Улегшись на спину, Абдулла закрыл глаза и слегка запрокинул назад голову. В таком положении можно легко уснуть через несколько минут. Но вместо немой тишины черно-белых снов Абдулла услышал отчетливые звуки мелодии "И туган тел". Абдулла недовольно открыл глаза.
Звонил Козлов - заместитель начальника Управления юстиции по Санкт-Петербургу, курировавший деятельность шариатских судов в городе. Абдулле приходилось неоднократно общаться с Козловым, и всякий раз после беседы с этим любопытным человеком в душе Абдуллы пели райские птицы. Поэтому Абдулла даже заулыбался, услышав спросонья голос Козлова. Но вместо райских трелей он услышал разгневанный вопль полковника:
- Ты что, с ума сошел?! - у Козлова была странная привычка обращаться ко всем на "ты". При этом сам он более, чем снисходительно относился к тем, кто говорил ему: "Вы".
- Простите, не понял, - с удивлением спросил Абдулла.
- Да, нечего сказать, - продолжал, словно не слышав слов Абдуллы, Козлов. - Я признаюсь, думал о тебе лучше. Рассказывай, что ты там учудил?
Абдулла машинально взглянул на красивые настенные часы в виде полумесяца, висевшие над кроватью: 18: 25. Аллаху 'азым! Да кончится, наконец, этот дурацкий день?!
- Владимир Алексеевич! Я не понимаю, о чем Вы говорите, - мучительно ворочая полуживым языком, пробубнил Абдулла. - Вы происшествие на Московском имеете в виду?
- При чем тут Московский? - разозлился Козлов. - О нем мы с тобой еще отдельно поговорим. Я имею в виду обыск у профессора Кузина.
Абдулла молчал. Ему показалось, что он ослышался, но переспрашивать ему не хотелось.
- Алло! - надрывался голос в трубке. - Ты меня слышишь? Почему молчишь? Мухин!
- Извините, Владимир Алексеевич, я Вам позже перезвоню, - Абдулла швырнул телефон в дальний угол кровати и поспешил, в чем был, в соседнюю комнату к компьютеру.
Мадина, игравшая в последнюю, так называемую исламскую версию "Тетриса", испуганно вскочила с места.
- Абдулла, дорогой, что случилось? - спросила она, взяв Абдуллу за руку.
- Ничего страшного, солнышко, - для достоверности Абдулла даже улыбнулся, - просто вспомнил, что нужно кое-что сделать по работе.
Мадина понимающе закивала головой и удалилась в гостиную. Поиск статьи, посвященный обыску у Кузина, занял полминуты. Статья называлась: "Позор шариатского судьи, или оборотни от ислама":
"Как стало известно нашему корреспонденту, сегодня около одиннадцати утра известный в нашем городе профессор-востоковед Кузин подвергся нападению. К несчастью для профессора, нападавшие не были рядовыми бандитами. На профессора напали сотрудники Н-ского шариатского суда. Их было двое. Первый - исполнитель наказаний в соответствии с шариатом Саид Касумов, отправленный около двух месяцев назад в бессрочный отпуск за надругательства над осужденными. Вторым нападавшим оказался не кто иной, как председатель того самого Н-ского шариатского суда - Абдулла Мухин.
По словам профессора, около одиннадцати утра в его квартире раздался звонок. Открыв дверь, он обнаружил на пороге двух недружелюбно настроенных мужчин, которых он поначалу принял за подгулявших в новогоднюю ночь хулиганов. Профессор был занят и не хотел впускать непрошеных гостей. Тогда один из них, предъявив удостоверение шариатского судьи, больно ударил Кузина по лицу.
Ворвавшись в квартиру, Мухин заставил профессора провести его в кабинет, где, обильно посыпая ученого оскорблениями, потребовал вернуть какую-то старинную рукопись, которую Кузин якобы украл из Публичной библиотеки. Когда профессор попытался вежливо объяснить уважаемому Мухину, что он, мягко сказать, ошибается, шариатский судья приставил к его виску пистолет и закричал, что если ему сейчас же не дадут рукопись, то он всех тут "на фиг перестреляет".
