- Мы сидели с вами за одним столом, и вы, конечно, об этом помните… Допускаю, что вы бросаете мысленно тень на мою репутацию, и хочу заявить, что я не только не причастен к этому делу, но и сам, лишившись котлетки, этот фокус готов осудить.
- А я ушел из-за стола раньше, - напоминает Цезарь. - Честно вам говорю, я свою котлетку успел съесть, но ведь это ничего не меняет. С технической точки зрения это не сложно - симультанно, то есть синхронически, изъять у публики некоторое конечное число мелких предметов. Я бы мог при других обстоятельствах, но я бы ни при каких обстоятельствах не стал вам навязывать всю массу котлеток в одностороннем порядке.
И вновь Водоёмов:
- Не вешайте нос, дружище! Я вас обрадую. Знакомьтесь: Нинель. Ваш режиссер номера. Как я обещал. Она вам поставит номер. Будет здорово!
- Очень приятно, Нинель, - говорит Капитонов даме лет так под сорок, брюнетке. - А почему бы вам, - говорит (это уже Водоёмову), - не найти кого-нибудь, кто бы этот номер профессионально исполнил?
- Без вас? - не уловила сарказма Нинель.
- Извините, мне надо позвонить, - Капитонов уходит на лестницу.
Там он останавливается у окна, кладет чемоданчик на подоконник и думает, что он скажет Марине. Падают снежинки, но они настолько малочисленны, что это не снег. Да и те, пока глядит, прекращаются. Капитонов уже не готов утверждать, померещилось ли или были. На той стороне улицы он видит кафе - скоро туда поведут их обедать.
Решил не звонить - ограничиться сообщением.
НЕБОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА. ТЕТРАДЬ ВЕРНУ ПОЗЖЕ. ВСЕ ХОРОШО.
12:05
Покинув туалет этажом ниже, грузно поднимается по лестнице Архитектор Событий в синем рабочем комбинезоне. Капитонов чувствует на себе напряженность неотрывного взгляда и сам напрягается, словно между ним и взбирающимся по ступенькам натянули струну. Приближаясь, говорит Архитектор Событий:
- СПИД, коррупция, терроризм, потеря идентичности, войны, а у вас, видите ли, переживания из-за каких-то котлеток. Антропологические константы уже под угрозой, а вы про котлетки. У вас есть позиция? В чем ваша позиция, позвольте узнать?
Он поднялся и тяжело дышит.
- Вот вы что-то сказали, - убрал телефон Капитонов. - А вы уверены, что понимаете, что сказали?
Смотрят друг другу в глаза.
- А вы… в том, что вы делаете, вы уверены? - произносит, сопя, Архитектор Событий.
- Там была тетрадь, - говорит Капитонов, не отводя взгляда, - рукопись человека, которого уже нет в живых. Она нужна другому человеку, не мне. Она ему дорога. И мне ее доверили. И мне ее заменили котлетками!.. Но вам этого не понять, вы только и делаете - бла-бла-бла! Интересно, а каких Событий вы Архитектор?
- Намекаете на причастность к вашему случаю? - говорит Архитектор Событий, отворачиваясь от Капитонова. - Для меня это мелко, слишком мелко, - и, уходя, роняет: - Не думайте.
12:12
Но думает Капитонов. Сидя в зале на прежнем месте, он думает не о том, о чем говорит оратор, он думает о чем-то своем, о чем другие не думают. Капитонов задумывается, глядя на воздушный шарик, прилепившийся к потолку - над головой председателя. Появление шарика никого не смущает. Никто, кроме Капитонова, не обращает на шарик внимания, никто не хочет шарик заметить, но только откуда это известно ему, Капитонову, что никто? Неправда, что Капитонов способен проникать в чужие черепные коробки - все, что умеет он по этой части, всего лишь отгадывать задуманные числа, и то лишь двузначные. И уж, конечно, он никакой не мозгарь - так же как он не форточник, не чердачник, не карманник, не домушник, и уж тем более не чемоданник. И равно как в свой чемоданчик, что бы в нем ни лежало, он не намерен никого впускать в свою черепную коробку, о чем бы ни думалось в ней. Так что, о чем думает в данном случае Капитонов, это его личное дело, и что бы ни думал другой про мысль Капитонова, он, другой, в данном случае будет не прав.
