Глава 31
Диана вошла в комнату, поставила в угол пакет с вещами. Вот она и дома. Прошла в свою комнату, провела рукой по письменному столу. На ладони остались следы пыли. Надо пройтись пылесосом, протереть пыль у себя и в комнате Тимура. Но сначала нужно принять душ. В больнице она находилась в палате повышенной комфортности, с телевизором, холодильником, микроволновкой и душевой кабиной. Но там были не ее шампунь и мыло, а она не привыкла к чужим запахам. Больничный шампунь был не из дешевых, но он не подходил для ее волос. После мойки они плохо расчесывались и не имели того блеска, к которому девушка привыкла. К тому же она всегда пользовалась бальзамом после мытья головы, а в больнице его не было. Конечно, она могла бы попросить и ей бы принесли то, что она потребовала, но Диана не стала наглеть. Теперь можно мыться тем гелем, который она считает самым лучшим, натереть тело "молочком" и высушить волосы не феном, а естественным образом – распустить их и дать просохнуть.
Девушка долго нежилась под струями воды, вдыхая любимые запахи своего шампуня. После душа она завернулась в большое банное полотенце, сполоснула за собой ванну и встала перед зеркалом. Оно было большим и доходило до самого пола. Это зеркало купил для нее Тимур, сказав, что она должна видеть свою красоту в полный рост. Брат очень ее любит. Разве она выжила бы в детском доме без Тимура? Да и после выпуска она не смогла бы без него сделать и шага в самостоятельной жизни. Он возлагает на нее большие надежды. Как не подвести брата? Оправдать его надежды? Диана тяжело вздохнула, засмотревшись в зеркало. Придется немного поработать в тренажерном зале, чтобы подкачать мышцы. А о лишнем весе она сказала Тимуру, чтобы объяснить свою срочную выписку из отделения.
Диана не спеша, прядь за прядью расчесала волосы, распушила их руками. Затем она прошла в кухню, открыла холодильник. Этого и следовало ожидать! Приготовленная еда имела неприятный тухлый запах. Диана выбросила все, вымыла кастрюли. В морозильнике нашла пачку пельменей. Они обычно самостоятельно готовили еду, но пакет магазинных полуфабрикатов всегда лежал на черный день. Иногда им приходилось задерживаться на работе или они возвращались домой уставшие, тогда Тимур говорил словами из "Маски-шоу": "Черный день наступил!" – и доставал пакет. Диане нравилось хозяйничать на кухне. Приятно было осознавать, что на новенькой блестящей кастрюльке нет номера и она принадлежит тебе. Не надо думать, что дадут на ужин, – можно приготовить то, что хочется им. Она по-детски радовалась каждой купленной чашке и тарелке. Все это было их собственностью, а не государственной. Иногда она говорила Тимуру:
– А давай посмотрим нашу посуду!
Они шли в кухню, и Диана, словно сокровища из сундука, доставала из стола всю кухонную утварь, бережно вытирала несуществующую пыль, восторгаясь цветочками на тарелках, мисках и чашках. Кто мог их понять? Разве только тот, кто всю жизнь не имел ничего своего, укладывался спать, когда положено, ел то, что подавали в столовой, а не то, что хочется, носил то, что выдают. Теперь все было иначе. Теперь они купили все необходимое для быта, ну а потом будет и свое жилье…
Диана вздрогнула, когда пельмени попробовали выползти на печку с вскипающей водой и пеной. Она уменьшила огонь, перемешала их шумовкой.
Пельмени она съела без аппетита. "Едим лишние калории?" – спросил бы Аркадий, увидев, что Диана ест мучное. От воспоминания об Аркадии у Дианы закружилась голова. Она не стала мыть за собой тарелку, как это делала всегда, поставила ее в мойку, пошла в свою комнату и села в кресло, забросив волосы за его спинку. Это кресло для нее купил брат. Он долго бегал по всем мебельным салонам, разыскивая такое, чтобы было и удобно сидеть, и можно было отбросить назад волосы, высушивая их. Хороший, добрый, заботливый Тимур! Он до сих пор не знает всей правды!
