– Оксана, успокойся! – Александр усмехнулся. – Вот ты когда пошла в воду, ты что сказала? "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь". То есть ты просто поверила мне, что так надо, что это путь к исцелению. Ты смирилась с тем, что тебе придется все-таки окунуться. И в результате этой веры и этого смирения ты пришла к осознанию своего безволия. А если бы ты мне не поверила и не пошла?
– Да, действительно. Тогда я осталась бы во власти веры в то, что от холодной воды я заболею. Я бы смирилась с тем, что не могу погрузиться в ледяную воду, а главное, я бы не осознала, что тело меня не слушается.
– Ну, примерно так. Вера, смирение и осознание одинаково необходимы нашей душе. Весь вопрос в том, во что ты веришь и с чем смиряешься. А главное, приходишь ли ты в результате к осознанности.
– Ну хорошо, а теперь давай перенесем пример с рекой на мою болезнь. Я знаю, что я больна, я с этим смирилась, отдавшись во власть медицины. Теперь вот я верю в то, что ты поможешь мне исцелиться. Но как мне это осознать? Каждый раз, когда приступ, мне не до осознаваний – дотянуться бы до ингалятора, у меня вообще голова не работает… Кстати, это первый раз, когда я из такого сильного приступа вышла без ингалятора. Как ты это сделал? Можешь объяснить?
– Могу объяснить, но сможешь ли ты понять?
– Я попробую. Постараюсь.
– Ну ладно, попробуй. Ты знаешь, как действует лекарство в ингаляторе?
– Ну, оно просто заставляет расширенные сосуды резко сузиться. Сосуды сужаются, и дыхательные пути освобождаются. Только вот, к сожалению, постепенно возникает привыкание к препарату, приходится увеличивать дозы, менять лекарства.
– Ну вот, значит, я правильно увидел. Я представил себе твои дыхательные пути и увидел, что стенки их утолщены и чем-то забиты, поэтому само дыхательное отверстие почти закрыто. Тогда я начал представлять себе, как освобождаю твои легкие от этой серой массы и как раздутые стенки начинают сдуваться. Они сопротивлялись, но я направил на них яркий-яркий свет, стенкам стало тепло, они прекратили сопротивляться и как бы сузились. Дыхательное отверстие освободилось, и ты начала дышать.
– Вот это да! И кто тебя этому научил?
– Дед. У меня в детстве все время нос был заложен. Вообще иногда приходилось ртом дышать. Вот меня дед и научил, как надо нос освобождать. С годами я забыл эту дедову науку, и пришлось лечиться в больницах лекарствами. А когда сюда вернулся, вспомнил. Попробовал этот метод применить к печени, потом к другим частям тела. И всегда срабатывало. Даже на Раиной собаке его испытывал – и на собаке получается.
– А что было с собакой?
– Да ее соседский кобель разорвал. Думали, уже не сможет ходить. Ничего, бегает.
– Вот это да! А я так смогу?
– Я думаю, что так может любой человек, но, разумеется, при достаточной силе воли и хорошем образном мышлении. И еще нужна внутренняя энергия, то есть свет. А это все требует развития.
– Свет? – Взгляд Оксаны затуманился, и Александр понял, что она вспомнила что-то из сегодняшнего сна. – "Отдать свой Свет и Тень" – что это означает?
– Это тебя надо спросить! – усмехнулся он. – Твой же сон.
– Я уже почти ничего не помню, – грустно улыбнулась Оксана, – остался только стих. Но то, что ты сейчас говоришь, не вызывает сомнений, как будто я об этом уже знаю, но забыла, а ты мне все это напоминаешь. Как будто архивные файлы в моем мозгу распаковываются… Скажи, что такое этот свет? Ведь наверняка имеется в виду не то, что является видимым глазу спектром излучения электромагнитных волн.
Александр рассмеялся:
– Слушай, ты в школе была отличницей? Как ты все эти термины и формулировки до сих пор помнишь? А то, что сегодня во сне видела, уже забыла.
– Не уходи от темы, – грозно сказала Оксана. – Что такое свет? Может быть, это любовь?