В перерыв зал проветрили, стало свежо и прохладно. Вот и страсти остыли, или это умиротворил всех программным докладом делегат Неметкин?.. (Подметкин?… Отметкин?.. - Капитонов больше не следит за событиями.) Капитонов даже не знает, этот неяркий Наметкин, чей он выдвиженец на пост президента гильдии - от партии ли Юпитерского, или от партии Чернолеса. Капитонову странно (хотя он странным образом думает не об этом), что ни Юпитерский, ни Чернолес (но не об этом он думает), ни председатель Морщин, ни Водоёмов, ни кто-либо другой из ярких фигур почему-то не идет в президенты. Выставляют серых лошадок. (И не об этом.) Заметкину противопоставлен Речугин (…Лачугин?.. Пичугин?..), доклад его еще впереди.
Странным образом о другом думает Капитонов.
- Вы спите?
- Нет.
Помолчав:
- А если бы да? Обязательно надо будить?
- Просто я видел, что вы не спите.
Капитонов сдерживается, чтобы не сказать соседу слева резкое что-нибудь. Взрослый человек, и должен бы знать, что некоторые способны спать с открытыми глазами, такое часто бывает, особенно в наши дни. Но Капитонов отвлекается на выступающего: тот говорит о КПД, о слабой проработке методик подсчета КПД иллюзионистских эффектов. Чувствуется, что эта внутрицеховая проблема очень волнует собравшихся. Кандидат в президенты гильдии обещает покончить с порочной практикой аттестации иллюзионистов по уровню превышения стопроцентного барьера КПД. Этот пункт программы зал встречает с воодушевлением.
- Пора, пора менять критерии оценок нашего мас терства! Пора сказать решительное нет злоупотреблениям с расчетом сомнительного КПД!
Дважды пикнуло.
Получил Капитонов:
{{{Она у меня}}}
Капитонов моргает с усилием, словно эту надпись можно сморгнуть. В первое мгновение она ему даже не текстом показалась, а неуместной картинкой, и было что-то неприятное в этих фигурных скобках, напоминающих уголки рта, расплывшегося в насильственной улыбке. Он разобрал буквы, и теперь он тупо глядит на она у меня, зачем-то излучающее в обе стороны фигурные скобки.
Появляется жутковатое ощущение, что он получил весточку от Мухина, но это от Марины, и теперь вопрос - ему ли?
Кто - "она" - у нее?
Капитонов набирает:
КТО?
Но не отправляет. Что-то его останавливает взять вот так и спросить. Он медлит, смутно догадываясь, что должен что-то сделать еще. Прежде, чем выполнить это, он оборачивается, не смотрят ли на него. А если и смотрят, что они различат? Он делает то, что не может себе объяснить: после вопросительного знака ставит фигурные скобки - одну, вторую и третью. Затем он переводит курсор влево и три фигурные скобки ставит в начале.
Он смотрит на то, что у него получилось, и ему кажется, что он перешел какую-то линию.
Отправил:
{{{КТО?}}}
Ответ сразу приходит:
{{{Иннокентий Петрович}}}
Шутки шутками (если бы шутка была, тогда бы все объяснилось), только Марина не будет шутить. Но Марина ли это? Вдруг все ж не Марина?
Отправитель сообщений был, однако, определенно "Марина".
Но, может быть, с ее мобильника пишет ему не она?
Он вспоминает вчерашний разговор про фигурные скобки и про тетрадь, о которой никто, если ей верить, не знал.
Марина. И только Марина.
И вот от нее же:
{{{Спасибо}}}
Надо обязательно ей позвонить. Он встает и, взяв чемоданчик, направляется к двери.
- Что касается названия "микромаги". Я понимаю, что оно приживается плохо, понимаю, что многим кажется унизительным это неубедительное "микро", но, дорогие коллеги… - слышит он за спиной.
