* * * *
Как ни старайся отодвинуть роковую дату, она все равно наступит, настигнет тебя подобием девятого вала с картины Айвазовского.
Морозным утром шестого января со спортивной сумкой через плечо и зачехленными лыжами Аркаша Изместьев сиротливо перетаптывался на трамвайной остановке неподалеку от своего дома. Парень и представить себе не мог, какие козни строит ему любимая девушка.
Призрак всматривался в раскрасневшееся от долгого ожидания юное лицо и буквально сгорал от собственного бессилия. Неужели ничего невозможно сделать?
Спустя полчаса ни о чем не подозревающий десятиклассник ехал в трамвае навстречу собственной смерти, пристроив лыжи возле сиденья. Кроме ожидания чего-то нового, романтичного, призрак ничего не мог прочесть в глазах парня.
Он пытался предупредить Аркадия, но у него ничего не получилось. Авторучку, если и удавалось поначалу удержать в руке, но вывести ею что-либо на бумаге казалось запредельным волшебством. Персональных компьютеров, а вместе с ними и легких клавиатур еще не предвиделось как минимум десятилетие. А стучать по клавишам пишущей машинки подобно дятлу, больному эпилепсией, призрак был не в состоянии. Правда, ему кое-как удалось вывести на запотевшем стекле в комнате Аркадия "Тебя хотят убить", но получилось настолько бледно, что парень не обратил на писанину никакого внимания.
Выпускники договорились встретиться на железнодорожном вокзале. Билеты были куплены заранее, электричка подошла без опоздания.
Эта размеренность во времени, эта невозмутимая очередность наступления каждого следующего этапа "путешествия" бесила призрака покруче всех вместе взятых фиаско, постигавших его когда-либо в жизни.
Метроном колес электрички оглушал, мешал сосредоточиться.
Заснеженные домики турбазы выглядели сказочно, девчонки верещали от удовольствия, предвкушая будущее захватывающее действо.
Горячий кофе с коньяком и бутербродами, - что может быть приятней на январской лыжне? Особенно когда ты молод, полон сил, а впереди у тебя - добрая половина каникул. Они были правы, эти дурачившиеся выпускники, безусловно правы…
Призрак понимал это.
Первая любовь,
Снег на проводах,
В небе промелькнувшая звезда…
Не повторяется,
Не повторяется,
Не повторяется такое никогда.
Нельзя сказать, что Изместьев был заядлым лыжником. В школьные годы его любимыми видами спорта были шахматы и легкая атлетика. Это - исторический факт, данность, которую никак нельзя подтасовать или извратить. Но когда Жанет, уже за Котлованами, призывно крикнула "Кто со мной на покорение новой трассы?", Аркаша оказался единственным, кто поднял руку.
Призрак к тому времени успел облететь все окрестности, обследовать все завалы и заглянуть в лица катающимся лыжникам. Никаких подозрительных личностей, даже отдаленно напоминающих ночных обитателей избушки в Кислотных Дачах, он не встретил.
У бесплотного духа даже шевельнулось что-то сродни надежде: а вдруг да все расстроилось? Вдруг эти упыри передумали! Или что другое у них "не склеилось", и казнь будет заменена пожизненным заключением. Но это лишь надежда, не более…
Мечась между одноклассниками, тактично пытавшихся "не мешать" юным влюбленным, призрак пытался почти до каждого докричаться:
- Витек! Ты неравнодушен к Жанет, это я знаю, - пытался трясти за плечи Мохнача. - Так почему ты не борешься за свою любовь? Что, вот так уведет он ее, и ты умоешь руки? Какой же тактичный ты стал, однако, Витек…
Разумеется, Мохнач никак не реагировал на неслышимые им возгласы из потустороннего мира. Отчаявшись, призрак принялся за облаченную в пушистый светло-серый костюм Розочку Тляшеву:
- Роза, твоего парня Жанка охмуряет у тебя на глазах, а ты, как воды в рот набрала! Окстись! Отчего бы не надрать ей задницу, Роза! Я в курсе, какие ты записки в девятом мне писала… Я все помню, Роза, услышь меня!!! Мы несколько раз танцевали на Осеннем балу, помнишь, Роза?! Да что ж вы все такие вежливые-то? Где свободная конкуренция? Кто первым встал, того и шлепки? Где независимость, ребята?! Что с вами со всеми? Шевелитесь, мать вашу! Не стойте, как манекены!!!
