- Я, если смотрю на людей, больше отмечаю не цвет глаз, а частоту моргания, - сказала Наташа. - И то, опускает он взгляд или нет. Или к потолку отводит. Вон Толик постоянно к потолку отводит - о чём-то, значит, своём думает. А Женя либо в пиво смотрит, либо в глаза.
- Я бухать бросать думаю, - сознался Женя.
- Ты чего?!
- Серьёзно?
- Устал. Надоело.
- Как - надоело?! А кто мне полтора года назад на рыбалке доказывал, что ничто не может быть абсолютнее счастья ночного одиночки с бутылкой в руке?! Помнишь, как мы у костра пиво глушили? - Ксен похлопал Женю рукой по плечу. - Чего ты так?
- Ну а вот что ты полезного сделал за последнее время?
Повисла пауза. Тяжёлая, неловкая пауза. Женя, сам того не понимая, случайно попал в болевую точку Ксена.
- Для кого - полезного? - спросил Ксен, наклонив голову. Смотрел куда-то в стол, словно бы желая послать всех куда подальше.
- Ну, для других, например.
- Ничего не сделал.
- Как же так? - тихо спросил Женя.
- А вот так, - Ксен взял кружку, отхлебнул пару глотков и окинул взглядом сидящих за столом - не каждого по отдельности, а всех сразу. - Жить можно либо для себя, либо для людей. Либо ещё - для вечности. Чтобы жить для вечности, нужен талант, а у меня его нет. Чтобы жить для других, нужно уметь любить. А я…
Он замялся и посмотрел на Наташу. Наташа отвела взгляд.
- А я не умею, - продолжил Ксен. - Или умею, но как-то не так… Как-то неправильно. Что остаётся? Для себя жить.
- Ну ведь и для себя полезного ты ничего не делаешь, - сказал Толя.
- Чего смотришь на меня, смотришь… Смотришь так пристально, - Ксен покачал головой. - Я всё понять не мог, что не так, Толик. Что тут не так. А вот сейчас понимаю: глаза-то у тебя у одного из нас всех - голубые. Честно? Да, честно скажу тебе: свинья. Свинья, поросёнок я настоящий. И ничего больше. Сука.
- Артур, хватит, - попросила Наташа.
- Ну а вы что, думаете, вы лучше? - с удивлением встрепенулся Ксен. - Вы думаете, вы лучше меня? Ты-то, Женька - сколько уже раз пить и курить бросал, а? Сколько раз? А не можешь… Тоже, каждый себя давите, только по-своему. Ты, Толя - наверное, много полезного сделал?
- Я на машину коплю, - гордо ответил Толя и непроизвольно грудь выпятил - выставил вперёд своего супермена. Глотнул пива, съел чипсов горсть - как точку поставил.
- Два года уже копишь…
- Машины дорожают, - скептически заметил Толя. - И зарабатываю я немного. Но если долго долбиться, если долго делать одно и то же, то ты достигнешь чего хочешь.
- Ты в завтрашнем дне живёшь, - сказал Ксен. - Так и проживёшь там всю жизнь…
- Ну и я верю, что наступит хорошее завтра, - улыбнулась Наташа. - Иначе зачем жить?
- И ты, Женька, веришь?
- Нет, я не верю.
Все посмотрели на притихшего Женю. Он сжался в своём углу, ушёл в тень вешалки, на которой висели куртки приятелей, ушёл в свои мысли.
- Я верю, что всё хорошее уже было, - сказал он. - Верю, что всё хорошее в прошлом. Это как в "Красоте по-американски": а дальше всё катится по наклонной плоскости…
- Давайте выпьем за сейчас, - прервал его Ксен. - Давайте выпьем за сейчас и протрезвеем от этой жизни. Выпьем за то, Чтобы Сейчас.
Стукнулись бокалами - но грустно стукнулись. Каждый о своём стукнул. Толе подумалось, что и вправду, может, никогда на нормальную машину-то и не накопится? Всю жизнь вот так копить и ездить на ржавой консервной банке… Наташа подумала, что ей с Ксеном ещё жить и жить, и сегодня вечером он будет беспокойный и задумчивый, а то и буйный. Женя вспомнил о том, как полтора года тому назад они с Ксеном ночью на рыбалке пиво пили, а утром вытянули увесистого сома.