Профессору кое-как удалось успокоить Мухина, но ненадолго. Вскоре тот заявил, что раз профессор не хочет добровольно выдать рукопись, у него будет произведен обыск. Предъявив липовое постановление об обыске, Мухин со своим приспешником разгромили всю квартиру, но разумеется, ничего не нашли.
Самое любопытное, что собираясь на дело, товарищи не успели договориться между собой о поводе для вторжения. Поэтому в самом начале обыска у одного из гангстеров возник вопрос: "А что ищем-то?" Как не выкручивался Мухин, ему не удалось объяснить своему недалекому сообщнику Касумову цель их визита к профессору.
Разъяренные своей неудачей, хулиганы попытались изнасиловать жену ученого - Ольгу Сергеевну. Только вмешательство вернувшегося домой сына Кузиных спасло семью от позора. Искатели древних рукописей были с позором выставлены за дверь.
Для многих знающих Абдуллу Мухина подобное известие может показаться неправдоподобным: долгое время Абдулла Петрович был известен в городе как талантливый и справедливый судья, олицетворявший гуманизм шариатского судопроизводства. Что же заставило его столь низко пасть? Неужели уважаемый Мухин не понимает, что своими действиями он не только позорит почетное звание шариатского судьи, но и священное имя мусульманина? Или, может, уважаемому Мухину и в самом деле плевать на авторитет ислама и шариата в стране? Может быть, у него просто иные цели? С кем Вы, Абдулла Петрович?..".
Пылая обезумевшими глазами, Абдулла бросился в спальню. Козлов уже успел оставить гневное сообщение на автоответчик: "Мухин, ты что себе позволяешь? Сейчас же ко мне!".
Абдулла вновь взглянул на часы: 18:40. Когда же кончится этот ужасный день? Быстро одевшись, он поймал машину, чтобы по дороге к Козлову, по возможности, спокойно обдумать очередную неприятную новость.
Неужели, это работа Кузина? Несмотря на то, что половина статьи - вранье, никто, кроме супругов Кузиных и их с Саидом не знал подробностей обыска. Саид клялся и божился, что никому ничего не говорил. Вряд ли он обманывает. Остаются Кузины. Другого варианта просто не может быть.
С другой стороны, после убийства на Московском Кузин меньше всего заинтересован в ажиотаже вокруг обыска. Лучшее, что он может сделать в такой ситуации, - это куда-нибудь исчезнуть, пока все не утрясется. Кузин много знает и представляет опасность для заказчиков убийства на Московском… Но почему они тогда не убили его сразу?.. Что же делать?.. Надо попросить Козлова установить дежурство возле дома Кузина.
Перед входом в здание Управления юстиции у Абдуллы зазвонил телефон.
- Ас-салям 'алейкум ва рахмат Аллахи ва баракатух, уважаемый Саид! - на этот раз Абдулле удалось опередить Саида, всегда успевавшего первым произнести заветное приветствие. - Что у Вас опять стряслось?
- Ва 'алейкум ас-салям, уважаемый Абдулла Петрович! Вы читали, что про нас с Вами написали? - затараторил Саид.
- Читал…
- Но это же неправда!
- Сам знаю. Меня сегодня к начальнику вызывают по этому поводу, - сообщил Абдулла.
- Да будет милосерден к Вам Аллах! - прокричал Саид.
- И к Вам тоже! Извините Саид, я опаздываю. Я Вам перезвоню, - меланхолично оборвал разговор Абдулла.
Полковник Козлов, назначенный год назад на должность заместителя начальника Управления юстиции по Санкт-Петербургу и отвечавший за деятельность шариатских судов в городе, не был ни мусульманином, ни тем более специалистом в области шариата. Но эти недостатки он компенсировал справедливым характером и цепким неугомонным умом. Полагаясь на справедливость и добросовестность шариатских судей, Козлов вмешивался лишь тогда, когда в деятельности шариатских судов прослеживалось нарушение российского законодательства. Во всех остальных случаях он снисходительно взирал на работу своих подопечных, время от времени почитывая перед сном какие-нибудь занимательные дела из их практики.
