Вернувшись к месту привала, она отказалась ужинать, залезла в палатку, завернулась в Алё-нин спальный мешок и провалилась в сон. Последнее, что она слышала, – это как Алёна ворчала, что ей теперь придется спать без комфорта.
Ночью грянула гроза. Неведомо откуда вдруг возникли тяжелые темные тучи и засверкали молнии. Алёна была не готова к такому ливню – синоптики ничего подобного не обещали. Палатка в пять минут пропиталась влагой, с потолка посыпались крупные капли, а по полу потекли ручейки. Через пятнадцать минут девушки промокли до нитки.
– Все из-за тебя, – ворчала Алёна, вытирая лужу в палатке своей футболкой, – не захотела купаться, вот тебе и организовали душ.
– Боже! Какой кошмар! – стонала Оксана. – Я думала, что хуже, чем днем, быть уже не может.
– Только не говори, что я тебя не предупреждала, – проворчала Алёна.
– О чем ты предупреждала? О том, что я костюмчик испорчу? О том, что тут медведи и волки? Если бы ты подробно объяснила мне про комаров, жару и дождь, то я бросила бы тебя на произвол судьбы и вышла из электрички еще в городе. Почему ты мне не сказала?!
– Так я же не знала, что это может стать проблемой! Лично меня ни комары, ни жара, ни дождь испугать не могут.
– А я сейчас отдала бы все на свете, лишь бы оказаться в городе!
– Прямо все-все? Оксана задумалась.
– Нет, все-все не отдала бы. Но деньги – да, все, до копейки, сколько есть сейчас на моем счете.
– А сколько там есть? – поинтересовалась Алёна.
– А тебе зачем? – Оксана истерично захихикала. – Ты, что ли, можешь меня в город доставить?
– Да если бы могла, я бы тебя туда уже давно бесплатно доставила!
– Ой, – застонала Оксана, – дайте мне наркоз! У меня и так все чешется, да еще эта слякоть! Когда будет утро?
– Утро будет утром, – пообещала Алёна и, свернувшись калачиком, закрыла глаза.
Оксана тоже через некоторое время смирилась с кошмаром наяву и уснула.
Утром обнаружилось, что Алёна забыла взять спички, поэтому развести костер и обсохнуть они не смогут. Оксана отнеслась к этому известию абсолютно спокойно. Утро казалось ей очень даже добрым. Хрустальные капли сверкали на хвое, создавая в лесу сказочное мерцание.
Комариные укусы почти не чесались. Правда, бил озноб от холода и недосыпа и сосало под ложечкой. Но разорять Алёнины запасы Оксана опять отказалась – мол, не проголодалась еще. Алёна не стала настаивать, наспех сжевала бутерброд, собрала палатку, и они двинулись дальше.
– Интересно, – удивилась Оксана, пройдя часть пути, – а куда подевались комары?
– Никуда они не подевались, их столько же, сколько и вчера.
– Ну конечно! Что-то я не вижу вокруг себя гудящего тумана. Так, несколько сотен всего летает.
– Просто ты привыкла к лесу, а он привык к тебе.
– Ну, привыкла – это не то слово! У меня, знаешь, как будто резьбу сорвало. Вчера я готова была умереть, чтобы не терпеть всего этого ужаса, а сейчас ужас продолжается, но я его как бы игнорирую. И с этим уже можно жить. А ты разве нисколько не испытываешь неудобств из-за всего этого?
– Не знаю, – задумалась Алёна, – возможно, я просто с детства научилась, как ты сказала, "игнорировать ужас". И сейчас мне его даже не хватает.
Недостающее звено
Александр соорудил себе замечательное ложе из пихтового лапника и травы на опушке леса, недалеко от поляны и теперь, блаженно растянувшись на нем, смотрел на бледные, едва заметные звезды. В июне ночи в тех краях белые, темнеет всего на два-три часа, да и то не настолько, чтобы звезды могли проявиться во всей своей красе. Александр вспоминал прожитый день и размышлял, как относиться к своей встрече с Сирин. Конечно, он верил, что это был не просто сон, но его атеистически воспитанный разум требовал доказательств.
