– Спасибо, – смущенно улыбнулся Александр.
– Да пожалуйста! Так вот… Меня подружки предупреждали, что он девушек меняет как перчатки. Но я была так им очарована, что решила: "Я буду его последней перчаткой!" И что ты думаешь?
– Что? – Александр слушал с большим вниманием.
– Он действительно заметил меня и даже начал ухаживать. Пригласил в кино. Ну, я, разумеется, сразу же согласилась. Ровно неделю продолжался этот "роман". – Оксана усмехнулась.
– А потом?
– Ну, я же хотела стать последней "перчаткой". Через неделю он действительно встретил девушку, с которой остался очень надолго. Не знаю, может быть, они даже поженились.
– Значит, – Александр тоже усмехнулся, – твое желание сбылось?
– Ну а как же могло быть иначе? – Оксана развела руками. – Просто я неправильно его сформулировала. Но, ты знаешь… – Она мечтательно подняла глаза к небу. – Я не жалею. Конечно, было тоскливо, как будто навалилась мгла. Но это была не настоящая мгла, а темнота, как после яркой вспышки, словно я на несколько секунд лишилась зрения. Прошло время, от темноты остались только стихи, а от вспышки – "фотография" одной из счастливых недель моей жизни.
Александр слушал и, немного виновато улыбаясь, вспоминал что-то свое.
– А вот еще одно стихотворение из того же периода жизни, – вывела его из задумчивости Оксана. – Я потом начала играть роль этакой бесчувственной, холодной, безразличной ко всем мужчинам женщины:
Отогревая душу льдинки,
Вы убиваете ее.
Мое кокетство и ужимки -
Всего лишь светское вранье,
Всего лишь самооборона.
Мечтая только об одном,
Простая белая ворона
Летит с поломанным крылом.
Не трогайте! И не пытайтесь гладить -
От этой ласки в сотню раз больней.
Не объясняйте мне, чего вдруг ради
Ухаживать вам вздумалось за ней.
Ну, вот уже вода, привычные слезинки.
Уйдите же! Нельзя нам быть вдвоем.
Я не скажу вам "да", не грейте душу льдинки -
Вы этим убиваете ее.
Или вот еще:
Нет, нет! Не надо, не люби меня.
Пока не поздно, поджигай мосты.
Твоей любви боюсь я как огня.
Не за себя боюсь – боюсь, что ты,
Увидев блеск в глазах моих, пойдешь
Усталым путником на свет в ночи.
Чего ты ищешь? Знай же: не найдешь.
Так гибнет мотылек в огне свечи.
Так бьются птицы в небе о маяк,
Взметнувшись по манящему лучу.
В глазах моих все та же западня.
Я твоей боли, слышишь, не хочу!
Или вот:
Вот и все, и не поймешь,
То ли это сказка, то ли вправду было.
Я не жду, но если ты придешь,
Я тебе скажу, что я тебя любила.
Да, таким, каков ты есть -
Из греха и ветра весь,
Из моей мечты и песен соткан.
Но любви твоей река -
Ох, крутые берега! -
Не мою, увы, качает лодку.
Может быть, на этом закончим "утренник" поэтических воспоминаний? – предложила она, дочитав стихотворение.
– А давай закончим его на какой-нибудь светлой картинке, – попросил Александр.
Оксана задумалась.
– А ты знаешь, радостных стихов у меня почти нет.
– Почему? – удивился он. Оксана пожала плечами:
– Только ты не подумай, что вся моя жизнь – это сплошная несчастная любовь. Просто когда на душе светло, стихи почему-то не сочиняются. Точнее, нет в этом такой острой необходимости. Счастье – оно не требует, чтобы его как-то выразили, проявили. Оно само светится и излучается во все стороны. Конечно, если в эти моменты писать стихи… Но я не пыталась. Когда хорошо, всегда находится много более важных дел.
– Ну ты даешь! – возмутился Александр. – Неужели написать светлое стихотворение – это не важное дело?