А Ксен подумал: как же японцы пьют своё сакэ из блюдечек и чашечек - ведь не чокнешься же по-настоящему вот так, с друзьями, за жизнь.
Ночевать у Наташи и Ксена больше почему-то не хотелось. Неприятно было то, что когда Наташа пересказывала свои кошмары, Женя непонятным образом спроецировал их в себе и слишком ярко увидел. Расскажи ему кто про автоаварию, даже с нарисованной схемой куда что врезалось и где, и в каком виде трупы лежали - пожал бы плечами. А тут - в голове цветные картинки рождаются… Страшные, страшные картинки… Да ещё и Ксен со своими пророчествами и мудростями. Между вторым и пятым бокалом он всегда такой становился, но сегодня его тяжко, чрезвычайно тяжко было слушать - потому что говорил он не просто обычный свой вздор, а накипевшее. С того самого вечера три года назад случайно утвердилась традиция говорить всё как есть, с чувством, что завтра разойдёшься с этими людьми в разные стороны и не встретишься никогда. Может, именно поэтому иногда так горько становилось после этих посиделок вчетвером. Как чеховский доктор Львов - слишком много правды, не щадя никого, не думая о последствиях, одна голая, туповато-глумоватая правда…
- А я на самом деле просто пива попить зашёл, - сказал тогда, три года назад, Толя. - Ничего такого трагичного у меня не случилось… Ну, разве что, работа доканала.
- Чего же ты делаешь на работе? - спросил Ксен. - Небось, вышибала в баре? В казино каком? Или нет, погоди… Дай угадаю. Ты санитар. Или грузчик?
- Не угадал, - улыбнулся Толя. - Но польстил. Я так круто выгляжу?
Наташа засмеялась. Впервые за весь вечер - до этого она сидела как в воду опущенная.
- Ты повар, - сказал Женя. - Повар или ещё кто из пищевой промышленности.
У Жени был знакомый пищевой технолог - от него Женя узнал, что пельменей с настоящим мясом почти нет, и что обычно внутри пельменей находится крахмал, отруби, промышленные отходы и ещё всякое дерьмо, чуть ли не поролон и пенопласт.
- Когда к нам приходит санитарная комиссия, мы надеваем фартуки, шапочки, перчатки, специальные защитные очки, и ходим по цеху с серьёзным и занятым видом, - как-то по пьяни сказал технолог. - А когда они уходят, мы садимся и курим дальше.
Толя чем-то очень напоминал Жене этого знакомого - скорей всего, высоким ростом и непринуждённым поведением.
- Нет, тоже не угадал. Я учусь на сисадмина. Ну и работаю.
- А где твой бубен? - поинтересовался Ксен.
- Как же, на работе, в рамке под стеклом. С надписью "разбить в случае необходимости". Вы не представляете, какие люди бывают тупые… Идёшь по улице, смотришь на них - кажется, все нормальные. Все люди. Как только делом с ними займёшься - сразу понимаешь: тупые, сволочи…
- Ну, а что именно тебя нервирует? - спросил Женя.
- Башорг почитай, про ламо всякое, - отмахнулся Толя. И взялся за пиво: точку поставил, тему закрыл.
- А мне сегодня в трамвае билетик счастливый дали, - сказала ни с того, ни с сего Наташа.
- Билетик?
Кондуктор был похож на синего ощипанного советского цыплёнка - такой же вымотанный, измученный, грустный и убитый жизнью. Жене стало настолько его жалко, что он даже решил купить билет, хотя у него и был проездной. Билетики выглядели так же, как и несчастный кондуктор - старой серии, мятые, кривенькие. Женя сосчитал на нём сумму цифр, как это делала Наташа - у неё тогда, три года назад, получилось тридцать шесть. У Жени вышло двадцать четыре. По её теории, если сумма кратна двенадцати - значит, билетик счастливый, а почему - да бог его знает. Логика женская, и всё тут. Двадцать четыре - это тоже, значит, хороший. Счастливый. Женя решил его сохранить - не как обычно, запихать в карман до ближайшего мусорника, а положить между страницами книги. Достал "Физическую химию для биологов", открыл на первом форзаце, и вдруг ему бросилось в глаза то, чего он не замечал раньше: маленькая, полустёртая синенькая печать. "Библиотека государственной медицинской академии".
