До меня наконец начало доходить, в чем тут дело. Викарий действительно все время сыпал своими "делай так", "не делай этак", и временами они уже начинали казаться тяжким грузом.
- Иногда я от этого смеюсь. Это же так смешно!
- Не понимаю, что в этом смешного? И как ты с этим справляешься?
- Никак. Это же смешно. Я просто не могу не смеяться, Финн.
На слух все это казалось слишком сложным, но, судя по всему, она понимала, о чем говорила.
Главная проблема с людьми типа Джона Ди и преподобного Касла состояла в том, что жизнь для них действительно была смертельно серьезной штукой; их хлебом не корми, дай нагрузить тебя выше крыши, так что ты уже не сможешь ни бегать, ни играть.
- Как будто ты обязан носить все эти камни с собой! Но ведь мистер Бог никогда не хотел, чтобы мы так делали, правда?
Насколько Анна понимала мистера Бога и его поступки, он никогда не хотел вставать людям поперек горла или, паче чаяния, чтобы они его боялись. Чего он на самом деле хотел, так это чтобы все смеялись - смеялись над своими собственными ошибками. Если у тебя получалось, значит, ты научился и уже не запутаешься в том, чего не можешь и не умеешь. "Это же смешно, правда?"
* * *
Стояла середина осени. Я шел домой с работы. Когда я проходил мимо лавки на углу, меня окликнула миссис Бартлетт, наша местная лавочница, которая, помимо всего прочего, работала телефонной станцией для тех из нас, у кого собственного телефона пока не было. А к этой категории относились все без исключения.
- Финн, - окликнула меня она, - у меня есть для тебя новость. Сегодня после обеда позвонила сестра профессора. Старику чего-то сплохело, так что не придешь ли ты к ним, как только сможешь?
- Спасибо, миссис, - сказал я. - Сейчас только помоюсь и побегу туда.
- Надеюсь, с ним все в порядке. Он забавный старый чудак. Что до меня, так я не понимаю и половины того, о чем он толкует. Ему бы научиться говорить на нормальном английском, вот это было бы да. Вот чем ему стоило бы заняться.
- Как я тебе нравлюсь в виде мадам, Финн?
- Ну, честно говоря, ничего особо не заметно, но тут никогда не скажешь.
- Так он меня называл. "Добрый день, мадам, нет ли у вас по случаю французской горчицы?" А у меня-то на голове папильотки! "Мадам" - вы подумайте! Я себя идиоткой чувствовала, чесслово!
Маму мои приходы и уходы никогда не удивляли. Насколько я понимал, ее также не волновало, происходило это днем или ночью.
- Ты уже сказал Анне?
- Нет, я ее еще не видел.
- Она пошла к Мэй вместе с Бомбом. Я ей просто скажу, что тебе понадобилось уйти. Лучше не говорить лишнего, пока ты не вернешься. Может быть, в результате окажется, что там ничего страшного. Если придешь поздно, разбуди меня. Я и сама хочу знать, как там старый пень.
Я пообещал, что все ей расскажу.
Расстояние до Рэндом-коттеджа, где жили Джон и Арабелла, зависело от того, какой маршрут выбрать, и, разумеется, от транспорта. Автобусы и трамваи занимали слишком много времени. Однако же мне удалось открыть короткий путь, срезав через переулки и набережную.
Пока я несся по мостовой, мысли мои перескакивали с одного на другое, рисуя всякие жуткие картины. В конце концов, Джон не ребенок и, может быть… Я постарался выкинуть это все из головы и просто накручивал педали изо всех сил. Подруливая к задней двери, я уже твердо знал, что не увижу ничего необычного. Арабелла была чем-то занята на кухне. Я позвонил в колокольчик и стал ждать. Вскоре она открыла дверь и приветливо поздоровалась со мной:
- Привет, Финн. Надеюсь, я вас не очень напугала. Спасибо, что приехали так быстро. Ступайте в кабинет, Джон там.
Я выдохнул с облегчением; казалось, все в полном порядке. В кабинете тоже, судя по всему, все было как обычно. Джон восседал в своем обычном кресле со своей обычной пинтой пива в руке.