Наверное, у него что-то не так с выражением на лице, потому что ассистентки, убирающие на столиках в фойе, обе отвлекаются от чашек и блюдец и глядят на него с легким испугом. Он проходит мимо них на лестничную площадку и оттуда звонит Марине, глядя, как и прежде, в окно. Внизу остановилась машина, двое вынимают из кузова две избирательные урны, торопятся, здесь запрещена остановка, им мешает сугроб. Ждет долго - гудки и гудки, - может, Марина не слышит сигнала, хотя вряд ли, только что посылала зажатое в скобки спасибо. Не хочет с ним разговаривать?
Он перезванивает, но телефон у нее уже отключен.
Капитонов просматривает их переписку, начиная с его первого сообщения, и вроде бы что-то проясняется - касательно хотя бы смысла посланий. "Она у меня" относится не к человеку, как он подумал, а к тетради, он же сам до этого написал про тетрадь - что вернет позже. В таком случае его вопрос "кто?", относящийся к местоимению "она", понят Мариной, как "кто вернул?". И она называет этого человека: "Иннокентий Петрович".
Далее мозг Капитонова отказывается постигать, похоже, непостижимое (но не похоже, что Капитонов откажется мыслить).
12:55
Он видит: к нему идет манипулятор Киникин (тоже покинул зал).
- Следом за вами. Прошу прощения, что беспокою. Просто мы тут одни, а я не хотел при всех.
- В чем дело? - спрашивает Капитонов.
- Мне надо было сразу признаться, - говорит Киникин. - А я побоялся оказаться посмешищем. Хочу повиниться.
- Вы про что?
- Да все из-за этих котлеток. Это для кошек, для дворовых. Не удивляйтесь, они и капустные тоже едят. Просто мы в плену стереотипов, а ведь именно в Петербурге дворовые кошки очень любят капустные котлетки, причем больше, чем мясные и рыбные. Это уже давно заметили, даже есть публикации на эту тему, я за этим слежу. Другое дело, что и кошек почти не осталось. Подвалы закрывают повсеместно, зимы суровые, травля крыс… Вы меня извините, но у меня к ним слабость, я кошатник…
А тут во дворе… за котельной… Только, пожалуйста, не надо афишировать. Я, значит, что хочу сказать? Я манипулятор-экспроприатор, лауреат международных премий. Я котлетки для кошек. Вас никто не обманывал. С чемоданчиком. Мы их просто перепутали. Еще в гостинице, в холле. У вас мой.
- А у вас мой? - воодушевляется Капитонов.
- Не совсем. Вы не поверите, но у меня не ваш. А ваш - не у меня. Получилась двойная перепутка.
- Как это? Такое бывает?
- Конечно, бывает! Вон, даже двойное убийство бывает, почему же не быть двойной перепутке?
- Мой - у кого?
- Судя по содержимому моего, который, вы понимаете, не мой, вашим обладает Господин Некромант.
- А у вас - Некроманта?
- Именно так.
- А где сам Некромант?
- Да кто ж его знает! Был бы здесь, я бы с ним сразу обменялся. А потом с вами. Но нет его здесь, утром видели, а потом куда-то исчез. Вы не расстраивайтесь. Ничего страшного. Он появится.
Двое поднимаются по лестнице, каждый по избирательной урне несет.
- Как это "ничего страшного"? А если у меня там такое, что я никому показывать не должен?
- Все будет хорошо, поверьте. Вы мне вернете мой?
- Отдавайте ваш. То есть его.
- Не могу.
- Почему не можете? - удивляется Капитонов, провожая взглядом членов счетной комиссии, вносящих две избирательных урны в фойе.
- Не могу, это чужой чемоданчик. Не мой и не ваш.
- Да какая разница, у кого он будет - у вас или у меня? - уставился на экспроприатора Капитонов.
- А если разницы нет, в чем вопрос тогда? Давайте до возвращения Некроманта оставим все, как есть. Он появится, я с ним разберусь, отдам ему его чемоданчик, возьму ваш, и сразу же вам в целости и сохранности ваш чемоданчик верну, и мы исчерпаем недоразумение. Вы мне только отдайте мой, с котлетками, вы же не будете ими питаться?..