– Любовь… а-ся-сяй… детектива! – передразнил ее Александр, пародируя клоунов из детства. Потом повторил, уже не кривляясь: – Любовь… – и задумался. – Ты знаешь, это слово уже настолько затерто и извращено, что почти потеряло свой истинный смысл. Откуда я знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь "любовь". Понятие "любовь" у разных людей вызывает разные образы. Поэтому я очень осторожно отношусь к этому слову, стараюсь не произносить его всуе. Но "свет" и "любовь" – это разные понятия, хотя они существуют неразделимо. Свет – это транспортер любви, так же как река – транспортер воды. Сказать: "Свет – это любовь" – все равно что сказать: "Река – это вода". Вроде бы правильно, но ведь река – это не только вода, так же как и вода – это не только река. Река, кроме воды, может нести еще и глину, всякий мусор, а вода может быть еще и облаком, и дождем, и льдом… и болотом.
– Так что же такое этот "свет"? – задумчиво спросила Оксана и замерла, ожидая ответа.
Александр молчал.
– Может быть, это та самая жúва, которая так нужна духам Земли? – предположила Оксана.
– Тогда встает вопрос: а что такое эта жúва? И если предположить, что это так, то тогда получается, что свет может переносить не только любовь, но и ненависть, боль, страх и прочий мусор.
– Ты ничего не путаешь? Ненависть и прочий, как ты его назвал, "мусор" – это скорее тьма.
– Это великое заблуждение человечества.
– Объясни.
– Попробую. Видишь солнце? – Александр лег на траву и посмотрел вверх, где сверкали осколки, на которые разбился солнечный диск, прорываясь сквозь густые еловые ветви. – Солнце дает свет. Оно очень-очень сильно светит. И оно светит всегда одинаково, с той силой, с которой оно должно светить по своему предназначению. Но в пустыне его лучи создают смерть, а на огороде те же лучи дают жизнь. А далеко на севере этих лучей очень мало, и там их не хватает для жизни, там лед. Но солнце-то одно, и оно не делит обитателей Земли на любимых и нелюбимых, оно просто светит.
А вот Любовь Бога заключается в том, что Он каждое существо поселил там, где ему достаточно солнечного света. В пустыню – верблюжью колючку и верблюда, скорпиона и тушканчика. Они там живут, и им там хорошо. На полюса Он поселил пингвинов и тюленей. И они тоже счастливы.
Скорпион и тушканчик радуются тени, потому что она дает им прохладу. И в этом случае Любовь Бога проявлена Тьмой. А для пингвина радость – это свет, он дает ему тепло. Но если поменять местами пингвина и тушканчика, тогда и свет и тень из любви превратятся в ненависть. Но это одни и те же свет и тень!!! Понимаешь?!
Каждое существо должно жить там, где света столько, сколько для него необходимо и достаточно. И человек также должен жить там, где ему хорошо, и должен делать только то, что ему приносит радость.
– С этим понятно, – согласилась Оксана. – Теперь объясни, что ты имел в виду, когда сказал: "И если предположить, что жúва и свет – одно и то же, то тогда получается, что свет может переносить не только любовь, но и ненависть…" Из чего это получается? Со светом – солнечным светом – понятно, но как жúва может переносить ненависть?
– Помнишь, я рассказывал про Пелагею? – спросил Александр.
– Помню, но я была в таком состоянии, что могла что-то упустить.
– Она согласилась "кормить" своей жúвой земных духов, чтобы те помогли ей отомстить группе парней, которые ее изнасиловали. Приходя к камню, она вспоминала и излучала обиду, страх, боль, ненависть. И именно эти чувства, за неимением других, давали силы духам… Стоп! – Александр резко сел. – Вот он!
– Кто? – Оксана даже подпрыгнула от неожиданности.
– Ответ! – Александр встал и начал возбужденно ходить по полянке взад-вперед, потирая лоб. – Понимаешь, в тот день, когда я встретился с Сирин, у меня возник вопрос: почему я могу давать им жúву и слышать их ответы на любом расстоянии от камня, а Пелагее надо было приходить туда, к камню, для общения с ними.