Когда наступило время отбора двух девушек в группу, Аркадий пригласил Диану в свой кабинет.
– Диана, надень купальник, надлежащую обувь и продемонстрируй мне еще раз французскую и итальянскую школу, – сказал он.
Диана очень волновалась, ведь решалось ее будущее. Может, потому она не придала значения тому, что Аркадий устроил просмотр не на подиуме, а прямо у себя в кабинете. Она не обратила внимания на то, что на низеньком стеклянном столике стояла откупоренная бутылка коньяка, две рюмки и коробка конфет "Киев вечерний".
Диана нашла свободное место и выполнила все просьбы наставника.
– Неплохо, – сказал он, помяв между пальцами свою козлиную бородку. – Но…
– Что не так? – спросила растерянная Диана.
– Иди сюда. Сядь со мной рядом.
Она подчинилась, села на краешек дивана, где полулежал Аркадий.
– Выпить хочешь? – спросил он, кивнув в сторону бутылки.
– Я не пью.
– Правильно делаешь. А я, свинья, иногда употребляю.
– Скажите, над чем мне поработать, – попросила Диана, – я все исправлю.
– Ты понимаешь, что сейчас решается твоя судьба? – спросил Аркадий, посмотрев на Диану похотливым взглядом.
– Конечно, – сказала она тихо, предчувствуя недоброе.
– У тебя может быть большое будущее, а может его и не быть!
– Я буду стараться, – пробормотала перепуганная девушка. Если бы он сказал "нет", она бы лишилась чувств.
– Если будешь слушать меня и делать все так, как я тебе скажу, вскоре ты станешь топ-моделью, будешь хорошо зарабатывать, ездить на показы за границу. Я все могу!
– Я буду вас слушать, – сказала она едва слышно.
– Вот и умница! Люблю послушных девочек! Вот увидишь, Аркадий не бросает слов на ветер.
– Я буду вас слушать, – повторила Диана.
– Тогда разденься и подойди ко мне, – сказал Аркадий…
Диана пыталась не вспоминать тот день, когда потеряла невинность в кабинете своего учителя. Она не рассказала об этом Тимуру, просто не могла и все! Он верил в нее, в ее способности, он даже не мог представить, что она чувствовала, отдав себя в грязные руки Аркадия.
Стоит признать, что тот сдержал слово и взял Диану в свою группу. После этого он еще несколько раз спал с ней, но в основном его интересовали не девушки, а мужчины, и это радовало Диану. Потом она начала встречаться с Геной. Когда они переспали в первый раз, Гена был изрядно под хмельком и не понял, что Диана не девственница. Все шло хорошо до того дня, когда Аркадий пригласил Диану в кабинет после демонстрации новой коллекции год назад.
– От тебя сейчас зависит и мое будущее, и будущее нашей группы, – сказал ей Аркадий. Он нервно ходил из угла в угол, натыкаясь на мебель.
– Что я должна сделать в этот раз? – спросила Диана.
– Одно высокопоставленное должностное лицо… Это высокопоставленный человек, – путано начал Аркадий, – он присутствовал со своей женой на показе… Я не знаю, почему он остановил выбор именно на тебе. – Аркадий развел руками. Он потеребил бородку и снова засеменил по узкому проходу кабинета. – Диана, поверь мне, я предлагал ему других девушек, которые не прочь за деньги развлечься сами и его развлечь, но он…
– Что он?
– Он никого не хочет! Он хочет только тебя!
– Нет! – твердо сказала Диана. – Об этом не может быть и речи.
– Мы все пропали! – Аркадий театрально всплеснул руками.
– Хватит ломать комедию! – Диана собралась уйти. Тогда Аркадий наобещал ей, что все пристойные показы и съемки будут ее, что с такой просьбой он обращается в первый и последний раз.
– Хорошо, – сказала Диана, – но ты должен выполнить свои обещания.
Иван Иванович повез тогда Диану в сауну. Там были его коллеги или друзья. Все напились, но больше всех Иван Иванович. Диана мужественно терпела и улыбалась, когда толстые пальцы старого борова бесстыдно ощупывали ее тело, когда он навалился всей своей свиной тушей на нее. Чтобы все это пережить, она думала о брате. Он никогда не узнает о ее унижении, зато перед ней откроются новые возможности.
