– Как это "и нашим, и вашим"? Только нашим, только тем, кто нам через Раису Матвеевну вручил эти так называемые пачки, – грозно произнес самый крупный, в смысле фигуры, судья Бомбовоз.
В совещательной комнате установилась привычная тишина. Такая тишина царила, когда судьи, не имея совершенно никакой работы, дремали в своих креслах, поскольку в Верховный суд очень редко когда обращались граждане свободной и нищей страны.
Казя Казимирович, отягощенный этой тишиной именно сейчас, когда на весах находилась судьба страны, поднял голову и уже раскрыл рот, чтоб произнести знаменитую фразу: быть или не быть, как все тот же философ Личинка поднял руку почти до потолка.
– Пожалуйста, Варварий Варварович, что вы хотите сказать?
– Я хотел спросить, а не сказать.
– Спрашивайте. Я разрешаю.
– В чем же моя вина, Казя Казимирович?
– Ах, в чем ваша вина… так вот: к чему было голосовать за то, что принимается и встречное заявление, заявление ответчика, по чьей вине сфальсифицированы итоги голосования? Короче: Яндикович тоже подал заявление, в котором указывается на многочисленные нарушения, в особенности в западных областях. Я спросил, кто за то, чтобы принять это встречное заявление, поднимите руку. И вы первый подняли руку, да еще так высоко, чтоб все видели. Я чуть и сам не поднял руку, но мне хватило мужества опомниться.
– Ну, так что же? Разве я не могу выразить свое особое мнение? Конституцией это не запрещено.
– Ваша вина, Варварий Варварович, заключается в том, что вы, не глядя на председателя, подняли руку первым. Что получилось? А получилось то, что остальные могли подумать, что раз вы, сидящий рядом со мной, подняли руку "за", то и я поднял руку "за" еще раньше вас. Тут простой обман зрения. Таким образом, все проголосовали за включение встречного иска, с которым никто не знает, как теперь быть.
– Гм, как быть, как быть, – соображал Личинка и тер подбородок. – Ага, нет ничего проще. – И уже громко, встав, что свидетельствовало об исключительной истине, заявил: – Не рассматривать встречное заявление. Пусть оно лежит на дне наших архивов до тех пор, пока какой-нибудь умник-правдоискатель не станет копаться в хламе истории, дабы сказать: все было не так, все было наоборот. Но такое явление бывает не чаще одного раза в столетие.
– А что, в его тезисе есть рациональное зерно, как вы думаете, товарищи? – спросил председатель своих коллег.
– Я поддерживаю полностью и должен заявить следующее: у нашего коллеги Личинки природный талант юриста, его именем может гордиться страна. Если бы не Казя Казимрович, с его мудростью предвидения, о чем свидетельствует его приглашение всех нас в эту совещательную комнату, то быть бы Варварию Варваровичу председателем суда. – Судья Клещ впился глазами в председателя, затем обвел взглядом всех судьей и только после этого остановился на восторженном лице Личинки. – Ты-то сам что думаешь, Варварий Варварович? Сколько можно ходить с опущенной головой, скажи на милость? Выше голову! Если место здесь занято, то в Конституционном суде место председателя вскоре освободится. Там тебе и место, Варварий Варварович. А что касаемо существа дела, то я предлагаю простой вариант: выйти сейчас к заинтересованным сторонам и объявить о том, что результаты выборов 21 ноября признаются недействительными ввиду многочисленных нарушений одной из сторон. Все.
Раздались аплодисменты. Однако мудрость председателя оказалась выше аплодисментов. Он сказал:
– Будем считать, что мы сегодня, здесь, сейчас пришли к единодушному мнению и соглашению о том, что надо назначать новые выборы, но объявить об этом не раньше третьего декабря. Нас транслируют на всю страну, на весь мир, в самых дальних уголках планеты люди смотрят на наши озабоченные судьбами страны лица, поэтому спешить не будем, помня хорошую поговорку: поспешишь – людей насмешишь. Кажется, все мы обговорили, у нас еще минут десять свободного времени, и поэтому я предлагаю по чашке кофе: мозги лучше работают.
Он нажал на кнопку звонка, и тут же девушки в белых фартучках внесли подносы с дымящимися чашками кофе "арабика".
Судья Личинка, как только опустошил вторую чашку, тут же, не мешкая, поднял руку и потребовал пристального к себе внимания.