– И что?
– Тогда я не нашел ответа. Но Сирин сказала, что ответы приходят не сразу, иногда надо ждать годами. И вот ответ внезапно пришел. Понимаешь, получается, что… ой, ну как бы это объяснить-то?!
– Да ладно, Сань, успокойся, – с улыбкой сказала Оксана. – Никуда твой ответ не убежит. Перевари его спокойно и потом расскажешь.
Александр сел на траву и задумался. Оксана, чтобы не мешать ему осмысливать внезапное озарение, встала и пошла к речке любоваться играми мерцалок.
Красота
В звоне реки растворенное Солнце
Светом трепещущим озаряет
Эльфов волшебных мерцающий танец,Бьется в груди безразмерное Сердце,
Но восхищенья в себя не вмещает,
Может взорваться.Бьется испуганной птицей,
Не зная, как освободиться.
Попалось неосторожно
В сети эмоций ложных,
Расставленных в дебрях души.Закрывать глаза не спеши!
Не впустить красоту легко,
Глаза отлучив от света.
Но не улетишь далеко
Без тонкой энергии этой.Смотри на танцующих эльфов,
Смотри, как впервые в жизни…
Оксана не сильно заботилась о размере стихов и о рифмах, она не собиралась кому-либо их читать. Проговаривая эти строки, она чувствовала, как сердце выпускает из себя излишки ликования, освобождая место для новых впечатлений. Впервые в жизни Оксана с помощью поэзии спасалась от переполняющей душу радости.
Вот почему у нее не было стихов, которые описывают счастье: она никогда не доводила себя до такого восторга, когда эмоции начинают кристаллизоваться в слова и строки. А довести себя до такой же по силе тоски – это просто.
Глядя на хороводы мерцалок, Оксана размышляла над природой красоты. Например: почему длинные черные ресницы считаются красивыми и их удлиняют и красят, но при этом густые черные брови не считаются красивыми и модницам приходится их выщипывать? Почему бабочка считается красивой, а паук – безобразным? Почему белка – это забавный зверек, а крыса…
При воспоминании о крысе Оксана содрогнулась, но быстро вернулась к приятным мыслям. Точнее, попыталась вернуться, но не тут-то было.
Показалось, что мир внезапно стал черно-белым. Вместо зеленых мерцалок над рекой закружился рой серой моли, трава пожухла. Оксана вдруг вспомнила темную серую комнату в подземном санатории и руку Василия Сергеевича, на которой шевелился игрушечный, но до ужаса безобразный паук.
"Я взял его, чтобы пугать себя!" – услышала она знакомый голос.
Тогда она так и не спросила его, зачем ему надо было пугать себя. Разговор как-то перекинулся на другую тему, более интересную на тот момент.
"Зачем?" – спросила она сейчас.
Образ Василия Сергеевича знакомо улыбнулся и в раздумье почесал затылок.
"Это сложно объяснить".
"А вы все-таки попробуйте", – настойчиво попросила Оксана.
Василий Сергеевич пожал плечами и сказал:
"Вот ты спросила сегодня у Александра, как осознать свою болезнь. Помнишь? И не выслушав ответа, перескочила на другую тему".
"Да? – Оксана обернулась и увидела Александра в той же задумчивой позе, в которой она его оставила. Он о чем-то размышлял. Тревожить его не хотелось. Тогда она вернулась к разговору с образом Василия Сергеевича. – Спасибо, что напомнили, я обязательно спрошу его об этом еще раз".
"Я удивляюсь тебе, Оксаночка, – сказал Василий Сергеевич. – У тебя уже есть вся необходимая информация, чтобы с помощью своей железной логики самостоятельно найти ответы на вопросы".
"Правда? – Оксана и сама себе удивилась. – И что это со мной?"
"Ты попала в ловушку, Оксаночка", – улыбнулся Василий Сергеевич.
"В ловушку? – Оксана нахмурилась. – В какую ловушку?"
