Макс скребнул стекло ногтями, как будто хотел его содрать. И вдруг отшатнулся: в лоб ему смотрело черное дуло. Он сразу узнал свой браунинг. Эми целилась, зажав пистолет для верности двумя руками. Даже когда на конце ствола с громким треском замигала красная лампочка, до Макса не сразу дошло, что это розыгрыш. Как, впрочем, и до уличных зевак, ставших невольными свидетелями странной сцены.
Эми не стала испытывать судьбу. Она швырнула в урну детский пистолет и умчалась на своем "ситроене".
Она ходила по блошиному рынку, перебирая всякое тряпье. Видя перед собой богатого покупателя, все предлагали ей товар получше, но она молча шла мимо. Заинтересовало ее заношенное ситцевое платьице с аляповатыми узорами и криво нашитыми, какими-то сиротскими кружавчиками. Она приложила к себе платье. Женщина затаила дыхание.
– Сколько? – спросила Эми.
– Двадцать франков, – сказала торговка с такой непреклонной твердостью, словно на карту было поставлено ее доброе имя.
– А босоножки моего размера у вас найдутся? – Эми поставила ногу на прилавок.
Женщина взглянула на модный ботинок из настоящей шевровой кожи, стоивший, вероятно, целое состояние, и, порывшись в коробке с обувью, с сомнением извлекла на свет стоптанные сандалии с двойными пряжками. Эми мерить их не стала, а просто бросила в пакет вместе с платьем, положила перед торговкой пять франков и пошла к выходу.
В машине она переоделась и ярко накрасила губы. Теперь можно было ехать в Булонский лес.
Она выбрала скамейку в людном месте, закатала платье повыше и, намазав ноги кремом, начала их брить. Ее, пожалуй, можно было принять за деревенскую дурочку. Прохожие оборачивались, кто-то сочувственно покачал головой. Мужчины подолгу задерживали взгляд на голых бедрах. Один даже вернулся и, сев на противоположную скамейку, развернул газету.
Эми расставила ноги так, чтобы ему было лучше видно. Она погладила себя по бедру, томно закатив глаза. Мужчина отложил газету, подошел, сел рядом.
– Тебя как зовут? – спросил он.
Эми изобразила что-то на пальцах.
– Так ты глухонемая? – обрадовался мужчина, незаметно оглядываясь по сторонам.
Эми уже легла на спину и тихо постанывала.
– Не здесь, дурочка, не здесь.
Он рывком сдернул ее со скамейки и показал на дубовую рощицу неподалеку. Эми, согласно промычав, перекинула сумочку через плечо и танцующей походкой двинулась под сень деревьев. Она могла не проверять – мужчина шел следом.
Углубившись в лес, она обернулась с кокетливой улыбкой и побежала. Здесь ей был знаком каждый куст, и при желании она смогла бы уйти от своего преследователя. Она подпустила его совсем близко, так близко, что видела его щербатые передние зубы и розовый шрам на щеке, а затем снова оторвалась метров на десять. Возле густых зарослей орешника он ее настиг.
– В кошки-мышки вздумала со мной поиграть?
Он пошел на нее, тяжело дыша, вдруг увидел наставленный на него пистолет и замер.
– Запыхался, – сказала Эми сочувственно. – Пупок не развяжется?
Он молча таращился на нее, как на привидение.
– Потрахаться не расхотелось? Снимай штаны. Ну! – она взвела курок.
Мужчина расстегнул "молнию", и брюки легли у щиколоток.
– Дальше! Я сказала: дальше!
Он спустил до колен белые плавки и остановился в нерешительности.
– Дрочи! – приказала она.
Он с ненавистью смотрел на нее. Его маленькие, заплывшие глазки сузились до щелок. Она поводила дулом у него перед носом:
– Ты меня, козел, зенками своими не буравь. Я жду. Или ты забыл, как это делается?
Он подчинился приказу, и в этот момент она выстрелила. Она разрядила в него всю обойму, спрятала браунинг в сумочку и, обойдя неподвижное тело, нырнула в просвет между разросшимися кустами.
