18
Днепропетровск. Среда, 2 сентября 1998 г.
- Значит все же решил лететь? - Сергей откинулся на сидение своего кресла и улыбаясь смотрел на Владимира.
- Решил. Ты знаешь - захотелось. Сколько раз я его бедного уничтожал, хотел даже на этом электронном уничтожении свою научную карьеру построить. Спасибо Илье - не дал.
- Кстати, как он? - спросил Сергей.
- Цветет и пахнет, и продолжает обирать бедных украинцев. Что-что, а у нас в стране лохов хватает.
- Пусть обирает. Нам он заплатил.
- Я ничего против не имею. Друзья рассмеялись.
- Ну, ну, так что там про Нью-Йорк?
- Я и говорю, захотелось увидеть. Как тебе в свое время захотелось увидеть Париж, так и мне сейчас Нью-Йорк. Пролететь над ним на самолете, увидеть его сверху, зайти в Нью-йоркский торговый центр - он у меня всегда за центр прицеливания выступал. Да и вообще - постараюсь познакомиться с некоторыми издателями журналов. Может кто и согласится меня, бедного украинца, взять под свое крылышко. И оборудование полиграфическое посмотрю. Словом решено - лечу.
- С Настей?
- С ней.
- Она у тебя будет там в качестве кого?
- Поживем - увидим.
- Ну-ну. Кстати, а ты помнишь, что было десять лет назад.
- Что?
- Володька, прошло чуть больше десять лет, как мы сидели в общаге, за убогим столом, пили дешевую водку и мечтали.
- Точно Серега. Пили дешевую водку и мечтали. Мечтали, что будем мы через десять лет сидеть не на колченогих стульях, как тогда, а в удобных кожаных, как сейчас. Пить хорошую водочку и вспоминать, как мы тогда, десять лет назад, по-плебейски нажрались.
- Воспроизведем? - Сергей озорно глянул на друга.
- Воспроизведем. Сергей встал, вынул из холодильника "Смирновскую", пару рюмок, палку сухой колбасы и поставил все это на стол.
- Все как десять лет назад, только на более высоком уровне. Вместо убогого стола - вот этот великолепный шестисотдолларовый красавец, вместо колченогих стульев - кожаные кресла, вместо столовских стаканов хрустальные рюмки, а вместо "Столичной" - вот этот импортный вариант "Смирновской".
- Значит, по крайней мере наш с тобой жизненный уровень возрос.
- Вот и первый тост. Давай за наш возросший жизненный уровень.
- Давай, - согласился Владимир. Сергей споро наполнил рюмки. Друзья чокнулись и выпили. Разорвав палку колбасы пополам - закусили.
- А ведь сбылись мечты, - после паузы продолжил Сергей.
- Сбылись, - как эхо тихо повторил Владимир.
- Не слышу радости в голосе, что-то ты братец неожиданно загрустил.
- Не загрустил - вспомнил.
- Что?
- Что десять лет назад нас было трое и один оказался дерьмом. Прошло десять лет и, по-моему, к нему прибавилось еще двое.
- Это ты про нас? - осведомился Сергей.
- А про кого ж.
- А время у нас сейчас такое, смутное, дерьмовое. Мы сейчас живем в эпоху накопления дерьма. И когда дерьма накопится достаточно много, когда накопится его критическая величина, то произойдет ядерный взрыв.
- Не ядерный, а дерьмовый, - уточнил Кедров.
- Хорошо, пусть дерьмовый, - согласился Сергей и продолжил, - и придет какой-нибудь Геракл и совершит свой подвиг - очистит эти Авгиевы конюшни от этого дерьма, с нами заодно очистит и это вполне может быть.
- По моему он дерьмо смыл, - Володе Кедрову явно нравилось сегодня уточнять.
- Значит смоет.
- И нас с тобой смоет.
- Все может быть.
- Давай выпьем за то, что бы нас не смыло, - предложил Владимир.
- Это что, твой второй тост?
- Да. За то, что бы нас не смыло в этой жизни.
