– А с того, – подхватила идею брата Даша. – Ведь ты же… ну… – замялась девчонка и проговорила совсем еле слышно: – Ты же ненадолго умер… как бы…
– Ага, – подбадривая подругу, улыбнулся Стас и повторил то, что подслушал от родителей, а потом узнал и от доктора: – Я перенес клиническую смерть.
– Вот! – поднял палец Андрон. – В тот самый момент твоя душа и отделилась от тела, а потом не успела вернуться.
– И что я, по-твоему, сейчас без души? – собрался обидеться Стас.
– Нет-нет, – замотала головой Даша, – все не так! Без души ты бы не смог жить. И вернуться она успела. Но она, как бы это сказать, научилась выходить из твоего тела, ей это понравилось, вот она и повадилась изредка гулять. Например, когда ты спишь. Ведь и призрака видят в основном вечером, утром или ночью.
– Просто потому что днем слишком светло, чтобы его увидеть, – подал голос молчавший до поры Иван. – Нет, это душа не Стаса. Я ведь говорил, что ее… хозяина зовут Святослав. И Стас своими снами это подтвердил. Эти сны ему не зря снились.
– Но там же все неправда! – воскликнул Андрон. – И Кошкова в те времена не было, и монстров таких не бывает!
– В нашем мире не бывает, – подчеркнул голосом "в нашем" Иван.
– А в каком тогда? – заинтересованно спросил Стас, который и сам много думал об этом. – В загробном, что ли?
– В параллельном, – обыденным, почти скучающим тоном сказал Иван. – Существует теория, и многие ученые с ней, кстати, согласны, что в иных измерениях, буквально у нас под боком, существует множество миров, подобных нашему. Вот и представьте, что где-то тоже есть Земля, есть Россия, ну, пусть даже Русь, есть Кошково, только там ход истории пошел по-другому. Возможно, как раз из-за этих тварей, которых нет у нас. И там тоже живет Стас, только зовут его чуть по-другому, хоть и похоже. Может, параллельные миры имеют между собой некоторые точки пересечения, или они периодически появляются и исчезают. Вот и…
– Что "вот"? – вскочила на ноги Даша. – Я еще понимаю, если бы сам этот Слава к нам попал, тогда в твою теорию это укладывается. Но попал-то к нам призрак! При чем тут тогда параллельные миры?
– Кажется я понял, – пробормотал Стас, чувствуя, как опять холодеет внутри живота. – Я ведь говорил, что в последнем сне меня… то есть, Славу, будто бы убили… Так вот, а что если и впрямь убили? То есть, тяжело ранили, и у него тоже наступила клиническая смерть. И случилось это как раз в тот момент, когда здесь меня сбила машина. Наши души… как это называется?.. вознеслись. А потом нас обоих откачали. Души полетели назад к телам, но вот тут-то у наших миров и произошло это пересечение, о котором говорил Иван. Может, совсем-совсем короткое, но душа Святослава успела залететь к нам по ошибке. Но миры опять разъединились, и вернуться к себе она уже не смогла. И не может. Вот и слоняется тут у нас…
– А ведь правда, – прижала к пылающим щекам ладони Даша. – Так оно и есть!.. Как же там Святослав без души? Он умер?..
– Я думаю, если бы умер, – очень серьезно сказал Иван, – то душа бы опять, как сказал Стас, вознеслась. Ведь в первый раз они со Стасовой душой попали в одно место. Наверное, загробный мир един для всех миров. Или только для всех Земель. А раз душа покуда здесь, значит, Святослав еще жив, но находится, например, в коме.
– Так надо же что-то делать! – затрясла кулачками Даша. – Надо ему помочь! Чего мы сидим?!
– А что мы можем сделать? – насупился Стас, которому тоже стало очень жаль Славу. Как-никак, это был почти он сам. К тому же, он даже был им какое-то время. – И потом, я видел его позапрошлой ночью, а этой мне даже сон не приснился. Может, душа нашла переход в свой мир?
– Или вознеслась, – почти неслышно прошептал Андрон, но его услышали все.
8
Судьба гипотетического Славы взволновала ребят. И, хоть это была всего лишь гипотеза, в нее поверили все. Оставалось каким-то образом найти привидение – если оно еще находилось в этом мире, – и каким-то образом с ним побеседовать.