- Здорово, молодой Финн. Нацедите себе пинту пива и садитесь. Не смотрите на меня так, - усмехнулся он. - У вас такая физиономия, будто вы привидение увидали. Пейте давайте. На самом деле мне было довольно худо, но теперь я уже бодр, как блоха, сами видите.
При этих словах я испытал чувство громадного облегчения, о чем тут же и заявил.
- Боюсь, Финн, Арабелла несколько перегнула палку, но главное - вы здесь.
Это было совершенно типично для Джона - искренне полагать, что другие слишком уж беспокоятся из-за пустяков. В течение секунды или двух я напряженно размышлял, стоит ли мне высказать то, что у меня на душе, и решил, что стоит.
- Вам нужно больше думать о себе, - изрек я.
- Нет, нет, Финн, - прервал меня он, - только не начинай. Ты слишком молод, чтобы указывать мне, что я должен и чего не должен делать.
- Ну, извините, - ответил я. - Вы бы не сказали такого Анне, правда?
- Это совершенно другое, - парировал он. - Вы начинаете думать, как я, и потому я чувствую себя вправе поправлять вас. - Анна же, - продолжал он, - слишком юна, чтобы действительно желать дать мне тот или иной совет. У нее своя, совершенно особая манера думать, я и нахожу ее речи достойными внимания, даже если не всегда понимаю, о чем она говорит.
То, что я начинаю думать, как он, я посчитал за редкий в его устах комплимент, но все равно никак не мог взять в толк, почему он уделял мне так мало внимания, если, по его словам, я все больше и больше походил на него, и почему, с другой стороны, его так интересовал Аннин ход мыслей?
- Я надеялся, - говорил он тем временем, - что вы приведете ее с собой. Вы об этом не подумали?
- Разумеется, подумал, - ответил я с некоторой долей раздражения, - но я решил, что звонок Арабеллы слишком срочен, что вы, должно быть, больны и…
Тут я запутался в собственных словах.
- Тьфу! - засмеялся он. - Тьфу и снова тьфу на вас. Видите, Финн, учиться никогда не поздно.
Меня его замечание откровенно задело.
- Если ваше нездоровье значит так мало, я больше…
- Стоп, Финн. Простите меня.
- Не за что тут извиняться, - проворчал я.
- Я очень рад, что вы пришли. Я действительно хотел вас увидеть. Я тут кое о чем думал последние несколько дней и хотел поговорить с вами об этом.
Я расслабился и решил, что он явно вернулся к своему обычному модусу поведения. Поэтому его следующие слова оказались для меня совершеннейшей неожиданностью.
- Правда, было бы здорово, если бы Анна осталась в Рэндом-коттедже на пару дней?
Меня этот вопрос настолько выбил из колеи, что я оказался просто не в состоянии придумать ответ.
- Похоже, вы удивлены, Финн?
- Э-э-э… да, - признал я.
- Знаете, я ведь вовсе не чудовище, за которое вы меня держите. И у меня есть сердце. Малышка никогда меня не боялась, и мне это, надо сказать, очень приятно.
Когда я объяснил, что не могу дать ему ответ прямо сейчас и что мне сначала нужно спросить Ма и Анну, он, казалось, был весьма разочарован. Не так уж часто случалось, что ему говорили "нет" или отказывались дать немедленный ответ.
- Я поговорю с ними, Джон, - заверил его я. - Я поговорю и дам вам знать позднее.
- Поговорите об этом? Поговорите об этом, молодой Финн? Вы уж, будьте добры, не просто поговорите. Подумайте об этом как следует. Уверен, перемена окружения будет для нее к лучшему.
Я не мог отделаться от странного чувства, что он загнал меня в угол и мне никак не удается оттуда выбраться.
- Подумайте об этом, Финн, - напомнил он, когда я стал прощаться.
Ага, непременно подумаю, пообещал я себе, взгромоздившись на велосипед.