- Что б не смыло. Сергей разлил по рюмкам, друзья чокнулись и выпили.
- Я вот недавно читал в каком-то журнале, что Минин… Минина знаешь? - Владимир продолжил разговор.
- Не-а, а кто это?
- Серый ты, Серега. Освободитель Отечества можно сказать. Ему и Пожарскому памятник на Красной площади поставили.
- А-а-а-а. Тогда знаю.
- Так вот по профессии он был мясником.
- Кто?
- Минин.
- Иди ты.
- Точно. Ты мясника с "Озерки" в роли спасителя Отечества представляешь? - спросил Кедров.
- Издеваешься? Нет, конечно.
- Я тоже.
- Выпьем?
- Выпьем. А за что?
- Не за что, а за кого. За спасителя Отечества, хоть за какого-нибудь, хоть за мясника с "Озерки", хоть за челнока с "Металлурга" - теперь тост предложил Сергей.
Разлили, чокнулись, выпили.
- А ты знаешь, - неожиданно продолжил Сергей, что обозначает слово отщепенец? А то мы друг друга в шутку так называем, а точное значение знаешь?
- Ну вроде предателя. Отщепенец ВПК - человек, предавший военно-промышленный комплекс.
- Ни фига. Отщепенец согласно толковому русскому словарю - это человек, отколовшийся от своей общественной среды, заметь отколовшийся, не предавший, а отколовшийся. Так вот мы все, все граждане страны, сейчас откололись от своей общественной среды, а к другой пристать ни как не можем. Так что мы все тут - отщепенцы.
- Сейчас мы все как дерьмо в проруби, болтаемся и все, - Владимир продолжал уточнять.
- Не только болтаемся.
- А что еще?
- Еще и воняем, - на роль "уточнителя" решил попробоваться Сергей.
- Да, еще и воняем. А если сейчас и пристанем, то куда? К краю проруби? А солнышко пригреет и снова будем болтаться. Так что… давай выпьем, - несколько неожиданно закончил фразу Владимир.
- Давай, - Сергей охотно согласился. - За что?
- За нас, за отщепенцев, за народ, одним словом.
- За народ выпить святое дело, - и снова сошлись с хрустальным звоном две рюмки.
- А теперь, насчет Насти.
- Настю не трожь, - сказал Владимир беззлобно, уютно расположившись в кресле, закрыв глаза и вертя в руках рюмку.
- Да успокойся ты, никто твою Настю не трогает. Я тебе вот что скажу. Я знаю, ты у нас парень умный, любишь ставить глобальные вопросы, о смысле бытия задумываешься, ну и всякой прочей такой дребедени, - генеральный директор фирмы "Элита" медленно, но уверенно водрузил свои ноги на шестисот долларовый полированный красавец и уточнил, - что бы было в точности как тогда, в общаге.
- У меня ай кью выше среднего, - говоря это, генеральный директор рекламной фирмы "Кедр" последовал примеру хозяина кабинета - также изменил диспозицию своих ног.
- Проверял?
- Проверял.
- Ну бог с этим ай кью. Так вот мой тебе совет. Бери свою Настену за белы ручки, ножки или еще за что-нибудь, женись, рожай детей и живи в свое удовольствие. А будешь особенно много задумываться о чем-то глобальном, точно в какое-нибудь дерьмо вступишь… по рассеянности. Мы, к сожалению, не из того теста вылеплены, из которого Господь Бог лепит мининых, пожарских и прочих гераклов. Мы с тобой историческое дерьмо.
- Но на дерьме вырастают прекрасные розы, - Владимир разлепил глаза и задумчиво посмотрел на пустую рюмку.
- У нас сегодня не беседа, а прямо какой-то круговорот дерьма в беседе, - Сергей повторил задумчивый взгляд собеседника на такой же пустой объект,
- Точно. Свойство у него такое крутиться. Глобальное свойство. Как там в писании сказано: "Из дерьма вышел и снова дерьмом станешь". Полный круговорот.
