– Я ощущала его прикосновения очень отчётливо и это было так необычайно сладостно и волнующе, но его на самом деле в комнате не было. Может быть, я действительно схожу с ума? – Марина посмотрела осторожно на подругу, боясь, что она всё-таки подтвердит эти слова.
– Не знаю, – Инга внимательно смотрела на подругу.
– Но это действительно было не во сне, у меня даже до сих пор в теле идут какие-то ощущения, будто в нём пробудилось очень много ручейков и болит макушка.
– А, понятно, – Инга вздохнула, обняла её мягко за плечи и сказала, – Если у тебя пробудилась тонкая энергия в теле, то, наверное, это был тантрик. Даже возможно, что то, что ты испытала – это благословение…
– Какое благословение, о чём ты? Это был секс, но он был необычный!
– Не переживай, тантрики иногда могут использовать женщин для возгонки энергии, но так как всё это случилось на астральном плане, значит тут трудно подать на него в полицию за изнасилование…
– Я не хочу на него подавать, – всполошилась Марина.
– А чего ж ты хочешь?
Девушка смутилась, стала поправлять зачем-то сари, потом посмотрела в глаза подруги и вымолвила.
– Я хочу его…
Жозефина
1
Она плакала, она рыдала, даже не проснувшись. Она опять не смогла найти эту закрытую дверь за которой кто-то жалобно молил о помощи и умирал страшной голодной смертью, кто-то ею позабытый и заброшенный.
Через минуту её глаза уже скользили по полинявшим обоям её комнаты и остановились на огромном окне, за которым, как и прежде, качалось лохматое хвойное дерево и махало ей своими добрыми лапами. Но казалось, что она даже сквозь ветер и звуки, работающего телевизора за стенкой у соседей, слышала этот еле уловимый, но всё-таки жалобный голос, молящий о помощи. Ира тряхнула головой, пытаясь как бы отогнать это наваждение, и пошла в ванную.
В коммунальной московской квартире было ещё тихо, только кошка бабы Лиды в коридоре играла с игрушечной мышкой, но увидев девушку бросила свою игрушку прямо на дороге в ванную, потёрлась о её ноги и невозмутимо пошла по делам на кухню. Ира направилась за ней и как всегда поймала её уже на кухонном столе.
– А ну брысь! Сколько можно тебе говорить, что не надо лазить по столу своими грязными лапами, – закричала Ира. Это повадка Жозефины, так причудливо звали кошку, её просто убивала наповал, особенно после того, как она прочитала в интернете статью о паразитах и об их ужасном разнообразии, которое носят с собой эти пушистые домашние животные. Да и домашней её тоже было сложно назвать, потому что Жозефина время от времени начинала громко мяукать и требовала открывать ей двери на лестничную площадку, а потом и во двор.
Переехав после развода с мужем в эту старую коммуналку, Ира и так с трудом привыкала жить с посторонними людьми, а тут ещё это кошка, которая никак не приучалась к порядку и сейчас опять демонстрировала ей всё своё неуважение. Девушка отчаянно затопала ногами и опять закричала, но сколько бы Ира на неё не кричала, кошка её совершенно не слушала, мало того, увидев, что Ирина не закрыла за собой дверь в комнату, она тут же стрелой метнулась на чужую собственность и залезла под длинный диван. Там её достать уже было практически невозможно. Ира взвыла, ей надо было уходить на работу и оставлять кошку в своей закрытой комнате катастрофически было нежелательно. В закрытом помещении кошка могла не только оставить свои испражнения на красивых с любовью подобранных коврах, но и испортить мягкую мебель, а она была совершенно новая и купленная на трудно заработанные деньги.
– Баба Лида, пожалуйста, заберите свою кошку! – закричала девушка, яростно стуча в соседскую дверь, – сколько можно это терпеть! Я же просила вас держать её у себя в комнате.
Дверь отворилась и из неё выглянула седовласая старушка с тонким длинным носом и маленькими серыми глазами:
– Сейчас, сейчас заберу, – извиняюще сказала она и пошла звать Жозефину.
С горем пополам они её вдвоём вытащили из-под дивана, но когда рука Иры коснулась живота кошки, она почувствовала подозрительную тяжесть.
– Да она же у вас беременная!
– Да, ты что… – слегка наигранно сказала баба Лида и вопросительно посмотрела в глаза девушки.
– Вы представляете, что будет, если она родит?
– А что же я могу сделать? – пожала худенькими плечами бабушка и захлопала своими маленькими глазами.
У Иры ёкнуло сердце, когда она представила, сколько кошек будет бегать по кухонному столу и прыгать под её диван, и как будет "чудно" пахнуть от незакрытой двери их общего туалета.