Домой я в тот вечер не торопился. Меня настолько удивил поворот событий, что мне нужно было время подумать, а еще неплохо бы пинту чего-нибудь приятного и просто немножко свободного пространства, чтобы разложить беспорядочно скакавшие в голове мысли по полочкам. Чем больше я обо всем этом думал, тем больше мне казалось, что он подстроил всю эту ситуацию, вплоть до звонка Арабеллы. Хотя нет, это было не в его духе. Тут явно происходило что-то, чего я не понимал. Мне просто нужно было поговорить обо всем с мамой. Я добрался до дома около полуночи. Мама не спала и сидела на кухне, дожидаясь меня.
- Ну, - вопросила она, - какие новости?
- Ложная тревога, - сообщил я. - По мне, так он выглядел вполне нормально.
Она покивала головой:
- Приступ несварения, скорее всего. Бывает крайне неприятно.
У меня до сих пор была такая каша в голове по поводу последних событий, что я решил сначала поспать, а потом уже озвучить его предложение… или это была просьба? Анна уже спала у себя на диване, и мне отнюдь не улыбалось вызвать бесконечный поток вопросов, которого явно хватит на полночи. При свете уличного фонаря я мог ее ясно различить. Единственное слово, пришедшее мне в голову при этом зрелище, было "невинность". Оно же крутилось у меня в голове и спустя пару часов, когда я наконец заснул. Что там говорить, она была сама невинность. Что есть, то есть.
С тем же самым словом я проснулся ранним утром, чтобы принять из рук Анны чашку с чаем. Невинность. Что за отличное слово, даже несмотря на все опасности, которые оно несет. Она уселась на край моей кровати и поцеловала меня со всей страстью маленького ребенка. Только тут до меня дошло, какую ответственность это свойство накладывает на тех, кто старше. Не то чтобы у меня были хоть какие-то сомнения относительно Джона. Просто у меня не было ни малейшего представления, зачем ему понадобилось с ней встретиться. Мысленно я добавил к невинности еще одно слово - "вера".
После завтрака мы наконец обсудили просьбу Джона. Ма полагала, что никакого вреда это не принесет, а кроме того, неплохо было бы увезти ребенка хотя бы на несколько дней из всей этой пыли и фабричного дыма.
- Ты же не думаешь, что он хочет заставить ее перестать ходить в церковь, правда? - спросила Ма.
Такое мне даже не приходило в голову, я был абсолютно уверен, что он никогда не позволит себе ничего подобного. Что до Анны, то мысль о том, чтобы увидеть птиц, кроликов, а то и оленя приводила ее в бешеный восторг. Правда, ей предстояло расстаться с друзьями - с Бомбом, Мэттом, Милли и всей бандой, и это заставило ее еще раз серьезно задуматься над вопросом. К тому времени, как мне пора было уходить на работу, она наконец приняла решение.
- Финн, - завопила она, - если ты тоже поедешь, это будет здорово. Может, ты попросишь мистера Джона, а, Финн?
Я обещал ей обсудить это с Джоном сразу после работы.
- Это был бы лучший вариант, - согласилась с ней Ма. - Мне было бы куда спокойнее думать, что она не одна там, в чужом доме с чужими людьми. Попробуй узнать, зачем она вдруг понадобилась Профессору, а? Я знаю, фантазий у нее - целый мешок с пуговицами, но что такого она может сказать, что было бы интересно ему?
Я пообещал приложить все усилия, чтобы выяснить ответы на эти вопросы.
Анна провожала меня до верха улицы.
- Финн, когда я подрасту, ты сможешь ездить на работу на велосипеде и брать меня с собой, а потом я его буду отгонять назад, а потом приезжать опять и забирать тебя, правда, Финн?
- Всему свое время, - отвечал я. - Не слишком торопись расти, Кроха.
- Я хочу вырасти, как ты, - сказала она. - Такой, как ты.
Последняя реплика мне, конечно же, очень польстила. Крутя педали в сторону завода, я думал только об одном - быть может, ей удастся вырасти и стать хоть немного лучше, чем я.
В тот день я умудрился закончить работу довольно рано и к шести часам, когда звенел звонок об окончании смены, уже был готов идти.