– Иван, – пришла вдруг Стасу в голову мысль, – может, ты еще раз попробуешь его вызвать? Расспросишь обо всем подробно…
– Расспросишь! – фыркнул Иван. – Ну ты, друг, сказанул! Это ж тебе не сосед по парте, с которым можно поболтать о том, о сем во время урока. Призраки не особо разговорчивы. Да им и нечем говорить – у них ни рта нет, ни связок, ни горла, ни легких.
– Я его слышал… – прошептал Стас, вспомнив тихое всхлипывание в ночь, когда он впервые очнулся. – Он плакал. – И Стас поведал друзьям, когда и как это было.
– Не обижайся, друг, – сказал на это Иван, – но ты сам говоришь, что тогда только вышел из комы. Да и снотворным наверняка был обколот, болеутоляющими всякими. Впрочем, вполне вероятно, что ты в тот момент частично находился еще там, в так называемом тонком мире, поэтому и впрямь мог что-то слышать. В любом случае, тот раз – не показателен.
– Но ведь он и тебе сказал в прошлый раз свое имя! – вскинулась Даша.
– Не сказал, – мотнул головой Иван. – И я вам это уже объяснял! Я прочитал его имя из его… даже не знаю, как назвать… мыслесферы, что ли… Мне трудно пока в этом разобраться, я ведь не профессионал, действую, в основном, методом проб и ошибок. Я даже не знаю, смог ли я прочесть его имя потому, что получил доступ к его мыслям, или потому, что он сам захотел мне его сообщить.
– Мы где-то слышали, – задумчиво сказал Андрон, – что медиумы, когда хотят побеседовать с духом, временно подсаживают его в чье-нибудь тело. Это правда?
– Думаю, да. Я читал про это. Даже теоретически знаю, как это делается. Но, как вы понимаете, испытать метод на практике мне не доводилось.
– Так давай и испытаем заодно! – подпрыгнул на кровати Стас. – Вызови духа и подсади его, скажем… в меня. Тем более, мы уже были с ним вместе в одном теле.
– Какой ты шустрый, друг, – нахмурился Иван. – Вызови!.. Подсади!.. Это ж тебе не интернет: кликнул по ссылке – попал, куда надо. Во-первых, вызвать его при вас у меня вряд ли получится; я уже говорил, что мне нужно хорошо сосредоточиться. А во-вторых, даже если я его и вызову, то не стану ни в кого из вас подсаживать. И вообще в кого-либо из людей. Я не знаю, чем это может кончиться. У меня еще нет опыта.
– А если… не в людей?.. – пробормотал вдруг, задумавшись, Стас.
– А в кого же еще? – показал белоснежные зубы Иван и кивнул на Вилку: – В кошку, что ли?
– Хотя бы, – серьезно посмотрел на него Стас. – Сможешь?
Иван даже поднялся.
– Ну, друг!.. Ну, ты даешь!.. – развел он руками. Но, подумав немного, вновь опустился в кресло и негромко сказал: – А почему бы и нет? Только, я думаю, одной кошки для него будет маловато. Я не уверен, но мне кажется, что вес и объем тела должны быть примерно такими же, как у хозяина души.
– Ну, я примерно килограммов сорок пять вешу, – сказал Стас, который и впрямь был довольно худеньким и не сильно высоким. – Так что же теперь – призрак в рысь какую-нибудь подсаживать? Где мы ее возьмем, во-первых, и не загрызет ли она нас, во-вторых?
– Зачем в рысь? – прищурился Иван. – Можно все-таки в кошку попробовать. Только не в одну, а… Сколько твоя Вилка весит?
– Я ее, вообще-то, не взвешивал… – начал Стас, но его перебила Даша:
– Да погодите вы кошек взвешивать и рысей ловить! Что это нам даст? Ни кошки, ни рыси разговаривать все равно не умеют.
– Говорить-то будет Святослав, – поправил ее Стас.
– Но у кошачьих нет органов речи! – поддержал сестру Андрон.
– Можно что-нибудь придумать, – явно загорелся идеей Иван. – Например, он будет царапать лапой.
– Кого царапать? – поежился Стас.
– Не кого, а по чему. По песку, по земле… Или, если окунать лапу в краску или чернила – то и по бумаге.
