ДЫХАНИЕ
- Надо тебе к врачу, - сказала Джулия.
Валентина кивнула и захрипела.
Легко сказать. В том, что касалось Национальной службы здравоохранения, близнецы пребывали в блаженном неведении. Роберт, пытаясь ввести их в курс дела, старался не раздражаться.
- Нельзя просто прийти в поликлинику и требовать, чтобы тебя приняли, - втолковывал он Валентине, когда близнецы подкараулили его на первом этаже. Он держал в руке пачку писем и размахивал ими для пущей убедительности. - Нужно выяснить, кто из врачей общей практики принимает первичных пациентов, дозвониться к нему в приемную и записаться на получение талона. После этого придется заполнить гору бланков и рассказать регистратору обо всех прошлых заболеваниях. Вот тогда, и только тогда, можно будет записаться на прием к врачу.
Валентина начала что-то говорить, но закашлялась.
Джулия погрозила Роберту пальцем, как будто он лично изобрел Национальную службу здравоохранения.
- Не пойдет, - сказала она. - Мышке нужно к врачу прямо сейчас.
- Ну, отправляйтесь тогда в больницу Уиттингтона, там есть отделение скорой помощи.
На том и порешили. Роберт отправился с ними.
Больница Уиттингтона занимала большую территорию у подножья Хайгейт-Хилл, на другой стороне парка Уотерлоу. Туда они дошли пешком. В весеннем воздухе плыла холодная сырость, и на подходе Валентина уже дышала глубокими, судорожными всхлипами.
После короткого опроса и короткого ожидания за Валентиной пришла молодая медсестра-пакистанка. Джулия и Роберт слушали ее низкий, успокаивающий голос, пока она уводила Валентину за двойную дверь, соединяющую приемный покой с отделением скорой помощи. Сами они принялись заполнять бланки, прибегнув к помощи медрегистратора, европейского вида мужчины с бульдожьей челюстью.
- Аллергия есть?
- На тетрациклин, плесень и сою, - отчеканила Джулия.
- Хронические заболевания?
- Понимаете, - начала Джулия, - у нее situs inversus.
Регистратор, сидевший до этого с убийственно скучающим видом, обратил внимание на Джулию и вопросительно поднял брови.
- Мы с ней зеркальные близнецы. У нее сердце вот здесь. - Джулия положила руку на грудину, с правой стороны, - а печень, почки и что там еще - как у меня, только наоборот.
Переварив эту информацию, регистратор бойко застучал по клавишам.
- Я ничего такого не знал, - сказал Роберт.
- Теперь знаете, - раздраженно бросила Джулия. - Вам-то какая разница, вы же не доктор.
- В том смысле, что вы зеркальные близнецы. Я думал, вы просто однояйцовые. То есть зеркальные близнецы, видимо… диаметрально противоположны?
Джулия пожала плечами.
- Мы довольно симметричны, но по лицам не видно. Это можно заметить по направлению роста волос, по родинкам и по рентгеновским снимкам - вот на них действительно все видно, потому что моя сестра - зеркальноотраженная. У нее асимметричный пролапс митрального клапана, - добавила она, обращаясь к регистратору.
- И что сие значит?
- У нее один клапан неправильно сформировался, - пояснила Джулия. - Потому-то я так беспокоюсь, когда у нее затрудняется дыхание. Это дополнительная нагрузка на сердце, от нее могут быть большие неприятности.
- Не могу поверить, что вы, прожив в Лондоне без малого три месяца, не удосужились прикрепить ее к специалисту! - Роберт вдруг разволновался и заговорил на повышенных тонах.
Джулия парировала:
- Мы собирались, просто не успели: нам же никто не объяснил, как это делается. Не думайте, что мы такие легкомысленные. - Понимая, что эти отговорки ничего не стоят, Джулия начала злиться.
Когда с бумажной волокитой было покончено, они вернулись в кресла для посетителей.