- У вас будет два, а у меня ни одного, - соображает Капитонов. - Интересная логика.
- Вы мне не доверяете?
- Я просто не могу понять, что вам мешает прямо сейчас обменяться со мной чемоданчиками. И выйти из игры. А с Некромантом я уже и без вас могу разобраться. Вам же проще.
- Хорошо, я отвечу. Это тонкий вопрос. На сей момент о содержимом чемоданчика Некроманта, кроме самого Некроманта, знает только один человек, это я, а если мы с вами так на так обменяемся, будут знать двое.
- Но мне наплевать на содержимое чемоданчика Некроманта! Я и знать не хочу, что там внутри.
- И правильно! Но войдите в мое положение, я ведь уже знаю, вот в чем проблема! Если бы я не знал о содержимом этого чемоданчика, я бы его на ваш не задумываясь обменял. Но поскольку я знаю,
что там внутри, - не могу, не имею права морального.
- Да что там внутри у него? Чьи-нибудь кости?
- Без комментариев.
- Отлично, - сказал Капитонов, - придется вашим кошечкам поголодать.
Жестко. Жестоко. Но только так. Говорит себе Капитонов.
13:07
Всадники. Монастыри. Пересохшее русло реки. Деревянные столбы, одинаково покосясь в одну сторону, тянут провода по степи в бесконечность…
Чтобы не возвращаться вслед за Киникиным в зал, он рассматривает фотографии, выставленные в коридоре. Чей-то фотоотчет о странствиях по Монголии. Капитонов не есть большой путешественник. Он есть большой домосед.
Каждый о двух колесах повозку везет - это яки рогатые: переезжает монгол с места на место. Юрта сложенная, скарб, тюки, солнечные батареи и тарелка-антенна…
Знал, что у них много озер, но не думал, что есть такие огромные. Просто море какое-то - волны бьются о скалы. Читал где-то, что монголы не едят рыбу. Рыба - это существа не нашего мира, иного.
Утренняя интервьюерка-красавица, "трехзначное число", спрашивает Капитонова, почему из всех разделов математики он выделял конфорные преобразования. Не напоминают ли они волшебство, Евгений Геннадьевич? Перевóдите нашу область вещественных значений в другой мир, с мнимыми величинами, благо оператор Лапласа остается неизменным, и решаете там то, что решить здесь нельзя. Нет ли в этом шаманства?
Вика (почему-то решил, что ее Вика зовут), вы ересь несете.
Евгений Геннадьевич, расскажите про оператор Лапласа и еще расскажите, что в тех мирах необыкновенного… есть ли там рыба?
Я есть большой домосед.
Переступил с ноги на ногу, едва не упав. Вытаращил глаза. На ногах крепко стоит.
Вот шаман с бубном. На другой - дети и большая собака.
Из дома, кстати, ничего не прислалось - Капитонов проверил, наличествуют ли сообщения. Мольбы о прощении он, конечно, не ждет и даже слов извинений ему не надо. Но сколько он знает Анну Евгеньевну, дочке в такой ситуации пора бы уже о себе и напомнить. Нейтрально. Хотя бы нейтрально. Однако молчит. Не случилось ли что?
Между тем, в свой черед
13:18
заседание завершается, и делегаты конференции, взволнованные и проголодавшиеся, вновь покидают зал.
Они теперь общаются, что называется, в кулуарах - в коридоре, на лестнице, в зале (те, кто остался), но никак не в фойе, потому что фойе - это теперь территория избирательных процедур, и нельзя мастерам иллюзионизма приближаться к избирательным урнам до срока. Две надежно опечатанные урны установлены на столах: одна для выборов правления Гильдии, другая для выборов ее президента. Бюллетени для первой урны уже отпечатаны и подписаны секретарем, а для второй - по итогам только что завершившегося заседания - бюллетени печатает принтер.
