Елгава – родной город. Здесь Валерий родился. Жена из этих краёв, так что назначение было вдвойне приятным. Но дома опять он бывает редко, всё больше в батареях, на стартовых позициях. Надо в боевой подготовке дивизион подтягивать. За годы службы заместителем многое он успел сделать. Довелось и на целине побывать, ротой в период уборки урожая в Оренбуржье командовал. Уважали его в полку, ценили. Молодой командир, а было ему тогда около тридцати, планировался на выдвижение в своём же полку. Командир дивизии его поддерживал, главнокомандующий РВСН, командарм лично видел молодого капитана в работе. Но опять что-то где-то не срабатывало.
Командиром ракетного дивизиона он всё же стал, не в своём, правда, полку, а в Островской ракетной дивизии. Командиров в этом дивизионе за год двое сменилось, невезучий был гарнизон, ЧП за ЧП, вот и сейчас казарма сгорела и командира на понижение отправили. Так что, говоря модным сегодня термином, Иванов был назначен кризисным менеджером.
Это был 1979 год.
Дивизион действительно был сложным, это Валерий Сергеевич видел, он понимал, что трудиться придётся много, он знал, результат необходимо давать с ходу. Трудно было, но получилось у него. Спустя много лет Иванов вспоминает службу в этом дивизионе как прекрасную школу формирования управленческих навыков. Стоило только правильно организовать работу заместителей, офицеров управления дивизиона, командиров подразделений, дела пошли в гору. Боевая подготовка подтянулась, дисциплина улучшилась, атмосфера в коллективе нормализовалась. Дивизион было просто не узнать. Три года, что командовал дивизионом Иванов, промчались быстрее пули. Те же дни и ночи среди людей, тот же нелёгкий труд, работа с офицерами, теперь уже и с семьями офицеров, с общественностью, одним словом, забот в дивизионе хватало. Вновь Иванов на виду, он в резерве на выдвижение. Вскоре здесь же, в этом полку, он становится заместителем командира. Коллектив ему знаком, работать несложно. Однако и ответственность на новой должности иная, круг обязанностей расширяется.
Валерий Сергеевич понимает, что новые высоты могут быть только при получении новых знаний. И вот он поступает в Военную академию ракетных войск стратегического назначения имени Ф. Э. Дзержинского.
Майора Иванова руководство ракетных войск вновь вспомнило в трудные времена. В 29-й ракетной дивизии, что находилась в Калининградской области, в местном полку с должности был снят командир, упущений много было у подполковника, не ладились дела и с боевой подготовкой, и с дисциплиной. Вот сюда, именно в этот отстающий полк, и назначается Валерий Сергеевич, вновь назначается кризисным управленцем. Вторично досрочно присваивается ему воинское звание. Он подполковник. Полком Иванов командует три года, с 1983 по 1986 год.
Вновь прошу прощения за отступление в рассказе. Но то, что я расскажу далее, очень важно, это повествование о времени, в котором мы тогда жили.
В ноябре 1982 года умирает генсек ЦК КПСС Л. Брежнев. В 1984 году страна хоронит следующего генсека, Ю. Андропова. В 1985 году у Кремлевской стены простились с К. Черненко. В этом же году Генеральным секретарём ЦК КПСС избирается М. Горбачев.
Тот период люди называли пятилеткой пышных похорон. Говорили об этом с иронией, но больше звучали в голосах уныние и озлобленность. Жить народу становилось тяжелей и тяжелей. Дефицит во всём, это касалось даже продуктов первой необходимости. Кумовство, буйно растущая коррупция. Стагнация производства. А по радио и телевидению констатация успехов в социалистическом строительстве, задорная музыка и пляски.
Изменился людской материал. Всё больше становилось тех, кто не хотел служить в армии, откровенно от службы косил. Престиж армии падал. Именно в эти годы мы впервые в ракетных войсках среди призывников увидели наркоманов, алкашей, познакомились с массовой безотцовщиной. Молодёжь военкоматы уже не отбирали для службы в армии, они просто отлавливали кого попало, лишь бы план выполнить.
Старела техника, это касалось буквально всего, и автомобильной, и специальной техники, её ресурс бесконечно продлевался. Работала на износ инфраструктура гарнизонов ракетных соединений. Смешно сказать, но порой комдивы, командующие армиями проверки в частях начинали не с БСП (боевых стартовых позиций), а с осмотра готовности к зиме котельных в гарнизонах.
Увы! Это правда.
Страшила ситуация в мире. В 1983 году мир, по сути, стоял на грани ядерной войны. Президент США Рейган был настроен на то, чтобы военными и экономическими методами давить СССР до конца. В его администрации было немало и тех, кто полагал, что едва ли в Советском Союзе может появиться какой-либо истинный реформатор, поэтому ведение переговоров – это не более чем пустая трата времени.