– Для меня – нет, – улыбнулась Оксана. – Но ты, если хочешь, можешь попробовать.
– Я? – Александр обрадовался и испугался этой идеи.
– Ну а почему бы нет? Хочешь, я научу тебя? – Оксана оглянулась по сторонам. – Выбери какой-нибудь образ, который как-то отзывается в твоей душе.
Александр тоже начал озираться. Взгляд остановился на Оксане, которая сидела в своем белом комбинезоне, поджав под себя одну ногу и выпрямив спину, в ожидании его решения.
– Ну, выбрал?
– Выбрал, – кивнул Александр.
– Теперь вырази этот образ. Не задумывайся о рифме, просто постарайся найти слова, которые смогут наиболее полно передать твое состояние от созерцания этого образа.
Александр закрыл глаза и начал перебирать в уме слова. Наконец – Оксана все это время терпеливо молчала – он произнес:
Белым туманом она помутила мой разум,
Вызвав в душе позабытые с детства вопросы…
Оксана просияла:
– Гениально! Я, честно говоря, думала, что ты выдашь что-нибудь тривиальное, типа "Солнце лучами ласкает цветы и деревья". Но ты меня порадовал! Честно! А теперь осталось только придумать рифмы к словам "разум" и "вопросы".
– Легко сказать! – вздохнул Александр.
– А сделать еще легче, поверь. Многие люди думают, что стихи – это в первую очередь рифмы, поэтому, зарифмовав что-нибудь, очень гордятся собой и своими стихами. Но в стихах главное – суметь передать состояние, а рифмы – всего лишь украшение, и если они не находятся, то можно обойтись и без них. Получатся японские двустишия.
– Разум – сразу, – изрек Александр.
– Хорошо. Хоть и первое, что пришло в голову. Так называемая стандартная рифма. Если покопаться в арсенале русского языка, то можно найти и что-нибудь более оригинальное.
И они снова задумались. Через некоторое время Оксана закончила четверостишие:
В поисках смысла ответы приходят не сразу,
Мелкими каплями, как предрассветные росы.
– Ну вот! – расстроился Александр. – Ты все за меня сделала.
– Да нет же! Я просто украсила твои стихи. Первые две строчки здесь несут смысл, а вторые две создают рифму. Их можно поменять на что-нибудь другое. На самом деле гениальные стихи – это когда в каждой строчке есть и смысл и рифма. Например, пушкинское Лукоморье. Я до сих пор не могу спокойно, без трепета в душе читать это произведение.
– Ты, конечно, девушка скромная, но, по-моему, в твоих строчках тоже очень глубокий смысл.
– Да? – удивилась Оксана. – Ну, бывает, что сначала приходит рифма, а потом в ней видишь еще и смысл. Хотя мне кажется, что здесь нет какого-то особого смысла.
– Для тебя, может быть, и нет. Но для меня эти строчки связаны с конкретными воспоминаниями. – Александр таинственно улыбнулся, вспомнив, как Оксана ответила на вопрос о пользе росы.
– Ну и замечательно! Дарю тебе авторские права на этот стишок.
Захват власти
Полуденное солнце вышло из-за крыши дома и затопило сад светом и зноем. Сидеть на скамейке стало невыносимо жарко.
– Пойдем на речку, – предложил Александр. – У меня сегодня по плану еще одно очень полезное исцеляющее действие.
– Пойдем, – согласилась Оксана. – Только купальник надену.
– Да он тебе не понадобится, – махнул рукой Александр, – пошли прямо так.
– Как не понадобится? – удивленно улыбнулась Оксана. – А зачем идти на речку, если не купаться?
Александр усмехнулся:
– Просто ты свой "скафандр" снять не сможешь. Там сейчас оводы тучей летают. Будешь купаться прямо в костюме. Лен быстро сохнет, тем более в такую жару.
– Ну, как скажешь! – пожала плечами Оксана, и они двинулись в сторону речки.
