– Зря, милый, тебе нечего стыдиться. В мире куча родителей-алкоголиков. Может, и в вашем классе есть кто-то, у кого мама или папа алкоголики.
– Нет-нет! Никого!
– Но ты не можешь этого знать! Именно потому, что люди об этом не говорят. Поверь мне, это случается чаще, чем ты думаешь.
Алкоголизм и жизнь с алкоголиком. Это весьма непривлекательная тема. Наше личное грязненькое дельце. Гнусный пустячок, который мы держим за закрытыми дверьми. Звук пустых бутылок, дыхание, пропитанное алкоголем, болезненные спазмы в желудке, бессонные ночи. Наша и только наша патетическая тайна. Постыдный секрет. Наша жизнь – карикатура на счастливое существование других. Мы – черная паршивая овца среди счастливых семей, члены которых между собой хоть иногда и ругаются, но не сталкиваются с проблемой зависимости.
Возможно, этого никто не хочет замечать! Возможно, люди лучше заткнут уши, когда кто-то попытается рассказать им об этом. А человек нуждается в том, чтобы поделиться с кем-нибудь своей болью, однако – оп-ля! – никто не хочет его слушать… Потому что это неприятно? Потому что я такой же человек, как и вы, все мы несовершенны. А что у вас? Ах, да, геморрой, да еще вы поглядываете на мальчиков, несмотря на то, что женаты и ваша супруга хороша собой? Хм, так вы ночью, когда жена уже спит, шарите в Интернете по порносайтам и онанируете у компьютера? А что у вас? Ах, так, вы крадете в магазине самообслуживания сладости, хотя ходите в галстуке и работаете в банке? А тетушка Бригита, ну да, она в молодости была неверна и у нее родился ребенок от другого мужчины. Зато мы! У нас в семье – алкоголик. Мой муж пьет! И вдруг оказывается, что эта скрытая проблема уже не так пикантна и интересна. Алкоголизм. Потеря контроля. Потеря самообладания. Между нами говоря, это отвратительно. Это на самом деле гадко, когда вам кто-то напоминает, что и с вами может случиться нечто подобное.
Потому что такое, по всей вероятности, случается с гораздо большим количеством людей, чем это можно себе представить. Тетушки по отцовской линии и тетушки по линии матери, отцы и братья. Дедушка и бабушка, двоюродный брат и двоюродная сестра. В некоторых семьях алкоголиков много, в других – лишь парочка. У детей высок риск алкоголизма, если один из родителей алкоголик, а если оба, то риск еще выше. Мы пока не знаем, насколько велика роль наследственности и среды воспитания, безопаснее ли вырастать рядом с алкоголиком, ставшим абстинентом, или это не имеет никакого значения. Что хуже: когда трехлетний ребенок плачет и кричит до тех пор, пока не уснет, несчастный и брошенный, или когда он в восемь лет вынужден смывать рвоту с одежды матери, в двенадцать – заботиться об оставшихся членах разрушенной семьи, а его детство уже давно кануло в Лету? Не знаю.
Алкоголик. Все ясно. Человек может заболеть. Человек может вылечиться. Много написано об угрозе алкоголизма, о том, какая среда может послужить почвой для развития алкогольной и наркотической зависимости, говорят также о генетике… Но теми, кто с алкоголиками вынужден жить, исследователи особо не занимаются. Что создает почву для того, чтобы человек, став взрослым, связал свою жизнь с алкоголиком? Есть ли к этому предрасположенность? Когда дети играют, репетируя свои будущие роли, никто не мечтает о том, что будет жить с алкоголиком. Я принцесса. Я вор. Я живу с алкоголиком. Нет, такое невозможно представить. Дети даже не знают, что такие люди ходят по свету. Они узнают алкоголика в пьяном мужике. Их собственный папа может быть немного странным, но он никакой не пьяница! Не говоря уже о маме, может быть, постоянно уставшей, иногда рассерженной, подозрительно пахнущей, частенько игнорирующей родительские собрания, но уж точно не пьянице. Человека, который живет с алкоголиком, дети не воспринимают как общественное явление.