"Ситроен" проехал под знак "Въезд запрещен". Улицы вдруг обезлюдели, в домах не светилось ни одно окно, но она кожей чувствовала, что на машину устремлены десятки пар глаз. Еще один вымерший квартал. Эми притормозила возле телефона-автомата. Долго сидела в нерешительности. Наконец вышла, сняла трубку – глухая тишина. Кажется, она этого ждала. Она подошла к витрине магазина готового платья, стала разглядывать фасоны, давно вышедшие из моды.
"Ситроен" кружил по узким улочкам. Начал накрапывать мелкий дождь. Эми припарковала машину. Дождь усиливался, вода пузырилась в теплых лужах. Эми взбежала по каменным ступенькам и позвонила условным сигналом – один длинный звонок, два коротких. Щелкнул замок, дверь открылась. Откуда-то снизу брызнула музыка.
Спустившись в подвальное помещение, Эми очутилась в полутемном зальчике с пятью-шестью столиками, за которыми сидели одни мужчины. На эстраде, плавающей в розовой дымке, шло эротическое шоу.
– Ты куда, чудо из пруда? – Перед ней вдруг вырос метрдотель и начал теснить ее к выходу, стараясь к ней не прикасаться. – У нас набор давно закончился. Я что, непонятно выражаюсь?
– Полегче, приятель, – осадила его Эми. – Макс будет недоволен, если я его не дождусь.
– Ты меня на арапа не бери, – проворчал мэтр и проводил ее к угловому столику.
Эми взглянула на эстраду. Там разыгрывались сценки на любой вкус – вдвоем, втроем, лежа, стоя. Но ее заинтересовала лишь одна: юная вакханка будила поцелуями спящую мулатку. Официант принес меню, но оно ей не понадобилось.
– Виски для меня и перно для Эмили.
– Для Эмили? – переспросил официант.
– Пусть ей передадут, что я ее жду.
– Да, мадам.
Эми нервничала. На эстраде девица с выразительным бюстом поджигала наклеенные на соски спичечные головки. Эми отвернулась и заказала еще виски.
Из-за портьеры вышла юная вакханка. Она успела переодеться. На ней было нарядное, вышедшее из моды платье с приколотой у корсажа искусственной розочкой. Эмили подошла к столику и остановилась.
– Садись, – пригласила ее Эми.
– Ну, села, дальше что?
– Дальше мы выпьем. Перно – твое любимое.
– Я пить не буду.
– Не бойся, уже можно.
– Сказала не буду, значит не буду!
– Что, свидание?
Эмили взорвалась:
– Слушай, ты чего сюда приперлась? Нищенка! Денег надо? Так и скажи! Сколько? Сто? Двести?
– А ты отлично выглядишь. Правда. Настоящий деревенский цвет лица.
Эмили посмотрела на нее волчонком.
– Это не намек, ты действительно классно выглядишь, можно позавидовать.
– Что тебе от меня нужно?
– Мне от тебя? – удивилась Эми.
– У тебя своя жизнь, у меня своя.
– Вот как? Это уже интересно.
– Я знаю, чего ты хочешь! Ты хочешь, чтобы я превратилась в тебя! Что, не так, что ли?
Эми неторопливо закурила:
– Зачем мне хотеть того, что произойдет само собой?
Эта с виду невинная фраза произвела ошеломительный эффект: Эмили смахнула со стола полную рюмку, и та разлетелась вдребезги. На них оборачивались, но Эмили словно обезумела:
– Я никогда не стану такой, как ты! Слышишь? Никогда! Если твоя жизнь не удалась, то за мою ты можешь быть спокойна! У меня все тип-топ, понятно? И я счастлива, вот так! – она истерически захохотала. – А ты даже не знаешь, что это такое. Так что у нас может быть общего?
– Браслет, например, – сдержанно заметила Эми.
– Какой еще браслет?