Очнувшись от необычного видения, Александр спрыгнул с камня и исследовал его подножие, желая найти друзу горного хрусталя, о которой ему рассказала Пелагея. Но основание камня было покрыто густым мхом, и чтобы обнажить его, потребовалось бы взрыхлить несколько квадратных метров зеленого ковра. Александр не захотел портить такую красоту ради удовлетворения своего любопытства. Зато было совершенно ясно, что Пелагея не смогла бы найти друзу, если бы кто-то или что-то не подсказало ей, где именно искать.
Обойдя камень несколько раз, Александр решил осмотреть и другие достопримечательности. Он наведался в мертвую деревню, побродил по улицам и дворам бывшего человеческого жилья, но ничего интересного для себя не нашел. Все там навевало тоску и одиночество.
Потом он сходил на утес над рекой, о котором говорила Пелагея. Это было удивительное место. Оно находилось всего в нескольких метрах от поляны, надо было лишь пройти небольшой перелесок, заросший старыми, приземистыми, корявыми соснами. Сначала кажется, что ты выходишь в огромное чистое поле, покрытое изумрудной травой. Но сделав пяток шагов, понимаешь, что вдали ты видишь не траву, а верхушки высоких деревьев, раскинувших свои кроны. Засмотревшись вдаль, можно и не заметить обрыв под ногами.
Вовремя взглянув вниз, Александр понял, что стоит на очень высокой скале, которая нависает над рекой. Стало немного не по себе, закружилась голова, и захотелось отойти от края. Но он, подавив внезапный страх, продолжал созерцать необычайную величественную красоту тайги с высоты птичьего полета.
Насытившись новыми впечатлениями, Александр решил спуститься к реке и искупаться – все-таки праздник Купалы, – но, пройдясь по берегу, так и не смог найти безопасного спуска. Тогда он вернулся на поляну и задумался, чем бы ему заняться.
Вдруг в голове прозвучали слова из разговора с Пелагеей. Одна фраза: "Если будешь приходить к камню в эти дни и проводить рядом с ним хотя бы одну ночь, то не будет у тебя больше горестей, об этом мы позаботимся". И следом вторая: "Вот если будешь почаще приходить к камню, да просто так, ничего не делая, здесь находиться, то мы окрепнем и уже сможем как-то влиять на людей, а сейчас от нас толку никакого".
"Понятно, – подумал Александр, – надо просто ничего не делать. Это занятие мне по душе". И, усевшись на землю, он продолжил размышления.
"Что значит "сможем влиять на людей"? Что эти программы каким-то образом могут управлять людьми, если у них достаточно сил. А как я почувствую, управляет моим поведением сейчас кто-то или нет? – Александр прислушался к своему внутреннему миру и не заметил никаких чужеродных влияний. – А Сирин сказала, что это мы можем управлять ими, а не наоборот. Где же правда?
И еще одна нестыковка: Сирин говорит, для того чтобы получать информацию, совсем не обязательно бежать к камню, а Пелагее духи сказали, что надо непременно приходить сюда, чтобы они могли помогать ей. Как же так? – Александр почесал голову. Никаких обещанных царевной Лебедь ответов на свой вопрос он не слышал. – Наверное, я просто не умею сосредоточиться", – решил Александр и начал напрягать мозг. Но все его "сосредоточение" проявилось на лице морщинами между бровей и никаких результатов не принесло. Устав напрягаться, он просто выключил свой разум и предался праздному созерцанию, бездумно скользя взглядом по пестрой поверхности камня.
Вдруг из множества щербинок, трещинок, бликов и островков мха на камне сознание сложило отчетливую картину. На картине стоял огромный великан, а напротив него – обычный человек. Причем это были именно великан и человек, а не человек и гномик. Маленький человек на картине что-то властно говорил великану. Было совершенно очевидно, что великан в любую секунду может расплющить своего мелкого повелителя, но по какой-то причине он не делал этого, а стоял в позе слуги, внимательно слушающего приказы господина.