– Баба Лида, в коммунальной квартире вообще запрещено по закону держать домашних животных, а что будет, когда она окотится? Кому нужны будут эти беспородные котята? Это же ужас!
Бабушка затеребила уголок рукава полинялого байкового халата, прижала Жозефину к груди и молча вышла из Ириной комнаты.
Вечером, когда Ира пришла после работы, она заметила, что судно, в которое Жозефина ходила в туалет, исчезло, да и самой кошки, тоже нигде не было видно.
Когда она готовила ужин, на кухню вошла баба Лида и спокойно произнесла:
– Я унесла Жозефину.
– Куда? – не оборачиваясь, спросила Ира.
– К себе на работу, где я полы в офисах мою.
– Ой, как хорошо, – обрадовалась Ира, – а где же она там будет жить? – нарочито сострадательно поинтересовалась она.
– Не знаю, наверное, в подвале, – тихо сказала бабушка, и, взяв у себя в шкафу печенья, медленно, шаркая тапками по коридору, направилась в свою комнату.
2
И опять Ира плакала во сне и слышала, как кто-то её зовёт и просит о помощи. Девушка проснулась. Чуть забрезживший свет пробивался сквозь неплотно задёрнутые шторы и лохматое хвойное дерево будто замерло в ожидании нового дня. Ирина приподнялась на локте и вдруг со всей ясностью увидела тёмный подвал с мяукающими в один голос запертыми кошками. Стало очень душно.
Это было в далёком детстве. Её отца пригласили в качестве специалиста временно поработать на вновь запускаемом цементном заводе, и они с семьёй переехали жить на эти месяцы в рабочий посёлок.
В этом рабочем посёлке была одна единственная школа для начальных классов и располагалась она в старом, насквозь прогнившем бараке. Там не было, не только детских площадок, но и никаких кружков и спортивных секций, поэтому единственным развлечением местных мальчишек было мучить бездомных животных. И мучения были не только в том, что они часто убивали их, подвешивая на заборах или забивая камнями, но самым изысканным развлечением считалось отлавливать кошек и давать их на растерзание местным собакам. Под смех и улюлюканье голодные собаки раздирали котят и больших кошек, обнажая их неприглядные внутренности, и съедали у всех на виду. Собак этих тоже вылавливали, но их вылавливали уже рабочие в серых фургонах. И вылавливали грубо, не церемонясь, накидывая стальную петлю или просто убивая их на месте, прямо на глазах у детей. И никто не старался их остановить, и никто им не делал даже замечания. Для всех это была привычная картина, мужчины и женщины спокойно проходили мимо.
Ира не могла это ни понять, ни объяснить, она просто задыхалась от этой странной жестокости мира и начинала ненавидеть всех людей подряд.
Именно эта ненависть и паника, которая кричала в её маленьком сердце первоклашки, дала ей силу преодолеть страх и спуститься в подвал. Ей показалось, что это было единственное убежище, которое могло сохранить жизнь бедным животным. Отыскав там небольшую комнату, она сносила туда всех кошек и котят, которых она могла находить по подворотням и припирала крепко дверь, чтобы они не убежали…
Только сейчас она вспомнила, что дверь-то она закрывала, но не открыла, когда уехала! Она была тогда слишком мала, чтобы полностью понять весь ужас этого момента. Что же случилось с теми кошками, которых она туда принесла спасти от страшного мира? Они остались там запертые без еды?
У Ирины закружилась голова от перенапряжения, и уютный диван превратился в стыдливый символ её мещанского комфорта. Ей уже не нравились его замысловатая выгнутая спинка и пологие подлокотники. Он стал слишком громоздким и неуклюжим, захотелось тут же его выкинуть…
– Господи, – прошептали её губы, – я не помню, что было потом с этими кошками…
Она захлёбывалась от горя, рвала подушку, размазывала слёзы и хлюпала носом, пока явственно не увидела укоряющие глаза кошки Жозефины, которую баба Лида унесла вчера в подвал. Ещё немного времени она соображала, почему ей так тяжело от этих глаз, почему так гадко на душе и как она могла за эти годы так измениться. Потом она резко вскочила с кровати и побежала к соседской двери. Она долго стучала.
– Баба Лида, баба Лида, откройте, давайте заберём Жозефину, я буду терпеть её выходки и помогу вам раздать котят… – кричала она в запертую дверь. Но дверь никто не открывал.
Ира изо всех сил толкнула дверь рукой и, в открывшемся её взору пространстве на полу, она увидела лежавшую одинокую фигурку старой женщины, которая сжимала в руке игрушечную мышку Жозефины, а другой держалась за сердце. На лице бабы Лиды было полное спокойствие, словно она нечаянно заснула, так и не дойдя до кровати.