– Пардонюсь, как говорится, но у меня возникла гениальная идея, которой грешно не поделиться. Мою идею можно продать, и это будет выглядеть вполне законно, учитывая, что у нас цветет и пахнет рыночная экономика. Если бы я был эгоистом, как некоторые мои коллеги думают, я бы не стал делиться этой идеей со всеми, а воспользовался бы лично в своих корыстных целях. Мне бы еще чашечку кофе … – Ему тут же поднесли, он тут же выпил, выпил залпом и поцеловал в донышко. Это было нечто новое в его поведении, поэтому коллеги стали очень внимательно прислушиваться к каждому его слову. – Итак, моя идея состоит в том, что кандидата в президенты Яндиковича поддерживают пенсионеры, инвалиды и прочие немощные старперы, которым он поднял пенсии и другие виды материального благополучия. Они за него горой. А так как их не один миллион, а целая часть общества, должно быть, миллионов восемь, не меньше, то может получиться так, что и в следующий раз он выиграет.
– И хорошо, нам еще заработок: мы и в следующий раз вынесем решение о повторном голосовании, – произнес судья Клещ.
– Да сколько раз можно выносить решение? – раздался чей-то голос.
– Не переживайте, – сказал судья Личинка. – Когда выиграет выборы Вопиющенко, Яндикович подаст свой иск: нам все равно придется заседать. Но я полагаю, нам нужна победа Вопиющенко. Потому я перехожу к самому главному, слушайте внимательно. Для того чтобы победа в следующем туре президентских выборов досталась Вопиющенко, надо лишить права голоса стариков… законным путем.
– Как это?! – воскликнул председатель Верховного суда.
– Как это? – задавали вопрос все по очереди.
– Все очень просто, – ответил Личинка. – Надо подсказать им, чтоб через свою фракцию, через свой блок или объединение, как их там, Верховная Рада вынесла решение об уменьшении открепительных талонов в десять-пятнадцать раз, а это автоматически значит: голосовать можно только на избирательном участке. А по открепительным талонам разрешить только инвалидам первой группы и тем, кто лежит на операционном столе.
– Ну и что же? – спросил председатель.
– Как что же? Миллионы избирателей не примут участия в голосовании. Старики, больные, женщины на сносях, те, кто дурно чувствует себя, – разве вся эта многомиллионная масса пойдет на избирательный участок, чтоб проголосовать за Яндиковича или Вопиющенко? Да никогда в жизни. Вот и получится: и волки сыты, и овцы целы.
– Мудро, просто, понятно, ничего не скажешь, – вынес приговор председатель. – Поговори с этим, как его, с Курвамазиным, он все сделает как надо. Парламент такое решение, безусловно, вынесет. И еще сделает так, что все фракции за это проголосуют.
– Юлия Болтушенко и ее блок воздержатся.
– Это ее конституционное право.
– Пора уже, нас ждут, – сказал Казя Казимирович.
21
Ничего нет в жизни более нудного и скучного, чем судебный процесс любой инстанции. Как строительство здания состоит из отдельных малозначительных, но необходимых трудовых операций, которые скучны для постороннего глаза, даже если они выполняются с прилежанием и любовью, так и судебный процесс состоит из скучных мельчайших нюансов, неожиданных, совершенно пустяковых на первый взгляд вопросов, кажущихся малозначительными, на которые в обычной жизни человек не обратил бы внимания. Но… так же, как красивое здание, сданное в эксплуатацию и состоящее из этих самых кирпичиков, так и справедливый судебный вердикт может быть вынесен только после кропотливой, скучной работы судьи, как это имело место в Верховном суде. Тем более что рассматривался важный вопрос – кто же более достоин президентского кресла.
Копаться в судебных дебрях мы не станем: это скучно. Но нельзя не сказать, что представители Вопиющенко в суде вели себя спокойно, до невероятности уверенно, так как они хорошо знали: судьи на их стороне. Эти самые кирпичики, из которых и состоит судебная пирамида, подбирались и укладывались особым образом. Антипод справедливости был так правдив, ложь настолько выглядела истиной, здание лжи настолько было прочным, что даже зарубежные адвокаты не сумели его разрушить.
У Вопиющенко по итогам второго тура голосования было на миллион меньше голосов, чем у Яндиковича. Эти данные представили работники Центральной избирательной комиссии.
– Гражданин судья, я с трудом пробрался сегодня в зал заседаний, – заявил представитель ЦИК Головомойко. – Оранжевые революционеры окружили здание Верховного суда и никого не пропускают. А когда появилась Юля, начались дикие крики "ура", пляски, похожие на пляски смерти, я едва спасся, меня едва не разорвали. Я прошу запретить любые демонстрации у здания суда. Это давление на суд. Кроме того, нам здесь в этом зале сесть негде: журналисты, поддерживающие оранжевых, заняли весь зал.
– Врешь, Головомойко. Это не давление, это признак демократии, а мы за демократию боремся, – заявил оранжевый Курвамазин.
Казя Казимирович удовлетворил первый иск работника ЦИК и предложил покинуть зал судебных заседаний некоторым журналистам и просто зевакам, дабы освободить место для работы членов избиркома.
