– Ты веришь, что не знают, где деньги? – спросил Алексей.
Андрей пожал плечами.
– Склонен верить, так бы я выразился. Посмотрим, что они ещё нам сообщат.
– И сколка слушат будим? Месяца, года? – раздражённо сказал Лёма.
– Пока у тебя нога не заживёт, – посуровел Андрей. – Или пока мозги не просветлеют.
22
– Вам девушка не нужна? – услышала Татьяна и повернулась.
И поняла, что этот вопрос был обращён к мужчине средних лет в бобровой шапке. А спрашивала молодая женщина в красном шарфе поверх нутриевого манто.
– Такая же красивая, как вы? – весело и не без игривости в голосе спросил мужчина и зачем-то потрогал шарф на груди женщины.
– Нет, ещё красивей, чем я, – ответила женщина. Её ответ звучал серьёзно и по-деловому.
– И сколько это будет стоить? – перешёл на деловую волну и мужчина.
– Сто пятьдесят долларов.
– Сто пятьдесят? О, это дорого! – задумался мужчина.
Женщина в красном шарфе мгновенно утратила интерес к бобровой шапке и, шагнув в сторону, уже готовилась обратиться к следующему потенциальному потребителю любовных утех.
Татьяна стояла и наблюдала за женщиной в нутриевом манто. Как та просто и без обиняков обращалась то к одному, то к другому прохожему с одним и тем же вопросом: не нужна ли девушка. И получила-таки утвердительный ответ. Она и мужчина с пузатым портфелем отправились за угол дома. Татьяна последовала за ними.
Спустя несколько секунд она увидела, как сутенёрша и клиент подошли к двум девушкам, наблюдавшим за обезьянкой. Сделка, видимо, состоялась, потому как вскоре мужчина и одна из девушек удалились в сторону "Макдональдса". Сутенёрша вернулась на прежнее место, а Татьяна приблизилась к оставшейся проститутке и принялась украдкой её рассматривать.
Девушка как девушка. И далеко не красавица. У проститутки был слишком маленький подбородок и остренький носик. И реденькие брови. А если её умыть, то и брови наверняка окажутся белесыми. Ну совершенно бесцветная девица.
Бесцветная девица тем временем с каким-то детским выражением на лице наблюдала за выходками обезьянки, которая, периодически вскрикивая, водила с детьми хоровод.
Татьяна вдруг представила себя стоящей рядом с этой девицей. В такой же беличьей шубке и сапожках со шнуровкой и инкрустацией. Это оказалось не сложно сделать.
А в действительности? Парализующие газы? Генераторы специальных импульсов, влияющие на психику и парализующие волю? Нет, просто желание заработать деньги. Которых нет.
Вторые сутки она жила на ту мелочевку, что осталась в кармане пальто. Кошелёк с тремя сотнями ушёл ещё вчера до обеда – вероятно, вытащили на Арбате. После кладбища она фланировала по Арбату и глазела по сторонам, высматривая Светку. Казалось, вот сейчас возникнет знакомое лицо бывшей подруги и придёт конец мытарствам. Но время шло, а Светка всё не появлялась. Татьяна покупала то пирожное, то хот-дог, однажды взяла шаурму и бутылку импортного пива.
Когда же обнаружила пропажу кошелька, пришлось ограничивать себя буквально во всём. К тому же, надежда скоро отыскать Светку поблёкла, вымерзнув на морозе.
Татьяна подошла к проститутке и тронула её за рукав.
– Слушай, я вот спросить хотела. Как вообще, работать можно?
Проститутка окинула её настороженно-оценивающим взглядом и, не найдя, очевидно, повода для беспокойства, снисходительно улыбнулась.
– А ты из каких пампасов? Из провинциальных учительниц, небось? Детям, наверно, говорила "ай-яй-яй", а сама намылилась?
– Я из провинции, но не учительница. И никуда я не намылилась, просто интересуюсь.
– Только не надо врать! – прикрикнула проститутка с невесть откуда взявшимися металлическими нотками в голосе. – Но ты учти: это не так просто. Мол, пришла и встала.
– Да я понимаю, – пролепетала Татьяна.