Тёмная сторона души
1
Тёплые потоки солёной воды рисовали причудливые узоры на почти белом песке, и казалось, что весь подводный мир Красного моря немного похож на сказку. Разноцветные рыбы, переливающиеся всеми цветами радуги, прозрачные и длинные, словно шприцы с раствором, рыбы, похожие на зебр или на тёмные сундучки с выпученными глазами, и, наконец, чёрные ежи и мурена. И это ещё не говоря о том, какие потрясающие красивые кораллы обрамляли эту беззаботную и никем не написанную картину.
Рифы закончились, но Лидия всё дальше плыла от берега, не замечая, что купающиеся туристы остались далеко позади и ограничивающие буйки тоже. Она впервые надела маску и была переполнена от впечатлений подводного царства, с которым тоже столкнулась впервые. Море было совсем не похоже на их деревенский пруд, куда они ходили купаться ещё детьми. Пруд был всегда холодный, даже в самые тёплые дни он едва прогревался под российским солнцем и был непроницаем для взгляда, потому что вода была нечиста.
Лидия не могла насладиться, она плыла всё дальше и дальше. Всё было настолько ново и необычно для её восприятия, что казалось, будто всё происходит во сне, поэтому зыбко. Вдруг кто-нибудь разбудит её и всё исчезнет.
Впереди показалась густая синева. По всей видимости, там на дне был обрыв и начиналась настоящая глубина. По телу пошли мурашки, но девушке не терпелось хоть немного подплыть поближе и заглянуть в самую глубину моря.
Лазурь отмели резко граничила с бездной. Казалось, что остров был всего лишь плывущим песочным айсбергом, и под ним не было ничего, кроме зияющей мёртвой пропасти.
С каждым взмахом рук на девушку надвигалась эта чёрная стена. И когда она поняла, что в этой черноте она ничего не видит, и что чернота похожа на что-то живое ужасное и огромное, и когда её тело потоки воды стали нести в эту бездну, Лида не выдержала и, вынырнув, резко повернула назад. Но тут вдруг руки потеряли свою силу, и казалось, что сколько бы она не гребла руками, тело её кто-то неудержимо тянул в эту чёрную беспросветную глубину.
Через несколько минут, запыхавшись, она всё-таки достигла отмели и когда она увидела, что гид стремится к ней на помощь, силы окончательно её покинули. Она упала в мягкие сильные руки, прижалась к смуглому телу и не отпускала, пока он не вынес её на берег и не положил на песок под сухими листьями пальмы.
Мужчина тёр ей виски, морской воздух смешался с нашатырным спиртом. И на душе её было противно, потому что вот уже несколько лет она пытается преодолеть страх, но оказывается, ничего до сих пор не преодолела.
А ведь тогда, когда она отважилась выйти со всеми в открытое море прямо с яхты, ей казалось, что это была победа. Хотя вполне вероятно, что тогда ей просто было стыдно бояться, когда даже малые дети бесстрашно спускались с мостков и плюхались в воду.
Бутылочка с нашатырным спиртом исчезла в саквояже, вата и полотенце тоже. Саквояж закрыли загорелые мускулистые руки и только потом Лидины глаза скользнули чуть дальше, на тело обладателя этих рук.
Это был всё тот же гид, предоставленный фирмой "Tez Tour", которая и продала им эту путёвку. Его звали Магомет, как впрочем, и многих других египетских мужчин. До тех пор пока она его не увидела, ей казалось, что египтяне созданы только лишь для того, чтобы плодиться и размножаться. И использовать египетских мужчин можно именно с той же целью. По крайней мере, они лихо рекламировали свою готовность на такие услуги русским женщинам. Но этот египтянин был другой. Высокий мужчина среднего возраста, приятно сложен и хоть тело его было тёмным от долгого пребывания на солнце, умные глаза в небольших стильных очках, приятные манеры и отличное владение русским языком, указывали на некую принадлежность к интеллигентным слоям общества.
Он был действительно потрясающим гидом. Когда они ехали на экскурсию на этот райский остров, было приятно наблюдать, с каким задором и юмором он общался с экскурсантами. Практически на всех лицах светились улыбки, и то и дело раздавался смех. Да и другие египтяне, которые обслуживали туристов на других яхтах, тоже встречали его доброй улыбкой и приветствиями.
И вот он сидел рядом с ней и внимательно смотрел на её лицо. Когда Лида всё-таки соизволила открыть широко глаза и повернуть лицо прямо к нему, он прищурил глаза и улыбнулся:
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, вроде уже неплохо.
– Что с вами случилось?
– Не знаю. Я просто испугалась, когда выплыла на глубину. Просто я впервые плавала с маской и никогда не видела, как это странно, когда светлое песчаное дно резко обрывается и начинается бездна.
– Так что же в этом необычного?
– Не знаю, но я испугалась. Мне показалось, что кто-то потянул меня в эту черноту, – промолвила тихо Лида, уставившись глазами в песок.