А вот что касается запрета на безобразие уличных революционеров в оранжевых куртках, поддерживающих Вопиющенко и считающих его уже президентом, то тут судьи не на шутку переполошились. Выручила все та же Раиса Плодожорка. Она гордо, как римлянка, задрала голову и спросила:
– А как вы думаете это сделать? К кому мы должны обращаться, кто будет исполнять наши решения? Может, вы возьмете мечи и разгоните толпу оранжевых? Сделайте это, Верховный суд возражать не станет. Однако не следует забывать, что это признак демократии. Представители Яндиковича тоже могли бы принять участие в митинге и одобрить справедливое решение суда, однако их нет.
– Решение Верховного суда о запрете давления на суд будет исполнять милиция и другие правоохранительные органы, – сказал представитель ЦИК.
– Ну и обращайтесь к ним, в чем дело, кто вам мешает?
– Я тоже считаю, что есть правоохранительные органы и пусть они этим вопросом занимаются, хотя демонстранты в оранжевых куртках нам мешают, но их так называемое давление не повлияет на решение Верховного суда. Суд отклоняет это ходатайство. Будут ли другие предложения членов Верховного суда? Нет других предложений? Нет, единогласно. А что касается заявителя, то судебная палата принимает те заявления, которые касаются Луганской и Донецкой областей, к производству. Также мы принимаем жалобы на проведение голосования по открепительным талонам. Остальные жалобы не принимаются.
– А что может быть остальное? – спросил представитель Яндиковича Шафрич.
– Прошу соблюдать дисциплину и порядок, – призвал председатель.
Судьи делали вид, что отменить результаты выборов второго тура, состоявшегося 21 ноября, нельзя. И вот тут-то оранжевые пошли в атаку; они наперебой доказывали свою правоту, трясли бумажками, якобы полученными с мест, где говорилось о нарушениях, доказывали, что Яндикович вознамерился совершить государственный переворот и избрал для этого хитрый ход – второй тур выборов, хотя лидер нации Вопиющенко победил еще в первом туре голосования.
– Мы просим расширить количество юристов, представляющих интересы законно избранного президента Вопиющенко.
Судьи почесали затылки и для видимости раскашлялись, но согласились с заявлением великих юристов Курвамазина и Заварича-Дубарича.
Доверенным лицом стал молодой бюрократ и выдающийся демагог Заварич-Дубарич, готовый доказывать, что белое это вовсе не белое, а черное, серое или еще какое, до тех пор, пока ему не скажут: ладно, согласны, только отстань.
В первом же своем вступительном слове он страстно доказывал, что подсчет голосов ЦИК надо аннулировать, поскольку они не говорят о победе Вопиющенко. Вначале даже судьи улыбались такой юридической наивности и гражданской наглости, но затем постепенно стали сосредотачиваться, хватать перья и что-то заносить в свои талмуды, кивать головами в знак согласия и одобрения.
– А может, нам следует объявить перерыв? – сказал Казя Казимирович, приподнимаясь с кресла. Но тут поднял руку депутат Гивриш, представитель Яндиковича, набравшего на миллион голосов больше своего конкурента.
– У меня вопрос к представителю оранжевых Заваричу-Дубаричу.
– Ах, извините, пожалуйста, – проявил несвойственную ему вежливость председатель Верховного суда. – Прошу.
– Скажите, господин Заварич-Дубарич, на каком основании вы предлагаете признать недействительным протокол Центральной избирательной комиссии, подписанный всеми заинтересованными сторонами?
– На том основании, что победил Вопиющенко, а не Яндикович, – ответил Заварич-Дубарич.
– Подсчет голосов говорит об обратном, – сказал Гивриш.
– Идите и обратитесь к толпе, к народу, они вам скажут, кто победил. Вон, оранжевые флаги развеваются прямо под окнами. Там много тысяч… демонстрантов.
Следует признать, что депутат Верховной Рады Заварич-Дубарич на каждый вопрос давал четкий ответ. Он производил впечатление юриста довольно высокой квалификации, хорошо знал законы и лазейки к этим законам и то, как, уцепившись за тот или иной закон, низвести его к нулю, доказать, что он давно утратил силу, поскольку есть масса других законов, принятых Верховной Радой. Он мог бы заслужить уважение в обществе, если бы не одно для всех заметное "но". Разделяя взгляды своего кумира Вопиющенко и претендуя на солидную должность после избрания последнего, Заварич-Дубарич перевернул конституцию страны и свод всех законов, стараясь заставить работать на одного человека – Вопиющенко. Отсюда квалифицированная ложь, иногда похожая на правду, отсюда и правда, так похожая на пустой звук, что глядя и слушая Заварича-Дубарича, поневоле думаешь: откуда все это? Это трезво мыслящий юрист или подметка Вопиющенко, достоинства которой могли быть оценены по заслугам только после прихода к власти Виктора Писоевича?