Эми положила ее руку рядом со своей – у обеих запястья охватывали совершенно одинаковые серебряные браслеты с чернью.
– Сказать, кто тебе его подарил? И за какие услуги? Не надо? – Эми повернулась к официанту. – Еще один виски для меня и перно для юной вакханки.
– Я не…
Эми перебила ее:
– Поцелуй с привкусом мяты – по-моему, самое то. Так, кажется, выражаются твои сверстники? Кстати, где ты с ним встречаешься? Я тебя подвезу.
– На себе, что ли? – Эмили огрызалась скорее по инерции.
Официант принес выпивку.
– Спасибо, Эжен, – кивнула ему Эми.
– По именам всех помнишь, – с усмешкой сказала Эмили, когда тот отошел.
Эми сделала вид, что не расслышала:
– Давай за то, чтобы у тебя с ним и дальше было все тип-топ.
Эмили глядела на нее в упор, пытаясь понять, нет ли в ее словах подвоха.
– Он хороший мальчик, – продолжала Эми. – Из приличной семьи.
– Только бы он не узнал, где я работаю, – вырвалось у Эмили.
– Не узнает. Разумеется, не узнает.
– Я отсюда скоро уйду! Вот увидишь, я уже все обдумала!
– Ну и отлично, – обрадовалась Эми. – За это и выпьем.
Они чокнулись и выпили до дна.
К их столику подошел мэтр и, наклонившись к Эми, зашептал:
– Макс просил передать, что он будет с минуты на минуту.
Эми заторопилась. Она бросила на стол несколько бумажек и, подтолкнув Эмили, на ходу бросила:
– Мы подождем его в машине.
– Но…
– Там и на твою долю, – успокоила она мэтра, чуть не бегом устремляясь через весь зал.
– Что за паника? И причем тут Макс? – пристала к ней на лестнице Эмили.
– Потом!
– Ты учти, мне через полчаса надо быть в…
– Серый "ситроен" видишь? Живей, ну!
– Это что, твой?
Эми не стала тратить время на объяснения. Через несколько секунд машина рванула с места.
Они сворачивали то направо, то налево так резко, что скрипели тормоза. Эми все поглядывала в зеркало заднего обзора, желая убедиться, что за ними нет погони. Кажется, обошлось.
– Рю де Вожирар? – полуутвердительно спросила она.
– Откуда ты… – насторожилась было Эмили, но тут же рассмеялась. – Никак, знаешь, не привыкну. Что, насыпала соли Максу под хвост?
– Если бы соли, – Эми хмыкнула.
– Я бы эту скотину живьем сварила. Ничего, он у меня попляшет!
– Считай, уже поплясал.
– Слушай, это, что ли, твоя тачка?
– А ты решила, что я ее угнала?
– Нет, почему. – Эмили повернула голову и увидела на заднем сиденье кожаный костюм. – Ух ты, класс!
– Можешь надеть на свидание.
– Правда? – Эмили хотела броситься ей на шею, но Эми вовремя отстранилась.
– Правда, правда.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Не дожидаясь, пока Эми передумает, Эмили весьма проворно, несмотря на неудобства, разделась, оставшись в одних трусиках, и так же быстро натянула штаны и куртку.
– Ну как?
– Потрясно!
"Ситроен" мягко шуршал шинами по мокрому асфальту. Мимо пронеслась кавалькада мотоциклисток – лихие наездницы без шлемов, без одежды, без комплексов. От современной цивилизации им не надо было ничего, кроме ревущих моторов, заставлявших приятно вибрировать их обнаженные тела. Они раскрывали перед будущим свою душу так же просто и доверчиво, как колени.
– С мамочкой уже познакомилась? – помолчав, спросила Эми.
– Видела один раз. "Вам отец присылает деньги? А сами вы сколько зарабатываете?" Как в налоговом управлении! В общем, наврала ей с три короба.
– Поверила?
– Куда она денется. Я закурю? – Эмили вставила сигаретку в мундштук из слоновой кости, прикурила от зажигалки, переложила сигаретку в левую руку и только тогда затянулась.