– Не имеют страха либо глупцы, либо святые.
– Почему?
– Потому что глупцы просто не могут понимать, что существует другая сторона жизни, а святые, потому что очистились от темноты своей души.
– А причём тут душа? – заинтересовалась Лида, ей всегда казалось, что мир полон страха именно потому, что в нём существует так много страшных вещей, которые всегда готовы принести вред и уничтожить жизнь.
– Страх находится не где-то в глубине моря. Страх находится в нашей душе, – показал он пальцем на центр своей груди, – Если душа чиста от греха, тогда нигде не страшно.
"Бред", – подумала про себя девушка, но вслух ничего не сказала, только улыбнулась, правда слегка натужно и поблагодарила за помощь.
Магомед встал, блеснул своей лучезарной улыбкой и направился к другим гидам.
Она глядела ему вслед и он, будто почувствовав её взгляд, обернулся, скользнул весело по её округлым формам тела и слегка подмигнул.
Какое-то время Лидины виски хранили ещё прикосновение его рук, она блаженно прикрыла глаза и развернула свою душевную оболочку осеннему египетскому солнцу.
Шансов на обретения жарких мужских объятий и романтического приключения, в поисках которых она приехала в Египет, становилось больше.
2
Лидия была в том возрасте, когда его уже начинают скрывать и в том же странно-зависшем положении, как и миллионы женщин России, которые не выходят рано замуж, потому что хотят погулять, а потом, потому что выходить уже не за кого. Все потенциально возможные мужчины, как ни странно, оказываются либо занятыми и женатыми, либо спившимися и импотентами. Остальные не в счёт, потому что мужчина среднего возраста, оставшийся один – это очень подозрительно, и в стране, где даже по международным стандартам неимоверное количество активных хищно-сексуальных женщин, часто автоматически личность холостяка соотносят с какой-то душевной болезнью. При этом никто почему-то не вспоминает, что в некоторых религиях соблюдать целибат и воздерживаться от половых отношений является настоящей доблестью и геройством.
Но Лида была далека от предрассудков, свою жизнь она делала сама, или, по крайней мере, ей так казалось.
В меру красивая, с живым и ярким проявлением женского ума, она вертела мужчинами так, как хотела. И так как их всегда вокруг неё было много, она не торопилась закабалять себя в сети рутинных и каждодневным обязательств. Но время шло и привычная картина мира начала немного меняться. И тут Лидия стала понимать, что с жизнью необходимо что-то делать, что нельзя больше плыть по течению, пора строить дамбы, иначе вода утечёт вся, и русло её реки пересохнет.
Дочь заурядного деревенского механизатора, спившегося от постоянных нападок жены, потому что та работала продавцом в магазине и приносила в дом денег больше, что затрагивало его мужское достоинство, а водка помогала это забыть. Лида не почувствовала особого счастья в семейственных отношениях, ей хотелось чего-то большего и светлого.
С раннего детства, увидев, как несовершенны педагогические способности её родителей, своё воспитание она взяла в свои собственные руки.
По утрам пробежка, холодный душ, зарядка. И так далее. Но проходили годы, и она заметила, что стала сильно уставать от собственного контроля, и чтобы дать себе отдохнуть, она незаметно пристрастилась к пище. И эти часы отдыха сначала стали чуть длиннее обычного, а потом и вовсе большей частью её осознанной жизни.
Вечно трепетная её душа складывала свои крылья от невозможности взлёта под тяжестью полного желудка и жизнь становилась более понятной и насущной.
Так потихонечку её обыденность превратилась в настоящую борьбу и отдых от этой борьбы. Но теперь она часто боролось с тем, чтобы не набрать лишние килограммы, а потом отдыхала, когда позволяла их набирать. В эти периоды, когда заканчивалась очередная диета, она пережёвывала всё, что видели её глаза, а если не видели, то она их водила на своём теле в продуктовый магазин и опять почти плача, уплетала то, что им в этом магазине удалось запечатлеть.
Так всё и шло своим чередом. Мечты таяли, а высокие цели становились всё более низкими и легкодоступными.
Чудо не приходило, Лидия не стала знаменитой и известной, как прочили её родители, когда она уезжала из деревни в Москву. И к довершению страданий, хотя она и мучила свою кожу на лице всеми последними разработками кремов с проксиланом, коллагеном и гиалуроновой кислотой, которые, так щедро рекламировали средства массовой информации, не совсем её свежий вид начинал загадочным образом выдавать тот возраст, который она тщательно пыталась скрыть.
Что же она ждала от поездки в Египет?
Просто одна из сотрудниц их фирмы съездила туда в отпуск и не вернулась. То есть она вернулась, но только для того, чтобы забрать документы и необходимые вещи для жизни.