Это напомнило Александру картинку из книжки про Аладдина, и его мысли плавно перетекли в русло восточных сказок. "Вот интересно… Джин, повинуясь владельцу лампы, мог влиять на других людей, заставлять их строить дворцы для своего хозяина. Значит, джин, или в нашем случае дух, может и влиять на человека, и подчиняться ему. Выходит, все дело в человеке? Один управляет духами, а другим, наоборот, управляют духи. В этом случае и то, что сказала Сирин, и то, что сказала Пелагея, – правда, хотя и казалось сначала, что информация противоречивая.
Вот, кстати, и ответ на мой вопрос: если информация из разных источников кажется противоречивой, ищи недостающее звено, о котором не упоминает ни та, ни другая сторона, но которое логично объединит противоположности в единое целое.
Но возникает следующий вопрос: что нужно, чтобы управлять духами, а не подчиняться им? В случае Аладдина нужна была лампа. Это явно какой-то символ… Стоп! Лампа! Почему именно лампа, а не кувшин или бутылка? Хотя бутылка тоже была – в случае с Хоттабычем. Но камень напомнил именно сказку про Аладдина – значит, лампа. А лампа – это то, что светит. Означает ли это, что для управления духами нужен свет? Точно! Внутренний свет. Видимо, именно этот свет Пелагея и называла жúвой.
Следующий вопрос: почему Пелагея должна была часто сюда приходить, а мне можно получать информацию на расстоянии?…"
Александр снова начал смотреть на камень. Великан и человек стерлись, так как солнце поменяло свое место на небе и расположение бликов и теней изменилось, но других подсказок на камне не проявлялось. В голову лезла только одна назойливая мысль: "Потому что Пелагея – слабая женщина, а ты – великий светящийся Александр, внук знаменитого знахаря Ефима. Конечно, ваши силы несоизмеримы! Ты на любом расстоянии от камня можешь видеть то, что Пелагея не могла рассмотреть, даже прижавшись к нему носом".
Казалось бы, ответ логичный, но, несмотря на то что он вполне нравился Александру, в груди не ощущалось того чувства удовлетворения, которое он уже научился опознавать и которое возникало, когда он получал ответ на вопрос. В этом ответе было другое удовлетворение.
– Нет, – сказал Александр невидимому лектору, – ответ не принят. Я, конечно, понимаю, что, возможно, в чем-то я сильнее и способнее Пелагеи, но это не ответ на мой вопрос.
Наступила тишина. Никаких ответов больше не было. Тогда Александр закрыл глаза и "закричал" в глубину себя: "Сирин! Ты же обещала, что я буду слышать ответы! Наверное, ты что-то не так установила! Иди сюда, исправляй свой брак!"
Из глубины подсознания он "услышал" женский смех. Потом "прозвучали" слова:
– Задавай вопросы корректно. Не забывай: мы всего лишь программы. Мы отвечаем только на тот вопрос, который задан, но не можем выдавать дополнительную информацию. Ты спросил: "Почему Пелагея должна была часто сюда приходить, а мне можно получать информацию на расстоянии?", тебе и объяснили только то, что касается тебя и Пелагеи. А то, что ответ, мягко говоря, подкармливал твою гордыню, так ты сам того захотел, соответствующим образом сформулировав вопрос. Старуха Мара не могла отказать себе в удовольствии вкусить твоей жúвы.
– Мара? – удивился Александр. – А при чем тут она?
– Ну как при чем? Гордыня – это один из основных инструментов, с помощью которых она получает власть над людьми.
– Но зачем же люди ее создали?
– А как же без нее? Кто будет заниматься разрушением прекративших развитие форм? Это очень неприятная, но необходимая работа. В подчинении у Мары миллионы бактерий, грибков, насекомых, растений и животных, которые разлагают, съедают и возвращают в мир хаоса все отжившее. Без нее мир превратился бы в огромную мусорную свалку. Но, занимаясь мертвым, она, так же как и все мы, нуждается в жúве, которую могут дать только живые. Поэтому она подстерегает всяких зазнаек и заманивает их в свои сети, а потом доит их. Видишь ли, слишком яркая энергия радости Маре не подходит – от нее гибнут ее многочисленные помощники. Но вялотекущее недолгое удовлетворение глупца-гордеца ее вполне устраивает.
