Раньше, летом, она думала, что он и смотрит-то на нее редко и вообще как бы не видит ее; в постели, после того как они размыкали объятия, он вытягивался рядом, клал голову ей на плечо и чаще всего засыпал. Теперь же глаза его часто устремлялись на нее, и взгляд у него был такой пристальный, как будто он надеялся путем длительного и внимательного наблюдения проникнуть в ее мысли. Она не знала, чего он в ней ищет, и от такого взгляда ей становилось не по себе. Часто, когда они, усталые, лежали в постели, она открывала глаза и замечала, что он наблюдает за ее лицом, словно хочет застать врасплох. Он начинал слегка поглаживать ее, спокойно, бесстрастно, почти как врач, который пытается прощупать то, что скрыто от взгляда. Словно старался запомнить, какая она. И тогда ей начинало казаться, будто она на осмотре у врача, и она брала Питера за руку, чтобы остановить его.
Мэриан ковыряла вилкой салат в деревянной миске - искала среди овощей ломтик помидора. Может быть, он начитался книг вроде "Азбуки для новобрачных", и этим объяснялось его поведение? "Это так на него похоже", - с нежностью подумала она. "Если вы приобрели новую вещь, пойдите и купите книгу, которая научит вас, как с ней обращаться!" Она вспомнила книги и журналы по фотографии, стоявшие на средней полке, между юридическими книгами и детективами. А в машине Питер всегда держал учебник по автоделу. Да, это очень соответствовало его типу мышления: прежде чем жениться, пойти и купить книгу для новобрачных с достаточно понятными диаграммами. Она весело усмехнулась про себя.
Подцепив вилкой черную маслину из салата, она положила ее в рот и проглотила. Ну конечно! Она для него - что-то вроде нового фотоаппарата, в котором надо разобраться, понять, как действуют колесики и прочие мельчайшие детали, найти уязвимые точки, определить достоинства и недостатки. Он хотел знать, что ею движет. Ну, если ему не нужно ничего другого…
Она мысленно улыбнулась: "Чего я только себе не напридумываю!"
Питер уже почти кончил ужинать. Она смотрела, как ловко он орудует вилкой и ножом, - одним точным движением отрезает тонкий ломтик мяса, не оставляя на тарелке ни крошек, ни разорванных волокон; просто замечательно. И все-таки в этом разрезании было что-то от насилия. Насилие?.. Ей казалось, что такое к Питеру приложимо. Так же, как реклама пива "Лось", которая стала теперь появляться повсюду - в поездах подземки, на щитах для афиш, в журналах. Вреда от них не было, но, поскольку Мэриан участвовала в предварительном опросе, она чувствовала себя отчасти ответственной. Рыбак, стоящий в бурном речном потоке, с пойманной в сеть форелью, имел слишком опрятный вид, волосы его были как будто недавно расчесаны, только несколько прядей аккуратно спускались на лоб - попытка показать, что погода ветреная. И рыба была не похожа на настоящую: без зубов, без запаха, без слизи, точно крашеная металлическая игрушка. Охотник, убивший оленя, вежливо позировал, руки у него были совершенно чистые - ни единого пятнышка крови, а в волосах - ни одной застрявшей веточки. Разумеется, на рекламах не изображают ничего неприятного, ничего пугающего - например, никто не станет рисовать на рекламе оленя с вывалившимся языком!
Ей вспомнилось сообщение на первой странице утренней газеты, которое она бегло просмотрела: молодой парень в состоянии невменяемости успел уложить из ружья девятерых, прежде чем его схватила полиция. Он стрелял из окна верхнего этажа. Газета поместила фотографию: парень в светлой одежде я держащие его полицейские в темной форме; взгляд у преступника отсутствующий и настороженный. Он был не из тех, кто пускает в ход кулак или нож. Решившись на физическое насилие, он избрал насилие, совершаемое издали, посредством техники, так что не нужно касаться жертвы и. можно наблюдать за ее смертью с большого расстояния. Таким образом, акт насилия становится рассудочным и почти магическим: ты принимаешь решение, и оно исполняется.
