– Любовь была в сердце, там, где расположена Анахата чакра и это как раз соответствовало Миру людей. А сейчас эта чакра вышла из моды и ей теперь редко пользуются.
Она закончила зашивать разорванную обшивку кресла и, водрузив её на место, тоже спустилась на ковер.
– Получается, что мир людей уже не совсем мир людей?
– Наверное, так. Загляни в Историю, Мифы, Религию. Там написано, что раньше на землю спускались Боги, а сейчас люди видят только духов и животных. Просто наше сознание стало ближе к этим мирам и только. Так и отношения мужчин и женщин стали подобны отношениям животных: секс – получили удовольствие и побежали дальше. О какой любви тут можно говорить? Любовь у людей теперь не в сердце, а исключительно в половых органах.
– Мам, вот теперь ты опять похожа на ворчливую старуху. Может не всё так безнадежно?
Женщина поднялась, поправила сползающую чёлку, положила шкатулку с нитками в старый, слегка пошарпанный шкаф, и, вернувшись опять, присела рядом с Натальей.
– Эх, ты, – обняла она дочь, – если бы мне в это заново поверить!
Но Наталья не унималась.
– Я где-то читала, что сексуальная распущенность, например, у мужчин объясняется специфической работой их гормонов.
– Деточка моя, а работа гормонов зависит от гипоталамуса и гипофиза. – Она многозначительно постучала по своей голове, – Мужчина, который занимается развитием своего интеллекта, как правило, не уделяет много времени поиску разнообразия в сексуальной жизни, потому что у него приоритеты другие. Да и энергия, которая используется на секс, при её сохранении легко сублимируется в высокий интеллект. А если её безрассудно тратить, то и думать в результате нечем будет.
– Мама, ты меня убиваешь. Неужели все так плохо? Я не хочу тебе верить. Ты говоришь, что люди стали похожи на животных, но они всё-таки люди! – попыталась опять возразить дочь.
– Люди – это только пока, пока они не истратили на бессмысленные удовольствия свою последнюю благую карму. Далее согласно их состоянию сознания, после смерти их ждёт перерождение в Мире Животных.
– Ну, ты, мам, прям, скажешь, – удивилась Наталья еще более.
– Нет, дочка, к сожалению, это не сказки. Древние источники познания пережили современную науку, хотя бы к примеру почитай Александра Горбовского "Алгоритм Вселенной" или исследования ученых о реинкарнации. Это так, это даже можно доказать на основе энергии…
– Да ладно уж, не грузи, – устало запротестовала Наталья и направилась на кухню, – я знаю, что существует перерождение, но чтобы людей в животных – как-то не верится.
– Но, а как ты думаешь, где перерождаются люди, которые перед смертью страдали от старческого маразма? Неужели ты думаешь, что им уготована лучшая участь?
– Наверное, это особенности человеческого тела, к старости утрачиваются функции мозга.
– Хорошо, но тогда почему, все Святые прошлого даже в старости обладали прекрасной памятью, да и наш семидесятипятилетний Гуруджи тоже?
Наташа остановилась на пороге и обернулась:
– Не знаю, – потом немного помолчав, добавила, – я подумаю об этом… Но мне так хочется, чтобы ты на этот раз ошибалась.
Она уже хотела уйти, как мать окликнула её уже на пороге комнаты:
– Наташа, доченька моя, хочешь, я тебе открою тайну?
– Да, конечно.
– Ты ищешь свою половинку, но ты сама не половинка. Ты не половина целого. Ты – целое, это твоя истинная природа. Пока ты не обретёшь эту цельность внутри себя, ты даже в отношениях не сможешь почувствовать себя счастливой. Для начала постарайся найти своё счастье внутри себя, стань счастливым в своём одиночестве, не жди этого от других людей. Это большая ошибка считать, что кто-то нас должен сделать счастливыми. Если мы это будем требовать от окружающих или своего партнёра, то никогда не почувствует даже гармонию в своей жизни.
– Мама, это я понимаю, но как это сделать? Как преодолеть эту жуткую печать одиночества?
– Любовью дочка. Всё находится в нас самих, особенно любовь…
– Как так?
– Сама по себе человеческая любовь, это не совсем любовь, это больше привязанность, желание обладать красивым человеческим объектом. Настоящая любовь безусловна. Это можно почувствовать, когда уже не ждёшь любви от других людей, а сам становишься любовью ко всему, что тебя окружает.
И также, чем больше ты сможешь любви отдать окружающим людям, тем больше сможешь получить. Постарайся сама стать совершенной личностью, и когда это произойдёт, то тогда обязательно в твоём пространстве появятся подобные тебе люди, друзья и партнёры. Любовь – это именно то, что отдавать можно бесконечно, не стоит опасаться, что она когда-нибудь закончится. От этого в твоей жизни станет только больше света.