– Так он много не нацарапает… А нам хочется побольше узнать, – вздохнула Даша. – Вот если бы была клавиатура для кошек…
– То что?
– То он бы настучал, все что надо, на компьютере.
– А ведь ее можно сделать, – почесал в затылке Андрон. – Помнишь, у нас где-то были пластмассовые кубики с буквами? Мы по ним в детстве читать учились…
– Ну… – уставилась на брата Даша, а потом хлопнула себя по лбу: – Ну, конечно! Надо разломать кубики на грани и сделать такую клавиатуру! Они как раз размером под кошкину лапу.
– Как вы ее сделаете? – недоверчиво глянул на Андроида Стас.
– Легко! – улыбнулись близнецы. – Берется основание, хотя бы фанерка, приклеиваются контакты, над ними крепятся подпружиненные чем-нибудь грани с буквами…
– Ладно, ладно! – замахал на них, улыбаясь, Стас. – Верю, что сможете. Я забыл, что вы технари.
– Тогда поступим так, – поднялся Иван. – Сейчас мы расходимся. Я поштудирую свои книги и записи, освежу и закреплю знания насчет подсаживания души в чужое тело. Вы, – кивнул он Андроиду, – идите делайте клавиатуру. А ты, друг, – посмотрел он на Стаса, – взвешивай Вилку, вычисляй свой вес в кошках и думай, где нам их столько взять. Вечером созваниваемся и решаем, когда и где будем проводить… сеанс.
– Ты же при нас не хотел, – удивился Стас.
– Придется захотеть, – блеснул Иван в улыбке зубами, – одному мне с кошачьей оравой не справиться.
Когда друзья разошлись по домам, Стас принялся думать, как же ему взвесить Вилку. Он знал, что у мамы есть пружинные весы с крючком – безмен. Но, во-первых, как на этот крючок подвесить кошку, а во-вторых, как попросить этот безмен у мамы, чтобы не объяснять, зачем он ему понадобился? Опять же, когда он начнет… подвешивать и, собственно, взвешивать Вилку, та наверняка начнет орать, что также вряд ли понравиться маме.
К счастью, пока он все это обдумывал, выход нашелся сам.
– Сынуль, – заглянула в его комнату мама, – ты один побудешь с полчасика? Мне в магазин сходить нужно.
– Что я, маленький? – едва не запрыгал на одной ноге Стас, с трудом сдерживая радость. – Иди, конечно. Хоть на час. В смысле, на сколько нужно, на столько и иди.
И мама ушла. Стас проковылял на кухню и стал рыться в ящиках. Безмен нашелся быстро. Теперь нужно было решить проблему с подвешиваем на его крючок Вилки. Было ясно, что сделать это, не причинив ущерба кошке, никак не получится. А протыкать животному шкуру у Стаса не поднялась бы рука. Да и вряд ли Вилка позволила бы ему это сделать уже без ущерба его собственной шкуре.
Стас почесал затылок. Его взгляд упал на ручку кухонной двери, увешанную полиэтиленовыми пакетами, что накопились у мамы после прошлых магазинных походов. Идея пришла в голову сразу: Вилку – в пакет, пакет – на крючок безмена. Все, как говорится, дела.
Он принялся выбирать подходящий пакет. Нужных по размеру оказалось аж три штуки. На одном был как раз нарисован котенок. Выбор, конечно же, пал на него.
– Кис-кис-кис! – позвал Стас. Из гостиной выплыла Вилка и посмотрела на него полным подозрения взглядом.
"Неужто она мысли читает? – удивился Стас. – Ничего, сейчас мы ее обманем!"
Он принялся усиленно думать о том, что собирается покормить кошку. Для достоверности он даже открыл холодильник и оторвал от связки сосисок одну. Снял с нее целлофановую оболочку и призывно замахал:
– Кис-кис-кис! Вилка, иди сюда, смотри, что у меня есть.
Кошка поддалась на провокацию и зашла в кухню. Стас отбросил сосиску, схватил пакет и прыгнул на кошку. При этом он зацепил гипсом за стол и на пол с грохотом упала сахарница, рассыпав вокруг содержимое. А вредное животное, конечно же, успело удрать.