- По-моему в писании немного не так, но мысль твоя верна. Давай выпьем, - предложил Сергей.
- За что?
- Давай выпьем за прекрасные розы которые должны вырасти на нас, на дерьме.
- О`кей. Давай за розы, - согласился Владимир и поставил свою рюмку на стол, рядом с Серегиным.
Сергей лихо завел горлышко бутылки на цель и опрокинул:
- Ты смотри. Последний раз пьем, больше нет. Всю выпили.
- Серега, найди. Еще один тост остался.
- Какой?
- Серьезный.
- Если серьезный - найду, - Сергей встал, пошатываясь подошел к сейфу, открыл и вытащил двухсотграммовую бутылку, наполовину пустую.
- Спирт, - коротко пояснил он.
- Давай.
- Так какой тост?
- Ты наливай. Сергей разлил по рюмкам.
- Давай выпьем за нас - через десять лет, - Владимир взял в руки рюмку и чокнулся с Сергеем.
- За нас - сорока шестилетних, - поддержал друга Сергей и снова чокнулся. Мелодично пропел хрусталь.
19
Днепропетровск. Воскресенье, 4 октября 1998 г.
Ровно в семь, как было договорено, Владимир подкатил на своем "Опеле" к Настиному дому. Девушка его уже ждала у подъезда. Одета она была предельно демократично - спортивный костюм, в руках небольшая спортивная сумка.
- Привет, - Владимир поприветствовал садящуюся на переднее сидение девушку.
- Привет.
- И вот с этой сумочкой ты собралась лететь в Нью-Йорк?
- Чемодана для таких дел у меня пока нет. Мы в нью-йорки летать не привычны. Так что уж озаботьтесь, сударь, о вашей компаньенше.
- Да уж озабочусь.
Оба весело рассмеялись. Так, весело болтая, они выехали за город. Владимир прибавил газа.
- А можно мне? - неожиданно попросила девушка.
- Что можно? - поначалу не понял Кедров.
- Сесть за руль.
- О'кей. Садись. Владимир остановил машину и они с Настей поменялись местами. Девушка уверенно взялась за руль и тронула машину с места. Через двадцать минут Владимир понял, что Настя неплохо водит машину, даже совсем не плохо.
- И где это ты научилась вождению?
- Где, где. На курсах, где же еще.
- И когда же?
- Два года назад.
- А после этого водила автомобиль?
- Водила.
- Какой если не секрет?
- "Девятку".
- Вот уж не думал, что у твоих родителей имеется такой аппарат.
- У моих родителей вообще машины нет. При чем тут мои родители? Машина была у моего бывшего парня.
Ответ был так неожиданен и так разящ, что Владимир сначала инстинктивно почувствовал душевную боль и лишь мгновение спустя, его мозг обработал только что полученную информацию. Заныло еще сильнее. "А что ты собственно говоря хотел? Красивая, умная девушка. Или ты считаешь, что только у тебя глаза есть, а у других мужиков они что, отсутствуют? Или ты тут один мужчина, а другие так, импотенты или голубые? Принимай все как есть…"
- Тебе неприятно было это услышать? - девушка на секунду оторвалась от дороги и посмотрела на Володю.
- Да как тебе сказать, - Кедров собирался мыслями, - это конечно более неприятное известие чем, например, узнать, что самолет "Киев - Нью-Йорк", на котором ты должен лететь, уже в воздухе и без тебя, но все-таки получше, чем услышать от лечащего врача что у тебя рак.
- Хорошо держишь удар.
- Мерси.
В салоне машины повисла пауза. Между тем "Опель" уверенно, особенно не напрягая свое двух с половиной кубовое сердце, на скорости сто двадцать километров в час делал свой маленький блицкриг на Киев.
- Почему ты замолчал? - девушка вновь повернулась и посмотрела на Владимира.
- Прихожу в себя, - Владимир смотрел вперед. - Настя и у тебя с этим парнем…
- Было все, если ты это хочешь услышать.