Вскоре Оксана заметила, что они идут не на деревенский пляж большой Реки, где в это время было множество дачников, а к маленькой речушке, которая протекала мимо домика Александра.
Речка встретила их радостным журчанием. Казалось, она сбивчиво тараторит, пытаясь рассказать все деревенские новости, а рассказывая, прыгает с камешка на камешек, как девочка-непоседа. Речка была очень мелкая, в самом глубоком месте она едва бы скрыла колени Оксаны, а ее дно было усеяно довольно острыми камешками.
Оксана накинула капюшон и опустила вуаль, спасаясь от назойливых слепней и оводов, которые подстерегали легкую добычу по берегам реки.
Вдруг из-под ног Оксаны салютом вспорхнула целая стайка удивительных насекомых. Такого чуда она раньше нигде не встречала: это были существа, похожие на стрекоз. У них были такие же тонкие и прозрачные, отливающие неоновым блеском зеленые крылышки. Но порхали эти миниатюрные стрекозки, как бабочки, бесшумно. Кружась и сверкая, они завели завораживающий хоровод вокруг Оксаны и Александра.
– Ого! – обрадовался он. – Тебе повезло. Такая красота, к сожалению, бывает здесь не каждый год.
– Что это? – прошептала она, словно боясь вспугнуть видение.
– Не знаю, как они называются по-настоящему. Мы называли их мерцалками. У них сейчас брачный период, и они облюбовали для своих балов нашу Трёшку. Правда, удивительное зрелище?
– Ты меня для этого сюда привел? – с восторгом и нескрываемой благодарностью спросила Оксана.
– Нет… Я и сам не знал, – ответил Александр. – А еще бывают мерцалки голубые. Если повезет, то и их колонию увидишь. А еще бывают фиолетовые, но очень, очень редко. Я только один раз видел маленькую стайку фиолетовых. – И он замолчал, тоже завороженный игрой зеленых искр в воздухе.
– Обалдеть! – Оксана чуть не плакала от избытка эмоций. В груди набухало то чувство нестерпимого восхищения, которое она испытала лишь один раз в жизни, да и то во сне. Она приложила руку к груди, стараясь успокоить готовое взорваться сердце, и закрыла глаза.
Постепенно неоновый вихрь утих. Мерцалки приземлились, усыпав своими блестящими тельцами весь берег.
– Много их в этом году, – сказал Александр. – Пойдем, спустимся чуть ниже по течению, не будем им мешать.
Пройдя несколько метров вдоль извилистого русла, он нашел удобное место для купания. Хотя Оксане оно удобным не показалось – здесь было еще мельче, а камни на дне были еще острее.
– Как здесь купаться? – то ли удивилась, то ли возмутилась она.
– Сейчас покажу, – ответил Александр, снимая футболку и штаны.
Он медленно вошел в речку и аккуратно лег животом на дно, вытянув руки и погрузив голову в воду. Полежав так несколько секунд, встал и вернулся на берег.
Оводы и слепни набросились было на него, но Александр никак не отреагировал на их внимание. Он спокойными движениями стряхивал назойливых насекомых с тела, не проявляя при этом ни страха, ни раздражения.
– А теперь ты, – сказал он Оксане.
Она почесала нос, закрытый вуалью, и робко спросила:
– А поглубже место можно найти?
– Можно, – Александр запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха, – только не нужно. Давай, ныряй!
Оксана боязливо сделала шаг в воду.
– А-а-а! – завопила она, вспугнув небольшую стайку мерцалок на другом берегу. – Ты что! Она же ледяная! – Выскочила из воды и начала растирать обожженную холодом ногу. – Мне уже не жарко, – заявила она, садясь на землю.
Александр смотрел на нее спокойно, как будто именно такой реакции и ожидал. Все шло по плану, и его это радовало.
– Ну что, отогрела ногу? – спросил он улыбаясь. – А сейчас еще раз окунись.
– Нет, не смогу! – замотала головой Оксана.
