- Мистер Спинелли, - позвал мистер Таг, закончив примерочное священнодействие, - мистер Спинелли, вас не затруднит подойти сюда? - Он повернулся к Арчеру. - Мистер Спинелли - наш новый старший закройщик, мистер Арчер. У него, к сожалению, есть одна-две вредные привычки, ведь раньше он работал в универмаге на Пятой авеню, уж не будем упоминать, в каком именно… - в голосе слышалось осуждение, - но мы стараемся избавить его от них.
- А что случилось со Шварцем? - спросил Арчер, оглядывая свои отражения в зеркалах. Шварц, невысокий, худенький, в толстых очках, умел как-то по-особому, очень нежно прикасаться к ткани. Он работал в "Таг бразерс" больше тридцати лет. Арчеру Шварц пошил с десяток костюмов, не обменявшись с ним и сотней слов.
- Мы похоронили Шварца на прошлой неделе. - Мистер Таг вздохнул. - Два года назад у него обнаружили рак легких. Он работал чуть ли не до последнего дня. Утром мы закрыли ателье и пошли на похороны. Вы когда-нибудь бывали на еврейских похоронах?
- Нет.
- Варварство. Все мужчины в шляпах. Женщины кричат, как баньши. Шварц был отличным закройщиком. Незаменимым. А вот и мистер Спинелли. - Мистер Таг обернулся к высокому, смуглому, седовласому мужчине, вышедшему из соседней комнаты. - Это мистер Арчер. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на пиджак.
Мистер Спинелли задумчиво обошел Арчера, словно размышлял, покупать ему сей экземпляр или нет.
- Плечи, - наконец изрек он. - Чуть низковаты.
- Мистер Арчер любит низкие плечи. - В голосе мистера Тага слышался укор.
- В таком случае пиджак отличный. - Мистер Спинелли дал задний ход. Арчер мысленно пожалел нового главного закройщика, которому теперь предстояло конкурировать с идеальным призраком молчаливого Шварца. Мистер Спинелли поклонился и отбыл.
- Вы понимаете, о чем я. А ведь дальше будет хуже. - Мистер Таг вздохнул. - С каждым годом костюмы будут становиться все уродливее и дороже. Повышается все, кроме качества. Если через десять лет мы сможем сшить костюм под заказ, это будет счастье. Профессия портного уходит в небытие. Люди смирились с тем, что их одевают машины. Я боюсь, мистер Арчер, что еще при вашей жизни внешне один человек не будет отличаться от другого, словно одевались они в одном месте. Уже сейчас невозможно найти портных. Старики вымирают, новых не появляется. Все польские евреи, которые знали, как шить, перебиты немцами. Англичане… - Мистер Таг возвел очи горе, думая об англичанах. - Они не эмигрируют… а там у них социалистическое правительство. Разве социалист может отличить хороший шов от плохого? Разве он понимает, какая материя добротная, а какая нет? Молодые американцы… - Мистер Таг вновь вздохнул. - Они презирают эту профессию. Они предпочитают за меньшие деньги работать в автомобильной мастерской или на заводе, чем сидеть и учиться шить. Они поворачиваются спиной к открывающимся перед ними возможностям. Они считают ниже своего достоинства сидеть в красивом, теплом, уютном ателье и шить мужской костюм. Признаюсь вам, мистер Арчер, иногда мне хочется плюнуть на все и уйти на покой. Костюм будет готов на следующей неделе. Я вам его пришлю. - Он устало улыбнулся и направился в приемную, где уже ждал отставной полковник, пролистывая английские журналы, которые каждое утро аккуратными стопками выкладывали на большой дубовый стол.
Арчер прошел в маленькую кабинку, задернул шторку, неторопливо переоделся, думая о молчаливом мистере Шварце, отошедшем в мир иной, о перебитых портных, об упрямых молодых американцах в рабочих комбинезонах, о мрачном будущем, в котором не найдется места индивидуальному пошиву одежды. "Надо бы мне быть поаккуратнее с этим костюмом, - решил Арчер, бросив последний взгляд на пиджак, который он уже повесил на плечики. - Кто знает, когда у меня будут деньги, чтобы заказать новый?"