– И прикид должен быть соответствующим. И рожа в порядке. И вообще. А то знаешь анекдот? "Я бы тебе больше трёх рублей не дал. – А я больше и не беру". Ты брови-то когда последний раз щипала?
Татьяна взглянула на реденькие брови собеседницы и робко заметила:
– Да нынче, вроде, нещипаные в моде.
– Но форма-то должна быть, согласись.
– Ну да. Наверное.
– А о кремах твоя мордель и не слышала, поди? Лицо надо чистить, – продолжала наставлять девушка. – Ты свой нос в зеркало видела?
– Слушай, а если мужик совсем не нравится? – спросила Татьяна.
– Ну это ещё не самое страшное. Нет некрасивых женщин – есть мало водки. Слыхала такое? – Лицо проститутки обрело многозначительное выражение. – Так же и с мужиками. Вольёшь сколько надо, и пошла писать губерния.
– А что самое страшное? – простодушно спросила Татьяна.
– А всё равно не поймёшь, пока не въедешь в эту систему.
– И всё-таки? – решила не сдаваться Татьяна.
– Самое главное – вопросов не задавать. Ни себе, ни другим, – то ли ответила, то ли ушла от ответа собеседница.
– Но чтобы иметь представление…
– А развернут тебя так и эдак, – перебила проститутка, – все представления и перевернутся! – И засмеялась: – А стихи такие знаешь: "Я встретил вас и всё болею"? Да вон Маринка идёт, с ней разговаривай.
Татьяна обернулась и увидела женщину в нутриевом манто.
– Марина Аркадьевна, вот тут девушка с периферии работу ищет, – обратилась проститутка к подошедшей женщине. – Завалила меня вопросами.
– Попробовать хотели бы? – повернулась к Татьяне Марина Аркадьевна.
– Да. Подработать бы.
– Вход рубль – выход пять. Знаете? – Марина Аркадьевна окинула Татьяну цепким взглядом. – Пальтишко расстегните.
Татьяна повиновалась. Марина Аркадьевна сунула руку меж полами пальто и быстро ощупала грудь, живот и ноги Татьяны, болезненно защипнув левую ногу в районе паха.
– Не рожала?
– Нет.
– Россиянка?
– Да.
– Где работала?
– Я на заводе работала, контролёром, помощником мастера. Но по образованию я медсестра.
– У зверей, в коммерческих структурах, где-нибудь в сфере услуг работать не приходилось?
– Немного.
– Место есть? – продолжала расспрашивать Марина Аркадьевна.
– Какое место? – не поняла Татьяна.
– Место для встреч.
– Нет.
– Марина Аркадьевна! – встревоженно зашептала проститутка. – Грыжа из "пассата" вылазит. А сзади ещё одна машина.
– Поработали, кажется, – не разжимая зубов, проговорила Марина Аркадьевна.
– Что случилось? – обратилась Татьяна к проститутке.
– Крыша гуляет, видать, – девушка тяжело вздохнула. – Господи, спаси и помоги!
– Слава женщинам – борцам за мир и счастье на земле! – прокричал приветствие приблизившийся к ним парень, которого проститутка назвала Грыжей.
Парень был худой и высокий, с длинным лицом, которое портили перебитый нос и наглые серые глаза, маленькие и круглые. Слева и чуть позади стоял атлет почти такого же высокого роста, что и Грыжа, однако куда более привлекательной внешности.
– Слушай, Маринка, ты можешь сегодня отдохнуть, – улыбаясь, сообщил Грыжа, – а девочки твои с нами прокатятся.
– А почему опять мои, Гриша? – попробовала возмутиться Марина Аркадьевна, однако Грыжа-Гриша так взглянул на неё, что женщина осеклась.
Грыжа вновь улыбнулся.
– Оттянуться захотелось, понимаешь. Промочим горлышко, отогреемся, отмокнем, покувыркаемся. А там, глядишь, и восстановим трудоспособность.
– Но у меня только Катька.
– А эта? – Грыжа ткнул пальцем в сторону Татьяны.
– Да она только подошла. Интересуется.
– Ну и ладненько, удовлетворим самые изощрённые её потребности, – пожал плечами Грыжа.