Помахав вслед влюбленным, одноклассники тем временем продолжили катание. Хохот, снежки, курево… Что взять с них?
И вот уже ветер свистит на пологом спуске, Аркадий едва поспевает за Жанет, не выпуская из поля зрения ее стройную фигурку в темно-синем костюме. Призрак летел за ними невидимым воздушным змеем.
Поначалу им навстречу попадались многочисленные лыжники, но вскоре трасса опустела, и только хруст снега, ветер и непередаваемая острота скорости остались наедине с нашими героями. Призрак-невидимка был не в счет, он уже вряд ли что мог изменить в сценарии…
Каким образом на трассе оказались два мужика, которых Изместьев-старший мгновенно узнал, неизвестно. Именно с этой "странной парочкой" Жанет договаривалась в тот злополучный вечер в избе на Кислотных дачах. Именно с ними.
Перегородив молодым лыжню палкой, бандиты расположились по обе стороны, словно пара неровно срубленных верстовых столбов.
Алгоритм того, что случится в следующее мгновение, вычислить было нетрудно: с одной стороны - зажеванные фразы, буквально впрыскивающие в кровь адреналин и хлестко подстегивающие мальчишеское самолюбие, а с другой - прерогатива грубой силы, втаптывающая в грязь все, что осталось не замутненного к семнадцати годам..
- Ух, какие мы быстрые, - тот самый бритоголовый киборг, встретивший девушку на крыльце избы в Кислотных дачах, сложив губы в трубочку, незаметно подмигнул сообщнице. И хотя сегодня его бритую голову прикрывала вязаная шапочка, а мускулистый торс - фирменный свитер не первой свежести, вид у потенциального убийцы был тем не менее весьма устрашающ.
- Уйдите с дороги, - невозмутимо рванулся вперед Изместьев-младший, пытаясь втиснуться между киборгом и своей девушкой. - Не мешайте кататься. Что пристали, как банный лист к заднице?!
- Фу, как грубо! А где "пожалуйста"? - расплылся в улыбке киборг, демонстрируя все свои стоматологические проблемы. - И кто только воспитывает сегодняшнюю молодежь?! Совсем от рук отбились, малышня!
- Т-т-очно, гу-гы-гу-гу, - вослед сказанному одобрительно загукал напарник киборга, приземистый, узколобый и прыщеватый очкарик. - Я ва-а-ще, торчу, ля… Эх ты, молодь.
- Ребята, мы вас не трогаем, - притворно возмутилась Жанет. - Едем себе спокойно… Пустите нас. Что вам нужно? Денег у нас только на обратную дорогу.
- А зря не трогаете, я бы тебя потрогал с ба-а-альшим удовольствием, - посетовал киборг, легко отодвигая девушку вправо, чтобы не мешала "мужчинам" разбираться. - Пока не встревай, милая, до тебя очередь непременно дойдет. Но чуть позже.
- Твоя очередь уже прошла, - ринулся в атаку десятиклассник, целясь палкой в грудь киборга.
Тот легко отвел удар в сторону, подтолкнув Изместьева носом в сугроб. У Аркадия треснула одна из лыж, он запутался в креплениях. Завязалась небольшая потасовка, парня уложили на обе лопатки и стали посыпать лицо снегом.
- Помогите! - крикнула вполголоса Жанет. - Избивают! На помо-о-ощь! Сволочи! Что вы делаете?!
Призрак метался между дерущимися, пытаясь растолкать наседавших, но у него ничего не выходило. Он распалял себя, как мог, но все - тщетно. Накопленный за последние недели арсенал испарился, вытек, как из ванны вода, когда из сливного отверстия вытаскивают пробку. Не помогал ни гнев, ни крики. Все летело в тар-тарары, к чертям. Рушилось, как карточный домик.