– Откуда ты знаешь? Ты же еще не пробовала!
– Да ты что! Она же ледяная! Я не смогу.
– Давай, давай! Теплее не будет.
– Саш, да я же простыну!
– Простынешь – вылечим. У меня мед есть, много трав от простуды. Не переживай.
– Мне нельзя мед, – грустно вздохнула Оксана. – Ну ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Она вошла в воду по щиколотку, тихонько подвывая и поскуливая. Потом осторожно опустилась на колени и поставила руки в воду. Постояв так несколько секунд, быстро вскочила и вышла из воды.
– Ну, для начала неплохо, – одобрил Александр, – давай попробуем еще раз.
– Нет, я не смогу, точно не смогу, даже пробовать не буду! Но ты можешь затолкать меня туда силой, если это очень надо. Я, конечно, буду брыкаться и орать, но не обижусь, честное слово.
Александр рассмеялся:
– Извини, Оксана, но смысл в том, чтобы ты легла туда сама.
– Ну ладно, я попробую еще раз. – Оксана снова вошла в реку, встала на четвереньки и начала ложиться. Как только живот коснулся воды, она опять не выдержала, вскочила и выбежала на берег.
Александр безмятежно улыбался. На его лице не было и тени разочарования, как будто именно такого результата он ждал и остался вполне им доволен.
– Не расстраивайся, – сказал он, – у тебя будет очень много попыток. Пока не ляжешь в воду с головой.
– С головой?! Да ты что?! Я живот-то не могу намочить! А может быть, поищем место поглубже? Я бы тогда зажмурилась и упала в воду, а тут страшно падать – камни острые.
– А что искать? Вон там, за поворотом есть замечательный омут, я всегда там купаюсь.
– А зачем тогда этот цирк с медленным погружением?
– Так в этом-то вся фишка! Попробуй еще раз, а потом я объясню, почему именно так надо. Только ты настройся, прими решение и ложись.
Оксана вошла в воду, закрыла глаза, глубоко вздохнула несколько раз, откинула капюшон, и с выражением решимости на лице встала на четвереньки. Затем резко погрузилась в воду, но не полностью – спина и голова остались сухими. Теперь она замерла в такой позе, как будто собиралась отжиматься. Надо было только согнуть в локтях руки и лечь. Она явно пыталась это сделать, но руки не сгибались. Сделав несколько попыток, она встала и вышла из речки. Сев рядом с Александром, стряхнула воду со штанин и объяснила:
– Тело не слушается. Я хочу лечь, а руки сами разгибаются. Я им приказываю сгибаться, но мышцы отказываются повиноваться мне. Мое тело не принадлежит мне, понимаешь? – В ее глазах были ужас и восторг от этого открытия.
– Очень хорошо, что ты это поняла. Именно это открытие и было смыслом данной процедуры.
– И что теперь?
– А теперь мы будем возвращать тебе власть над телом.
– А как? Попробовать еще раз? И так пока не получится? – В ее глазах вспыхнул азарт.
Она встала и снова бросилась в реку. Приняла удобную позу для медленного погружения, выдохнула и, согнув руки в локтях, легла в воду с головой. Полежав секунду, вскочила. Вода стекала с нее ручьями, белый "скафандр" прилип к телу, сердце колотилось, а в глазах светилась радость победы. Наверное, даже во времена активного захвата новых областей рынка Оксана никогда не чувствовала себя такой всемогущей. Сейчас она захватила власть над собственным телом.
– И что, теперь я полновластная хозяйка своему телу? – спросила она, дрожа и отлепляя мокрую ткань от кожи.
– Ну, малую часть этой власти ты себе вернула, – улыбнулся Александр, – но далеко не всю. Сможешь, например, подержать руку над свечой и не получить ожога?
– Нет, конечно! – перепугалась Оксана, решив, что это будет ее новым испытанием. – Даже подержать не смогу!
– Да этого и не надо, – успокоил ее Александр. – Главное – это осознать свое безволие. Вот если бы я тебе сказал, что ты не хозяйка своему телу, ты поверила бы?