- Куды торопишься, Финн? Подожди меня, пойдем, я тебя угощу хорошей пинтой пенного! - закричал вслед Клифф.
- Он спешит к своей прекрасной даме. Кто сегодня, Финн? Блондинка или брюнетка?
- Ни та, ни другая, - огрызнулся я. - На самом деле она рыжая.
- А! - дошло до Клиффа. - Так ты про Анну?
- Ну да.
- Ты только ею и занят, правда? Она тебе никакой личной жизни не оставит, помяни мое слово. Что она на этот раз придумала? Чего ей от тебя надо? Банку воды из канала или букет полевых цветов?
- Никогда не видел никого типа нее, - включился Тед.
- Просто бомба, да.
- Совершенно убойная девка, факт.
- Да, - согласился я с мнением большинства, - вот если бы еще в сутках было сорок восемь часов. Двадцати четырех точно недостаточно.
Итак, я снова поехал в Рэндом-коттедж. Арабелла открыла на мой звонок.
- Финн, - воскликнула она, - какой вы грязный! Откуда вы вылезли?
Тут я осознал, что приехал прямо в заводской спецовке, а это не самое приятное зрелище.
- Входите, входите же. Только снимите ботинки, пожалуйста. Я не допущу, чтобы все это масло оказалось на моем ковре. Можете посидеть пока на кухне, только подложите сначала на стул газету. Я позову к вам Джона и сделаю вам чай. Надеюсь, вы его надолго не задержите, - мы скоро будем ужинать.
Я пообещал все сделать как можно быстрее.
- Приветствую, молодой Финн, - сказал Джон, входя. - Что у вас случилось?
Затем, окинув меня взглядом и наморщив нос, он изрек:
- Это что, последний писк моды в молодежной одежде? Ну у вас и вид! Что я могу для вас сделать, Финн? Деньги или пара новых брюк? Быть может, желаете ванну?
Его все это откровенно веселило, тем более что он, кажется, пребывал в одном из своих саркастических настроений. Меня это все совершенно не задело - я слышал такое не раз и только молил небеса, чтобы ему не пришло в голову применить тот же подход к Анне. Я постарался передать ему ее слова как можно более мягко, но все равно вышло нелучшим образом.
- Анна сказала, что она не поедет, если я не поеду с ней. Ма тоже так думает.
Он усмехнулся:
- Боитесь страшного людоеда, да?
- Нет, - смело отвечал я. - Мы его не боимся, но вы временами бываете чересчур остры на язык и сами это знаете. О чем вы, в конце концов, собираетесь с ней говорить?
- Вера, вера. Где ваша вера, молодой Финн? Вам бы следовало лучше меня знать, не правда ли, молодой Финн?
Еще немного в том же духе, и мне станет стыдно за свое поведение.
- Извините, Джон, - выдавил я, - просто она еще такая маленькая, и, если бы ее кто-нибудь обидел, я бы… я бы… вот.
- Порвал их напополам, - предложил он. - Не волнуйтесь так, Финн. Я вам охотно помогу.
- Но, Джон, - гнул я свое, - что вы можете с ней обсуждать? Все, что вы знаете, в сравнении с тем, что знает она… Это просто лишено всякого смысла.
- Если это комплимент, я его с удовольствием принимаю.
- Почему, Джон? Объясните мне, почему?
- Она редкостно умная молодая леди и, несомненно, сможет подняться очень высоко, но не это меня так в ней озадачивает. Она заставила меня вновь задуматься о многих вещах, которые я упустил из внимания. Нет-нет, Финн, не пугайтесь. Никакого откровения. Никакой дороги в Дамаск, если вы понимаете, о чем я.
- И чего?
- Быть может, вы этого никогда не замечали, молодой Финн, но у нее подлинный дар. Она умеет использовать нужные слова в нужное время. В отличие от нашего уважаемого викария. Мне просто нравится ее слушать. Она одна из немногих людей, которые временами заставляют меня задуматься. Как и вы, впрочем.
