту узкую щель. Она позволила Харви увидеть одну половину комнаты: комод, часть голой стены, а за ней кровать. Лукас сидел на кровати боком к окну. Красочное пятно, какая-то яркая ткань виднелась рядом с ним, выступая из-за его колена. Это был почти наверняка подол женской юбки. Харви еще немного приблизился к окну, и тут Лукас вдруг повернул голову.
Резко отпрянув в сторону, Харви большими прыжками промчался вниз по лестнице, потом, спотыкаясь, завернул за угол дома. Он нащупал калитку, выскользнул из сада и, пройдя вдоль ограды, забрался на ступени парадного крыльца, потом соскочил с них и побежал дальше по улице. Оказавшись на углу, он почувствовал острую боль в ноге. Харви также вспомнил, уже завернув за угол, что забыл в саду Лукаса свою трость.
- Бросьте, - сказал Лукас, - некоторые разногласия свойственны даже богам.
- Они испокон веку расходятся во мнениях, - заметил Питер, - в основе божественного правления заложен компромисс. Разве нам не удалось преуспеть на этом пути?
И в самом деле, казалось, они изрядно преуспели. Беллами с удивлением наблюдал за встречей, устроенной по большей части благодаря его стараниям. Разговор происходил в гостиной Лукаса. Мрачные тона комнатной обстановки - темный персидский ковер, бордовые и синие книги, с которых Лукас всегда снимал бумажные суперобложки, темно-коричневые стены, массивный письменный стол красного дерева и кожаный диван - слабо освещались лучами утреннего солнца, оживлявшего лишь фарфоровые статуэтки английских борзых, итальянскую шкатулку да портрет итальянской бабушки, нервно вцепившейся в бусы на шее. Лукас, как обычно, сидел за своим столом, а Клемент - чуть дальше, сбоку от него. Питер и Беллами расположились напротив. Питер - на коричневом бархатном кресле с подушкой, на которой был вышит герб, а Беллами - на одном из мягких кожаных стульев. Благодаря такому размещению голова Беллами заметно возвышалась над головой Питера, который вальяжно раскинулся в мягком кресле, вытянув вперед длинные ноги. Беллами намеренно сел чуть дальше от стола. Ему подумалось:
"Сегодняшняя встреча напоминает заседание в зале суда, хотя, конечно, поза Питера явно разрушает это сравнение. В любом случае, непонятно, кому здесь положено выяснять обстоятельства дела. Если верить словам Клемента, то нас ожидает своеобразная дуэль, причем Клемент играет роль секунданта Лукаса, а я секунданта Питера!"
Точно в девять тридцать они поднялись на крыльцо, Клемент открыл им дверь, молча развернулся, удалился в гостиную и сел рядом с Лукасом, с которым он, безусловно, успел посовещаться. Беллами надеялся перемолвиться словом с Клементом, по меньшей мере обменяться взглядами, но Клемент быстро, даже демонстративно, повернулся к гостям спиной. Сейчас, сидя позади Лукаса, точно его секретарь, Клемент равнодушно поглядывал по сторонам, избегая обмена взглядами с визитерами.