Когда в самый раз было "съехать по фазе" и рехнуться, киборг неожиданно посмотрел ему, призраку, в глаза и … "проявил сочувствие":
- Ну, что, не получается? - прозвучало отстраненно, блекло, но доктор от неожиданности, кажется, издал неприличный звук, который услышали все участники инцидента. Он понял, что обращались именно к нему. Его видели! В смысле, как-то фиксировали земным зрением? - Все, хватит, налетался!
За последний месяц он так свыкся с мыслью, что егоникто никак не контролирует, что в первый миг почувствовал себя очень неуютно. Он забыл начисто, что это такое: пристальный взгляд живого человека. Тем не менее, сомнений в том, что киборг поймал его в фокус, не возникло. На то, чтобы понять и осмыслить происходящее, у призрака не было ни секунды. Он завис подобно вражескому самолету в перекрестье лучей прожекторов, будучи не в состоянии что-то предпринять.
Очкарик тем временем снял очки, начал мозолить глаза.
- Да-с, абсолютно слепым мне быть еще не приходилось, - усмехнувшись, он засунул руку в карман, вытащил носовой платок и принялся протирать свои "окуляры". Протерев "оптику", водрузил ее на прежнее место и взглянул на призрака. И опять невидимке показалось, что его отчетливо зафиксировали. - Ну, как там, в зазеркалье? Не надоело еще?
В поведении очкарика мелькнуло что-то неуловимо-знакомое призраку. Кого-то он ему напомнил, причем, из очень близкого окружения, но времени вспоминать не было.
Киборг зачерпнул рукой снега, слепил снежок и запустил им точнехонько в призрака.
- В отличие от него у меня контактные линзы, так что вижу я тебя, док, отчетливо. Их уже пробкой от шампанского не разобьешь. Просто техника у нас еще не на том уровне, понимаешь? На всех линз не хватает. Но мне достались - просто блеск!
- С кем это вы? - ошарашено попятилась Жанет, едва не свалившись в сугроб. - Что происходит? Я вам за что заплатила? Делайте свое дело, идиоты!
С этими словами она направилась к лежащему на снегу однокласснику, замахиваясь на него палкой. Киборг без труда оттолкнул ее так, что девушка вместе с лыжами и палками пролетела в воздухе метра два и рухнула в заснеженную хвою раскидистой ели, на миг исчезнув из поля зрения. Киборг тем временем продолжал, глядя на призрака:
- У тебя, док, потому ничего не получается, что ты настраивался на собственное падение с горы. Мол, тогда эмоции нахлынут, и ты рванешь на выручку.
- А падения не будет, - продолжил очкарик без очков, помогая подняться из сугроба десятикласснику. - Вернее, будет, но не твое. Хватит с тебя, намучился уже. Нам потребовалось недюжинное умение, чтобы отыскать тебя в этой глухомани. Думали, что не успеем зафиксировать…
Киборг в этот момент подошел к парню, который еще не успел отряхнуться, и положил тому руку на плечо:
- До конца каникул с Жанной контактировать нежелательно, она не совсем та, за которую себя выдает. Вообще, опасайся. Убить - не убьет, поскольку не успеет организовать ничего, но… испортить настроение сможет. Лучше наедине с ней не оставаться… Мало ли что! Это будет продолжаться недолго, не расстраивайся.
- А после… каникул? - спросил десятиклассник, округлив глаза. - В третьей четверти?
- Живите, как живется. Все будет по-прежнему, это я обещаю. И забудьте про дальнюю родственницу из будущего, что встретилась вам на пути. Больше вам никто не помешает.
Возвращение на круги своя
Звенело в правом ухе. Тонкая серебряная струйка знакомого звука подобно борному спирту текла по направлению к барабанной перепонке, постепенно заполняя тесноту слухового прохода. Вставать не хотелось ни в какую. Утро выходного дня еще не успело вздохнуть полной грудью, а его, Ворзонина, уже кто-то домогался. Да еще так настойчиво!
- Добрый день, Павел Родионыч, - незнакомец, лысеющий с висков мужчина в роговых очках, слегка покачивался с пятки на носок, стараясь почему-то не смотреть Ворзонину в глаза. Правую руку при этом он держал в кармане клетчатого пиджака. - Вы сейчас, спросонья, что называется, меня не вспомните, посему мне лучше пройти в квартиру, и не спеша все обсудить. Хоть за чаем, хоть за молоком с гренками.