Время поджимало, и Арчер поспешил к катку в Рокфеллеровском центре, где его уже ждала Элис Уэллер.
Оделась она, как обычно, безвкусно. Ярко-красная юбка, слишком короткая для ее полных ног, толстила Элис и совершенно не сочеталась с бесформенным невзрачным меховым жакетом. Поверх чулок она натянула красные шерстяные носки и в результате выглядела как жалкая пародия на девочку-подростка. И уж конечно, Элис абсолютно не смотрелась на фоне стройных, красиво одетых девушек, кружащих по катку в коротеньких юбочках. Как всегда, Арчер мысленно выругал себя за то, что все это заметил. Элис стояла у бортика, следя взглядом за медленным и неуклюжим Ральфом. Одного взгляда на этого долговязого подростка с серьезным, очень бледным лицом хватало, чтобы понять, что спортсменом ему не быть. Из динамиков лился венский вальс, и Элис не услышала, как Арчер подошел к ней. Несколько секунд он смотрел на ее лицо, на котором отражались любовь к сыну и гордость за его успехи. "Что бы ни случилось, - подумал Арчер, прежде чем коснуться плеча Элис, - я обязан защитить эту достойную стареющую женщину и ее неуклюжего серьезного сына".
- Элис, надеюсь, тебе не пришлось долго ждать.
- О нет. - Она повернулась, ее лицо осветила неуверенная улыбка. - Мне так нравится наблюдать за Ральфом. Помаши ему рукой.
Арчер помахал. Ральф попытался ответить тем же и едва не упал.
- Он катается гораздо лучше. - Голос Элис переполняла любовь к сыну. - Через несколько лет станет мастером.
- Я в этом уверен, - поддакнул Арчер.
- У него слабые колени. Доктор говорит, что ему полезно кататься на коньках.
- Элис, давай посидим в кафе, - предложил Арчер. - Ты сможешь наблюдать за Ральфом через окно. Здесь очень уж холодно.
На лице Элис отразилась тревога, словно стеклянная панель, которая разделила бы ее и Ральфа, создавала множество проблем.
- Ральф, - позвала она, и подросток медленно подкатил к ним. - Я вернусь через несколько минут. Мы будем в кафе. Сядем у окна, чтобы можно было тебя видеть.
- Хорошо, мама, - кивнул Ральф. - Привет, мистер Арчер. - Он ухватился за бортик.
- Привет, Ральф. Твоя мама говорит, что ты делаешь успехи.
- У меня слабые колени.
- Только будь осторожен, дорогой, - наказала сыну Элис. - Перенапрягаться тебе нельзя.
Арчер наблюдал, как Ральф отпустил бортик и медленно покатил вдоль него. Нет, решил он, когда они с Элис направились к входу в кафе, которое занимало одну сторону катка, за этого мальчика мать может быть спокойна, перенапрягаться он не будет. "Если у меня родится сын, - почему-то подумал Арчер, - я дам ему ремня, если у него будут слабые колени".
Они нашли столик у большого панорамного окна. Арчер помог Элис снять жакет, затем снял пальто сам. Они сели лицом к катку. Катающиеся, создавая ощущение праздника в самом сердце огромного города, проплывали мимо, одетые в яркие одежды, юные, радостные, веселые, напрочь забывшие о мрачных, серых зданиях, высящихся вокруг. Арчер заказал чай для Элис и виски для себя.
- Нравится мне это место, - улыбнулась Элис. - Здесь так… словно уносишься далеко-далеко.
Арчер кивнул:
- Я тебя понимаю.
- Ходить сюда два раза в неделю - это расточительство, но я ничего не могу с собой поделать. - Элис с трудом оторвала взгляд от нескладной фигурки сына, повернулась к Арчеру. - Клемент, у тебя есть новости?
- Да.
- Хорошие или плохие?
Арчер помялся.
- Хорошие. В принципе хорошие.
- И что это значит? - В ее голос закрался страх.
- Спонсор мне обещал… во всяком случае, я считаю, что обещал… Скоро ты снова сможешь работать в программе…
- Когда? Как скоро?