- Есть! - вскричал Женя чуть ли не на весь автобус, и хмель с новой силой встрепенулся в голове. - Есть!
Билетик оказался и вправду счастливый.
Вот она, зацепка. Девочка-вишенка исчезла не так безнадёжно, как могло бы показаться. Медицина - это объясняет фическую химию для биологов. Книжка библиотечная, значит она будет её искать. И в библиотеке будут. Там ведь есть какая-то картотека… Какая-то система учёта? Должна же быть. Может, девочка-вишенка каждый день сидит в библиотеке, и её там все знают?… Ах, если бы…
Расползшийся по сиденью улыбкой Женя на радостях достал фотоаппарат и сделал несколько абсолютно хаотичных фотографий: вид из окна на пролетающий мимо ночной парк, ночные фонари, здания; достал вспышку - и сфотографировал синюшного кондуктора, заснувшую влюблённую парочку (вид со спины), брошенный кем-то на пол билетик… Эх, скорее бы это завтра, и скорее бы добраться до этой медицинской академии.
Сложив книжку и фотоаппарат в сумку, Женя запихал сумку под локоть, отвалился на неё и задремал сбивчивым, настороженным пьяным сном.
Крылья не обрубают демоны с зачарованными мечами, не сжигают своим раскалённым дыханием драконы. Обычно крылья подкашивает какая-нибудь злобная бабка с определёнными полномочиями или запрещающая табличка. В этот раз вышло сразу: и бабка, и табличка.
- Вы студент университета? - спросила она, сверля Женю суровым взглядом сквозь призму своих старых очков. - Тогда предъявите карточку читателя.
- Какую карточку?
- Такую! - она ткнула костлявым пальцем в объявление.
"При входе в обязательном порядке предъявить удостоверение читателя" - и рядом картинка, как это удостоверение выглядит.
- Эээ, видите ли. Я книгу нашёл, я не учусь тут…
- Нету удостоверения - так и не пущу.
- Да нет, - замахал руками Женя. - Я не хочу читать ничего, я не для этого… Я вот книгу нашёл, из вашей библиотеки, понимаете?
- Мне зарплату, - нахмурилась бабушка, и сняла очки. - Мне зарплату мою мизерную за то платят, чтобы удостоверения проверять. Чтобы всё как полагается было. И вы, молодой человек, правил не нарушите. У меня на лица память хорошая, и вас я тут никогда не видела, и удостоверения у вас нет. Не пущу.
- Так ясен пень, что нет удостоверения! Я же не за тем, я книжку принёс!
- А всё равно. Не пущу.
Было бы даже довольно смешно, если бы не было так грустно. "Может, в регистрации или где там книжки выдают ещё одна такая бабка сидит", - подумалось Жене. Она даже сразу представилась ему вживую:
- Не скажу, кто книжку брал! Не за то мне платят!
Заплатить бабке не представлялось возможным. Эта из старых, как закалялась сталь, и всё такое. Не возьмёт денег. Ей лучше мизерную зарплату честно получать. Знакомых в университете, кто мог бы помочь - тоже ноль. Удостоверение можно было, конечно, достать. Но там на нём ещё и фотография, и коды какие-то. Что если проверять начнёт… Выставит с позором. Да, тут определённо нужен ход конём. Определённо нужно что-то придумать.
Остановившись на мосту, Женя наклонился и рассеянно плюнул в поток чахлой городской речушки. Достал фотоаппарат, попробовал навести вдаль… На реку… Потом осенило - поднял его, навёл на самого себя сверху и сбоку - чтобы было видно край лица и реку. Подкрутил примерно на глаз резкость и плюнул ещё раз - плюнул, и плевок сфотографировал.
Сигарета. Сигарета… Женя поднёс к ней зажигалку, чиркнул - и остановился буквально в двух-трёх миллиметрах от цели. Курить - не курить?.. По утрам иногда сильный кашель, грудь, как простреленная сбоку, давит. А с другой стороны, что там уже с одной-то сигареты, хуже не станет… И вот так по одной, по одной, каждый раз? Нет, надо останавливаться.