– Мам, ты говоришь так красиво, но извини, мне кажется это неприменимо для человеческой жизни.
– Как знаешь, – печально промолвила женщина, отвернулась и стала собирать разбросанные листы бумаги с письменного стола.
Наташа только пожала плечами и вышла из комнаты, аккуратно закрыв за собой стеклянную дверь.
7
Снег, как тесто, люди, как большие муравьи, небо, как расплавленное олово…
Она не должна предаваться унынию. Надо как-то адаптироваться к этому миру. Надо понять и простить, стать проще, расслабиться. Она должна это сделать.
Наталья, в предвкушении радостных встреч, решительно открыла двери в йога-клуб.
Полгода, проведенные в Индии, не заглушили память о прекрасном времени, проведенном здесь до поездки.
Этот клуб йоги был чуть ли не семейным, Наташа здесь практически выросла. Маме не очень-то повезло с детсадом, поэтому ей пришлось всегда таскать дочку с собой, сначала в университет, где с ней нянчилась вся кафедра и студенты, а потом в йога-клуб, где малышка, с самым серьезным выражением лица и под умилительные возгласы взрослых, познавала азы Хатха-йоги. Мало того, многие упражнения ей удавались даже лучше, чем взрослым дядям и тетям, и это её, несомненно, вдохновляло на большие подвиги. Вот так она и выросла маленькой йогиней, а позднее и танцовщицей.
В холле клуба было много новых лиц, и в основном это была молодежь. Пообнимавшись со старыми друзьями, Наташа вошла в зал. Только что закончились занятия и около алтаря, окруженный молоденькими девочками, сидел Евгений.
Наталья, увидев его, застыла от неожиданности, но потом, подумав, что не должна подавать вид, что заинтересована, прошла и села на голубое ковровое покрытие около колонны. По её подсчетам, Евгений должен был находиться еще в Индии. После последней встречи на концерте они больше не виделись, но она слышала от друзей, что он немного попрактиковав вместе с начинающей группой, собирался отправиться на Гоа, поразвлечься.
Получается, он вернулся в Москву. Это хорошо. Может быть, практика, действительно, изменила его сознание к лучшему.
Евгений сиял от счастья.
– Вы такой счастливый, что провели так много времени в Индии, значит, вы говорите, что можете показать много техник по очищению? А вы не могли бы позаниматься со мной индивидуально, – щебетала одна из девушек, с пирсингом на обнаженном животе.
– Да, конечно, – душевно отвечал Евгений, – но вам сначала надо поделать предварительные упражнения, я завтра вам подробно объясню следующую ступень.
"Ой, какой великолепный гуру, сейчас расплачусь", – подумала Наташа, ей не терпелось немного оборвать этого воображалу, который теперь чуть ли не являлся главным инструктором йога-клуба, но, стиснув зубы она одернула себя: "Наташа, не пристало тебе культивировать негативный ум, постарайся все забыть и относиться к нему с любовью. Тебе придется с этим смириться и как-то здесь продолжать жить. Здесь ваши общие друзья, общая практика".
Евгений взглянул на нее, и она выдавила вполне милую улыбку. Это его явно обрадовало.
– О! Наташа, ты уже приехала, я рад, что ты посетила наш класс. Завтра я провожу занятия по особо секретным техникам, приглашаю тебя поучаствовать.
– Хорошо, я подумаю.
Люди потихоньку расходились, а она перебирала новые видеокассеты с лекциями Гуруджи. Евгений уходить не спешил. В раздевалке, когда они остались наедине, он спокойно подошел сзади и обхватил её талию руками:
– Как поживаешь, я слышал, твой индус тебя обманул…?
Наталья отвела его руку и прямо посмотрела ему в глаза:
– Что ты хочешь, Женя?
Но он нисколько не смущаясь, обхватил её сильнее и стал по-хозяйски пробираться под её блузку, не обращая внимания на её жест протеста:
– У меня вот перерыв образовался, могу тебя утешить, – он сжал её грудь. – Ты же страдаешь по мне, я знаю.
Наташа, не отрываясь, смотрела ему в глаза и не могла понять, как этот человек, даже ни на минуту не сомневался в своей неотразимости. Как до него не доходит, что он своей ложью и предательством убил в ней веру в порядочность людей. В порядочность самых близких, родных, которые сопят у тебя "под крылышком и которым отдаешь, то, что могла бы отдать другим, более достойным".
Ей стало противно, противно до тошноты. Она резко отбросила его руку и засмеялась. И в этом смехе было все: презрение, боль, и ностальгия по утраченной человечности. Лицо Евгения превратилось в злобную гримасу:
– Сука, – прошипел он, потом резко развернулся, взял свою куртку и вышел.