Ознакомившись с первым делом Абдуллы, и узнав, что потом произошло с его участниками, Козлов был восхищен.
- Какой молодой и умный - подумал он и в тот же вечер вызвал Абдуллу для ознакомительной беседы за чашечкой йеменского кофе. Встреча удалась: и Козлов, и Абдулла были в восторге друг от друга. Во время их почти трехчасовой беседы то и дело слышалось: "Уважаемый Абдулла Петрович!", "Уважаемый Владимир Алексеевич!"…
На этот раз Абдулла не ожидал от Козлова такой же обходительности. В его просторном кабинете, обитом зеленого цвета бархатом, Абдулла увидел какого-то мужчину в милицейской форме, что-то докладывавшего Козлову.
- Подожди, Михаил Аркадьевич! - по-приятельски сказал он сидевшему рядом с ним капитану. - Тут у нас разговор с уважаемым будет. Ты где-то через часик зайди.
- Через часик? - подумал Абдулла. - Что он собирается со мной делать целый час?
- Садись, Абдулла Петрович, - вполне приветливо произнес Козлов, вставая навстречу Абдулле, - докладывай, как ты дошел до жизни такой. На профессоров нападаешь среди бела дня. Хотя нет, ответь сначала: все, что в газетах о тебе пишут, - правда? - Козлов потряс перед Абдуллой утренним номером "Невского джихада".
- И да, и нет, - смутился Абдулла.
- Отлично, - почему-то обрадовался Козлов, - тогда с сегодняшнего дня ты отстраняешься от работы - вплоть до окончания расследования по твоему делу и вынесения судебного решения. Кроме того, тебе предстоит пройти Комиссию Министерства по распространению благодати и предотвращению порока.
Комиссия эта, состоявшая из мусульманских духовных лиц и правоведов, была своего рода высшей судебной инстанцией по религиозным вопросам для всех мусульман. В ее компетенцию также входило расследование преступлений, совершенных служителями культа или факихами. Решения Комиссии были обязательными для исполнения всеми государственными органами и учреждениями на территории России. Абдулла знал насколько серьезно Комиссия подходит к своей работе. Для того, чтобы доказать искренность своих намерений, необходимо было пройти многоуровневое испытание. Легче было судиться в нескольких судебных инстанциях, чем в течение нескольких часов оправдываться перед членами Комиссии. Значит, и в самом деле плохи его дела, если его вызывают уважаемые улемы.
Абдулла посмотрел на Козлова. С виду тот казался спокойным и совсем не злым, только слегка теребил мочку правого уха.
- Я хотел бы услышать от тебя, что же все-таки произошло, - скорее попросил, чем приказал Козлов.
- Какая разница, уважаемый полковник, Вы же мне все равно не поверите, - ответил Абдулла.
- Мухин! Не ломайся и отвечай, когда тебя спрашивают! - отрезал Козлов. - Я тебя не для светской беседы вызвал.
Абдулла уставился в пол. Что ему рассказывать? Про Баума, Кузина и рукопись? Нет, ни в коем случае! Рукописи больше нет, но есть Баум, у которого могут быть проблемы. Содержание рукописи - едва ли подходящая тема для разговора с Козловым. Но ведь будет еще Комиссия, и если Абдулла не скажет им всю правду, у него не будет шанса оправдаться и работать в дальнейшем шариатским судьей. Впрочем, Комиссия - это одно, а Козлов - совсем другое. Там мусульмане, они могут понять…
- Ну, что задумался? - торопил Козлов. - Какого рожна ты ворвался к Кузину? Где, кстати, твой напарник? Как его?..
- Касумов, - угрюмо ответил Абдулла. - Только он здесь ни при чем. Когда я вызвал его, я даже не объяснил, зачем мы едем к Кузину. Он лишь выполнял мои приказания… вернее, просьбы, и потому прошу снять с него все обвинения.