Если бы меня кто-нибудь несколько лет назад попросил описать особу, живущую с алкоголиком, я, скорее всего, состроила бы брезгливую гримасу и только покачала головой. Ну, кто может быть таким идиотом, чтобы по собственному желанию жить с алкоголиком? Почему бы просто не уйти? Почему бы не бросить пьяницу, чтобы он упился до смерти? Я описала бы тех, кто живет с алкоголиками, как унылую серую массу людей. Переступая вперед-назад на тяжелых ногах, они заунывно поют какую-то жалобную монотонную песню. Это те, кто действительно проиграл в этой жизни. В основном, естественно, женщины. Несамостоятельные бедняжки, которые только и делают, что приближают собственную гибель.
Так я могла рассуждать пару лет назад. Теперь я уже не была такой гордячкой.
Я и сама не бросила своего алкоголика. Наоборот, я развила в себе сильную созависимость. Я осталась, я надеялась, я оберегала его, стискивала зубы. Я старалась жить с высоко поднятой головой, быть оптимисткой, я верила, что могу быть ему опорой, что могу ему помочь. И прежде всего я верила, что каким-то загадочным способом именно из-за меня он перестанет пить, что любовь поможет нам вырваться из этого безумного круговорота.
Я уже была на сносях. Погладив живот, я вздохнула, думая о своей наивности. Но что толку плакать над разбитым кувшином? Надо идти вперед…
Часть вторая
Say you 've been losing your mind, baby
A little bit at a time, baby
I should have seen the signs,
But I guess I've been blind doing your cooking and cleaning
All the words you said all the vows you made
I wish I'd known in time that you were lying
And your words have no meaning.Tanya Stephens. "Kiss The Kids" (Sintoxicated)
19
Лечебно-трудовой профилакторий изменил Рихарда. Он казался повзрослевшим. В нем уже не было ничего детского. Он побледнел и как бы потускнел. Неухоженные волосы. Пыльные брюки. Он выглядел так, как будто спал на полу в телячьем вагоне.
Внутри во мне боролись различные чувства. Одна моя часть испытывала жалость, другая – злость и бессилие. Одновременно в глубине души все еще теплилась надежда. И это при том, что я давно уже была не способна на какие бы то ни было чувства. Да, я определенно была в шоке.
Он посмотрел на меня и осторожно улыбнулся. Протянул руку. Немного смущенно пожал плечами.
– Иди сюда, – позвал.
Это было как в плохом фильме. Иди сюда, ну иди же и обними меня. Так. Теперь будет все хорошо, только хорошо. Отныне никакой печали. Я уже не пью. Все чудесно.
Я подошла к нему. Что мне оставалось делать?
– Я люблю тебя, Мариса, – сказал он, сжав меня в объятиях. – Боже, там, где я был, на самом деле жутко. Теперь я уже никогда не буду пить, обещаю! Теперь я буду именно тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Буду хорошим отцом нашим детям, буду вести себя как положено. Отныне никакого виски. Или чего-то подобного. Конец клубным вечеринкам. Начну новую жизнь.
Мы долго стояли, обнявшись. Нам обоим было очень хорошо. Я чувствовала давление его тела. Мне казалось, что это тело наконец очистилось от огромной массы лжи и мой муж вернулся ко мне. Да. Именно так. Это был мужчина, которого я ждала в течение всех этих безумных одиноких ночей.
Созависимый человек, живущий с алкоголиком, чувствует себя чем-то вроде застиранной тряпки. При всей своей человечности и порядочности он легко может оказаться на дне, в положении человека, который не может предъявлять никаких требований. Наоборот, он легко позволит себя облапошить и с благодарностью примет любые хорошие новости. Он их жаждет в прямом смысле слова. Ведь он слишком долго прозябал на диете, состоящей из лжи и обмана. Поэтому, если на подносе перед ним вдруг окажется приманка, сдобренная хоть какой-то частью правды, он проглотит ее, не раздумывая.