- Через три-четыре недели.
- Это точно?
Арчер посмотрел на каток. Девушка в порхающей светло-синей юбочке легко и непринужденно выписывала на льду какие-то сложные фигуры.
- Да, Элис. - Арчер все наблюдал за девушкой. Краем глаза уловил проехавшего мимо кафе Ральфа. Тот помахал рукой матери. Элис улыбнулась и ответила тем же.
Официант принес чай и виски. Арчер добавил в стакан содовой, радуясь тому, что есть чем заняться.
- Это несправедливо. - Элис чуть не плакала, ее трагическое, изрезанное морщинами лицо белело над серым свитером. - Меня ни о чем не спросили, ничего не дали объяснить. Они… не понимают. Им наплевать. Всем наплевать.
Арчер сочувственно накрыл ее руку своей, надеясь удержать Элис от слез.
- Мне не наплевать. Я делаю все, что могу. Мы живем в странное время и должны надеяться, что оно уйдет в прошлое, а мы останемся. Откровенно говоря, я думаю, что через месяц все утрясется и ты вновь начнешь работать.
- Месяц. - Элис попыталась взять себя в руки. - Как я проживу месяц без работы? Почему они не сказали мне об этом три недели назад, когда мне предложили роль в театре? Почему они так долго с этим тянули? Почему все такие злобные?
- Послушай, Элис, я тебе помогу. Тебе нужны деньги?
- Я не могу брать у тебя деньги. - Элис всхлипнула. - Какое я имею право брать у тебя деньги?
- Не надо так говорить. Сколько тебе нужно?
- У меня сто шестьдесят пять долларов, - ответила Элис. - В этом месяце я еще не платила за квартиру и…
- Это все, что у тебя есть? - в изумлении спросил Арчер. Только сейчас он осознал, что значит для Элис работа.
- А что ты думал? По-твоему, у меня миллион долларов в государственных облигациях? - попыталась пошутить Элис.
- Это же кошмар. - Арчер достал из кармана чековую книжку и ручку и выписал чек на сто долларов. - Возьми. - Он сунул чек ей в руку. - Это поможет тебе продержаться. - Элис тупо смотрела на чек, словно не могла разобрать, что на нем написано. - Сумма небольшая, - добавил он, чтобы пресечь поток благодарности, - но на какое-то время хватит. Когда тебе снова потребуются деньги, позвони мне.
- О, Клемент… - Слезы таки полились, и люди за соседними столиками уже с любопытством поглядывали в их сторону. - Я не знаю, как я смогу их взять. Но ничего другого мне не остается. Ничего… Я боюсь. Я не могу спать с того самого дня, как ты приходил ко мне на прошлой неделе. Мне не к кому обратиться за помощью. Ты единственный. Никого ничего не интересует. Кроме Ральфа. А я должна убеждать его, что все отлично. Мне так одиноко… одиноко… - Она опустила голову. Руки с плохо накрашенными, неровными ногтями теребили чек. Все еще всхлипывая, Элис положила чек на стол, расправила, потом аккуратно сложила и убрала в сумочку.
Девушка в светло-синей юбочке проехала мимо кафе. Короткие черные волосы, синие глаза, юное лицо с написанной на нем скукой. Прыжки и пируэты у нее самой восторга не вызывали.
- Тебе нет нужды сидеть здесь со мной, - нарушила паузу Элис. - Я знаю, что у тебя полно дел. - От смущения она не решалась поднять глаза на Арчера. Смотрела на девушку, которая неспешно катила по периметру катка. - В молодости у меня были такие же ноги. Иди по своим делам, Клемент. - В голосе слышалась мольба. - Пожалуйста, иди.
- Если я тебе понадоблюсь, ты мне позвонишь?
- Да.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Арчер положил на стол деньги за чай и виски и поднялся.
- Я позвоню, чтобы держать тебя в курсе, Элис. Не волнуйся. - Арчер знал, что слова эти звучат фальшиво, но не мог предложить что-либо взамен. Он похлопал Элис по плечу и ушел, оставив ее у окна. Она выискивала взглядом своего сына, затерявшегося среди ярко одетых, стройных девичьих фигурок.