– Да ты в уме, Гриша?! – воскликнула Марина Аркадьевна. – Из деревни приехала…
– Свежачок-с, значит? – перебил её Грыжа. – Как раз то, что надо. Кадры решают всё. Вернём тебе её готовой к труду и обороне. Наши перпетуумы кобеле выкуют тебе ценную кадру. Так, нет, Санёк?
Санёк кивнул и многообещающе ухмыльнулся.
– Но ты сам уж с ней договаривайся. Она у меня не работает, моё дело сторона, – насупилась Марина Аркадьевна.
– Ну, детка, – обратился Грыжа к Татьяне, – прыгай в машину. Давай-давай!
– А… деньги? Сколько это будет? – нерешительно произнесла Татьяна.
– Вот видишь? – взмахнула рукой Марина Аркадьевна. – Что я говорила?
– Разберёмся, – заверил Грыжа. – Катька! Забирай подружку и – в машину.
– Пошли, – мотнула головой Катька, глядя на Татьяну то ли со злобой, то ли с презрением.
Татьяна в нерешительности последовала за Катькой.
– Дура! – придержав шаг, зашипела через плечо та. – Какие деньги?! Ты их, ещё трезвых, разозлить хочешь? Дура сельская!
– Бесплатно? – опешила Татьяна. И остановилась в замешательстве.
– Бога благодари, если живой вернёшься, дубина. Деньги ей подавай! Исчезнешь в банном тумане, как некоторые, навсегда. И никто не узнает, где могилка твоя.
– Но так, извини, я не согласна! – Татьяна не двигалась с места.
– Не согласна? Делай ноги, если сумеешь. Но если ты им попадёшься…
– Катька, в чём дело? – крикнул Грыжа.
– Ты меня прости, но, похоже, ты опоздала, – усмехнулась Катька и повернулась к Грыже. – Да не хочет она ехать, Гриша.
– Это почему же ещё? – вытаращив глазёнки, направился к ним Грыжа. А следом и Санёк.
– Да откуда я знаю. Не идёт, – ответила Катька.
– В чём дело? Что случилось, детка? – прищурился Грыжа, обращаясь уже непосредственно к Татьяне.
– Я ещё ничего не решила. Я пока только думала о… Об этой деятельности, – проговорила Татьяна, отводя взгляд.
– Ну и завязывай думать. Ты нам понравилась с Саньком. И остальным понравишься. Давай-давай! – И Грыжа быстро подвёл Татьяну к машине, распахнул дверцу и почти насильно усадил её на заднее сиденье.
23
Виктор был утомлён. Несколько суток почти без сна. И зрение его отображало не только видимые конкретные формы, но и некие нематериальные наслоения, беззвучно соединявшиеся с условиями реальной среды. И размышлять продуктивно он сейчас не был способен. Виктор жил, будто в полусне.
Однако то обстоятельство, что Татьяна села в "Фольксваген-Пассат", несколько встряхнуло его. Пожалуй, на какой-то стадии он утратил контроль над ситуацией. Да и вряд ли ему следовало так долго оставаться в роли простого наблюдателя. Он давно понял, что у Татьяны нет денег, однако каких-либо выводов для себя не сделал. А ведь он мог бы догадаться подбросить ей денег, и тогда, вероятно, она двинулась бы не на панель, а продолжила бы поиски Светланы.
Виктор окончательно пришёл в себя. Двухмерные плоскости картин, наблюдаемых им в недавнем прошлом, начали обретать объём. В "Фольксваген" Татьяну усадили не клиенты. И ожидает её не лёгкий, как, возможно, она полагает, заработок, а нечто совсем иное. И если учесть, что она является провинциальной бабёнкой…
Во всяком случае, последнее па Татьяны ни в коей мере не способствует достижению целей и его, и самой Татьяны, целей до некоторой степени схожих.
"Фольксваген" тронулся с места, следом отправился "Мерседес" стального цвета. Необходимо срочно что-то придумать. Будут ли у них ещё остановки, или же они прямиком помчатся куда-нибудь туда, где сауна, бассейн и несколько гектаров немого сосняка? Одна девушка в "Мерседесе" и две в "Фольксвагене", всего три. Вполне возможно, что они сейчас где-нибудь остановятся, чтобы прихватить ещё одну-двух проституток.