Наталья горестно вздохнула. Как ей хотелось, чтобы он навсегда исчез из её жизни, растаял, растворился. Но ей придется видеть его вновь и вновь, она не могла бросить йогу и своих старых любимых друзей. Воспитать позитивный настрой ума пока не получалось.
8
Говорят, что время лечит, наверное, это так. Время шло, но тоска в душе не проходила. На Кузнецком мосту открылась большая Эзотерическая выставка.
Позвонила её старая подруга:
– Наталья, я помню, ты когда-то танцевала? Тут у нас пятно образовалось, артисты не приехали, не смогла ли ты выступить?
– А стоит ли? – поспешила сказать она, вытирая полотенцем мокрые волосы, – ты знаешь, танец – это для меня вторая жизнь, но я не танцую арабских танцев с дрожанием грудей и животов, я не танцую стриптиза. Разве нужен кому-нибудь классический храмовый индийский?
– Наташа, а ты попробуй, может кому-нибудь это будет нужно.
– Хорошо, но это ради тебя.
– Ладно, думай, что танцуешь для меня. В любом случае, сейчас нужна твоя помощь.
Помощь, так помощь. Святое дело.
Уже через полчаса был найден и выглажен индийский костюм, во лбу горела и переливалась звезда, а на босых ногах побрякивали золотистые колокольчики.
За кулисами администратор с масляными глазами, похотливо осмотрел слегка полуобнаженное её тело и спросил:
– Что будем танцевать?
– Я станцую Вам кое-что о любви, – тихо сказала Наталья и спокойно вышла на сцену…
И опять летело веером сари, и опять жалобно пела индианка. И пела индианка о чем-то несомненно прекрасном, о чем-то несомненно таинственном, и о чем-то несомненно важном…
"Что мне делать с тобой, сердце моё?
Я отдам его вам. Видите, люди оно в моих ладонях, я вынула его из моей груди и несу его вам. Это самое ценное, самое дорогое, что есть в этом мире, и я отдаю его вам".
Глаза Натальи светились мягким, ласковым светом. В кружении танца она приблизилась к первым рядам. Каждый взлет её рук нес покой и радость, преображаясь в танце в сказочные движения Богинь индийского пантеона. И тут вдруг, что-то распахнулось в её сердце, наполнило его сладким щемящим светом, Наталья взглянула на улыбающихся ей людей, на их восхищенные взгляды, и на миг они показались такими родными и близкими. И она поняла, что готова была обнять их… Она позволила им быть несовершенными, принять их такими разными и подобно настоящей Матери-богини впустить их в своё сердце, словно своих маленьких и глупых детей. Всех тех, кто так хочет тепла в этой продрогшей, до слёз "современной" Москве, тех, кто пришел в этот зал за кусочком своего маленького счастья. Всех тех, кто ищет забытую сказку на этой эзотерической выставке, словно на затерянном острове шума большого холодного мегаполиса.
Затихла музыка. Наташа подняла голову и всмотрелась в лица людей…
Она была поражена, увидев необыкновенную доброту в их глазах. Это не было просто восхищением, в них было нечто большее. Они хлопали в ладоши, улыбались и самое главное любили!
Они любили её…
Босиком по земле
1
Сима выключила телевизор и на виски надавила тишина. Её страничка в социальной сети была переполнена рекламой, толстыми котиками подруг и просьбами о помощи приютов бездомных животных. В доме было душно, даже при работающих кондиционерах, новых жалюзи и под тенистыми ветками зимнего сада, который красиво декорировал фойе со стеклянной стеной.
Раньше, где-то там, в детстве, когда она бегала босиком по траве, доила коров и следила за маленькими братьями, она не подозревала, что её мечта оказаться в Москве и выйти замуж за обеспеченного человека станет такой странной. Деревня Татмыши под огромными вековыми деревьями, тенистым прудом, с полями усеянными сладким горохом, с конями, на которых можно было ездить без седла, забираясь на бревенчатый забор и прыгая на их покатые спины, теперь казались далёкой сказкой, которая была почти забыта здесь, в Москве. Пусть не на Рублёвке, но всё же, в ВИП зоне, которая ограничивалась 15 км от Москвы.
Сима прошла по безлюдной тихой улице и коснулась звонка на калитке с железными изразцовыми воротами. Из-под ворот высунулась мордочка чёрненькой собачки, посмотрела на Симу бусинками своих маленьких глаз и сказала: "Вав".
Калитка открылась, вышла соседка Оксана и щенок вырвался на волю, весело запрыгал, заюлил, подбежал к Симе и маленькими лапками обхватил её руку.
– Ты что, вторую собаку завела? – спросила Сима, потрепав за ушками щенка.
– Да, нет. Куда мне. Приблудилась. Кто-то напал на неё, наверное, убегала и потерялась. Видишь, вся спина разорвана.
На спине действительно виднелась рана с запёкшейся кровью.
– Понятно.