С нарастающим ревом мимо них пронесся "Краз". "Если бы судьбе было угодно, чтобы сейчас мы врезались в тот "Краз", то лучше бы это произошло минутой раньше. Я бы ничего так и не узнал", - неожиданная мысль мелькнула в голове Владимира. Он глянул на спидометр и… рассмеялся. Девушка от неожиданности надавила на тормоз. Недовольно взвизгнула резина шин, ремни безопасности деловито, крепко обняли два тела и сразу же затем их отпустили. "Опель" остановился.
- Ты чего? Рад услышанной информации?
- Рад, что за эту минуту разговора с тобой, скорость машины возросла со сто двадцати до ста сорока.
- Ну и что? - девушка недоуменно посмотрела на Кедрова.
Он не спеша положил левую руку на сидение водителя, приблизил свое лицо к лицу девушки и медленно, четко произнес:
- А то, что для тебя этот разговор очень важен, ты очень ждала моего ответа и волновалась. Хотя внешне - абсолютная беспристрастность. Но вот "Опель", мой старина "Опель" тебя раскусил и выдал твое волнение своему хозяину, то есть мне.
- Я должна тебе была это сказать.
- Я понимаю.
- При наших встречах, свиданиях… я не решилась, я…
Машина взвыла, но не тронулась. Да и чего ей это было трогаться, ну подумаешь, что изящная женская ножка надавила на педаль акселератора, сцепление то отключено, да и руки хозяйки этой ножки лежат не на руле и губы, кстати, озабочены были в данный момент другими губами. Нет, положительно сейчас не стоило трогаться.
- …мне кажется, что все-таки практики вождения тебе не достает. Да и "девятка" по сравнению с "Опелем" дрянная машина…
- …дрянная.
- Надо переучиваться на "Опель", привыкать к нему.
- Надо…
Целых полчаса "Опель" терпеливо ждал. Наконец "вводный курс по вождению" был прочитан и вновь шины машины уверенно зашуршали по асфальту дороги.
- Ты о чем думаешь? - Настя облизнула чуть припухшие губы и лихо обошла старину "Москвича".
- О чем я сейчас могу думать? Ля мур, ля мур. Этот великий, захватывающий, загадочный, непонятный, желанный, теплый, мягкий, холодный, безжалостный ля мур.
- Ну и что ты надумал.
- Ты знаешь, Настя. Вот ты сейчас сообщила мне "пренеприятное известие", а я счастлив как юнец, летящий на свое первое свидание. Вот и верь после этого ученым, говорящим, что любовь это набор химических реакций и здесь примерно все можно подсчитать и предвидеть, что на выходе будет из этой химической колбы, - Владимир указательным пальцем коснулся своей головы. - Но по большому счету они все-таки правы.
- В чем?
- Во-первых - хоть и говорят про великое таинство любви, но основные ее сюжеты также хорошо изучены, как различные дебюты в шахматах. В шахматах они называются "ферзевый гамбит", "испанское начало", "индийская защита", ну а в любви - "Ромео и Джульета", "Отелло", "Кармен"…
- Ну а во-вторых? - неожиданно перебила девушка Владимира хриплым голосом.
- Во-вторых… во-вторых, Настя, сбавь скорость. Это, конечно, романтично погибнуть на скорости ста сорока километров в час, после первого поцелуя с любимой девушкой, но вот оказаться размазанным по асфальту и по салону, отнюдь.
И вновь ремни безопасности крепко обняли мужское и женское тело и также вновь безропотно отпустили их.
- А как называется любовный дебют, когда парень делает девушки ребенка, а затем бросает ее? - в глазах девушки блеснули слезы.
"Ну вот, приехали. Теперь уж до конца испей горькую чашу второго."