"Аркадий один раз сдержал свое слово, сдержит и теперь", – успокаивала она себя, когда над ней кряхтел и сопел Иван Иванович. Диана с облегчением вздохнула, когда толстяк отвалился набок и сразу захрапел. Она оделась и пошла искать выход. Оставалось вызвать такси, быстро уехать отсюда и забыть об этом дне. Но входные двери оказались заперты. Диана пошла поискать кого-нибудь, чтобы выйти из этого притона.
Их были четверо. Они были пьяные и голые. Мужчины затянули Диану в комнату, невзирая ни на ее крики, ни на мольбу отпустить домой. Они как звери, смеясь, содрали с нее одежду и насиловали по очереди. Диана кричала от боли, а они вливали ей в открытый рот спиртное и опять насиловали. Казалось, что этот кошмар продолжался вечность. В конце концов она выбилась из сил. Пришли безразличие и отупение. Она перестала ощущать боль и сопротивляться. Утром ее в одном банном халате привезли к Аркадию. Он занес ее на руках в свой кабинет, положил на диван, прикрыл одеялом.
– Твари! Быдло! Не´люди! – возмущался он, увидев Диану в таком состоянии.
Два дня он ухаживал за девушкой, приводя ее в сознание, и просил прощения. На третий день Диана поняла, что должна сделать все, чтобы брат ничего не узнал. Он никогда не узнает о ее позоре. Пусть думает и дальше, что она сама добилась успеха. Только надо было сходить к врачу на проверку – сильно болело внизу живота. Благо, что есть частные клиники, где не нужно предъявлять паспорт и называть фамилию и местожительство. Врач назначил ей лечение и посоветовал сдать анализы на проверку.
– Вдруг насильники занесли вам какую-то заразу, – сказал он и посоветовал обратиться с заявлением в милицию.
– Я никуда не пойду, – отказалась Диана, – но обследуюсь.
Тогда она узнала, что врач был прав, – ее заразили. Она понимала, что надо лечиться, но отложила это на потом. Они с Тимуром купят квартиры после турне во Францию, где она будет участвовать в показе новой зимней коллекции. Возможно, ее пригласят на работу в другую группу, а если нет, то она возьмет отпуск и пойдет на лечение. Главное – продержаться до показа, тем более что есть надежда, что она станет брендовым лицом одной известной торговой марки…
Зазвонил телефон, вырвав Диану из пелены воспоминаний. Звонили из агентства недвижимости, предложили посмотреть квартиру. За ней заехала женщина на "опеле", и они поехали на осмотр. Квартира Диане понравилась. Она находилась на третьем этаже пятиэтажного дома. Конечно, требовался косметический ремонт, но девушку устроила и площадь комнаты, и просторный квадратный коридор, и немаленькая кухня, и лоджия на всю длину комнаты. Самое главное – квартира была выставлена на срочную продажу по сносной цене. Диана не сомневалась, что комнату в общежитии они продадут быстро, чтобы хватило денег на покупку квартиры.
– Мне все понравилось, – сказала Диана агенту, – но окончательное решение я вам скажу завтра утром.
– Хорошо, – согласилась она, – в случае положительного ответа вам придется оставить задаток.
Вернувшись домой, Диана позвонила Тимуру.
– Не хочу покупать квартиру без тебя. – заявила она брату.
– Тебе она понравилась?
– Да. Очень! Все как мне хотелось.
– Тогда оставь задаток и срочно поезжай, ищи покупателя на комнату в общежитии.
– Хорошо, – сказала Диана. – Я быстро вернусь. Ты же знаешь, сколько желающих ее купить. А как ты без меня?
– Я буду ожидать тебя и надеюсь, что ты вернешься с хорошей новостью, – ответил Тимур.
Глава 32
– Вероника, ты готова? – спросила Кира прямо с порога.
– Уже бегу, – ответила Вероника. Она выбежала из кухни с пакетом, в котором звенели стеклянные банки. – Успела наготовить и своим мужчинам, и Нелли Сергеевне. Пойдем быстрее, пока Назар не вернулся, – быстро сказала она, и подруги поспешили из дома.