Следя за тем, как Питер расправляется с мясом - отрезает ломтик, затем режет его на аккуратные кубики, - она вспомнила рисунок на переплете одной из своих поваренных книг: разлинованная корова с надписями, указывающими названия различных частей ее тела. Мясо, которое они сейчас ели, было взято из задней части - Мэриан сразу вообразила себе эту часть, отграниченную от других пунктирной линией. Ей вдруг представилась особая школа для мясников: вот они сидят рядами в большой комнате, одетые в безукоризненные белые халаты и колпаки, у каждого - маленькие детские ножницы, и они вырезают бифштексы, ростбифы и антрекоты из коричневых бумажных моделей коров. У коровы на обложке ее поваренной книги были глаза, рога и вымя; она стояла совершенно спокойно, ничуть не встревоженная тем, что шкура у нее разлинована. "Возможно, - думала Мэриан, - путем научно обоснованных экспериментов удастся вывести новую породу коров, разлинованную от рождения".
Она взглянула на свое недоеденное филе-миньон и вдруг поняла, что перед нею - мышца. Кроваво-красная, Кусок мяса, отрезанный от настоящей коровы, которая когда-то ходила, жевала траву, а потом однажды долго стояла в очереди на бойне - совсем как человек, ждущий трамвая, - пока ее не убили ударом по голове. Конечно, всем известно, что коров убивают, но обычно об этом не думаешь. Покупаешь в супермаркете фасованное мясо - в целлофановой обертке, на которой белеет этикетка с ценой и наименованием части. Купить мясо так же просто, как купить банку арахисового масла или зеленого горошка, - никакой разницы. И даже когда выбираешь его в мясной лавке, кусок так быстро и ловко упаковывают, что крови не замечаешь: все чисто, аккуратно. Но сейчас мясо принесли Мэриан на тарелке, без спасительной обертки, настоящее мясо с кровью, и она с жадностью набросилась на него и стала есть.
Она положила нож и вилку. Почувствовала, что бледнеет; хорошо, если Питер ничего не заметил. "Это же смешно, - убеждала она себя, - все едят коров, и это естественно, люди должны есть, чтобы жить, говядина полезна, она содержит белки и соли". Она снова взяла вилку, подцепила кусочек мяса, поднесла ко рту, но тут же отложила. Питер поднял голову, улыбнулся.
- Господи, я был голоден как волк, - сказал он. - В жизни не получал такого удовольствия от еды. После хорошего обеда начинаешь снова чувствовать себя человеком.
Она кивнула, заставила себя улыбнуться. Он перевел взгляд на ее тарелку.
- Что случилось, милая? Ты недоела?
- Нет, - сказала она. - Я, кажется, уже наелась. Мне хватило половины. - Тон у нее был плаксивый, словно она жаловалась на слишком маленький желудок, который не в силах справиться с таким большим количеством еды. Питер улыбнулся и стал дожевывать мясо, гордый превосходством своего желудка.
"Боже, - подумала Мэриан, - надеюсь, что это пройдет. Иначе я умру с голоду".
Она потерянно вертела салфетку и глядела, как последний кусочек филе-миньон исчезает у Питера во рту.
18
Мэриан сидела за кухонным столом, уныло ела арахисовое масло - прямо из банки - и листала свою самую толстую поваренную книгу. На следующий день после неудачи с филе-миньон она обнаружила, что не может проглотить и отбивную, и за последующие несколько недель произвела целую серию экспериментов в этой области. Выяснилось следующее: не только говядина, но и свинина и баранина были ей теперь противопоказаны. При виде любого Мяса она сразу представляла себе, от какой части разлинованной коровы, свиньи или овцы оно отрезано, и это вызывало у нее отвращение. Что-то - вопреки здравому смыслу - запрещало ей есть все, что связано с костями, сухожилиями и мышцами. Мясо, размолотое и превращенное в сосиски, рубленые бифштексы, пирожки и колбасу, кое-как еще она могла проглотить, если не слишком пристально в них вглядывалась; и на рыбу пока не был наложен запрет. Курица была прежде одним из ее любимых блюд, но теперь даже мысль о том, чтобы снимать с костей куриное мясо или хотя бы смотреть на пупырчатую куриную кожу, так похожую на человеческую, заставляла ее содрогаться. Чтобы восполнить недостаток белков, она ела омлеты, орехи и сыр. Перелистав поваренную книгу и остановившись на разделе "Салаты", она со страхом почувствовала, что в капризах ее желудка, отказывающегося принимать мясную пищу, таится что-то зловещее. Что, если это будет прогрессировать и с каждым днем перечень приемлемых продуктов будет укорачиваться? "Я становлюсь вегетарианкой, - думала она с тоской, - я совершенно схожу с ума. Скоро буду завтракать в диетических барах". Она с отвращением прочла раздел под названием "Совет любителям кефира": составительница книги с восторгом предлагала: "Чтобы придать кефиру пикантный вкус, посыпьте его тертыми орехами".