– Почитываем романы из светской жизни? – усмехнулась Эми, проследив за всеми ее манипуляциями.
– Мы не опаздываем? Кшись терпеть не может, когда опаздывают.
– А еще чего он терпеть не может?
– Еше? – Эмили задумалась.
– Ладно, поговорим о том, что он любит. Итак, он любит…
Эмили охотно включилась в игру:
– Накрахмаленные сорочки и красивые запонки, артистические кафе, голландский табак, стройные ножки… – она быстро загибала пальцы.
– Ну, с этим у нас, кажется, все в порядке, – вставила Эми.
– Еще он любит Энгра, Магритта, Сибелиуса, Виана и суггестивную поэзию.
– У тебя отличная память.
– А еще он любит… – она запнулась.
– Да?
– Когда я разрешаю ему целовать вот здесь, – она смущенно показала.
– И часто ты ему разрешала? – Эми, закурив, привычно переложила сигарету в левую руку.
– Один раз. Ты только не смейся, ладно? Понимаешь, с другими– это… ну, как к врачу: зашла, вышла. А тут… я боюсь. Не этого, того, что будет после. А вдруг ничего? Энгр будет, голландский табак будет, а меня не будет. Что, глупости говорю?
Эми с опозданием нажала на тормоз, едва не проехав на красный свет. Когда она заговорила, голос ее прозвучал глуше обычного:
– Да, я помню. Нежность и страх. Потом уже не так. Потом все по отдельности. Как обед в ресторане: аперитив, холодные закуски, горячие закуски. Да, он любил целовать меня в это место. Губы у него были совсем сухие. Или у меня губы пересыхали. "Ты меня не пригласишь?" – "Не сегодня, Кшись. Так будет лучше". Старая как мир песенка: так будет лучше. Чем лучше? Кому лучше? А он даже и не спорил! Я таких больше не встречала. Как же я не хотела, чтобы он уходил! Ну попроси воды… ну скажи, что тебе надо на минутку зайти…
– Точно, – подхватила Эмили. – Я иногда так ясно вижу, как он проходит мимо меня в спальню, как я тихо закрываю дверь, и мы оба неподвижно стоим. Он – там, я – здесь.
– И я вся таю…
– И я вся таю, – эхом откликнулась Эмили. – А на самом деле он уже спускается вниз по лестнице и что-то говорит консьержке, а она громко переспрашивает.
– Она всегда переспрашивала, – покивала Эми. – Считала, наверно, – авось ей за глухоту что-нибудь перепадет.
– Я потом полночи заснуть не могу. У тебя тоже так было?
Эми кивнула.
– Какой-то кошмар. Может, он девственник?
– Кто?
– Кшись.
– Ты меня спрашиваешь?
– А кого мне спрашивать? – удивилась Эмили.
– Тебе это важно?
Эмили пожала плечами.
– Слушай, а быстрее нельзя?
– Можно и быстрее.
"Ситроен" ловко обходил одну машину за другой.
– Давно он у тебя? – спросила Эмили.
– Не переживай, тебе все останется.
Они ехали по набережной Сены. По реке тащилась драга, вся в огнях иллюминации, точно какой-нибудь прогулочный пароходик. Они были почти у цели, и вдруг их охватило волнение, волнение и странное беспокойство, как будто это свидание должно было решить судьбу обеих.
Кшиштоф расхаживал перед кинотеатром, бренча мелочью в карманах. Эмили он увидел, уже когда их разделяли несколько шагов. Она протянула руки и радостно выдохнула "Кшись!", прозвучавшее как "вот она я!". Он даже не вытащил рук из карманов.
– Кшись?
– Из-под кого ты на этот раз вылезла? – произнес он заготовленную фразу.
Она по инерции продолжала улыбаться.
– На билеты в кино нам, надеюсь, хватит? Впрочем, у тебя, наверно, мало времени. Ты же еще подрабатываешь стриптизершей. Шлюха! Подстилка! – Запас изящных выпадов иссяк, и вместе с ним куда-то улетучилась светскость юного денди. – Недотрогу из себя разыгрывала! Мразь!