Кира ехала на встречу с клиенткой в тот район, где жила Нелли Сергеевна, потому предложила Веронике подвезти ее туда. Они договорились созвониться, когда Кира будет возвращаться домой, чтобы та подбросила ее назад. Назар и так в последнее время начал выражать недовольство по поводу того, что Вероника по вечерам дома бывает меньше, а денег на общее дело отдает столько же. Вероника не признавалась мужу, что в основном пропадает у Нелли Сергеевны. Зачем ему знать? Спровоцировать еще один скандал? Если бы даже она рассказала ему об одинокой больной женщине, Назар не одобрил бы ее благородных порывов.
Вероника постепенно приводила жилье старушки в надлежащее состояние. После недели мучений Веронике удалось придать деревянному полу приличный вид. Оказалось, что старая красная краска неплохо сохранилась под ковром спрессованной пыли. Затем Вероника вымыла окна, подоконники и радиаторы отопления. Конечно, все требовало покраски, но у Вероники не было свободного времени. Она долго думала, что делать с обоями, местами отставшими от стен, особенно по углам комнаты. На полный ремонт у нее не хватит сил, не говоря уже о времени. Она купила обойный клей, но бумага упорно не хотела ложиться на стены. Не оставалось ничего другого, как отрезать свисающие части обоев ножницами. Это было лучше, чем когда они свисали волнами, нарушая пропорции стен. Сами обои Вероника умудрилась протереть влажной мочалкой, сняв с них пыль. На все это у нее ушел месяц, но она не жалела об этом и не задумывалась над тем, сколько потратила личного времени.
Незаметно женщины сдружились. Вероника рассказывала Нелли Сергеевне о своей жизни, начиная с детства и до этих пор. Старушка оживала у нее на глазах. Она встречала Веронику так, словно та была ее родной дочкой. Нелли Сергеевна уже не лежала в постели, ожидая своей кончины. Оказалось, что она очень живая, быстрая и с чувством юмора. Дружба с Вероникой будто впрыснула в нее целебные силы и энергию. Женщина без умолку щебетала, вспоминая интересные и смешные истории из своей жизни. Вероника про себя отметила, что ее собеседница уже меньше говорит об утратах. Нормальное питание, которое ей обеспечила Вероника, сделало свое дело. Нелли Сергеевна, конечно, не могла набрать вес при таком заболевании, но ее губы порозовели, на щеках появился пусть не румянец, но легкий розовый оттенок, а самое главное – в глазах женщины не было прежнего отчаяния и безысходности. Когда она о чем-то рассказывала, Вероника все чаще ловила в глазах Нелли Сергеевны оживленный блеск. Иногда Веронике казалось, что врачи ошиблись с диагнозом, ведь столько жизни чувствовалось в этой худенькой невысокой женщине.
– Я здесь выйду, – сказала Вероника Кире, попросив остановиться около арки между двумя домами.
– Где тебя забрать?
– Здесь же. Ты только предварительно позвони, чтобы я успела попрощаться с Нелли Сергеевной и дойти сюда, – попросила Вероника.
Нелли Сергеевна ждала Веронику, стоя у окна. Так было каждый раз. Когда Вероника подходила к дому и смотрела на окно, она неизменно видела в нем замершую в ожидании человеческую фигуру. Это было излюбленное место старушки. Об этом Вероника догадалась, когда мыла батареи. На них в одном месте были липкие и четкие отпечатки рук. Сколько же долгих дней она вот так стояла, созерцая жизнь за окном квартиры, где этой жизни не было уже восемнадцать лет!
Вероника приветливо помахала рукой одинокой фигурке в оконном проеме. Тюлевая занавеска всколыхнулась, и силуэт исчез. Пока Вероника поднимется по лестнице на третий этаж, Нелли Сергеевна откроет дверь и будет ожидать ее в коридоре.
Вероника накормила больную, остатки еды поставила в холодильник.
– Когда захотите есть, – сказала Вероника, – подогреете и съедите. Хорошо?