У Валентины нашли бронхит. Чтобы не подниматься в гору пешком, они взяли такси, и Валентина всю дорогу содрогалась от кашля, полулежа в объятиях Джулии. Войдя в холл "Вотреверса", близнецы сразу двинулись вверх по лестнице, и Роберт последовал за ними.
- Нет, - отрезала Джулия. - Мы сами. Спасибо. - Не церемонясь, она отвернулась.
Роберт попытался возражать:
- Но ей потребуется…
- Все, что потребуется, я сделаю. Это моя обязанность. - Джулия не спускала глаз с Валентины, которая с трудом одолевала лестницу, отдыхая на каждой ступеньке.
- Давайте рецепты, я хотя бы за лекарствами схожу, - предложил Роберт.
Джулия заколебалась. Это могло стать ощутимым подспорьем - до аптеки "Бутс" ей бы пришлось ехать на автобусе.
- Хорошо. Вот.
Она протянула Роберту рецепты с таким видом, будто делала ему большое одолжение. Он вышел через парадную дверь - доверенный по особым поручениям. "Сама буду за ней ухаживать. Без тебя обойдусь", - твердила про себя Джулия. Войдя в квартиру следом за сестрой, она даже не стала снимать пальто, а наполнила грелку горячей водой и побежала в спальню, где еле-еле раздевалась Валентина.
- А Роберт где? - спросила Валентина, словно пропустила мимо ушей их разговор.
- В аптеку пошел, - ответила Джулия.
Ни слова не говоря, Валентина легла в постель. Джулия дала ей грелку, настроила увлажнитель воздуха, принесла начатую Валентиной книгу, заварила чай; она занималась этими делами самозабвенно и даже радостно, напевая себе под нос и успокаиваясь. Когда она пришла в спальню с чайным подносом в руках, оказалось, что Котенок свернулся у изголовья Валентины, а сама она крепко спит. Котенок вытянул лапку и покровительственно положил ее на плечо Валентине, с подозрением косясь на Джулию. "И ты туда же? - подумала Джулия. - Каждый из нас готов наложить на нее лапу. - Она опустила поднос на прикроватный столик. У нее в голове промелькнуло: - А если бы заболела я, вы бы так же со мной носились?" Эта мысль ее раздосадовала. Она ведь никогда ничем не болела; к чему задаваться пустыми вопросами?
У Валентины при каждом вдохе клокотало в горле. Джулия села у окна с чашкой чая, согнав с места Элспет, которая неотлучно присутствовала в комнате: теперь она вскочила и остановилась у кровати, нервно кусая ногти. В этот день тревожно было всем: людям, кошкам и призракам.
За обеденным столом Эди пила кофе, положив рядом с собой телефон; нельзя сказать, что она не сводила с него глаз - просто держала при себе, потому что с минуты на минуту ожидала звонка. В столовую вошел Джек с воскресным номером "Таймс" под мышкой. Он рассортировал толстый выпуск по рубрикам - для себя и для нее. Эди протянула руку, и он отдал ей раздел "Бизнес". Она тут же раскрыла биржевые сводки и принялась водить пальцем по столбикам цифр, время от времени цокая языком. Задребезжал телефон. Эди отпила кофе, будто совершенно не торопилась отвечать, и пропустила три звонка. Джек перешел в спальню, чтобы взять параллельную трубку.
- Мам?
- Привет, Джулия, - сказала Эди.
- Валентина? - осведомился Джек.
- Привет, пап, - сказала Валентина. Она попыталась скрыть свое состояние, но от этого только раскашлялась.
- Боже, - сказала Эди. - Мне это совсем не нравится.
- Ерунда, это бронхит, - сказала Джулия. - Мы сегодня к врачу ходили.
- Мне уже лучше, - сказала Валентина.
Бросив трубку на стол, она побежала в ванную, чтобы откашляться. Джулии было видно, как она облокотилась на раковину и зажала рот, чтобы приглушить кашель.
- Тебе выписали антибиотики? Ты принимаешь отхаркивающую микстуру, которую назначила доктор Брукс?
Эди и Джулия вели неторопливую и подробную беседу о том, что можно и нужно сделать в такой ситуации, чтобы излечить Валентину от бронхита. Наконец к телефону вернулась и сама Валентина.