- Он был, впрочем почему был, есть сыном нашего декана, - между тем продолжала девушка, учился, вернее учиться со мной в параллельных группах. На первом курсе мы с ним познакомились. Начали встречаться. Мне тогда все девчонки завидовали. Как же - парень видный - метр восемьдесят восемь, густые черные волосы, пронзительный взгляд темных глаз. Спортсмен, занимается восточными единоборствами, даже пояс какой-то имеет. Папаша машину ему купил, двухкомнатную квартиру.
"Терпи, Владимир, терпи. Господь терпел и нам велел".
Девушка посмотрела на каменное лицо Кедрова, на мгновение задумалась и сказала:
- Извини, не удержалась.
- За что извинять, это же было до меня.
- Извини за подробное расписывание счастья не с тобой. - Настя вновь завела машину и рванула вперед.
- Ничего. Я и не такое переносил. Можно вопрос?
- Смотря какой.
- Как или почему у вас все закончилось?
- На втором курсе я поругалась с родителями. По молодости. И ушла к нему на квартиру.
- Дальше мне понятно.
- Что тебе понятно?
- Во-первых понятно, что ты очень эмоциональная девушка. Сто пятьдесят километров в час давать не стоит. Ну а во-вторых мне понятно, что произошло после того, как ты ушла к своему принцу.
- Ну и что же произошло?
- Началась романтика - вместе с любимым встреча рассветов, провожание закатов, пенная ванна на двоих, ужины при свечах. А потом…
- А потом часы двенадцать бьют и бальное платье превращается в лохмотья, прекрасная карета - в тыкву, лошади в мышей… - девушка зло надавила на газ.
"Конечно сто восемьдесят километров в час для "Опеля" это не скорость. Но не для украинских дорог".
- Настя, сумасшедшая. А ну немедленно сбрось газ.
Машина послушно поплелась со скоростью сто десять километров в час.
- А теперь, милая, давай договоримся. Мы сейчас спокойно остановимся. Ты расскажешь, если захочешь до конца свою лав стори я тебя обниму, поцелую в твои, чуть мокренькие глазоньки и в твои прелестные губки и мы поедем дальше. Договорились?
- Не совсем.
- Что еще?
- Я требую аванса за свой рассказ.
- С огромным удовольствием, только останови машину…
И снова "Опель" терпеливо ждал. Долго ждал. Видно выплата аванса производилась мелкими купюрами.
- …ой больно, ты чего кусаешься? - Володя отпрянул от девушки.
- Я не кусаюсь, я просто выключила банкомат. Я девушка честная - мне лишнего не надо.
- Учтем на будущее.
- Ну а теперь обещанная история, - девушка вздохнула, отвернулась от Кедрова и стала смотреть на дорогу впереди себя.
- Ты ее действительно хочешь рассказать? - Володя посмотрел на Настю.
- Да, я хочу, хочу выговориться и забыть о ней.
- Тогда продолжай.
- Так вот, бальное платье превращается в лохмотья, прекрасная карета - в тыкву, лошади в мышей, а принц…, а принц превращается в крысу. Девушка сделала небольшую паузу и продолжила:
- Когда он узнал, что я забеременела, он великодушно предложил мне деньги на аборт, ну а жениться…"Настя, я хочу очень много в жизни успеть сделать, а эта свадьба, этот ребенок сейчас подрежет мне крылья" - примерно так пропел он мне свою последнюю лебединую песнь. И лебедь улетел. Вернее улетела из его квартиры я.
- А ребенок?
- Это единственное, за что мне сейчас стыдно. Я взяла его деньги и сделала аборт. Но между нами все закончилось. Вот пожалуй и все, - девушка посмотрела на Владимира и немного печально улыбнулась.
Владимир взял в свои ладони лицо девушки и… снова "Опель" ждал свои положенные полчаса.
- …А кто этот парень, который мог стать твоим. Помнишь ты сказала мне про него тогда, в офисе, когда я предлагал тебе помочь мне в этом деле.
- Глупый ты. Никакого парня на этот раз не было. Простое женское кокетство.
- Честно говоря, вторая история мне больше понравилась, несмотря на то, что она такая короткая, - оба рассмеялись. - А теперь заводи машину и поехали.