Но я и тогда со всем этим не покончила. Хотя по понятным причинам это было бы самым простым решением. Ведь развод – это так легко и современно! Сдаться. А проявить упорство, остаться – это не модно. Выбрать для себя самый трудный путь. Развод – это рядовое событие. Столько людей разводятся. Через год, через два, через четыре. Человек ловит себя на мысли, что его брак несколько затянулся. Встретит кого-то другого. Обретет самого себя. Скажет "С Богом!" и помашет на прощание платочком. Отсечет прошлое хирургическим скальпелем. Детей, семейный очаг, все семейные узы. Конец. Разрыв. Никаких сентиментальностей! Так он еще и зависимый? В таком случае развод просто неизбежен. Все зависит лишь от того, когда у той, которая не пьет, закончится терпение. Это так просто и легко – уйти.
Когда-то уйти от мужа считалось революционным поступком. Женщины этого не делали. Они оставались и терпели, не имея другой возможности. Ведь мужчина был господином в доме. Главой семейства. Он зарабатывал деньги. Был хозяином своей жены и своих детей. Если случалось, что женщина выбирала не того мужчину, – это была ее проблема. Бедняжка. Она должна была просто терпеть. О том, чтобы найти себе другого, не могло быть и речи. Не оставалось ничего иного, как идти ко дну вместе с тонущим кораблем. Стиснуть зубы, понимая, какой паршивый лотерейный билет ты вытащила.
Никакая нормальная современная женщина такого терпеть не будет. Если супружеская жизнь не клеится, мы разводимся. Возможно, возникнут финансовые проблемы, возможно, ее перестанут приглашать на ужины, устраиваемые только для супружеских пар (что для многих жен алкоголиков обстоятельство скорее хорошее, нежели плохое). Но от мужа надо избавиться. Для чего с ним оставаться, если ее ничто не держит?
Может быть, потому, что у человека есть на все собственный взгляд.
Может быть, потому, что человек не любит легко сдаваться.
Хорошо это или плохо? Этого не знает никто. Причем, вполне возможно, что мы не получим ответы на все эти вопросы до конца своей жизни.
Ведь я все-таки хотела, чтобы он вылечился. Хотела жить с ним трезвой, спокойной жизнью. Мы еще некоторое время обнимались, пока я не сказала ему, что, наверное, смогу его простить.
Мы собрали вещи и вернулись из пригорода обратно домой, где царил хаос из-за неоконченного ремонта. Шарлотта пришла помочь нам привести жилье хоть немного в порядок. Ее щеки были слегка румяны, когда она поделилась новостью, что накануне вечером познакомилась с новым парнем. В очередной раз. Пока все очень неопределенно. Нет, не хочу говорить, как его зовут. Да, она суеверна! Вдруг, если она скажет, все исчезнет? Чпок! Мужчина растворится, и от него ничего не останется. Я согласилась. Ладно, не говори ничего. Подождем. Пока любовь, если все будет хорошо, не пустит глубоких корней. Не будем трогать эту тему. Ни пуха ни пера, сестренка!
Вынимая из сумки пеленки, питание и детские футболки, я еле слышно напевала. Разобрала сумку с туалетными принадлежностями. Достала нижнее белье. Мне уже не нужно будет таскаться с сумками. Мы снова дома, пусть даже в грязной после ухода рабочих квартире. Скоро закончатся работы и на кухне. Она будет новой и красивой. Кухня. Сердце дома. Здесь мы будем готовить еду, игриво наталкиваясь друга на друга. Я остановилась, погрузившись в мечты. Я видела, как мы целуемся, пока готовится лазанья. Представляла себе, как наша любовь расцветает и становится все сильнее, как она начинает приобретать вкус душицы, базилика и тимьяна. Видела себя и Рихарда. Здоровыми. И наших счастливых детей с глазами, светящимися как звездочки.