Раздался телефонный звонок. Она не сразу сняла трубку. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, хотелось подольше побыть в приятном обществе салата, сельдерея и петрушки.
Звонил Леонард Слэнк.
- Мэриан? - сказал он. - Это ты?
- Да. Здравствуй, Лен, - ответила она. - Как поживаешь? - Она давно не видела его и даже не говорила с ним по телефону.
Голос у него был встревоженный.
- Ты одна? Я имею в виду, Эйнсли нет дома?
- Нет, ее еще нет. Она собиралась после работы пройтись по магазинам.
Близилось рождество, в городе уже давно - чуть ли не несколько месяцев - шла бойкая торговля подарками, и магазины были открыты до девяти.
- Но я скажу, чтобы она тебе позвонила, как только вернется.
- Нет, нет! - запротестовал он. - Мне надо поговорить с тобой. Можно, я сейчас приду?
Питер в этот вечер занимался очередным судебным процессом, так что Мэриан была в принципе свободна и не сумела изобрести предлога, чтобы отказать Лену.
- Конечно, приходи, - ответила она и повесила трубку. Значит, Эйнсли ему рассказала. Вот дура! Зачем она это сделала?
Вот уже несколько недель Эйнсли пребывала в приподнятом настроении. Она с самого начала была убеждена, что забеременела, и вела наблюдения за деятельностью своего организма с волнением ученого, который следит за ходом эксперимента в пробирке. Она проводила в кухне гораздо больше времени, чем обычно, проверяя, не хочется ли ей соленого или кислого и не кажется ли ей, что пища меняет вкус. О своих открытиях она незамедлительно сообщала Мэриан, - чай, например, стал горчить, яйца отдавали серой. Она становилась на кровать Мэриан, против туалетного столика, чтобы поглядеть в профиль на форму своего живота: у Мэриан было большое зеркало. Слоняясь по квартире, она постоянно мурлыкала что-то себе под нос; наконец однажды утром ее вытошнило в кухонную раковину - и она пришла в восторг. Можно было уже показаться гинекологу, и вот вчера Эйнсли, перепрыгивая через ступеньки, радостно влетела в квартиру, размахивая конвертом: результат анализа подтвердил беременность.
Мэриан поздравила ее; несколько месяцев тому назад она приняла бы это известие более сухо - ведь ей пришлось бы решать связанные с ним проблемы, например, где будет жить Эйнсли (поскольку "нижняя дама", конечно же, не потерпит в своем доме беременной женщины), и что будет делать сама Мэриан, и стоит ли ей угрызаться из-за того, что она бросает Эйнсли, а если ничего не менять, то как справиться со всеми сложностями и затруднениями, неизбежными в условиях совместной жизни с незамужней матерью и ее новорожденным ребенком? Но теперь эти проблемы отпали, и Мэриан могла вполне искренне порадоваться за Эйнсли. Ведь она, Мэриан, выходит замуж и тоже нарушает свой договор с Эйнсли.