"Ты решила, что Александр знает все, и поэтому передала ему функцию поиска ответов на твои вопросы. А он их не знает. Он ищет их точно так же, как ты. Но если их найдет он, то это будет его знание. А ты, даже услышав ответы, забудешь их и не осознаешь. Эта информация растворится так же, как сегодняшний сон".
"Да. – Оксана поняла, что Василий Сергеевич прав. – Спасибо, что предупредили о ловушке, – улыбнулась она. – Сейчас сама подумаю…
Итак, что мы имеем в условиях задачки?
Первое: Василий Сергеевич зачем-то пугал себя пауком.
Второе: осознать свое физическое безволие можно, погрузившись в ледяную реку или подержав руку над свечой.
Что-то подсказывает мне, что между этими пунктами есть какая-то связь. Василий Сергеевич не может ответить на мой вопрос о пауке прямо – очевидно, это запрещено правилами общения между мирами яви и нави, но он не случайно обратил мое внимание именно на этот случай с погружением в реку.
Итак, вопрос: как осознать причину своей болезни?
Так ведь все элементарно, Ватсон!" – Оксана даже застонала от такой простоты.
Крыса! Огромная серая крыса, которая парализовала разум Оксаны, которая заставила ее выбежать из домика. Серая тварь, которая вызвала приступ удушья одним только воспоминанием о себе! Вот она, та "ледяная вода", с которой надо смириться и в которую надо добровольно погрузиться.
И именно для этого Василий Сергеевич, который, очевидно, очень боялся пауков, а может быть, и имел на них аллергию, смотрел на эту мохнатую членистоногую игрушку. Он смотрел на нее, чтобы осознать причину своего страха и чтобы найти в себе силы преодолеть его.
– Боже мой! – простонала Оксана и упала на траву. – Боже мой, только не это! Какой ужас!
Но она уже понимала, что следующий шаг, который ей предстоит сделать, – это переночевать в комнате с крысой один на один. Сердце сжималось от одной только мысли об этом, но Оксана уже понимала, что иначе нет никакого смысла ни в купании в росе, ни в прочих полезных для тела лечебных процедурах. Ей предстоит смириться с тем, что крыса – это тоже тварь Божья, и Бог создал ее и любит ее не меньше, чем белку, кошку, а может быть, и саму Оксану.
Лабиринт времен
Солнце выкатилось из-за еловой преграды и медленно поползло к западу. Это означало, что наступает вечер. Оксана встала, отряхнула с комбинезона травинки и букашек и направилась к Александру. Подойдя к нему, она обнаружила, что он спит богатырским сном, слегка похрапывая.
"Будить или не будить – вот в чем вопрос. – Оксана села на землю и задумалась. – Если его не разбудить, то он опоздает на свидание или вообще про него забудет. А если разбудить, то уйдет на весь вечер к какой-то девушке, которая ему уже надоела, но… Надеюсь, он не должен, как порядочный человек, на ней жениться?… Нет, не буду будить – а вдруг ему сейчас во сне объясняют какие-нибудь подробности ответа на его вопрос? Девушка подождет. В июле вечера длинные".
Она встала и обреченно пошла к домику Александра, готовя себя к встрече с крысой. Прикрыв за собой калитку, остановилась и несколько секунд или минут внимательно смотрела на входную дверь.
Дверь конечно же была не заперта. Здесь, в деревне, дома запирали, только когда хозяин уезжал в город. Если дверь открыта, а хозяина нет, значит иди по всем соседям, ищи, раз он тебе нужен.
Оксана встала на ступеньку, взялась за дверную ручку и медленно потянула ее на себя. Тихим скрипом дверь отозвалась на ее усилие и открылась. Сделав шаг внутрь и оказавшись в сенцах, Оксана снова остановилась и внимательно осмотрела все углы, прислушалась к звукам.
Все было тихо, только натянутые как струны нервы тревожно звенели. "Надо, Оксана, надо!" – сказала она себе и взялась за скобку второй двери. Мышцы послушались и на этот раз. Вторая дверь открылась без труда. Сумрак комнаты не обещал ничего хорошего.