Глава 17
- Как там у вас дела, девушки? - крикнул снизу Арчер. - Давайте попытаемся успеть к началу третьего действия.
Китти все еще одевалась при содействии Нэнси. Из спальни донесся смех, потом на верхней площадке лестницы появилась Нэнси.
- Перестань нас терроризировать. Твоя бедная беременная жена никак не справится с молнией.
Нэнси улыбнулась. На ней было простенькое черное платье. Арчер уже видел его, полагал, что оно очень ей идет. Но сегодня платье это казалось очень уж строгим. Нэнси выглядела усталой, ее обычно пышные, словно светящиеся изнутри волосы потускнели и обвисли. Она никогда не отличалась полнотой, но за последние несколько недель особенно сильно похудела, и даже искусный макияж не мог скрыть заострившихся черт. Арчер смотрел на нее снизу вверх, и его чувства, должно быть, проступили на лице, потому что Нэнси вдруг перестала улыбаться и спросила:
- Что-нибудь случилось, Клемент? Что-то не так?
Арчер покачал головой.
- Нет. Ничего. - Он достаточно пожил на свете, чтобы усвоить одну простую истину: женщине, в каких бы дружеских отношениях ты с ней ни находился, нельзя говорить о том, что выглядит она не очень хорошо. - Просто не хочется опаздывать. Так что будь хорошей девочкой, поторопи мою жену.
- Не забывай, что сердиться на нее нельзя. В ее положении спешка только во вред. - Нэнси скрылась в спальне.
"Мы стареем, - подумал Арчер, вспоминая, как выглядела Нэнси в то индейское лето, когда он увидел ее впервые. - Стареем".
Арчер медленным шагом вернулся в кабинет, где Вик по-домашнему развалился в кресле.
- Не волнуйся, Клемент, времени у нас предостаточно. - Он встал. - Ты не будешь возражать, если я позвоню? Обещал юному Клементу, что поговорю с ним после того, как он поужинает.
- Валяй. - Арчер устало сел.
Вик подошел к столу, снял трубку, начал набирать номер. Внезапно на его лице появилось странное выражение. Он крепче прижал трубку к уху, брови вдруг сошлись у переносицы. Эррес коротко глянул на Арчера, хотел уже что-то сказать, но на другом конце провода трубку сняли прежде, чем он успел произнести хоть слово.
- Привет, - поздоровался Эррес с невидимым собеседником. - Клем? Как дела? - Он чуть отодвинул трубку от уха, чтобы Арчер мог услышать пронзительный, радостный голос ребенка. - Это хорошо. Как бараньи ребрышки? Их прожарили в меру? Понятно. Не давай им спуску. В мире полно людей, которые только думают, что умеют жарить бараньи ребрышки. Надо сразу ставить их на место. И еще яблочный соус? По-моему, вкусно. Пожалуй, я закажу на обед то же самое. Ты не ругался с Джонни и мисс Талли? Помни, я полагаюсь на тебя, Клем. - Он улыбнулся, выслушав ответ мальчика. - Хорошо, сынок. Я ей скажу. Спокойной ночи. Я приду домой рано. Нет, не так рано. Я почитаю тебе завтра вечером. Передай Джонни, что я прошу его вести себя как положено. За твое здоровье. - Эррес медленно опустил трубку на рычаг. - С субботы он требует, чтобы каждые пятнадцать минут кто-то говорил ему "За твое здоровье". - Вик не отходил от стола. - Клемент, ты знаешь, что твой телефон прослушивается?
Арчер, который просматривал вечернюю газету, вскинул голову.
- Что?
- Твой телефон прослушивается, - повторил Вик. - Тебе об этом известно?
- Не понял…
- Твой телефон…
- Я тебя слышал. - Арчер поднялся, шагнул к столу и уставился на черный пластмассовый аппарат с белым наборным диском. 1, ABC, 2, DEF и так далее до 0. - Нет, я этого не знал. А как узнал ты? - Он пристально посмотрел на Вика в надежде, что стал жертвой розыгрыша.