Звонок Слэнка раздосадовал Мэриан, ей не хотелось вмешиваться в чужие дела. Судя по его встревоженному тону, Эйнсли ему что-то сказала, но что именно? Мэриан решила вести себя по возможности сдержанно. Конечно, она выслушает Лена (у нее просто не было выбора, уши-то не заткнешь - хотя что нового он может ей сообщить? Его роль в этой истории окончена). Но этим и ограничится. Мэриан чувствовала свою беспомощность в сложившейся ситуации и злилась: если уж Лену захотелось поговорить, пусть бы и говорил с Эйнсли. Пусть Эйнсли сама ему все объясняет.
Она съела еще одну ложку арахисового масла; масло противно прилипало к нёбу. Чтобы убить время, она пролистнула еще несколько страниц поваренной книги, пока не дошла до главы "Моллюски и ракообразные". Она прочла о том, как чистить креветок (кому это в наши дни придет в голову покупать свежие креветки?) и как готовить суп из черепахи. С некоторых пор у нее появился интерес к черепахам, какой-то странный интерес. По книге полагалось сперва держать живую черепаху в картонном ящике или в клетке в течение недели, ухаживать за ней и кормить мясным фаршем, чтобы ее организм очистился. Постепенно черепаха начнет привыкать к вам и ползать за вами по кухне, как ленивый, но верный спаниель, и тогда в один прекрасный день надо положить ее в кастрюлю с холодной водой (где, несомненно, она с удовольствием будет плавать и нырять) и поставить кастрюлю на медленный огонь. Вся процедура походила на казнь первых мучеников-христиан. Какая жестокость! Что только не делают на кухне во имя приготовления пищи! Но если отказаться от этого, придется обречь себя на суррогаты в целлофановых, пластикатовых, картонных упаковках. Заменители? Или те же трупы, только замаскированные? По крайней мере эти трупы были обработаны кем-то другим умело и заблаговременно.
Внизу позвонили. Мэриан напряженно вслушивалась: она спустится вниз лишь в случае крайней необходимости. Донесся неясный шум шагов и стук двери: "нижняя дама" не дремала. Мэриан вздохнула, захлопнула книгу, бросила ложку в раковину, предварительно облизав ее, и завинтила крышку на банке с маслом.
- Привет! - сказала она Лену, когда он вошел в квартиру. Лицо у него было совсем белое, он запыхался и вообще выглядел больным. - Проходи, усаживайся. - И так как было только половина седьмого, она спросила: - Ты обедал? Приготовить тебе что-нибудь?
Ей хотелось угостить его, хотя бы сэндвичем с беконом и помидором. С тех пор как ее собственное отношение к еде стало таким сложным, ей, как это ни странно, доставляло удовольствие наблюдать, как едят другие.
- Нет, спасибо, - сказал он, - есть я не хочу. Но, может, у тебя найдется что-нибудь выпить? - он прошел в гостиную и плюхнулся на диван, словно так обессилел, что ему было уже невмоготу нести собственное тело.
- У меня есть только пиво. Годится?
Она пошла в кухню, открыла две бутылки и вернулась с ними в гостиную. Стаканов она не взяла. Лен - ее старый приятель, зачем разводить церемонии?
- Вот спасибо! сказал он и поднес к губам приземистую коричневую бутылку. Было что-то детское в том, как он обхватил губами бутылочное горлышко. - Ох, как мне хотелось пить! - сказал он, ставя бутылку на кофейный столик. - Ты, наверно, в курсе дела?
Мэриан глотнула пива, прежде чем ответить. Пиво было фирмы "Лось" - она купила его из чистого любопытства. Вкус у него был точно такой, как у других сортов.
- Ты имеешь в виду ее беременность? - спросила она своим обычным тоном. - Да, конечно.
У Лена вырвался стон. Он снял очки и прикрыл глаза рукой.
- Господи, я совершенно болен, - сказал он. - Я чуть не умер, когда услышал об этом. Я позвонил ей, чтобы пригласить на чашку кофе, потому что она избегала меня после той ночи - вполне понятно, для девушки это большое потрясение, - но такое услышать я никак не ожидал. Весь день даже работать не мог. Я повесил трубку, недослушав, не знаю, что она обо мне подумала, но я просто не выдержал. Она же еще совсем дитя! Никогда в жизни со мной такого не случалось. Будь на ее месте какая-нибудь баба, я бы плевал, большинство баб заслуживает неприятностей, все они стервы, но Эйнсли, такая юная!.. А самое страшное - не могу даже вспомнить, как это получилось! Мы зашли сюда выпить кофе, я чувствовал себя погано, на столе было виски, и я нализался. Я добивался ее - этого я не отрицаю, но такого финала все ж таки не ожидал, то есть я не был к нему готов, иначе вел бы себя осторожней. Кошмар! Что же мне теперь делать?