Сигарета зажглась сама - от близости пламени. Женя затянулся и решил пока всё же не останавливаться, а как-нибудь в другой раз. В другой раз - это точно. А эту можно посмаковать.
- Толик? У меня дело есть.
- Я на работе, - ответил Толя. - Что за дело?
- Цена не имеет значения. Серьёзное дело, Толя. Не телефонное.
- Ну заходи тогда.
- Нужен билет читательский, - сказал Женя, устроившись на стуле около Толика. - Ну, библиотечный. Такой, чтоб как настоящий. С фоткой. С цифрами.
Толя прощёлкал сайт университета. Потом ещё какой-то сайт. Возился пару минут и достал картинку - как удостоверение выглядеть должно.
- Может, тебя ещё и в базы данных как студента занести? - ухмыльнулся он. - Нафиг тебе это надо?
- Надо.
- Фотку свою сделаешь?
- Хоть сейчас.
Женя вытянул фотоаппарат, кабель и скинул пару своих фоток на комп Толи. Толя их быстро проглядел, одну оставил, а остальные стёр.
- А оно на картоне или на пластике вообще должно быть? Ламинированное?
- Не в курсе.
- Ну, одним пивом ты тут не отделаешься… Вот что: позвони завтра.
- Толя, плин. Это твоё "позвони завтра" ясно что обозначает: погоняю в игрушки, напишу комменты на все темы на всех форумах, фигнёй пострадаю ещё какой и скажу потом, что дело сложнее, чем казалось. Давай-ка ты всё же всерьёз сделаешь, а?
Толя нахмурился.
- Это важно. Очень важно.
- Хорошо. Я сам позвоню.
- Толя! - позвали из коридора. - Толя, у меня компьютер не включается, иди посмотри, пожалуйста? Я ничего такого с ним не делал…
- Педик, - злобно пробормотал Толя. - Думает, я не знаю ничего, сучёныш… Всё утро гей-порнуху какую-то смотрел в сети, а теперь комп у него не включается… Да, это кара! Да! Кара божья!..
Женя решил оставить разгневанного Толика наедине с его работой, попрощался и ушёл. "Сам позвоню" - это, хоть и налагало на него какую-то ответственность, но отнюдь ничего не обещало. Но всё же лучше, чем ничего.
У Вити сидела Наташа; они пили чай. Витя медленно, с достоинством, качался в своём любимом кресле. Колени его были накрыты пледом, изредка он осторожно глотал горячий чай из кружки. Наташа же устроилась за столом, листала женский журнал - из тех, где написано десять способов заставить мужчину делать куннилингус, и что будет модно носить в этом сезоне.
- А мы как раз про тебя говорили, - поприветствовал вошедшего Витя. - И вот что решили: учиться тебе надо. Учиться на фотографа, в университете.
Наташа, не отвлекаясь от журнала, кивнула. Выглядело так, будто идея это её, но сказать она стесняется, и вот - Витя за неё.
- Зачем это ещё? Чему меня там научат? Как проявлять? Как диафрагму крутить, что ли? Будто я не умею…
- Вот и в интернете, сидят человек - ну, тысяч двадцать-тридцать фотографов, с выложенными альбомами фотографий на разных сайтах, и такой вот предъявой - будто я не умею! Всё я умею! Я профи! Любите и осыпайте цветами! А сами правильно композицию в кадре подобрать не могут, бегают с мыльницами по лесам, по городу, щёлкают что-то. И никто учиться не хочет.
- Это только деньги впустую, - замахал руками Женя и пошёл к плите чай себе делать. - И вообще, я не намерен сегодня об искусстве спорить.
- Голова болит?
- Голова у Ксена болит, - ответил Женя, отколупывая присохший к стенкам банки сахар. - А у меня просто настроения нет.
- Хватит про Ксена, - попросила Наташа.
Только тут Женя заметил, что рука у неё забинтована на запястье.
- Разошлись?
- Нет. Я от него отдыхаю.
- Точно?
- Нормально всё у нас. Как обычно. Полная Касабланка.
Чай "Нирвана". Мешанина из всяких-разных сушёных трав, цветов и ещё чего-то. В первый раз его купила именно Наташа - потому что Ксен тогда слушал Нирвану. Оказалось, смесь не только по названию, но и по вкусу отличная. С тех пор пили все.