– Конечно! Спасибо вам большое! Я никогда не ела таких вкусных блюд. Вы так хорошо готовите!
Конечно, она не будет не то что есть, но и холодильник не откроет. Каждый раз Нелли Сергеевна обещала Веронике есть, но все оставалось нетронутым до ее следующего прихода, словно при ее появлении жизнь в этих стенах оживала и снова останавливалась на той же точке, когда она покидала квартиру.
– Сегодня мы с вами достанем содержимое этого мешка, – сказала Вероника.
В углу за кроватью стояли до сих пор не распакованные два полиэтиленовых мешка с вещами и чемодан. Вероника принялась доставать из мешка одежду. Все было идеально выстирано и отутюжено.
– Ой! – Нелли Сергеевна радовалась каждой вещи как ребенок. – Это же моя ночная рубашка! – Она всплеснула руками. – Мне она очень нравится. Посмотрите, Вероника, какие нежные голубые цветочки! И главное, что это не синтетика, а настоящий хлопок. Таких сейчас уже нет!
Вероника спрашивала, на какую полочку шкафа положить ту или иную вещь.
– Что вы! Не надо. Я сама! – возражала старушка, но Вероника настаивала на своем. Она знала, что все останется так, как есть, в ее отсутствие ничего не изменится.
– А это мои любимые носки! А я лежу как-то ночью и думаю: куда я их приткнула? – воскликнула старушка, увидев шерстяные носки.
Часть вещей из синтетики не выдержала испытания временем – они просто разламывались, как вафельные коржи. Их Вероника сложила в шкаф отдельно, чтобы незаметно выбросить. С самого дна Вероника вытащила красную водолазку.
– Это Ларисочкина, – сказала женщина. Вероника испугалась, что невольно разбередила душевную рану старушки, но та довольно-таки спокойно продолжила: – Я ей подарила на четырнадцатилетие. Правда, красивая кофточка? Я хочу ее сейчас надеть! Поможете мне?
Вероника помогла женщине переодеться.
– Мне так в ней удобно, – довольно произнесла она. – Я люблю, когда воротничок под горло.
– А что там? – Вероника кивнула в сторону завязанного веревкой мешка для белья.
– Там все вещи Ларисы, – тихо ответила женщина. – Все от рождения до…
– Может, пусть постоит еще? – осторожно спросила Вероника.
– Я не смогла их выбросить…
– А что в чемодане?
– Вы знаете, не могу вспомнить. Все смотрю на него и думаю: что я туда сложила?
– Чтоб не теряться в догадках, давайте его откроем! – предложила Вероника.
Там они нашли теплое одеяло из верблюжьей шерсти, плотные занавески, комплект постельного белья и несколько почти новых полотенец.
– Я забыла, что у меня там целое приданое, – веселым голосом сказала Нелли Сергеевна. – А сама мерзну зимой под тонким одеялом!
– Давайте поменяем постельное белье, – предложила Вероника.
– И одеяло теплое положите мне, пожалуйста, – попросила женщина. – Не знаю почему, но в последнее время я начала очень мерзнуть. Даже в теплую погоду у меня руки как у лягушки.
– Теперь вам будет тепло, – сказала Вероника, расправив ладонью складки пододеяльника.
Позвонила Кира, и Вероника заторопилась уходить. В коридоре она встретилась с взглядом Нелли Сергеевны, которая с мольбой и надеждой в глазах смотрела на нее.
– Я приду, – сказала она то, чего ожидала от нее старушка, – обязательно завтра заскочу, правда, ненадолго.
– Зайдите, пожалуйста, хоть на одну минутку, – попросила женщина. В ее глазах блестели слезы.
– Я обязательно приду, – пообещала Вероника.
Она вышла на улицу и невольно вспомнила, как когда-то уже давала такое обещание. Она обещала маленькой девочке приехать еще, но не сдержала слова.
"Не надо давать слово, если не уверена полностью в том, что сдержишь его", – упрекнула она себя. Теперь она дала слово Нелли Сергеевне и обязана его сдержать. Однажды она допустила ошибку, теперь не должна ее повторить.