Автомобили заняли крайнюю правую полосу, и Виктор вздохнул с облегчением. Он открыл портфель и извлёк оттуда самодельное взрывное устройство. Точнее, это был муляж СВУ: металлическая банка из-под пива, магнит, пластилин жёлтого цвета и разноцветные проводки. Лишь только Грыжа покинул машину, как Виктор открыл дверцу "Волги" и направился к "Фольксвагену". Муляж взрывного устройства находился в правом кармане его пальто.
Виктор достаточно искусно разыграл из себя случайного прохожего, случайно же заметившего нечто, что вдруг привлекло его внимание. Виктор замедлил шаг и пригнул голову, словно намерен был заглянуть под автомобиль. Неторопливо приблизившись, он опустился на левое колено и заглянул под днище. Одновременно с этим он вынул из кармана правую руку с зажатой в ней банкой из-под пива. Муляж СВУ мгновенно прилип.
Виктор выпрямился и увидел настороженное лицо парня, только что занимавшего место водителя, а теперь уже покинувшего салон автомобиля.
– Чё такое? Чё те надо?
– Странная штучка под твоей машиной, – голосом взволнованного человека сообщил Виктор. – Проводки торчат вдобавок. Сматываться надо, пожалуй.
И Виктор попятился обратно на тротуар.
– Какие ещё проводки? – Косясь на Виктора, парень обошёл автомашину и заглянул под неё.
– Что это? – нетерпеливо спросил Виктор.
– Да откуда я знаю! – разволновался парень. – А ну, быстро все из машины! Вылезайте все! Быстро!
Убедившись, что суматоха достигла нужной отметки, Виктор изобразил изумление и обратился к Татьяне:
– Простите, вы очень похожи на одну девушку.
Татьяна грустно улыбнулась.
– Это я и есть. Я вас сразу узнала, но не поверила.
– Татьяна? Но мы встречались с вами за тыщи километров отсюда. Как вы здесь очутились?
– Села в поезд и приехала. А вы?
– И я так же. Но это просто невероятно! – продолжал изумляться и радоваться Виктор.
– И всё-таки… – пожала плечами Татьяна.
– А вы не из "Фольксвагена"?
– Да, из него, – сказала Татьяна и покраснела.
– Так давайте я вас подброшу, – предложил Виктор. – С этой заминированной ещё долго будут разбираться. Вы с кем?
– С кем? – переспросила Татьяна и оглянулась. Никому, кажется, дела до неё не было. – Я – одна.
– Ну так идите в мою машину, я довезу. Ну! – Виктор тронул Татьяну за локоть.
– А которая ваша?
– Да вон та "волжанка". Идите садитесь, я сейчас.
Татьяна направилась к "Волге", а Виктор остался, чтобы проконтролировать ситуацию. Двое парней были заняты обсуждением случившегося, а третий куда-то звонил по мобильному телефону. Вот и отлично.
– Ну, рассказывайте, – обратился Виктор к пассажирке, когда они немного отъехали. – Вид у вас какой-то расстроенный. Случилось что-то?
– Да нет, ничего особенного, – ответила Татьяна, однако голос-предатель её выдал.
– Говорите-говорите! – весело и уверенно распорядился Виктор. – У вас проблемы. Рассказывайте. А вдруг я вам чем-нибудь помогу. Куда, кстати, мы едем?
– Сама не знаю. К метро куда-нибудь.
– Станций метро много. Впрочем, ладно, прокатимся. А вы мне расскажете, что у вас случилось. Вы по Садовому не катались?
И Татьяна разговорилась. Сначала она призналась, что у неё кончились деньги и ей не на что жить в Москве.
– А долго вы собираетесь пробыть здесь? – спросил Виктор. – Сколько вам нужно?
– Сколько? Откуда я знаю, – вздохнула Татьяна.
– Давайте прикинем, – предложил Виктор. – Вы где собираетесь остановиться? В гостинице? На какой срок?
– Если бы я знала, – отвернулась Татьяна.
– Тогда давайте по-другому. Вы с какой целью здесь?
– Надо найти мне одну… подругу, – с заминкой произнесла женщина.
– Подругу?
– Да. Можно и так сказать.
– Она здесь живёт?
– Нет. Приехала, как и я.
– Где она должна была остановиться?