И вот перестройка. За эйфорией разговоров о переменах пока ничего не стояло, кроме самих разговоров. Говорильня, и всё. В стране лучше не становится. А для ракетчиков, особенно дежуривших на стратегических комплексах ракет средней и меньшей дальности, вообще наступили времена полной неопределённости.
Нет, Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности ещё не был подписан, это произошло позднее, в 1987 году, но слух, слух о расформировании полков и дивизий в Европейской части СССР был, пожалуй, самым страшным разлагающим людей элементом. Вот элементарный пример того времени. Командир гвардейской ракетной дивизии генерал Поленков в своих воспоминаниях пишет: "…в процессе руководства полком ему (Иванову) дважды пришлось столкнуться с неординарной ситуацией, когда приходила, а впоследствии отменялась директива о снятии полка с боевого дежурства, даже приходили железнодорожные цистерны на станцию примыкания под КРТ. Вроде бы ничего особенного – ведь отменили своевременно! Но не все понимают, сколько стоило труда и усилий командиру полка, чтобы не дать разложиться коллективу, удержать и стабилизировать морально-психологический настрой офицеров и прапорщиков, поддерживая на должном уровне боевую готовность и систему боевого дежурства…"
Директива, о которой рассказывает командир дивизии, – это совершенно секретный документ, доводимый до ограниченного числа лиц, о ней в полку не знал никто, кроме командира. Но цистерны, эти многотонные ёмкости, никуда не спрячешь, вот и пошёл слушок, за ним другой, третий, система ОБС (одна бабка сказала) работала чётко в те года. Политики да генералы сами и рождали в те годы нелепости и слухи. И ведь это всё было ещё до подписания Договора. Советский Союз так вот и разрушили – слухами, безответственностью и пустозвонством политического руководства страны.
А что должен думать офицер, понимая, что не сегодня, так завтра полк расформируют? Ну ладно молодой офицер, его пристроят как-нибудь. Хотя тоже вопрос – а что такое "как-нибудь"? А кому до пенсии пара-тройка лет осталась, кто оброс дачами и гаражами, у кого дети малые или учатся детишки? А кто вообще без жилья, их тоже немало было среди офицеров и прапорщиков? Кто что им мог сказать? Но говорить было необходимо, иначе развал, иначе конец всей готовности войск.
Тот период Иванов вспоминает как особо тревожный и сложный. Что он мог противопоставить накалу страстей и эмоций людей? После апреля 1985 года командой уже не заткнёшь рот людям, и горлом тут не возьмёшь.
Перестройка, демократизация!!!
Несмотря ни на что, командир нашёл тот единственный путь, который позволил его полку оставаться на плаву. Боевая подготовка, занятость людей, работа с офицерами, а ещё опора на общественность, в первую очередь на партийные организации. В итоге на проверках боевой готовности в этот период полк занимает в соединении прочные позиции.
Командир полка награждается орденом "За службу Родине в Вооружённых силах СССР" III степени.
Дальше подполковника Иванова ждали новые рубежи.
В 1986 году он назначается на должность заместителя командира ракетной дивизии, дислоцирующейся в Каунасе. Здесь те же нелёгкие заботы, что и в ставшем ему родным Знаменском полку гвардейской дивизии. Вновь боевая подготовка, вновь работа с офицерскими кадрами, а с 1987 года, после подписания Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности и уточнения графиков расформирования полков дивизии, – работа по выполнению директив по снятию частей с боевого дежурства.
В 1989 году новое назначение.
Валерий Сергеевич возвращается в родное училище, в Ригу, на должность заместителя начальника. Прошло всего семнадцать лет, как он лейтенантом уехал в войска, а вернулся в Ригу, как в другой мир. На улицах латвийской столицы бушуют политические страсти. Вновь слухи о расформировании училища, о массовых увольнениях преподавателей и прочее. Конечно, настроение людей не из лучших. Училище с 1977 года было уже военно-политическим, хотя один факультет ещё оставался инженерным. Так что новому заместителю начальника училища на первых порах пришлось нелегко. Надо было хорошо вникнуть в учебный процесс, службу войск, познакомиться с офицерами, преподавательским составом, руководством кафедр. Здесь он трудится почти четыре года до момента расформирования училища 30 июня 1992 года.
Полковник Иванов переезжает в Подмосковье, он назначен в Центральный аппарат РВСН заниматься вопросами военного образования военных кадров. И здесь забот великое множество. Военно-учебные заведения РВСН претерпевают серьёзные изменения, переформировываются, меняются учебные программы, меняется преподавательский состав. И всё это происходит на фоне серьёзных политических процессов в России, кризисных явлений в экономике, падения престижа военной службы.