"У меня же нет с собой ингалятора! – вспомнила Оксана. – И Александра рядом тоже нет! Пожалуй, придется перенести это мероприятие на следующий раз".
Облегченно вздохнув оттого, что нашлась уважительная причина не идти в комнату, Оксана вышла во двор. Сев на скамеечку рядом с крылечком, перевела дух и осмотрелась. "Ну, и куда теперь идти? К Кузнецовым?" Она встала и шагнула к калитке. "Стоп! – вдруг скомандовал какой-то голос внутри. – Попробуй-ка еще раз!"
"Но у меня же нет…" – Оксана осеклась – перед мысленным взором возникла картинка, как она стоит возле речки и говорит: "Но я же простыну!"
"Ты все еще веришь в то, что от одного вида крысы у тебя начнется приступ? – спросил тот же голос. – Но ты же целую ночь провела в этой комнате, и никаких проблем не возникло! А возникли они как раз тогда, когда крысы рядом не было, а были только воспоминание и образ".
"Логично!" – подумала Оксана и снова вошла в сени.
Открыв дверь в комнату, набрала в легкие воздуха, как перед нырянием, и переступила порог. Сев на топчан и поджав ноги, осмотрела углы.
Потом зачем-то внимательно изучила потолок и успокоилась. Крысы нигде не было.
"Ну, и долго я буду тут сидеть?" – спросила она внутреннюю собеседницу.
"А ты вообще зачем сюда пришла-то? – ответила та вопросом на вопрос. – Ты же решила, что тебе здесь надо переночевать! А сейчас еще рано. Вот крысе больше делать нечего, как сидеть тут и ждать, когда ты явишься".
"Логично", – согласилась Оксана и собралась выйти из дома.
Но стоило только ей опустить ноги на пол, как серый комок страха зашевелился в желудке, а щиколотки заныли от ожидания укуса.
Она забралась с ногами на топчан и тихо засмеялась. "Так ведь, дорогая моя Оксана, ты не из-за аллергии крыс-то боишься, – сказала она себе. – Тебе кажется, что крыса сейчас набросится на тебя из-под кровати и укусит. С чего бы это?"
Оксана начала рыться в архивах своей памяти: где и когда ее могла укусить крыса или, может быть, мышь? Ничего подобного в своей жизни она не помнила, да и быть этого не могло. Тогда откуда же этот панический страх?…
И вдруг перед ее мысленным взором возникла очень знакомая картинка из детства. Никакого отношения к крысам и мышам она не имела, но Оксана все-таки задержала на ней свое внимание. Это была квартира бабушки, маминой мамы. В детстве Оксана часто приходила к ней в гости. Она вспомнила, как тепло было сидеть на коленях у бабушки и как та читала ей сказки. Даже бабушкин голос зазвучал в голове.
– Позвала внучка Жучку, – читала бабушка с выражением. – Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут, потянут, вытянуть не могут. Тогда позвала Жучка кошку…
Ксюша сидела и рассматривала цветную картинку, где люди и животные, выстроившись паровозиком, пытались вытянуть огромную репу. Ксюша никогда не видела настоящую репу и даже представить не могла, какого она должна быть размера. Еще ей было непонятно, а зачем вообще они эту репу пытаются вытащить. Все эти вопросы вертелись у Ксюши в голове, и она ждала, когда сказка закончится, чтобы задать их бабушке.
– Позвала кошка мышку… – При этих словах бабушкино лицо исказилось брезгливой гримасой, голос стал немного глуше, как будто бабушка от чего-то расстроилась. Она тяжело задышала и взялась за сердце. Переждав легкий приступ, продолжила: – Мышка за кошку…
"Надо же! – подумала Оксана. – Какие мельчайшие подробности, оказывается, можно вспомнить. А отчего это бабушке вдруг стало плохо при слове "мышка"? Совпадение? Или здесь стоúт поискать ответа на мой вопрос? А почему бы и нет? Если я могу разговаривать с образом Василия Сергеевича, то почему бы не поговорить с бабулей?"
И Оксана снова "вошла" в картинку из детства.