Но Вик не шутил.
- Во время войны у меня был приятель в УСС. Ему показали, как распознавать, прослушивается телефонная линия или нет. По тональному сигналу. Он приводил меня в телефонную будку в Вашингтоне, поставленную на прослушку. В ресторане, который часто посещали члены правительств в изгнании.
Арчер в недоумении таращился на телефонный аппарат, ничем не отличающийся от десятков миллионов других. Снял трубку, приложил к уху. Ничего особенного, никаких отличий от тех звуков, которые он слышал в других трубках.
- Набери несколько цифр, - предложил Вик. - После каждого щелчка ты услышишь эхо.
После короткой заминки Арчер наугад четыре раза повернул диск. Эхо имело место быть. Он положил трубку на рычаг. Его охватила злость.
- Черт побери, - вырвалось у него. - Черт побери.
- Да не волнуйся ты, - беззаботно бросил Вик. - Возможно, в эту самую минуту прослушивается пятьдесят тысяч телефонов. А может, миллион. Так что ты в большой компании.
- Кто это делает? - У Арчера вдруг сел голос. Каждое слово давалось с трудом. - Кто это делает?
Вик пожал плечами.
- Скорее всего ФБР. Эти ребята трудятся не покладая рук.
- Ты хочешь сказать, что где-то сидит человек и круглыми сутками слушает мой телефон? - Нелепо, он сам ответил на свой же вопрос, подумав, в какие суммы обойдется такая прослушка. Три смены в сутки, три человека, четвертый на подмену. Сколько получает агент ФБР? Четыре, пять тысяч долларов в год? Помноженные не четыре.
- Нет, - качнул головой Вик. - Конечно же, нет. Они используют магнитофоны. Потом кто-то собирает пленки и слушает записи. В рабочее время.
Арчер без труда представил себе молодого человека с суровым лицом, в шляпе с широкими полями, вроде тех, кого так часто показывают в кино, который сидит в кабинете и слушает Китти, заказывающую ростбиф и салат; Глорию, которая в свободную минутку звонит своей племяннице в Гарлем и жалуется на то, что со всех столов приходится сметать пепел, высыпавшийся из трубки мистера Арчера; Джейн, согласившуюся пойти с Брюсом на футбол и на следующий день обсасывающую подробности свидания с лучшей подругой, хихикая и нелестно отзываясь об особенностях мужской половины человечества; Арчера, осведомляющегося у О'Нила, мучается ли тот от похмелья после вечера, проведенного в баре "Луи". И всякое другое, что можно услышать в разговорах людей, которые не подозревают, что их подслушивают.
- Зачем они это делают? - спросил Арчер, понимая, что вопрос он задает глупый. - Ради чего?
- Понятия не имею. - Лицо Вика оставалось очень серьезным. - Хотелось бы услышать твои предположения.
Арчер посмотрел на своего друга: "Неужели и он в чем-то меня подозревает?"
- А как насчет твоего телефона, Вик? Он тоже прослушивается?
Эррес почесал подбородок.
- Нет.
- И что я могу предпринять?
- Ничего, - мягко ответил Вик. - Абсолютно ничего. - Он смотрел на Арчера и улыбался странной, довольно-таки неприятной улыбкой.
- Но ведь можно что-то сделать. К кому-то пойти. Объяснить…
- Написать письмо в "Нью-Йорк таймс", - покивал Вик. - Спросить радиослушателей, что они думают по этому поводу. Уехать на необитаемый…
Заскрипели ступени лестницы, послышались женские голоса. Это Нэнси и Китти спускались вниз. Арчер резко обернулся к двери и отступил на шаг, прежде чем женщины успели войти в кабинет. Он вновь посмотрел на Вика, покачал головой. Тот кивнул, и Арчеру стало спокойнее. Он знал, что в присутствии Китти о прослушивании телефона речь не зайдет.
- Вы уже успели напиться? - спросила Нэнси.
- Можно сказать, что да, - ответил Вик. - Китти, ты великолепно выглядишь.
- Я рада, что тебе нравятся толстые женщины, - улыбнулась ему Китти.