Но Стас не собирался так просто сдаваться. Он поднял с пола сосиску, взял с собой также пакет и безмен и отправился на поиски. Поскольку его руки были заняты, от костылей пришлось отказаться, и Стас запрыгал вперед на здоровой ноге. Так он допрыгал до прихожей, и тут, совершенно неожиданно и непонятно откуда под ноги ему вылетела Вилка. Точнее, под ногу, поскольку вторую, в гипсе, Стас держал перед собой на весу. Что именно взбрело в голову кошке, для него так и осталось загадкой, поскольку разгадывать ее, потеряв равновесие, было не очень кстати. Стас, уже падая, невольно взмахнул руками. Из левой тут же выскользнула сосиска, из правой со стуком выпал безмен. Но пакет Стас удержал, а рухнув все-таки на пол, с изумлением обнаружил, что случайно поймал в него Вилку!..
Он прижал к груди истошно рявкающий, трепыхающийся пакет и принялся оглядываться в поисках безмена. Тот обнаружился рядом, но поднять его оказалось непросто, поскольку держать пакет с кошкой одной рукой было чревато последствиями. Впрочем, они уже и без того начинали сказываться: Вилкины когти в нескольких местах прорвали полиэтилен и скребли теперь по Стасову пузу. Это было так больно, что парень очень разозлился на кошку. И злость придала ему сил и решительности. Он все-таки умудрился схватить одной рукой обе ручки пакета и, отставив его как можно дальше от себя, второй рукой поднял безмен. Даже не пытаясь вставать, Стас сидя приступил к процессу взвешивания. Он подцепил крючком безмена ручки пакета, из которого торчали уже молотящие воздух кошачьи лапы и продолжали доноситься истошные вопли. Не обращая на это внимания, Стас разжал пальцы левой руки, и пакет закачался на безмене. Три килограмма двести грамм – успел заметить Стас, и в то же мгновение пакет разорвался окончательно, и Вилка с возмущенным мявом пулей улетела в гостиную.
Усталый, исцарапанный, в подранной футболке, но гордый собой Стас, держась за стену, поднялся на ногу. А потом щелкнула замком входная дверь.
9
Стас не любил врать, тем более маме. Но сказать ей, что он взвешивал кошку, это значит отвечать и на вопрос: зачем? Надеяться, что мама ничего не заметит, было глупо.
Но пришла не мама. Вернулся из гаража папа. Это было чуточку легче. Во всяком случае, Стас на это надеялся.
Напрасно. Папа снял кепку, собрался положить ее на полку над вешалкой и вдруг замер, округлив глаза. Первый же папин вопрос разрушил надежды Стаса:
– Что делает на вешалке сосиска?
– Э-ээ… – поскреб Стас затылок и решил, по возможности, говорить только правду. – Мне не видно… Лежит?
– Действительно, – кивнул папа, – лежит. Сможешь с трех раз угадать мой следующий вопрос?
– Наверное, ты не станешь спрашивать: можно ли ее съесть… – опустил голову Стас. – А лежит она там потому, что я ее нечаянно уронил.
– Уронил? Но, позволь, оброненные предметы имеют свойство падать, а не взлетать.
– Я не точно сказал. Это я падал, когда сосиска выскользнула из руки и улетела. А я не заметил, куда.
– Ага, стало немного яснее, – взял папа с полки сосиску и положил на ее место кепку. – Хотя неясной осталась причина твоего хождения по квартире с сосиской в руке. Ну, и причина твоего падения тоже.
– Причина у всего этого одна, – вздохнул Стас, – Вилка.
– Ты имеешь в виду столовый прибор или кошку? – попросил уточнить папа.
– Кошку.
– А что с ней не так? С чего ей понадобилось ронять тебя и заставлять вооружаться сосисками?
– Я выманивал Вилку этой сосиской, – лаконично ответил Стас. До сих пор ему врать не пришлось, что радовало. И если папа удовлетворится этими ответами…
Не тут-то было! Во-первых, папу наверняка заинтересовала причина выманивания кошки. Во-вторых, он заметил ошметки пакета на полу и разорванную на Стасовом животе футболку. Однако с новыми вопросами он торопиться не стал.
– На, подержи, – протянул папа сосиску, снял куртку и разулся. – Пойдем, побеседуем.