Рихард, конечно же, принес всем подарки. Я понятия не имела, где он их взял. Но это было неважно. Человек не может в одночасье избавиться от старых привычек. Однако я терпеть не могла подарков, преподносимых в качестве взяток. Я отлично знала, почему он дарит мне все это. Потому что ему нужно было избавиться от чувства вины. Потому что хотел купить мое расположение. Потому что хотел попросить прощения. Так что мне было лучше без всех этих подарков. Зато детям нет. Чем больше они получали подарков, тем больше радовались.
Начиналась новая, пока еще очень нестабильная жизнь. В наполовину разоренной кухне Рихард готовил спагетти и подливу из молотого мяса, на нем был фартук, он шутил и целовал меня в нос. Мы все вместе поужинали, улыбаясь друг другу. Непринужденно. Наконец-то это не было наигранным. Мы все еще были способны улыбаться друг другу? По всей видимости, да. В любом случае, в тот вечер мы отлично с этим справились.
Рихард пил минералку. Было приятно на это смотреть. Я уже забыла о том, что он может пить что-то другое кроме пива, вина или виски. Теперь он пил минералку, и я не могла на это насмотреться. Я влюбилась в эту картинку. Я влюбилась в способ, которым он подносил ко рту бокал с водой. Отпил. Сглотнул. Жидкость, которая никак не влияла на его жизнь и не отравляла дыхания. Он выпивал бокал до дна.
Чтобы трезвость стала нормой нашей жизни, Рихард получил от женщины-нарколога с карими глазами целую кучу сильнодействующих лекарств. По всей видимости, доктора имели право щедро назначать алкоголикам лекарственные препараты, заменяющие наркотические вещества. Разрешенные наркотики. Наркотики по рецепту, против которых общество не возражало. Однако к употреблению этих, на первый взгляд невинных таблеток алкоголик быстро привыкал, поэтому это было очередным свинством, однако я в то время над этим не задумывалась. Для меня эти таблетки были друзьями. Добрыми феями, которые с помощью волшебной палочки помогли вернуть мне мужа, помогли ему снова встать на ноги.
Собрил, атаракс, терален, пропован. Но самое главное – антабус. Антабус был гарантией того, что Рихард не начнет снова пить. Этот препарат обеспечивал своего рода внутреннюю привязанность к трезвости. Антабус был укротителем алкоголя, живущего в крови алкоголика. Это был вахтер, отправляющий обратно нежелательных гостей. Могло ли это быть так просто? Антабус гарантировал, что Рихарду будет очень плохо, если он выпьет. Вначале следовало принимать лекарство каждый день, чтобы проявилось действие препарата. Через пару дней алкоголик был им буквально пропитан. После этого было достаточно принимать по одной таблетке через день.
– Хочу, чтобы мне вшили капсулу, – сказал Рихард вскоре после этого. – Думаю, это лучше всего. Мне не надо будет думать о таблетках, а у тебя будет больше уверенности.
Возможность вшить под кожу капсулу с препаратом антабус воспринималась, как абстиненция с еще большей гарантией.
Срок действия капсулы составлял десять-двенадцать месяцев. Существовал риск, что алкоголик будет чувствовать себя очень плохо, однако многие все-таки шли на это. В конце концов, даже антабус не может остановить желания снова броситься в объятия алкоголя. Мы выяснили, что вшить капсулу с антабусом могут в одной стокгольмской частной клинике. Рихард ждал этого, можно сказать, с нетерпением. Рассказывал о Дане, парне, которому, как он слышал, сделали такую операцию. С того времени Дан якобы вел трезвый образ жизни (однако, как я узнала позже, это не совсем соответствовало действительности).
Мы вдруг смогли говорить друг с другом о людях, которые много пили. Мне кажется, Рихард сам этого хотел. Я убеждена в том, что он надеялся таким образом исключить возможность остаться один на один со своей проблемой. Ему служило опорой, что есть и другие люди, кроме него. Что на самом деле есть и другие алкоголики. Начали всплывать имена людей, которые много пили. Их было больше, чем я предполагала.
– Я точно готов вшить себе капсулу с антабусом, – заявил он. И его слова звучали убедительно.