После этого признания я почувствовал себя гораздо лучше. Не часто можно было услышать от Джона подобное.
Домой я ехал довольный и умиротворенный - мой дорогой старый учитель показал себя с лучшей стороны; за Анну можно было не бояться - он ни в коем случае не причинил бы ей никакого огорчения. Особенно приятно было услышать, что он порвал бы напополам всякого, кто осмелился бы ее обидеть. Нет сомнений, слушать ее было очень здорово - весь этот щебет и нескончаемые вопросы, но у меня до сих пор не было никаких идей на тему того, что же он ожидал от нее услышать. Возможно, ситуация как-то прояснится, когда мы оба приедем к нему.
Мама тоже была весьма довольна, когда я закончил свой рассказ.
- Ну, - заявила она, - в таком случае все в порядке. Ты-то сама что обо всем этом думаешь, милая?
- Я рада, что Финн поедет со мной. А то я бы не поехала, - сказала Анна. И, подумав с минуту, добавила:
- А Бомбом можно поедет с нами? Можно, Финн?
- Ох, - ответил я, - честно говоря, не знаю, как и подъехать к нему с этим. Может быть, в другой раз, если он нас еще пригласит. Я узнаю, и тогда она сможет поехать с тобой вместо меня.
- Не поеду, - спокойно отозвалась она. - Без тебя я не поеду.
Просто потрясающе, каким счастливым она умудрялась меня делать. Особенно оттого, что я знал: она за свои слова отвечает.
- Итак, - сказала Ма, - как вы договорились? Поедете на велосипеде?
- Только не сейчас, - отвечал я. - Мы поедем на автомобиле.
- На настоящем автомобиле, Финн? На настоящем-пренастоящем автомобиле?
- Ага. Мистер Джон заедет за нами сюда в следующую субботу в десять часов и привезет обратно в восемь часов вечера в воскресенье.
- А можно я пойду расскажу Бомбом, а, можно? А можно Бомбом и Мэй придут к дому мистера Джона в воскресенье после чая и он привезет нас домой всех вместе, можно, Финн?
- Ну, может быть, и можно. Мы спросим его, когда он приедет в субботу. А ты уверена, что не хочешь позвать еще Хека и Сэнди, и Дорин, и Салли, и Сару, и всех остальных своих друзей?
- Ой, а они все влезут в автомобиль? Влезут, да, Финн? Ой, Финн, ты меня дразнишь, да?
Я кивнул:
- Марш к Бомбом, и чтоб через десять минут была дома.
Она ринулась прочь по коридору. Когда Анна выходила на сцену или покидала ее, об этом неизбежно оказывались осведомлены все домочадцы: она носилась с такой скоростью, что все газовые лампы принимались мигать.
- М-да… - сказала мама, - кажется, мне стоит пойти собрать вам одежду с собой.
Однако через минуту она вернулась.
- Ой, а что мы будем делать с ночной рубашкой для нее? У меня нет времени ничего сшить. Есть в копилке какие-нибудь деньги?
- Пара фунтов, может быть, и есть, - вспомнил я.
- Вполне хватит. На это можно купить две. Лучше добудь ей пару штанишек, а я пока займусь ночнушкой.
- Честно говоря, не могу представить ее в ночнушке. Она же не станет спать ни в чем, кроме моей рубашки.
- Я знаю, - возразила Ма, - но это особый случай, и я не намерена ставить ребенка в неудобное положение.
- Чтобы поставить ее в неудобное положение, нужно что-то гораздо большее, - задумчиво сказал я. - Она и глазом не моргнет, пока ей шило в задницу не вступит.
- И все же, - Ма не дала мне уйти от ответа, - они не такие, как мы, верно? У них большой дом и всякие красивые штуки в нем.
Я расхохотался.
- Вот уж никогда не думал, что ты такой сноб, Ма. Да я бы сам там побоялся жить - до всех этих штук дотронуться страшно.
На следующее утро к семи часам все наши одежки были уже выстираны и выглажены.
- Можно я пойду на улицу, пожалуйста? Мне надо попрощаться с Бомбом и Мэй.