- Мы тут познакомились с Робертом Фэншоу, - сообщила она, чтобы только сменить тему.
- Не прошло и года, - вставил Джек. - Где, интересно, его носило столько времени?
- Он помог нам записаться к врачу, - сообщила Джулия.
- Ага, - сказала Эди. - Так-так. И каков он из себя?
- Зануда, - сказала Джулия. - Странный какой-то, с закидонами. Был бы он нашим ровесником - стал бы, наверно, готом - знаешь таких? - в пирсингах и татуировках.
- Ничего подобного, - сказала Валентина. - Он добрый. Немножко застенчивый, по Элспет тоскует, это сразу видно. Очочки носит, как у Джона Леннона. - Она хотела сказать что-то еще, но из-за кашля вынуждена была отойти.
- Валентина в него втюрилась, - сообщила Джулия.
Валентина провела пальцем по горлу: "Вот так уже надоела, Джулия".
- Ей бы кого-нибудь помоложе, - заметил Джек. - Он ведь наш ровесник?
- Да нет, я бы не сказала. Ему лет тридцать пять.
Валентина вернулась к телефону.
- И вовсе я в него не втюрилась. Но он добрый.
"Приплыли", - подумала Эди, но сочла за лучшее промолчать. Разговор перешел на погоду, кино, политику. Когда на обоих концах дали отбой, Валентина вскипела:
- Теперь будут докапываться. Кто тебя тянул за язык?
- Я нарочно, чтобы не зацикливались на твоей болезни, - ответила Джулия.
- И вообще это неправда.
Джулия только хохотнула.
Эди и Джек одновременно повесили трубки.
- Не бери в голову, - сказал Джек. - Она же сама говорит, что это выдумки.
Эди фыркнула:
- Значит, есть все основания для беспокойства.
Он обнял ее за талию:
- Приступ у нее сильнейший.
- Надо бы нам туда наведаться. Не в квартиру, а просто в Лондон. Остановимся где-нибудь поблизости…
Эди прижалась к его груди. Ей нравилось, что Джек такой большой, а она рядом с ним такая хрупкая. От него исходило спокойствие.
Он погладил ее по голове:
- А если бы твоя мамаша увязалась за нами через океан и поселилась напротив?
- Не сравнивай.
- Без нас разберутся. Оставь их в покое.
Эди покачала головой, но улыбнулась. "Вот так, просто улыбайся и будь моей Эди, мне больше ничего не нужно". Он поцеловал ее в макушку:
- Все устаканится.
Роберт и Джессика пили чай на втором этаже кладбищенской конторы. Джессика пригвоздила Роберта Многозначительным Взглядом, и он запасся терпением, чтобы выдержать очередную Нотацию. Ему грозили нравоучения "О недопустимости замедления экскурсии, вызванного бесконечными съемками на видео" или даже "О борьбе с вульгарной привычкой держать руки в карманах", но на деле все обернулось по-другому.
- Не кажется ли тебе, - начала Джессика, - что она для тебя чуть-чуть молода?
- Чуть-чуть?
- Абсурдно молода?
- Возможно, - сказал Роберт. - А как это определить?
- Возраст - не самое главное: я знаю множество людей, которые к двадцати одному году стали совершенно зрелыми личностями, но эти девочки еще очень зелены. Мои были такими в шестнадцать.
- В этом есть своя прелесть, Джессика.
Она отмахнулась:
- Ты прекрасно понимаешь, к чему я веду. Странно, что после Элспет, которая была такой лапушкой, умницей, а не какой-нибудь вертихвосткой, тебя потянуло к Валентине.
- Кое-кто, по-моему, считал, что для Элспет я слишком молод.
- Разве я такое говорила?
- Конечно. Причем именно здесь, в конторе, как сейчас помню.
- Быть такого не может.
- Я моложе Элспет на девять лет. Правда, теперь стремительно догоняю.
- Что ж поделаешь…
- Ты тоже, между прочим, моложе Джеймса.