– Понятно. Значит, чтобы получить ответ, надо четко сформулировать вопрос?
– Да.
– Но ведь чтобы четко сформулировать вопрос, надо знать половину ответа на него…
– Смышленый.
– А если я буду знать половину ответа, то и вторую половину смогу отыскать сам!
– Точно!
– А вы-то тогда зачем мне нужны?
– А мы и не должны отвечать на твои вопросы! – засмеялась Сирин. – Ты сам должен искать ответы в океане существующей информации. У нас совсем другие задачи.
– Но ведь Мара зачем-то начала отвечать на мой некорректно поставленный вопрос!
– Перестань обвинять старушку! – возмутилась Сирин. – Она же сказала правду. Ты услышал то, что хотел услышать! Значит, сам нашел ответ. Какая разница, кто тебе его озвучил? Сформулируй вопрос правильно и жди, когда информация дойдет до тебя. Иногда приходится ждать годами.
– Хорошо. Понял. Спасибо.
И Александр попытался еще раз сформулировать вопрос, но ничего нового ему в голову тогда не пришло…
И вот теперь, лежа на пихтовом лапнике и пытаясь уснуть под звон ненасытных комаров, Александр продолжал размышлять над вопросом, почему Пелагея должна была ходить к камню, а ему можно задавать вопросы на расстоянии. Надо сказать, комары уже начинали докучать. Не то чтобы они сильно кусались, но их противный гнусавый писк создавал неприятное ожидание укуса, поэтому не давал сосредоточиться. Александр сел и снова обратился к Сирин.
– Ау! Ты слышишь меня? Кто тут у вас отвечает за комаров? – спросил он в пустоту.
– Леший, – донесся из пустоты ответ.
– Леший? – Александр представил себе мохнатого человечка с огромными ступнями и веселым лицом. – А как мне к этому лешему обращаться?
– Да как хочешь, так и обращайся, – "услышал" он надтреснутый, немного мультяшный голос. – Я не гордый. А чего тебе от меня надо-то?
– Ты можешь убрать своих комаров? – спросил Александр.
– Могу, отчего же не могу? – важно ответил леший. – Только придется заплатить, – добавил он лукаво.
– И чем же тебе надо заплатить? Жúвой?
– Конечно! Не бумажками же, – хихикнул леший.
– Ну, бери сколько надо, – согласился Александр.
– Э-э-э, дружище! – вздохнул леший. – Сколько мне надо, столько у тебя нету! Так что ты впредь осторожнее с предложениями. Я-то добрый, мне твоя смерть ни к чему, а вот Мара не побрезгует. За каждую услугу у нас свой тариф. За избавление от комаров с тебя один танец в пользу лешего.
– И как его танцевать?
– А мне все равно. Лишь бы до пота.
– Так ведь если я вспотею, то еще больше комаров слетится на запах.
– А это уже моя забота.
Александр, все еще не до конца веря, что это не плод его фантазии, решил-таки станцевать для лешего. Ему было интересно, действительно ли после танца комары пропадут. Ну а если даже и не пропадут, то на время танца точно отстанут.
Александр снял рубаху и в одних штанах вышел на поляну к камню. В студенческие годы он умел зажигать на дискотеках. Но танцевать под стрекот кузнечиков ему еще не приходилось. Вот кричит птица, вот скрипит дерево… Александр постепенно начал ощущать ритм леса и отпустил тело на волю этого ритма.
Это был не обычный танец, это был самый настоящий балет: Александр бегал по поляне, подпрыгивал, крутился волчком, изображал дерево, сгибающееся от порывов ветра, сам был как ветер…
Наконец он почувствовал усталость… Хотя нет. Правильнее было бы сказать: он ощутил, что танец закончен.
Остановившись посреди поляны, он раскинул руки, как артист, принимающий аплодисменты публики. По щеке текла крупная капля пота. Аплодисменты были очень громкими, казалось, лес кричит "Браво!" А вот и фотовспышки журналистов… Как? Это что?