- Здравствуйте, здравствуйте… - протяжно поприветствовал психотерапевт разбудившего его незнакомца, щурясь от ранних лучей, проникавших на лестничную площадку сквозь мутное стекло подъездного окна. Вместе с лучами в пахнущее кошками и пережаренной рыбой пространство проникал лязг трамваев, скрипы тормозов, вой синализаций и многое другое. - Мало того, что я вас вижу впервые, что вы меня посмели разбудить в мой законный выходной раным-ранехонько. А вы скромняга, однако… Так вы еще возымели наглость напрашиваться ко мне на чай… А не пойти ли вам, дружище, куда Макар телят не гонял?
- Пойду непременно, - чересчур поспешно закивал незнакомец. - Только кто за вас станет хлопотать, когда вам отчекрыжат кисти рук, стопы ног, язык, ноздри и выколют глаза? И при этом оставят жить, заметьте! Кому вы будете нужны таким обрубком-то?
От слов незнакомца, от всего его облика вдруг повеяло таким январским холодом, что доктор невольно посторонился, пропуская утреннего гостя в квартиру. Что-то подсказывало Ворзонину, что опасаться надо вовсе не органов правопорядка, не толстощекого одутловатого майора, а вот этого "скромнягу" с залысинами, бесцеремонно прервавшего его чуткий врачебный сон.
- Вы даже не представляете, насколько грубо вмешались отнюдь не в свое дело, Павел Родионыч, - начал без обиняков "скромняга", удобно устроившись во вращающемся кресле перед компьютером доктора. Правую руку из кармана он так и не достал. - Кто дал вам право вклиниваться в историю? Эрмикт-миссию "Маркиз" готовили тысячи людей. Проведена была колоссальная… кропотливая работа. А вы одним словом, походя… Кто же вы после этого?
- Какой проект? Какой маркиз? - Ворзонин долго тер глаза, пытаясь "въехать" в смысл только что услышанного.
- А вот такой, - с этими словами незваный гость достал из кармана свою руку, и Ворзонин едва не сломал переднюю метало-керамическую коронку: рука оказалась волчьей лапой. - Вспомнил, Самоделкин? Поэтому давай без предисловий. Ты своей наглой ложью вмешался в ход истории! Не тобой задуманной и срежиссированной. И теперь не думаешь ничего исправлять? Я, помнится, давал ровно неделю… А ты не чешешься!
- Чешусь! - окончательно "въехав" в ситуацию, "сорвался с цепи" Ворзонин. - Еще как чешусь. Я разработал целую систему… Ну, как возвратить коллегу из прошлого?
- Его не надо возвращать! - рявкнул "скромняга" ударив лапой по клавиатуре компьютера. - Тем более, что он, как выяснилось, не совсем в прошлом. Не заморачивайся над этим… Кажется, так выражается ваша современная молодежь. Твоя задача - принять его здесь и адаптировать. Чтобы он не болтался между двумя временами, как… дерьмо в полынье.
- У нас говорят: в проруби, - исправил Ворзонин, но его собеседник словно не услышал поправки.
- Слава богу, Изместьева разыскали… По чистой случайности. В недрах мироздания, - поглаживая левой, человеческой, рукой правую волчью лапу, размеренно вещал незнакомец. - Из-за твоей чудовищной лжи, Самоделкин, нам приходится все возвращать на круги своя. Если Изместьев в свое время, на свое место не вернется, нарушится пространственно - временной континуум. Начнется цепная реакция вневременного пунктира. В твоих интересах, запомни, восстановить абсолютный статус кво: чтобы все встало на свои места. Как будто ничего не было. Это главное требование эрмикт-комиссии…
- Насколько я знаю, по-старому уже не сложится, - робко попытался возразить утреннему гостю Ворзонин. - Семья Изместьева распалась, и восстановлению, что называется, не подлежит. Причем, главный соперник Аркадия - его собственный сын. Такая непредсказуемая, как ни крути, метаморфозочка…
- Что?! - глаза человека-волка начали двигаться вразнобой. - Откуда информация? Проверенная? Почему не предупредил?