Председатель подбадривает коллег:
- Господа, потерпите чуть-чуть. Сейчас проголосуем и пойдем обедать!
Делегаты с подозрением поглядывают на урны: слишком уж они напоминают традиционный реквизит эстрадного фокусника. Но и члены счетной комиссии недоверчиво косятся на делегатов, проявляющих интерес к ящикам для голосования.
- Проходите, проходите. За ленточку не заходить!
Эта ленточка отделяет проход от большей части фойе - зоны будущих выборов.
- Пожалуйста, не надо гипнотизировать урну. Проходите, пожалуйста.
Но каждый, прежде чем мимо пройти, обязательно что-нибудь скажет об урнах, - нет ли там, спросит, двойного дна и не прячется ли в них по девушке, например, в серебристых купальниках.
Водоёмов находит Капитонова на диванчике в закутке под большой фотографией пустыни Гоби.
- Вы ушли, я уже испугался.
- Куда мне деться? - говорит Капитонов.
- Я вам представил режиссера номера, но мне кажется, он не запечатлелся в вашей голове.
- Почему же? Запечатлелся. И не он, а она.
- Тогда отлично. Знаете, я не сомневаюсь, что вы проголосуете, как вам подскажет совесть, но, чтобы совесть не мучила меня, я вам подскажу, как голосуют ваши друзья, в числе которых я, смею надеяться, первый.
После разговора с Киникиным у Капитонова отлегло от сердца, поэтому, как голосовать, ему безразлично. Хотя нет. Он не унизится до того, чтобы после вчерашнего с ними конфликта проголосовать за шулеров-виртуозов и гипернаперсточников, и тут с Водоёмовым они заодно. Он обещает проголосовать правильно.
- У вас есть телефон Некроманта? - спрашивает Капитонов.
- Зачем он вам? - настораживается Водоёмов.
- У него мой чемоданчик. Хотел бы забрать.
- Телефон дать не могу. Но вы не переживайте, он сейчас появится. Нельзя ни одного голоса потерять. Он мне звонил только что.
- А куда он ездил, он не сказал?
- Я не спрашивал.
- Правда? Его не было на заседаниях весь день, и вы не спрашивали?
- Спросите сами, когда придет. Но это плохой совет. А вот хороший: лучше ни о чем не спрашивайте. Как я. Вам это надо?
- Но хотя бы как зовут Господина Некроманта, я могу узнать? Председатель мандатной комиссии говорил, что это вроде бы уже не секрет.
- Так вы бы и спросили председателя мандатной комиссии.
- Иннокентий Петрович, да?
- Я не председатель мандатной комиссии. Кстати, вы обещали мне показать свой фокус за ширмой.
- "Кстати"? - повторяет Капитонов. - Есть связь?
- А как же? В нашем мире связано все и со всем.
Капитонов хочет возразить: ему кажется, что в нашем мире велик фактор случайного, но тут объявляют, что все готово и пора начинать.
13:25
Выборы проходят дисциплинированно, без эксцессов.
Проголосовавшие идут обедать в кафе через улицу.
Капитонов остается верным своему обещанию и вычеркивает всех, кого следует вычеркнуть, а также себя (он уже забыл, что тоже был выдвинут, и очень удивился, обнаружив свою фамилию в бюллетене).
13:58
.
Кафе через улицу. Обед как таковой.
А что такое сам по себе обед? Нет, что такое обед, это понятно, непонятно, что делается с обедом - какому действию он сам себя подвергает?
Обед съедается, - и так сказать об обеде будет точнее всего, но все-таки, выражаясь более отвлеченно, что происходит с обедом, если понимать под обедом продолжительное мероприятие за столом с обязательным потреблением пищи?
Обед длится? Обед происходит? Обед имеет место быть?
В общем, обед, в котором участвует Капитонов, имеет место, несомненно, быть, длится, происходит, свершается - в дружеской и непринужденной атмосфере товарищеского обеда.
Обедается хорошо.
Капитонов вспомнил, как говорят об обеде: обед проходит.
В этом смысле обед напоминает жизнь.
Или жизнь напоминает обед.
14:00