– Сима, может быть, возьмёшь её себе, а то у меня ещё дети на руках и две собаки очень ни к месту.
Сима пожала плечами, она хоть и имела дом с приусадебным участком, но брать собаку не собиралась, ведь есть же сигнализация…
Но щенок, словно услышал это предложение, опять стал радостно прыгать и лизать симины руки.
Что-то ёкнуло в сердце. В детстве у неё была почти такая же собачка, но память о ней также притупилась, как и воспоминания самого этого беззаботного времени. Маленькие бусинки глаз, несмотря на рану и переживший недавно ужас нападения, были, как ни странно, веселы и искрились неподдельным вниманием. Женщина присела на корточки, и пушистый комочек утонул в её объятиях.
– Оксан, я не уверена, что смогу её взять, ведь Виталий будет наверняка против – он не любит лишнего шума и дискомфорта.
Щенок, грустно сел на свой хвост и удивлённо посмотрел в её глаза, чуть наклонив голову. У Симы защемило сердце.
– Ладно, давай возьму, всё не так скучно будет одной управляться с хозяйством. Я ведь никого целыми днями не вижу, а Виталий приезжает после работы поздно и вечно усталый… Ну что, пошли собачка, – сказала она пушистому комочку, и комочек весело покатился за ней.
2
Через три часа, когда Сима вышла во двор коттеджа встречать мужа, она увидела разорванные сандалии, потрёпанный и разгрызенный веник и дымящуюся пахучую кучку прямо недалеко от ворот.
– Что это за чудо? – спросил вышедший из нового ленд крузера Виталий, с привычным недовольным выражением лица, которое стало ещё пасмурнее при виде всех этих преобразований и скачущего пушистого щенка.
– Это Линда.
– И зачем она тебе? Разве тебе мало того, что мы имеем, к чему нам ещё дворняга ободранная?
– Наверное, мало.
– Что ж тебе не хватает? – нахмурился Виталий.
– Радости…
3
Каждый день Виталий приезжал с работы и щенок, невзирая на его угрюмость, весело летел ему навстречу. Мужчина слегка напрягался этой волне позитива, и даже уже немного улыбался, когда он весело скакал вокруг него и пытался лизнуть в лицо. Мало того, иногда он тайком от жены, приседал на корточки и обнимал эту маленькую собачку, но потом быстро вставал и заходил в дом.
Собака росла и стала уже прыгать выше, а когти её стали крепче. Однажды, когда Виталий заезжал в ворота, она весело кинулась к нему, не дожидаясь, когда он выйдет из машины и, подпрыгнув у самой двери, резко прошлась когтями по покрытию, оставляя за собой большие борозды. Серебристая металлика не выдержала такого прикосновения чувств. Виталий на мгновение онемел, но через несколько секунд, он истошно закричал, проклиная всё на свете, ведь эта машина была его любимая и совсем новая, недавно купленная последняя модель, которой не мог похвастаться на их фирме даже коммерческий директор. Его гневу не было конца. Линда забилась в угол между гаражом и забором и пугливо слушала все оскорбления, которые посылались в её адрес. На крики выбежала Сима и схватила мужа за руку, когда тот уже занес над собакой увесистую палку.
– Перестань, она же так радовалась тебе, а ты её готов избить.
– Да я убью её, – в сердцах закричал Виталий, кинул палку, оттолкнул жену и быстро вошёл в дом. Но из дома он не вышел, а просто заперся у себя в комнате и больше с женой не разговаривал, даже когда она принесла ему в комнату ужин.
На следующее утро, встав пораньше, пока ещё жена спала, он взял поводок, вышел во двор, и, прикрепив его к подбежавшей, ни о чём не подозревавшей Линде, вышел за калитку. Он отсутствовал более часа, но когда он вернулся, собаки с ним уже не было.
– Где Линда? – спросила Сима, встречая его на крыльце.
– Нету, – ответил он.
– Как нету? – у неё перехватило дыхание, – что ты с ней сделал?
Но он, оттолкнув её с прохода, молча прошёл в дом, даже не удостоив взглядом.
У Симы была истерика, она не могла остановиться, она вспоминала искренние глаза Линды и не могла поверить, что её родной человек мог так жестоко с ней расправиться, а ведь с этим человеком она делила свою жизнь. Как он мог там пренебречь её чувствами, так неуважительно поступить к ней и так зверски к безобидному животному. Этот его поступок переполнил всю чашу горя, в которую было добавлено долгое одиночество в этом роскошном доме, и она просто взяла большой чемодан, собрала все необходимые вещи, заказала билет на поезд, вызвала такси и просто уехала в свои родные Татмыши. Больше ей идти было некуда, она надеялась, что там, под родным небом, до которого она пыталась долететь на высоких качелях, она обретёт хоть небольшой отдых своей раненой души.