- Джеймсу девяносто четыре. Мне в июле будет восемьдесят шесть.
- Почему, интересно, принято считать, что мужчина должен быть старше?
- Так уж мужчины устроены.
- Ладно. Не помню, спрашивал я или нет: как вы познакомились?
Джессика пришла в замешательство. Роберт подумал: "А вопрос-то скользкий. Жмется, будто я интересуюсь, какой у нее размер бюста".
- Познакомились мы во время войны. Я была ассистенткой Джеймса в Блечли-Парке.
- Серьезно? Я понятия не имел. Значит, вы были дешифровщиками?
- Ну, мы скорее работали… по административной линии. - Джессика поджала губы, как будто сболтнула лишнее.
- Я считал, у вас юридическое образование.
- За такую долгую жизнь много чего можно успеть. Я всерьез занималась теннисом, вырастила троих детей. В какие только авантюры не ввязывалась.
- И еще спасала это кладбище.
- Ну, не в одиночку же. Молли, Кэтрин, Эдвард… много было отзывчивых людей. В насущных делах помощь лишней не бывает. Кстати, можно тебя попросить по пути домой бросить эти конверты в почтовые ящики Энтони и Лейси? Чтобы нам на марки не тратиться.
- Конечно.
Джессика вздохнула:
- Признаюсь, строчить все эти письма довольно утомительно. - Поставив кружку, она протянула к нему обе руки. - Ну-ка, помоги старухе выбраться из кресла.
До вечера Роберт сидел в мавзолее Стратконы у входа на Восточный некрополь, продавал билеты и глазел на садовников, подрезавших деревья. День тянулся нескончаемо, и Роберт успел поразмыслить насчет слов Джессики. Наверное, Валентина для него и вправду слишком молода. Наверное, лучше оставить ее в покое и жить, как прежде, воспоминаниями об Элспет. Впрочем, эти воспоминания никуда не делись: Элспет оставалась кровоточащей раной. Но Роберт поймал себя на том, что теперь думает о ней реже и что приезд близнецов совпал с ослаблением ее неизбывного присутствия. Он устыдился, словно часовой, сдавший врагу сторожевую башню. "Но Элспет и сама бы не захотела, чтобы я провел всю оставшуюся жизнь в трауре. Или как?" Они с ней напрямую не обсуждали этот вопрос, но ему было одинаково мучительно и погружаться в воспоминания, и впускать Валентину в свои мечты, где раньше находилось место только для Элспет. Он жил с неотступным чувством вины. От этого возникала путаница в мыслях, хотя и не лишенная приятности.
Как-то утром Роберт застал Валентину на заднем дворике, сидящую с термосом чая. Он закрывал за собой зеленую дверь и не замечал постороннего присутствия пока не услышал:
- Доброе утро.
- Фу, черт, - вырвалось у него: оступившись, он едва не сломал ногу. - То есть доброе утро.
Кутаясь в клетчатый халат, Валентина сидела босая на низкой каменной скамье.
- Ой, извините.
- Не замерзли? - День обещал быть теплым, но на рассвете воздух еще не прогрелся.
- Сейчас стало холодно. У меня чай остыл.
- Пойдемте-ка в дом.
Она посмотрела на окна второго этажа:
- Джулия еще спит.
Валентина осторожно ступала по влажному мху; Роберт придержал для нее дверь. Когда она проходила у него под рукой, ему показалось, что он поймал птичку.
- Дать свитер или что-нибудь теплое накинуть?
- Нет, не нужно, мне бы еще чаю.
Поставив чайник, Роберт пошел переодеваться в сухое. Когда он вернулся, Валентина стояла у его письменного стола.
- Кто эти женщины?
Вся стена над рабочим столом Роберта была увешана открытками, журнальными вырезками, распечатками из интернета и ксерокопиями книжных иллюстраций - сплошь женские портреты. Они расходились от центра лучами, образуя прямоугольный рисунок, и были сгруппированы по нескольку штук, словно обозначения солнечных систем в этой женской галактике.