Как никогда ранее и никогда позже, Заварич-Дубарич смахивал на профессора, доктора юридических наук, хотя не имел даже среднего образования. А диплом юриста купил. Он был такой же профессор, как когда-то Сталин, можно сказать, имел высшее образование, не имея среднего.
Чтоб не совсем обидеть будущего министра юстиции Украины, признаем: Заварич-Дубарич был профессором лженаук. У представителей Яндиковича не было таких профессоров. Наоборот, у них было много недостатков. К этим недостаткам можно отнести немногое, вмещающееся в нескольких словах, а именно – честность, правдивость, вежливость, скромность, порядочность.
Это бросилось в глаза оранжевым и было воспринято ими как слабость. Должно быть, этот недостаток тянулся от самого кандидата в президенты Яндиковича, который стремился выиграть выборы честным путем, в отличие от своего соперника, который уже присягал на верность народу в присутствии жалкой кучки парламентариев-единомышленников и все время твердил, что он их уже выиграл.
Чтобы избавить того, кто будет читать эти строки, от невыносимой скуки, перенесемся в конец этого позорного судилища: оно состоялось в первых числах декабря. Казя Казимирович, в присутствии всех судьей огласил вердикт, обрадовавший одних и приведший в неописуемый ужас других. А именно: признать выборы сфальсифицированными и назначить третий тур на 26 декабря. Каким бы несправедливым было это решение, оно не подлежало обсуждению или, точнее, обжалованию. Вердикт был окончательный и обжалованию не подлежал.
Ни в одной стране мира, включая и Гвинею Бисау, никогда не было и не могло быть третьего тура выборов главы государства. Такое возможно только в комедии Гашека.
Виктор Писоевич вместе со своей командой поспешил на майдан, где его встречала та же ревущая толпа оранжевых, чтобы объявить радостную новость: победа Яндиковича признана Верховным судом незаконной. Тут же были названы все судьи поименно. Толпа, накачанная наркотиками, продолжала реветь от восторга даже тогда, когда лидер нации увел своих единомышленников в один из ресторанов Киева, где на чьи-то деньги был заказан шикарный ужин.
На банкет были приглашены редакторы некоторых газет, журналов и телевидения. Уже в газете "Вечерний Киев" публиковалась восторженная похвала лжи.
22
Постановление Верховного суда о проведении третьего тура выборов было не только нарушением конституции, но и всяких норм морали. Украинская фемида дала понять обществу, что президентом должен быть избран зять Америки Вопиющенко. Галичанских националистов в лице своего зятя поддержала Америка, а Россия превратилась в пассивного наблюдателя – вот почему время работало на них. И вообще, что-то произошло, что-то переменилось, даже ветер дул не в ту сторону. Подобно тому, как крысы вылезают из своих нор, когда наступает темень, чтобы поохотиться, отыскивают мешок с крупой и без труда прогрызают ткань, а то и дно деревянного ящика, где хранится зерно, точно так же разные политические объединения начали выползать и лепиться к Вопиющенко. В их головах произошло смещение в сторону западного вектора, тесно связанного с украинским национализмом. Даже католическая церковь не осталась в стороне: священники начали благословлять тупых амбициозных захватчиков власти в полной уверенности в том, что сам Папа римский дал добро на такое благословение. Уж церковь-то должна быть вне политики, ибо политика – это кладовая грязных технологий, где отсутствие совести и чести является основным пропускным билетом для тех, кто хочет добиться власти. Неважно, каким путем, хотя, как правило, нечестным.
Вскоре Верховной Радой был принят губительный для Виктора Яндиковича пакет законов, который лишил его победы на выборах 26 декабря в третьем туре. Самое удивительное то, что за этот пакет проголосовали все, кроме Юлии Болтушенко и ее фракции. Даже сторонники Яндиковича подняли руки "за", а когда опомнились, уже было поздно. Лидеру оранжевых везло, как Наполеону. Верховная Рада отправила в отставку всех членов ЦИК и назначила новых – сторонников Вопиющенко. Председателем ЦИК был утвержден прихвостень команды Виктора Писоевича Ярослав Дунькодович. Серенький, ничтожный, с бегающими глазами, Ярослав приложил все свои более чем скромные способности, дабы доказать свою преданность лидеру нации. Он спал четыре часа в сутки, как ленинский головорез Дзержинский, когда брал в заложники невинных женщин и детей и лично расстреливал их, не оставляя никого в живых. А чтобы не засыпать на ходу, Дунькодович пичкал себя наркотиками. В течение каких-то двадцати дней было напечатано около сорока миллионов избирательных бюллетеней и чуть-чуть открепительных талонов для видимости. Старичок-живчик сумел сплотить работников, готовых положить живот свой за лидера нации Писоевича, в одну монолитную команду и направить ее в нужное русло, чтоб никто не мог сомневаться в результатах голосования.