- Хорошо, а мне ты тоже не хочешь объяснить, что ты забыл у этого несчастного Кузина? - Козлов, не моргая, смотрел в глаза Абдулле.
- Аллаху 'азым! - подумал Абдулла. - Этот пока все не узнает, - не успокоится. Ладно, скажу ему, что приходил за рукописью. И все. Тем более, что про рукопись писали в газетах.
- Я действительно пришел к нему за рукописью, - лаконично сообщил Абдулла.
- Что за рукопись? - хищно спросил Козлов.
- Список Корана, - не вдаваясь в подробности, произнес Абдулла. - Очень ценный. По имеющимся у меня данным, эту рукопись похитил Кузин.
- По имеющимся данным, - передразнил Абдуллу Козлов. - У тебя что, агентурная сеть в Институте востоковедения?
- Я узнал об этом от одного человека, - робко сказал Абдулла.
- Какого человека? Не ломайся, - наступал Козлов.
- Владимир Алексеевич! - Абдулла вопросительно посмотрел на Козлова. - Я, конечно же, Вам всецело доверяю и рассчитываю на Вашу честность и благородство… Но я не могу сообщить Вам имя этого человека, так как опасаюсь за его жизнь.
- Да ты спятил, братец! - громко засмеялся Козлов. - Сейчас я побегу убивать твоего агента. По-моему, это после твоих прогулок на Московском произошло убийство. Ты теперь у нас личность популярная. Почти как Джек-потрошитель. Про тебя все газеты пишут. Так что давай без фокусов выкладывай все, как было.
Абдулла молчал.
- Да что ты молчишь, дурья твоя голова? - Козлов подошел к насупившемуся Абдулле. - Ты пока еще не в суде и не перед Комиссией. Я тебе помочь хочу, а ты в молчанки играешь. Неужели, ты не можешь понять, что своим походом к Кузину ты дискредитировал шариатское правосудие? На тебя многие, как на надежду ислама и шариата смотрят, а ты себе такие выходки позволяешь. Ты если не о себе, то о других мусульманах подумай: каково им будет после того, что они о тебе узнают?
- Вы прямо как в той статье говорите, - с грустной иронией заметил Абдулла. - "Позор шариатского судьи".
- А что я не прав, что ли? - то ли обиделся, то ли сделал вид, что обиделся Козлов. - Ну, давай, рассказывай!
Абдулла пристально поглядел на Козлова, сделал обычный для подобных ситуаций глубокий вздох и начал рассказывать о своих вчерашних приключениях, опуская некоторые подробности, касавшиеся, в основном, содержания рукописи. Полковник с интересом слушал рассказ Абдуллы. Когда тот закончил, Козлов некоторое время молчал, потом вдруг хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть стоявший на нем графин со стаканами:
- Ну, ты даешь! Одного не могу понять: почему ты сразу не обратился в следственные органы? Нервишки захотелось пощекотать?
- Владимир Алексеевич! - Абдулла исподлобья посмотрел на Козлова.
- Ладно, ладно! Не смотри на меня так! - засмеялся полковник. - Ну, и как звали твоего профессора?
- Владимир Алексеевич! Профессор обратился ко мне лично и просил меня никому не говорить о случившемся, - продолжал отбиваться Абдулла.
- Профессор просил, - опять передразнил Абдуллу Козлов. - А если бы тебя этот профессор грохнуть кого-нибудь попросил, ты бы тоже с радостью побежал выполнять его просьбу?
- Владимир Алексеевич! - Абдуллу стали раздражать шутки Козлова. - Я не понимаю, что Вы имеете в виду, но я Вам говорю все, как было. Мне бы не хотелось, чтобы с профессором что-нибудь случилось. Да, кстати, я считаю, что необходимо срочно установить у дома Кузина охрану. Ему, возможно, угрожает опасность со стороны тех, кто заказал убийство на Московском. Ведь он наверняка их знает или, по крайней мере, догадывается, кто это может быть.
- Ладно, сейчас устроим, - Козлов взял трубку и распорядился насчет охраны.