Выходившие из кинотеатра зрители поворачивали головы. Какая-то толстуха пялилась на них, отправляя пригоршнями в рот кукурузные хлопья из пакета.
Эми наблюдала эту сцену из машины. Когда с губ Кшися слетало очередное хлесткое словцо, она вздрагивала.
– Тебя бы надо было… – он вытащил руку из кармана, потом резко развернулся и пошел прочь.
Тут произошло неожиданное. Он не прошел и двадцати шагов, как мимо него, по самой луже, промчался серый "ситроен", обрызгав его с ног до головы. Он в бешенстве озирался по сторонам, но, как ни странно, не видел "ситроена", который, проехав чуть дальше, затормозил. Эми подала машину назад и, поравнявшись с Эмили, высунулась в окно:
– Садись.
Эмили с удивлением посмотрела на нее, словно не узнавая.
– Ну? Так и будешь стоять посреди улицы?
– Я должна ему объяснить.
– Что ты собираешься объяснять? Что все это неправда?
Но Эмили уже бежала к Кшисю. Слова до Эми не долетали, зато видно было как на ладони: Кшись молча слушал, отчищая пятно на рукаве, потом перевел взгляд на голую грудь Эмили в вырезе куртки и вдруг, взяв за кольцо железного замочка, рванул "молнию" до самого низа. Эми зажмурилась и начала тихо постанывать, словно от зубной боли.
Через какое-то время открылась передняя дверца и с силой захлопнулась. Эми запустила двигатель и, глядя прямо перед собой, медленно поехала вперед. Когда они выбрались на автостраду, стрелка спидометра установилась на отметке 65 миль в час. Город остался позади. Эмили вопросов не задавала.
Через час она произнесла:
– Есть хочу.
Эми кивнула. Увидев рекламный щит, обещавший вкусный ужин и теплую постель, она свернула с автострады. Гостиница называлась "Embarcadero".
– С понтом под зонтом, – хихикнула Эмили, глядя на скромный домишко.
– Ну и жаргончик, – Эми покачала головой.
Эмили дернула за шнур колокольчика. Им сразу открыли. Можно было подумать, что этот подтянутый старик не один год простоял под дверью в ожидании редкого гостя.
– Как удачно! – воскликнул он вместо приветствия. – Я как раз собирался поужинать. Надеюсь, очаровательные дамы составят старику компанию?
– Дамы смертельно устали, – ответила Эми. – Если бы вы могли принести нам в номер чего-нибудь поесть и выпить…
– Да-да, разумеется. Омлет, ветчина, оладьи с кленовым сиропом. Выбор небогатый, зато шабли тридцать девятого года, еще из отцовских запасов. Он, знаете, любил…
– Вот и чудно. А сейчас мы, с вашего позволения, хотели бы немного отдохнуть.
– Извините. Ваш номер на втором этаже, сразу за лестницей. Ключ в дверях.
Их встретила светлая комнатка с идеально застеленными кроватями и садовыми ромашками в стакане. Эмили развалилась на кровати. Эми достала из пластиковой сумки махровый халат, тапочки, разные мелочи.
– Симпатичный старикан.
– Старикан, между прочим, красится, – отозвалась Эмили, не открывая глаз.
– И пьет кровь из своих жертв, – продолжила Эми, направляясь в ванную. Дверь она лишь прикрыла. – Полотенце твое какое? – крикнула она оттуда. – Голубое или розовое?
– Голубое.
– Не слышу!
– Голубое!
Через пятнадцать минут Эмили жадно глотала омлет с ветчиной, захватывая куски прямо со сковородки. Эми ограничилась вином и жареным хлебцем. Старичок, подав ужин, тихо сел в углу.
– Да, – Эми презрительно хмыкнула, – с годами у него спеси поубавилось.
– У кого? – спросила Эмили с набитым ртом.