- Сейчас скажу: это Элеонора Маркс, дочь Карла. Это миссис Генри Вуд. Это Кэтрин Диккенс…
- И все похоронены на Хайгейтском кладбище?
- Совершенно верно.
- А мужчин там не хоронили?
- Мужчины у меня вот здесь. - Он указал на другую галактику, раскинувшуюся на соседней стене. - Когда работа стопорится, предпочитаю отвлекаться на женщин; мужчины в больших количествах слишком удручают.
Валентина включила настольную лампу, чтобы рассмотреть получше. Тут засвистел чайник, и Роберт помчался на кухню. Когда он вернулся, неся заваренный для Валентины чай, она сказала:
- Вот эту мы видели в галерее "Тейт". - Она указала на открытку, прикнопленную в самом центре, - Это кто?
- Это "Офелия" Миллеса. Натурщицу звали Элизабет Сиддал.
Когда Валентина повернулась к нему, Роберт почувствовал, что краснеет. Она заметила:
- Здесь много ее портретов.
- Эта девушка была возлюбленной Данте Габриэля Россетти. Он писал ее раз за разом. Муза всех прерафаэлитов. Я и сам ею немного увлечен.
- У вас прямо тяга к мертвым девушкам, - сказала Валентина.
Она хотела пошутить, но Роберт нахохлился:
- Не потому, что они мертвы. Хотя недосягаемое всегда привлекает.
- Ясно. - ("Как это понимать?")
Расчистив от бумаг место у себя на столе, Роберт сел на стул. Валентине он предложил вертящееся кресло, и она сделала полный оборот, выставив перед собой босые ступни и стараясь не расплескать чай из кружки. У нее был такой ребяческий вид, что Роберт скрепя сердце заставил себя смотреть в сторону. "Очевидно, в данный момент мертвые девушки - не главная моя проблема".
Валентина сказала:
- Как-то пусто у вас.
- Согласен. Эта квартира для меня слишком велика. И, если уж на то пошло, дороговата.
- Почему тогда вы здесь живете?
- Это все из-за Элспет.
Валентина усмехнулась и сделала еще один оборот:
- Очень знакомо. - Вытянув вперед босую ступню, она остановила вращение, а потом стала медленно крутиться в другую сторону. - Вы сюда переехали только потому, что она тут жила?
- Вообще говоря, мы познакомились в саду, у подъезда. Я зашел в калитку, потому что увидел надпись "Сдается квартира", а мне как раз требовалось жилье поблизости от кладбища, потому что я, так сказать, грезил маленькой дверцей в садовой стене… Хотел списать номер телефона агентства; тут откуда ни возьмись выскакивает Элспет и говорит: у меня, мол, есть ключ, не хотите ли посмотреть квартиру? Я, конечно, ей в ответ: "Да, буду признателен", потому что и в самом деле хотел посмотреть. Она меня провела в дом. Мне сразу стало ясно, что квартира великовата, но что может быть привлекательнее, чем миловидная девушка в пустой квартире… - Погрузившись в свои мысли, Роберт на время забыл о Валентине. - Оглянуться не успел, как переехал сюда жить. Хотя, должен признаться, я был настолько глуп, что лишь многие годы спустя понял: это она меня выбрала, а не наоборот. Молодо - зелено.
- И когда это было?
Роберт прикинул в уме.
- Почти тринадцать лет назад.
- Давно. - "Нам тогда восемь было". Валентину вдруг осенило: - А почему вы не жили вместе? По-моему, места более чем достаточно. Нелепо как-то: две огромные квартиры для двоих одиноких людей. А у вас и мебели почти никакой.
- Да, мебели у меня самый минимум, правда? - Роберт смотрел на коленки Валентины. - Элспет не горела желанием съехаться. Прежде она с кем-то жила, но только мучилась. Мне кажется, потом она бы и рада была, когда нуждалась в постоянном уходе. По-моему, до нее дошло, что нам было бы хорошо вместе. Я вполне самодостаточен, и она была такой же. Любила побыть одна и всегда знала, что я под боком, только позови.