- Источник надежный. Я прекрасно знаю его семью. Все развивалось на моих глазах. У Ольги роман с собственным сыном… В отсутствии мужа… Что я смогу поделать?
Незнакомец прищурил один глаз, поиграл желваками.
- Во избежание более глобальных перемен в будущем Аркадий Изместьев должен вернуться. Это очень важно. Думаю, не мне тебя учить, как вытравить из его памяти всю ненужную информацию. О сыне и жене, например. Ты смышленый, Самоделкин?
- Что значит: вытравить? - взбрыкнул по-лошадиному Павел. - Как это можно не узнать о сыне? И о жене? У него первый вопрос будет об этом.
- Будет, если ты вставишь ему в башку эти данные, - отчего-то смущенно продекламировал "скромняга". - А сынишки, можно сказать, уже нет. Это святотатство: сексуальное влечение к собственной матери… Или я не прав? Зачем воскрешать то, чего нет?
- Я, кажется, понял, как вы лечите наркоманию, - улыбнулся Ворзонин. - И, в принципе, любую другую болезнь. Нечего сказать. Теперь я понимаю, какой смысл вкладывается в слова о том, что неизлечимых болезней у вас нет. Вы просто возвращаете человека к здоровому периоду и пускаете… по другому пути, что ли… И когда Изместьев появится в нашей реальности? - пытаясь унять ускоряющийся ритм сердца, поинтересовался психотерапевт.
- Он уже в твоей реальности, Самоделкин! - кашлянул обладатель волчьей лапы. - Лежит под электродами в клинике, которой ты пока руководишь. Так что, не теряй времени даром! Хотя нет… Вначале мне подробно расскажи, каким образом тебе вообще удалось затесаться в наш проект.
Человек - волк сделал несколько разворотов на 360 в кресле и уставился своими желтыми глазенками, не мигая, Ворзонину в самый кадык.
- Я с самого начала считал, что это мой проект. Сценарий был написан Егором Кедрачом, нашим талантливым драматургом и моим… нашим с Изместьевым, одноклассником. Замышлялся всего-навсего психотерапевтический сеанс с элементами нейро-лингвистического программирования.
- Сеанс, перед которым, насколько я понимаю, ты, Самоделкин, был обязан поставить программируемого в известность относительно всего, - с ухмылкой вставил незваный гость. - Не так ли, доктор?!
- Так ли, так ли, - закивал Ворзонин, раздражаясь, что его перебивают. - Но это было наше единственное преступление. В остальном все выглядело достаточно безобидно и целомудренно…
- Что?! - почесав себе лоб волчьей лапой, чем вызвал у Ворзонина рвотный рефлекс, гость возмущенно вскочил с кресла. - Единственное преступление? А наглая ложь, которую ты втюхал проститутке? Зачем ей сделали аборт? Ты сечешь, какую свинью подбросил?
Ворзонин вспомнил недоумение, мелькнувшее на лице проститутки, когда он под видом психотерапевтического сеанса в больнице предложил ей изобразить решимость выносить ребенка. Временно, не навсегда, только для того, чтобы у Изместьева возникла иллюзия выполненного условия. Именно эта решимость произвела неизгладимое впечатление на Кристину Жаренкову… Неплохие актрисы иногда из путан получаются. А стоило всего-то предложить этой дуре немного денег. И все было разыграно, как по нотам. Во всяком случае, так ему казалось. Разве он мог предположить, что Пришелец окажется именно пришельцем, а не персонажем в исполнении Вениамина Поплевко.
- Я не мог тогда знать, что в игре участвует еще кто-то кроме нас. О глобальных последствиях для будущего даже не подозревал… О том, что сценарий был написан под вашу диктовку я узнал совсем недавно.
- Под чью диктовку? - отвернувшись к окну, раздумчиво заключил волк-человек. - Впрочем, сейчас это неважно. Важно, что теперь надо все исправлять. Мы свою часть работы выполнили.
- Что ж, будем исправлять, - с вымученным оптимизмом в голосе заверил его доктор. - Тем более, что иного выхода нет.