Мэриан молча наблюдала за ним. Эйнсли, значит, не успела ничего объяснить ему. Что же ей делать - попытаться показать Лену, как был завязан этот невероятно сложный узел? Или подождать и предоставить Эйнсли объясниться с ним самой - что вообще-то было бы правильней?
- Я не могу на ней жениться, - жалобно сказал Лен. - Мне и мужем не хочется быть - я слишком молод, чтобы жениться; а уж сразу стать и мужем, и отцом - это ни в какие ворота не лезет. Ты можешь меня представить в этой роли?
Он издал какой-то булькающий звук и снова взялся за бутылку.
- Роды, - сказал он еще тоньше и жалобнее, - роды меня страшат. Это омерзительный акт. Я не могу вынести даже мысль, - тут его передернуло, - что у меня может быть ребенок.
- Но ведь рожать придется не тебе, - сказала Мэриан.
Лен повернул к ней свое искаженное, умоляющее лицо. Мучительно было видеть этого страдальца с растерянными глазами, лишенными привычной брони из стекла и пластмассы, и вспоминать, каким он был балагуром, умницей и весельчаком.
- Мэриан, - сказал он, - попробуй с ней поговорить. Если бы только она согласилась на аборт, я оплатил бы все расходы.
Он еще отхлебнул пива; Мэриан смотрела, как ходит вверх-вниз его кадык. Она не представляла себе, что Лена можно до такой степени расстроить.
- Боюсь, Эйнсли не согласится, - сказала она осторожно. - Видишь ли, вся штука в том, что она хотела забеременеть.
- Что?..
- Она сделала это намеренно. Она хотела забеременеть.
- Ерунда! - сказал Лен. - Ни одна женщина этого не хочет! Намеренно - ни одна!
Мэриан улыбнулась: его простодушие и наивность были ей приятны. Хотелось усадить его к себе на колени и сказать: "А теперь, Леонард, пришло время и тебе узнать, откуда на самом деле берутся дети!"
- Ты не в курсе дела, - сказала она. - Как ни странно, многие действительно делают это намеренно. Если хочешь знать, это сейчас модно, а Эйнсли много читает и следит за модой; в колледже она увлекалась антропологией. Она считает, что ребенок необходим женщине для реализации своего женского начала. Но ты не расстраивайся, от тебя больше ничего не потребуется. Ты свое дело сделал. Она хотела ребенка, а не мужа.
Лен плохо соображал, о чем она говорит. Он надел очки, поглядел на Мэриан через них и снова снял. Потом, не говоря ни слова, выпил еще пива.
- Так она кончила колледж! Как это я не догадался! Вот что получается, когда женщине дают образование! - сказал он саркастически. - Она только набирается идиотских идей.
- Не знаю, не знаю, - сказала Мэриан не без резкости, - некоторым мужчинам образование тоже не идет впрок.
Лен сделал гримасу.
- Ты, конечно, намекаешь на меня? Откуда же я мог знать? Ты-то мне ничего не сказала, а еще друг называется!
- С какой стати я должна была учить тебя жить! - возмутилась Мэриан. - Но из-за чего ты теперь расстраиваешься? Я тебе все рассказала; как видишь, от тебя ничего не требуется. Она все берет на себя. Поверь мне, Эйнсли сама сумеет обо всем позаботиться.
Отчаяние, в котором пребывал Лен, уступило место гневу.
- Стерва! - пробормотал он. - Втянула меня в историю…
На лестнице раздались шаги.
- Ш-ш! Это она, - сказала Мэриан. - Постарайся взять себя в руки!
Она вышла в крошечную прихожую, чтобы встретить Эйнсли.