- Слушай, Абдулла Петрович! - продолжал Козлов, и все-таки объясни мне, тупому, неужели ты не мог по-людски организовать свой липовый обыск? - Козлов взял лежавшую перед ним газету. - Ты даже не удосужился объяснить своему сообщнику… пардон, напарнику, зачем вы пришли к Кузину.
- Я боялся, что Кузин куда-нибудь запрячет рукопись, - попытался оправдаться Абдулла.
- Ну, и что в результате? Рукопись-то все равно не нашли! - Абдулла уловил в тоне неадекватного Козлова какую-то неуместную радость.
- Не нашли, - печально подтвердил Абдулла.
- Ладно, Аллах с тобой, ступай домой, - сказал Козлов, вставая и протягивая Абдулле свою крепкую мохнатую руку. - Все с тобой ясно.
- Владимир Алексеевич!
- Иди, иди, я все понял, - Козлов похлопал Абдуллу по плечу. - Насчет суда шибко не беспокойся. До этого дело, думаю, не дойдет. А если этот сукин сын Кузин суетиться начнет, так я его так прижму, гада, что у него всякая охота писать в газеты пропадет. Но и ты будь добр: сиди тихо дома и не суйся в очередные авантюры. Я тебя прошу, - совсем уже по-дружески добавил Козлов.
- Вы думаете, это Кузин в газеты написал? - усомнился Абдулла. - Вряд ли бы он успел за такое короткое время.
- Ну, не он, так его родственники, которых вы с Касумовым хотели изнасиловать, - Козлов засмеялся, в очередной раз показав великолепные белые зубы. - А вот с Комиссией уже никуда не денешься. Готовься, - пиши оправдательную речь. Кузин твой тоже придет. В общем, держись. Думаю, Комиссия будет где-нибудь через недельку. Что касается убийства на вокзале, - тебе все равно придется выступать в качестве свидетеля. Заказчиков преступления, скорее всего, не найдут, но нервы тебе попортят основательно. В любом случае, у тебя судейский иммунитет. Никто не видел, как ты убивал этих несчастных. Я надеюсь, что не убивал, - Козлов с хитринкой взглянул на Абдуллу.
- Владимир Алексеевич! - не выдержал Абдулла. - Неужели Вы…
- Ладно, ладно, - раскатисто загоготал полковник. - Пошутить уже нельзя. В общем, никто тебя в момент убийства не видел, а потому гуляй, пока не позовут. Нет у них на тебя улик, а если бы ты им или, лучше, мне сразу все, как было, рассказал, то вообще не было бы проблем.
- Да поймите же! - закричал Абдулла. - Не мог я каждому встречному и поперечному говорить об этом, Владимир Алексеевич!
- Ты на меня не рычи! - огрызнулся Козлов. - Вот посадят тебя, тогда будет тебе и встречный и поперечный. И нигилизмом правовым не занимайся! Я, конечно, со своей стороны попытаюсь объяснить милиции, кто ты и откуда у тебя ноги растут. Тем более, что рукописи твоей больше не существует. Про профессора твоего я пока тоже никому не скажу, но ведь ты сам понимаешь: когда Кузина за жабры возьмут, он молчать не будет. Но мы еще с тобой об этом поговорим. А ты теперь давай, - ноги в руки и беги писать бумажонки для своей Комиссии. Еще не хватало, чтобы из-за каких-то профессоров мы такого судьи лишились!
- Спасибо, Владимир Алексеевич! - последняя фраза полковника заставила Абдуллу забыть обо всех недоразумениях, возникших во время сегодняшней встречи. Наполненный тихим восторгом, Абдулла отправился домой.
Дома Абдулла застал Мадину, смотревшую телевизор. Аня с Зайнаб, успевшие возвратиться с работы, уже спали. Желание работать у двух старших жен не было вызвано материальными трудностями, - Абдулла полностью обеспечивал семью за счет своей судейской зарплаты и многочисленных публикаций по шариату. Но поскольку жены справлялись с домашней работой, держать их взаперти в праздном ничегонеделании было бы несправедливо.