Наступает 2000 год. Идёт очередная реорганизация структуры управления кадров войск, и полковнику Иванову предложено уйти в запас.
Обид нет, всё законно, выслужил своё, подавай в отставку. Но некий осадок в душе оставался. Он здоров, не стар ещё, армейского опыта на десятки молодых полковников хватит, всё же служил он в тяжелейшую пору для государства и армии. Наверно, такие мысли посещают всех, кто в запас или в отставку уходит, жизнь есть жизнь. Он это понимал.
Но вот что делать дальше?
Почти тридцать лет он работал в абсолютно бешеном темпе, управлял тысячами людей, огромными коллективами, решал человеческие судьбы. И что дальше? На покой? Дача, огород, мягкий диван, кот и собака, домино во дворе… Смешно об этом даже думать, не то что говорить.
Надо идти работать. Но куда? В советские времена с таким опытом любое ведомство с радостью взяло бы отставника. Но нынче на дворе родной отечественный капитализм. Куда идти? Торговать он не умеет, охранником на автостоянку, сторожем в магазин – это и в страшном сне привидеться не могло.
И Валерий Сергеевич принимает решение, которое удивило не только его семью и друзей, но и многих из нас, его сокурсников и сослуживцев. Он уходит на преподавательскую работу. Каким бы странным для окружающих ни было это решение, для него оно было вполне осмысленным. Он идёт преподавателем психологии на кафедру общественных наук. Да, уверенности в том, что всё и сразу получится, не было, всё-таки вуз – это не школа, и образования у него нет соответствующего. Но это дело поправимое. Начало преподавательской деятельности было положено в Академии ракетных войск стратегического назначения имени Ф. Э. Дзержинского. Здесь он начинал. Здесь он получил первые навыки преподавательской деятельности, здесь он преподавал, готовился к защите диссертации на соискание учёной степени кандидата педагогических наук. Материал для диссертации был у него огромен, надо понимать, что этот материал им был наработан ещё в период службы в отделе образования РВСН, этот материал был весьма интересен, имел массу практических рекомендаций, а потому защита была более чем успешной.
Итак, взят ещё один рубеж.
Но надо помнить, что Валерий Сергеевич по натуре максималист, недаром я в своём повествовании его кризисным управленцем называл. Его абсолютно не устраивал просто почасовой график преподавания, ему нужны масштабы, всё новые и новые идеи и шаги, теперь уже на поприще не только преподавательской, но научной и управленческой, профессиональной в педагогике деятельности. Он настойчиво занимается самообразованием, после занятий допоздна засиживается в библиотеках, продолжает учёбу и дома.
Годы огромного, всепоглощающего труда не прошли даром. Сегодня в Москве, в вузах столицы Валерия Сергеевича знают, частенько приглашают для выступлений, консультаций, на экзамены. Иванов нынче доцент, кандидат педагогических наук, возглавляет кафедру социально-педагогических технологий Московского государственного психолого-педагогического университета. В его активе более трёхсот научных трудов и публикаций.
Живёт Валерий Сергеевич Иванов в Подмосковье. Я живу в Москве. Перезваниваемся, иногда встречаемся. Вот и в этот раз пересеклись накануне Дня защитника Отечества. Коллегам всегда есть о чём поговорить. Как водится, сначала о прошлом, о друзьях-товарищах, о детях. Непременно в теме и здоровье, а то как же, болячки всё же по возрасту есть.
Спросил я его о делах на работе.
И… о чудо!
Я увидел того, прежнего Валерку Иванова, паренька из нашей далёкой юности. Глаза горят, улыбка на лице. С каким увлечением он рассказывал о кафедре, о людях, о новациях в преподавании! Он, оказывается, новым загорелся, проблематикой экстремальной психологии, её возможностей для силовых структур, МВД, МЧС.
Да, передо мною был искренне увлечённый человек. Он молод душой, умён, энергичен, он знает, чего хочет, и уверен, что ему всё по плечу.
Смотрел я на своего товарища и думал, когда же он угомонится. Нет, наверно, не сможет он спокойно жить. Ему подавай и подавай новые вершины, в этом, видимо, и есть смысл его жизни.
Вспомнил я, как Валерка в далёком 1967 году говорил: "На нас, Ивановых, вся страна держится!" Говорил наивно, с улыбкой, может, ещё и не очень понимая смысл этой фразы. Но была какая-то уверенность в его словах, внутренняя сила.
Да, на таких людях, как Валерий Иванов, людях убеждённых, трудолюбивых, искренних, любящих Отчизну, наша матушка-Русь и держится.