– Да где угодно. У неё куча денег. В самой дорогой гостинице могла.
– Как же вы собираетесь искать её? Если она в гостинице, я мог бы помочь.
– Правда? – обрадовалась Татьяна, но тотчас же и погрустнела. – Нет, она в гостиницу не пойдёт.
– Это почему? Она скрывается от кого-то? От вас?
– От меня? – удивилась Татьяна. – Впрочем, и от меня, можно сказать.
– Она вам задолжала? – продолжал расспрашивать Виктор, стараясь при этом выглядеть обыкновенным любопытствующим.
– Мне? – вновь удивилась вопросу Татьяна. – Впрочем, в какой-то степени и мне.
Виктор решил брать инициативу в свои руки.
– Я помогу вам. У меня есть опыт, – уверенно заговорил он. – Сейчас где-нибудь перекусим и всё обсудим.
Виктор полагал, что если Татьяна приехала в многомиллионный город, чтобы найти Светлану, то, вероятно, на что-то она рассчитывает. Не только на случайную встречу, возможно.
24
Света вышла из поезда на Курском вокзале Москвы и вдруг поняла, что она сейчас находится очень далеко от своего села, что, ступив на асфальтовое покрытие перрона столичного вокзала, она оказалась совсем в другой жизни. И сама должна стать другой. Не Светкой из села Посконного, не сельской девушкой без высшего образования, не жительницей захолустья провинциального с раз и навсегда устоявшимся образом жизни. Она должна стать иной.
– Горячие беляши! Горячие! – выкрикивала полненькая девушка, стоявшая за огромным белым ящиком. Неопрятно одетая. С пренеприятнейшим голосом.
А Света сейчас с удовольствием чего-нибудь съела бы. Вчера она весь день голодала. Рублей у неё не было, только доллары. Пожилая пара, заматерелая матрона и плюгавый мужичок, её соседи по купе, жрали и жрали. С перерывом на сон и туалет. Ей предлагали присоединиться, но Света каждый раз отказывалась, так как видела, что "матрона" с подозрением косится на её тощую старенькую сумку, а плюгавчик пригибает головку, чтобы заглянуть ей под юбку.
И спала она в чём была. Не в халате, как "матрона", разъезжающемся при каждом почти движении (под халатом были бледно-сиреневые панталоны), и не в трикотажных брюках, пузырящихся на коленях и заднице, как приматроненный мужичок, а в вельветовой юбочке и летнего вида белой блузке с кружавчиками.
В поезде Света неоднократно подвергалась допросу. "Матрона", назвавшаяся Татьяной Александровной, зевала, прикрывая рот пухлой ладошкой (скорее, не рот прикрывала, а челюсть придерживала, чтобы не вывихнуть), и спрашивала:
– А ты, Света, не к женишку едешь? В Москву-ту?
– Нет, – отвечала Света. – К родственникам.
– А родственники-ту ждут тебя?
– Ждут, – кивала Света и смущалась, сознавая недостаточную развёрнутость своих ответов.
– А родственники-ту – кто они? Всамделишные? Или так, шестая вода на киселе?
Именно "шестая", говорила Татьяна Александровна, а не "седьмая".
– Да, они… По матери родственники они.
– Тётка, что ли?
– Нет.
– А кто ж тогда?
– Да почти что.
– Да, – со значением вздыхала Татьяна Александровна, – нонче многие ищут не там, где потеряли, а там, где светло.
Муж Татьяны Александровны, Валерий Леонидович его звали, загадочно улыбался, сделав, очевидно, собственные выводы относительно поездки молодой женщины в Москву.
Так, судя по всему, и не оставив однозначного резюме в общественном мнении купе, Света оказалась в Москве. Она принялась бродить по вокзалу и разглядывать витрины киосков. Следовало каким-то образом войти в столичную жизнь. Наткнувшись на пункт обмена валюты, Света не без робости вошла в него и обменяла одну стодолларовую купюру на рубли. И получила более полумиллиона.
Света съела три хот-дога и подумала, что новая жизнь ей определённо начинает нравиться. Если даже еженедельно она будет расставаться с одной бумажкой в сто долларов, то и в этом случае она бесконечно долго будет ощущать себя Рокфеллером.