Стас надеялся, что беседа состоится в гостиной, но папа отправился на кухню. Разумеется, копилка папиных вопросов тут же пополнилась. И начал он как раз с крайнего.
– Это тоже сделала Вилка? – показал папа на барханы сахарного песка на полу.
– Нет, это сделал я, – признался Стас. – Нечаянно. Зацепился гипсом за стол и…
– А почему не убрал сразу? Только не надо кивать на больную ногу, подмести пол можно вообще без помощи ног.
– Потому что я как раз шел ловить Вилку, потом поймал, потом упал… Нет, наоборот: упал, а потом поймал, потом она разорвала пакет и вырвалась, а как раз сразу потом пришел ты. Поэтому я просто не успел прибраться.
– У меня такое ощущение, – задумчиво сказал папа, – что в твоем перечислении пропущен, как минимум, один пункт. Что было между "поймал" и "разорвала пакет"?
– Ах, да, – притворился непонятливым Стас. – Между этим я посадил ее в пакет. Вернее, она сама в него попала.
– Просто так – взяла и попала? – нахмурился папа. – Вот что, ловец кошек, неси веник, подметай пол, а потом, без запинок и подталкиваний с моей стороны, все мне подробно расскажешь. Идет? Кстати, – завертел он головой, – а куда ты дел маму? Надеюсь, она случайно, или, того хуже, специально, не попала в холодильник или не упала на люстру?
– Мама на полчасика пошла в магазин.
– Давно?
– Уже минут сорок.
– Ну, тогда у нас еще часа полтора есть. Как раз успеешь прибраться, переодеться, – кивнул папа на Стасову майку, – смазать живот йодом и все мне рассказать. Заодно решим, что будем говорить маме.
– А… разве не правду? – захлопал ресницами Стас.
– Правду тоже можно подать по-разному, – философски изрек папа. – Или стакан наполовину пуст, или он наполовину полон.
Пока Стас выметал из кухни сахарный песок, он лихорадочно соображал, что же сказать папе? Прикинуться дурачком, сказать, что он просто развлекался таким образом? Папа ни за что не поверит. Что-то придумать, соврать? Очень не хочется, да и что тут можно придумать? Причем такое, чтобы, опять же, поверил папа. Нереально. Так что же теперь, рассказывать правду? Подводить друзей? Не попытаться помочь Святославу?.. Впрочем, почему он решил, что, рассказав правду, он все испортит? Может, наоборот? Папа никогда не запрещал ему что-то делать, не объяснив, почему это делать не следует. И если рассказать все папе подробно и четко, он вполне может согласиться, что они с ребятами задумали хорошее дело. Ведь не поразвлекаться же и впрямь они решили!
Смазывать царапины йодом оказалось очень больно. И хоть к боли Стас за последнее время притерпелся, у него на глазах все же выступили слезы. И почему-то от этого решение рассказать обо всем папе лишь укрепилось. Папа – взрослый, папа – умный, а главное – папа справедливый. Он или даст дельный совет, или укажет на ошибки их плана. В любом случае, он им поможет, а не станет мешать.
И Стас все рассказал. Все-все, и про свои сны, и про единственную встречу с призраком, и про их с друзьями гипотезы, и про то, что они решили предпринять. Собственно, говорить о том, зачем ему вздумалось взвешивать кошку, уже и не пришлось.
Папа выслушал его молча. По его сосредоточенному, слегка нахмуренному лицу трудно было что-то понять. Кроме того, что он ему поверил. Иначе давно бы уже сказал что-нибудь едкое и колкое.
Но папа сказал вовсе нечто странное:
– Пойду, вынесу мусор.
Стас даже рот открыл от изумления. Выходит, он все-таки зря надеялся на папину помощь и тому на самом деле настолько безразлична эта история, что мусор ему показался важнее? У Стаса защипало в носу и запершило в горле. Он бы непременно разревелся, если бы папа не пояснил:
– Ни к чему, чтобы мама увидела эти… гм-м… улики. Заодно и сам приду немного в себя.
Так вот оно что! – моментально расцвел Стас. Оказывается, папе совсем не все равно, что он ему рассказал. Наоборот, он принял это, как говорит мама, близко к сердцу.
– А ты пока помирись с Вилкой, – сказал папа, натягивая куртку.