Александр открыл глаза и увидел, что небо заволокло тучами и сверкают молнии. Деревья качаются под порывами ветра и вместо цветов бросают к его ногам свои ветки. Александр поклонился благодарной публике, а поднявшись, почувствовал, как крупные капли дождя смывают пот с его тела.
Он стоял под теплым летним ливнем и хохотал: "Ай да леший! Не обманул! Комаров действительно нет!"
Утро
– Ну, вот мы и пришли, – сказала Алёна, когда они ступили на круглую поляну. – Ты чувствуешь?
Оксана прислушалась к своим ощущениям, но ничего, кроме радости, что наконец-то их нелегкий путь завершился, не заметила.
– Что я должна чувствовать? – без всякого интереса, скорее для поддержания разговора, спросила она.
Алёна остановилась рядом с камнем и подняла лицо к небу.
– Разве ты не чувствуешь, как он нас встречает, как он радуется тому, что мы пришли?
– Кто? – удивилась Оксана.
Алёна махнула рукой – мол, отстань, раз не понимаешь, не отвлекай.
Оксана пожала плечами, отошла в сторонку и села на землю, чтобы не мешать Алёне предаваться ее бредовым фантазиям. У Оксаны были свои заботы: как бы пережить этот день, потом еще одну ночь и, наконец, обратную дорогу. И еще: лишь бы дозвониться до Лёхи, когда они приедут в город, потому что в таком виде ее вполне может забрать милиция, приняв за бомжиху. Она даже засмеялась, представив, как те два симпатичных милиционера, которые подвезли ее до вокзала, удивятся, встретив ее вновь.
Через некоторое время Оксане надоело сидеть на мокрой траве в мокром костюме, и она снова подошла к Алёне. Осторожно тронув ее за плечо, попыталась привлечь внимание к своим проблемам. Алёна обернулась.
У Оксаны кровь застыла в жилах. Алёна была не похожа на себя. Нет, конечно, черты лица не изменились, но взгляд был чужим, незнакомым. Она дернула плечом, стряхивая руку Оксаны, и уставилась на нее так, будто была удивлена ее присутствием.
– Тебе чего? – раздраженно спросила Алёна.
– Мне бы согреться, – робко сказала Оксана.
– Побегай, – пожала плечами Алёна и отвернулась.
"Логично, – подумала Оксана, – других вариантов, похоже, нет". И, сняв пиджак, она начала бегать. По периметру поляна была довольно большой, поэтому, сделав один круг, Оксана запыхалась и остановилась.
Устать-то она устала, а вот согреться ей пока не удалось. Решив немного передохнуть перед продолжением пробежки, Оксана прислонилась к тонкой березке и… тут ее сердце замерло.
Чуть поодаль, в лесу, на земле лежал человек. Он явно спал, потому что на лице его была улыбка, с которой спят довольные жизнью мужчины (Оксана сразу вспомнила отца, как он смешно причмокивал губами, когда она маленькая пыталась разбудить его субботним утром).
Мужчина лежал на спине, согнув одну ногу в колене. Он был очень красив, по крайней мере на вкус Оксаны. Длинные темные волосы разметались по траве, одна рука лежала на груди, другая была откинута в сторону. Оксана от восхищения даже забыла о том, что замерзла, хотя, возможно, она просто внезапно согрелась.
И вдруг ужас пронзил ее душу. Она представила, что он сейчас проснется и увидит ее в перепачканной юбке, в измазанной кровью уже не белой блузке и дырявых колготках. А лицо! Боже! Оно же все искусано!
Представив эту ситуацию, Оксана чуть не упала в обморок, но ее подхватила вовремя подошедшая Алёна.
– Что это у тебя ноги подкашиваются? – уже своим нормальным голосом, улыбаясь, спросила она. – С голоду, что ли? Пойдем перекусим.
Оксана прижала палец к губам и взглядом показала Алёне свою находку. Алёна удивленно ахнула. Мужчина зашевелился. Было очевидно, что он вот-вот проснется.