- По древнему цыганскому рецепту, - читала вслух Наташа. - Чтобы восстановить потенцию, нужно украсть петуха, ночью на полную луну спустить его кровь, настоять на сливках… Ай, фигня полная. Вот в конце смешно: а если вы не можете украсть петуха, то и ешьте себе виагру.
Все засмеялись.
- В это и вправду верят?
- Сколько я знаю женщин, - заметил Витя. - Все читают журналы с таким видом - ой, девочки, посмотрите, как написали, бред-то какой, умора полная, только разве что посмеяться и можно. А как до дела дойдёт, все свято верят в этот бред и умору.
- Я не верю! - возмутилась Наташа и закрыла журнал.
- Что я, собственно, и доказывал, - улыбнулся Витя. - Конечно, само собой, что не веришь…
Наташа вскочила и налетела на Витю - пару раз ударила женским журналом - не сильно, в шутку. Витя хохотал и отбивался. Женя, размешивая чай, вдруг подумал: "А ведь из них бы вышла неплохая пара".
- Ну да, да, ты умная женщина! - сквозь смех говорил Витя. - Хватит уже…
Кое-как успокоились, Наташа посмотрела на часы, начала собираться.
- Засиделась я уже у тебя, - сказала она Вите. Попрощалась и ушла.
Витя набил трубку, закурил. Женя потихоньку пил чай и в окно глядел. Думалось ему о том, что под правильным углом всё это - и деревья с разноцветными листьями, и лужи, и бычки на асфальте - всё это при желании и под правильным углом можно превратить в искусство. Только найти этот ракурс, повозиться немного - и готово.
- Ты и вправду, действительно так считаешь, что мне надо учиться? - спросил он.
- Ну конечно, конечно, милый мой друг. - сразу же отозвался Витя. - Я вот как раз сейчас думал, как бы тебе это втолковать. Вот ты на талант и вдохновение упираешь, а что оно, это вдохновение? Думаешь, наплыло - и опа, шедевр? Ты ведь временами даже не замечаешь очевидных ошибок. Если бы ты осознавал… Эти люди, творческие люди, они системой владеют. Сводом правил. Уставом искусства, так сказать.
- Ну, не надо. Многие самоучками были ведь - и попали в круги гениев. Попали же…
- Я так думаю, что они это так для пиара затирали, - уверенно ответил Витя. - А на самом деле все учились. Потому что искусство - оно на самом деле даже точнее науки. Только правила и законы искусства неочевидны, неясны для быдла. Ты случайно можешь по ним попасть, случайно можешь учесть все эти законы. Можешь, конечно, интуитивно их чувствовать. Но лучше всего, это выучиться. Чтобы наверняка.
- Какие, например, законы?
- Я не знаток, что ты, - улыбнулся Витя. - Ну вот хоть бы самое элементарное: у взрослого человека голова должна одну седьмую от тела составлять на рисунке. Это из того, что даже я знаю.
- А если я хочу, чтоб голова в половину тела была?
- Для этого, - Витя поднял указательный палец, исполнившись каким-то священным чувством. Вид у него стал абсолютно серьёзный. - Для этого ты должен знать, что голова, по идее, составляет одну седьмую. А тогда рисуй уже хоть на всё тело голову. Колобка этакого. Только если ты просто так колобка нарисуешь, это будет детство. А если с учётом правил - это будет психоделика, и постмодернизм, и сюрреал, и как там это ещё хочешь называть.
- Нет, нет. Я новое делать хочу. Новое. Прочь от законов, поломать их. Как по-твоему новые жанры и стили зарождаются, а?
- Из старых вырастают, ясное дело. Хочешь новое сделать, старое поломать - а старого и не знаешь. Так у тебя ничего не выйдет, Женя…
- Все знают, что вечный двигатель открыть нельзя. Но однажды придёт человек, который не знает - и откроет.
- Это кто сказал?
- Не уверен. Эйнштейн, что ли…
Витя затянулся, выпустил пару колец.
- Завари мне чаю ещё, пожалуйста… - протянул Жене кружку. - Эйнштейн как-то вот что сказал: никак не пойму, кто сумасшедший: то ли я, то ли все остальные…
Посмеялись.