Это я вам рассказал о судьбе одного из Ивановых, а сколько их таких в стране нашей.
Не счесть!
А Петровы, Сидоровы, Михайловы, а многие другие люди, так же искренне любящие Родину, – их у нас большинство, так что верится, что бороться с Россией бессмысленно, нас всех не победить. Только вот самим бы поменьше спотыкаться на избранном пути.
Прощай, мой дом
Вот и всё, только ночь впереди – и всё, прощай, мой дом.
Она вышла на крыльцо, постояла минуты две, затем вдоль дома прошла к небольшому палисаднику и присела на лавочке. Более сорока лет прожила она здесь, каждая досточка, каждый клочок земли ей знаком, и не просто знаком, всё здесь полито её потом, всё здесь она создавала своими руками, этими вот узловатыми крепкими пальцами. Из этого дома ушёл на войну её сын, здесь жила её дочь, резвились внучата. В солидном сараюшке, что с домом рядом, суетился животный мир: корова, поросята, лошадка, куры, петушок, весело и беззаботно лаяла её беспородная псина по кличке Дружок. И вот тишина, дом опустел. Завтра она уезжает из родных мест.
Она понимала, умом понимала, жить здесь ей более нельзя, не тянет она это хозяйство, просто физически не может его тянуть, всё же восемьдесят два в августе стукнуло, а это ох как много. Но душа, сердце не может просто так отпустить её из этих мест.
Второй раз за свою долгую жизнь покидает она родной дом. В 1944 году, когда погнали немцев, пришлось бросить родовое гнездо родителей в Бедунках, это близ границы с Литвой. Опасно было там жить, немца выгнали, так другая напасть пришла, бандиты житья не давали, в города они не могли сунуться, боялись, а уж на хуторах, да и на таких деревеньках, как их Бедунки, "лесные братья" отыгрывались вовсю, не только грабили, но и убивали. Вот и их дом не раз был обстрелян. Потянулся народ из деревеньки, невмоготу стало жить, и ей пришлось, бросив всё, уехать из родных мест. Легко сказать – уехать. Вся жизнь прошла в этой деревеньке, здесь она родилась, здесь вышла замуж, здесь прошли её более чем сорок лет жизни, жизни тяжёлой, безрадостной, но всё же жизни в своём доме. Мать и отец умерли рано, ей чуть более двадцати было. Братья и сёстры на её попечении остались, надо было ими заниматься, да и себя как-то кормить. Жить только от огорода было невмоготу, и одеться надо, и обуться, а значит, нужны деньги. Большинство её сверстниц с весны и по осень надомницами в богатых семьях трудились, и она по этому пути пошла. Оставив дом на попечение своей престарелой тётки Станиславы, уехала она работать помощницей в доме у помещицы пани Янины под Вильно. Немного зарабатывала, на еду да на платья, но это был всё же заработок, домашним подмога. А ещё богатая панна научила её языкам разным, уже на второй год и по-польски, и по-литовски говорить умела вполне сносно, немного понимала по-немецки. И манерам её хозяйка учила, учила, как красиво ходить, как правильно есть, грамотно разговаривать, и писать она её научила. Вроде как и не было в том потребности, лошадки, коровы и свиньи знания языков не спрашивали, им поесть приготовь да покорми вовремя. Но пользу этого своего нового облика, облика грамотного человека, она почувствовала. Как-то в выходной на службе в церкви глянул на неё черноволосый статный красавец, после службы подошёл к ней, заговорил. По-литовски заговорил, она, смущаясь, ответила, стрельнула на него глазами, ёкнуло сердечко. Подружились они с парнем, Иваном его звали. И парень полюбил её с первого взгляда, а уже через месяц после знакомства в жёны позвал. Свадьбу скромно отметили в её деревеньке. Иван остался здесь жить. Вскоре и детишки родились, девочка сначала, на следующий год и мальчик.
Иван был мастеровым человеком, руки у него золотые. В доме всё, что можно, им было доведено до ума. Делал всё добротно, красиво. Поставил две пристройки к дому, красивый штакетник, ещё много что по хозяйству в порядок привёл. Но развернуться по-настоящему мастеровому человеку в деревеньке на полста дворов совсем было негде, да и не только в их деревне, с работой везде дело было швах, а потому в те года уезжали мужики за границу на заработки, вот и Ивана соседи с собой зазвали. Не хотела она отпускать мужа, боялась одна оставаться, только вот по-людски жить начали. Не уговорила, уехал её Иван Степанович в Аргентину. Так вот без мужа и в войну прожила, трудно было, но прожила, а вот теперь бросать дом родной приходилось.
В эти дни в её смолянистых красивых волосах появилась первая седина.