Его решение меня обрадовало. Я с удовольствием обсуждала эту тему. Я была в восторге от того, как он запросто признался в своей проблеме. Признался, что болен. Чувство, что мы избавились от лжи, приносило облегчение. Было так здорово, что он не приходит в ярость от каждого моего слова.
Постепенно я стала все ближе знакомиться с абстиненцией, которая пришла на смену длительной зависимости. Ох, она, эта абстиненция, воспринималось как свобода! Однако никто мне не открыл глаза на то, что ее улыбающееся лицо было всего лишь маской, за которой скрывается совершенно другое выражение.
Я сделала ошибку, поверив в то, что абстиненция – это просто трезвость. Что не нужно ничего другого – только чтобы алкоголик перестал пить. Что абстиненция – это постоянное, лишенное осложнений, освобождающее состояние.
И не нашлось никого, кто был бы так любезен и объяснил мне, как алкоголик проживает свою первую абстиненцию. И никто меня не ввел в курс дела о реакциях созависимого, каковы его перспективы в этом отношении. Усталая врач-нарколог, специализирующаяся на лечении алкогольной зависимости, по понятным причинам не соизволила подробно обсудить со мной эту тему. Да и почему она должна была это делать? Я ведь физически от алкоголизма не страдала. Я не страдала никакой химической зависимостью. В амбулатории, как правило, занимаются людьми, находящимися в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, или сумасшедшими. Тот, кто живет с ними, вполне способен позаботиться о себе сам.
Было бы здорово, если бы существовало какое-нибудь методическое пособие с подробным описанием отдельных стадий абстиненции. Но на такие вещи у государства никогда нет средств.
О том, что абстиненция обманчива, я никогда не слышала. Я не понимала, что жизнь с алкоголиком, который только-только встает на путь трезвости, крайне ненадежна. Трезвый бывший алкоголик отличается – особенно вначале – совершенно особым поведением.
Только что завязавший не живет нормальной жизнью, как и те, кто его окружает. Человек полон доверия, но вместе с тем он как бы еще не определился до конца. Карточный домик построен, алкоголик мертв, чудовище пронзили мечом… но все вдруг продолжается как в дурном фильме ужасов, когда экран погас, зажигается свет, все с облегчением встают, а чудовище вдруг возвращается. И не раз. Снова, снова и снова. То, что у многих алкоголиков рецидивы являются неотъемлемой частью пути к выздоровлению, ни докторша из больницы святого Гёрана, ни кто-либо другой мне не объяснили. Что нет смысла говорить "если" возникнет рецидив, скорее "когда" возникнет рецидив. Что рецидив – плата за трезвость, ее менее приятная, оборотная сторона. Понятно, что с нами такого не должно было случиться. В нашей семье рецидиву места нет! У нас вся ложь раскрыта, а алкоголик решительно встал на путь выздоровления.
Я все еще жила в розовой дымке, не боясь того, что придет. Моя мечта о нормальной семье стала наконец приобретать реальные очертания! Я победила, и мы снова контролировали ситуацию. Молодчина, молодчина Рихард! Мой милый Рихард так любит меня и детей, что решил бросить пить.
Так я думала…
Я посещала отделение для будущих мам, измеряла свой живот, поглаживая маленькую девчушку, которая росла внутри меня и становилась все сильнее. Ты родишься в трезвой, здоровой, замечательной семье, шептала я ей, когда вечером ложилась спать. Ты не будешь страдать. Мы тебя будем очень сильно любить. Ты наше маленькое чудо, наш ребенок, который спас нас от гибели…
Я как будто верила, что жизнь проста и предсказуема, как низкопробный любовный роман. Что наш будущий ребенок спасет нас. Могла ли я вообще быть такой доверчивой, будучи без пяти минут матерью четверых детей? Наверное, да.
Случается, что в период беременности женщина теряет способность здраво мыслить. Иногда ей может показаться, что она растворилась во Вселенной, она начинает сходить с ума, говорит с духами и тому подобное. Со мной такое бывало.