– А что же не поверить-то? Поверила бы.
– Поверила бы, но не осознала. А вот когда ты сама это увидела и поняла, вот это и есть осознание.
– Да я это каждый раз осознаю, когда задыхаться начинаю.
– Нет, не осознаешь, а просто задыхаешься. Так же как в первый раз, когда зашла в реку, ты ведь не осознала, что тело тебя не слушается, а просто смирилась с тем, что ты не можешь лечь. Так же неосознанно ты когда-то смирилась со своей болезнью. Ты просто сказала себе: "Я больна", – и переложила свои проблемы на врачей, типа лечите меня. А еще хуже, если это решение за тебя приняли твои родители.
Оксана вдруг вспомнила эпизод из детства, когда она с мамой и папой впервые пришла в зоопарк. Было прекрасное летнее утро. Ксюша в одной руке держала мороженое, а в другой – шарик из фольги на резиночке. Душа просто пела от счастья: наконец-то она увидит настоящего медведя, хозяина тайги!
И вот она, вожделенная клетка, в которой огромный бурый медведь, сидя на задних лапах и хватаясь за решетку, развлекает людей, клянча у них конфетки.
Ксюша бросилась к нему, пытаясь худенькими локотками раздвинуть толпу зевак. Ей очень хотелось угостить мишку мороженым. И вдруг она услышала раздраженный мамин голос, который выделялся в общем гуле людских голосов: "Фу, как от него воняет! Вася, держи ее! Ты что, забыл, что ей нельзя подходить близко к животным?"
Но папа не успел поймать Ксюшу, которая быстро протиснулась сквозь людскую стену в первый ряд. И вдруг она почувствовала першение в горле, заслезились глаза, а когда папа вытащил ее из толпы, уже кашляла и немножко задыхалась. Зоопарк пришлось срочно покинуть, и больше никогда Ксюшу туда не водили.
Голос Александра вывел Оксану из воспоминаний:
– Любое исцеление начинается с осознания того, что ты болен. Почувствуй разницу между осознанием и смирением.
– Осознание и смирение… – Она задумчиво покусала травинку. – Разница в том, что осознание – это когда ты видишь причину, почему не можешь, что тебе мешает. А смирение – это когда принимаешь самое простое на данный момент решение и даже не пытаешься искать другие.
– Замечательная формулировка! Так вот, осознание болезни – это путь к исцелению, а смирение с ней – это путь к усугублению болезни.
– Боже мой! – Оксана с ужасом обхватила голову руками. – Но почему же тогда христианская мораль призывает нас к смирению? Зачем?… Ну, хорошо, – встрепенулась она. – Вот я осознала, что не могу лечь в ледяную воду, и после этого сразу смогла, я смогла заставить свои руки согнуться. Но ведь до этого не могла! Почему?
– Ну, во-первых, потому что сам факт осознания чего-либо дает твоей душе дополнительную энергию и силу. Потому что в момент осознавания ты… – Александр замолчал, подбирая правильные слова. – Ты как бы находишься на прямой связи со Вселенной, ну, как бы включена в розетку и можешь взять столько энергии, сколько тебе нужно для решения проблемы.
– Только в момент осознавания?
– Ну, правильнее сказать: во время пребывания в осознанном состоянии. Если ты будешь всегда осознанна, то всегда будешь на прямой связи. Только не путай состояние осознанности с состоянием доверия или веры на слово, или просто веры. Это разные понятия.
– Вот почему меня всегда настораживал призыв христиан "Веруй!" Ну, вроде бы все там красиво, правильно. Но вот эта вот слепая вера Учителю, без вопросов, без сомнений… Стоило только Фоме просто удивиться чуду, как его тут же заклеймили кличкой Неверующий… Значит, – Оксана взволнованно посмотрела на Александра, – значит, вера мешает осознанности? Значит, вера ведет в тупик? Значит, миллионы верующих…