Кэти потрясла головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее эту новую, пугающую мысль.
- Ма была матерью и для тебя, и для меня. Она ждала твоего появления на свет с тех самых пор, как узнала о том, что это должно случиться. Она была счастлива, что в доме появится еще один ребенок. Она постоянно говорила об этом, и это было так. И, Кэти, я правда была уверена, что ты все знаешь.
- Откуда я могла узнать? Мы обе обращались к родителям Па и Ма. Все вокруг говорили, что ты моя сестра, а Мэтт, Джои и Шон - наши братья. Откуда же я могла узнать?
- Ну, и что с того? Мы все вместе жили в этом доме, ты всего на семь лет младше Джои, так что все и выглядело, и было вполне естественно.
- А наши соседи… Они знают?
- Может, кто-то и знал, только теперь, я думаю, все давно забылось.
- А кто мой отец? Мой настоящий отец?
- Па - вот кто твой настоящий отец. Он вырастил тебя, он вырастил всех нас.
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
- Это был мальчик из привилегированной школы, и его родители не захотели, чтобы он женился на мне.
- Почему ты говоришь "был"? Он что, умер?
- Нет, он не умер, но давно ушел из моей жизни.
- Из твоей, может, и ушел, но не из моей!
- Думаю, это не очень хорошая мысль.
- Неважно, что ты думаешь. Где бы он ни был, он все же мой отец. Я имею право знать, кто он, увидеть его, сказать ему, что я существую на свете благодаря ему.
- Пей чай, прошу тебя. Или хотя бы позволь это сделать мне.
- Я тебе не мешаю. - Взгляд Кэти был холоден как лед. Фрэн понимала, что в данной ситуации от нее требуется больше такта и дипломатичности, чем когда бы то ни было. Чем даже тогда, когда сын директора универмага, которого взяли на время каникул на работу, был уличен в воровстве. Сейчас ситуация была куда как сложнее.
- Я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать. Абсолютно все, - сказала она как можно более спокойно. - А если во время нашего разговора вернется Па, мы уйдем в твою комнату.
Комната Кэти была гораздо больше, чем у Фрэн. Там стоял письменный стол, на стене висела книжная полка и умывальник, который их отец-водопроводчик с любовью установил здесь много лет назад.
- Ты все делала для меня из чувства вины, не так ли? Отдала мне эту красивую комнату, покупала школьную форму, давала карманные деньги и даже на курсы итальянского со мной пошла. Ты платила за все это только потому, что чувствовала себя в долгу передо мной.
- Ни разу в жизни я не испытывала перед тобой никакой вины, - твердо сказала Фрэн. Ее голос звучал столь решительно, что истерика, которая было началась у Кэти, сразу сошла на нет. - Нет. Иногда мне было грустно из-за того, что ты так много занимаешься, и я жалела, что не в моих силах дать тебе все сразу. Я работала как вол, чтобы создать тебе достойную жизнь, каждую неделю откладывала деньги, чтобы со временем обеспечить тебе независимость. Я любила тебя больше всего на свете и, честно говоря, временами даже начинала путаться: то ли ты мне дочь, то ли на самом деле сестра. Ты для меня - Кэти, и я хочу для тебя всего самого-самого лучшего. Я думала об этом постоянно и, чтобы добиться этого, долго и упорно работала. Так что, уверяю тебя, я испытываю по отношению к тебе самые разнообразные чувства, но вины среди них нет.
На глазах у Кэти выступили слезы. Фрэн осторожно протянула руку и накрыла ладонью пальцы девочки, крепко сжимавшие чашку с чаем.
- Прости, - дрожащим голосом произнесла Кэти. - Я знаю, что не должна была говорить этого, но я была в настоящем шоке.
- Не извиняйся, все в порядке. Спрашивай меня о чем угодно.
- Как его имя?
- Пол. Пол Мэлоун.
- Значит, я - Кэти Мэлоун? - с некоторым удивлением произнесла девушка.
- Нет, ты - Кэти Кларк.
- А сколько лет ему тогда было?
- Шестнадцать. А мне - пятнадцать с половиной.
- Да-а, - задумчиво протянула Кэти, - вспоминаю, как ты давала мне эти взрослые советы относительно секса, а я слушала, развесив уши.
- Если ты вспомнишь все мои советы и немного подумаешь, то поймешь, что все они верны, поскольку основаны на моем личном опыте.
- Выходит, ты любила его, этого Пола Мэлоуна? - с оттенком презрения спросила Кэти.
- Да, и очень сильно. Я очень его любила. Я была совсем юной, но считала, что знаю о любви все. Он тоже так думал. Поэтому я не стану теперь называть это "ошибкой молодости". Нет, все было всерьез.
- А где вы с ним встретились?
- На концерте. Я так сильно в него влюбилась, что часто караулила его возле ворот. У него постоянно были какие-то дополнительные занятия, но из-за меня он прогуливал их, и мы отправлялись в кино. Какое сказочное было время!
- И что потом?
- Потом я узнала, что беременна. Пол сообщил об этом своим родителям, я рассказала Па и Ма, и под нашими ногами разверзся ад.
- А разве вы не могли пожениться?
- Да что ты! Какое там пожениться! Я много думала об этом, сидя в своей комнате, которая теперь принадлежит тебе. Я мечтала, что в один прекрасный день Пол с букетом цветов постучит в нашу дверь и скажет: "Ну вот, теперь, когда тебе исполнилось шестнадцать, мы можем обвенчаться".
- Но этого, судя по всему, не произошло?
- Как видишь, нет.
- Но почему он не захотел остаться рядом с тобой и помогать, пусть даже вы и не были женаты?
- Таковы были условия сделки.
- Какой сделки?
- Его родители сказали, что, поскольку мы не ровня и у наших отношений не может быть будущего, для всех будет лучше, если мы прекратим всяческие отношения.
- Вот гады!
- Не говори так. Я до того момента ни разу их не видела, а Пол не встречался с моими Па и Ма.
- Стало быть, сделка заключалась в том, что он должен был бросить тебя с ребенком и больше никогда не общаться?
- Они заплатили нам четыре тысячи фунтов, Кэти. В то время это были очень большие деньги.
- Они вас купили!
- Нет, тогда мы так не думали. Две тысячи фунтов я вложила в акции строительной компании, чтобы, когда ты подрастешь, у тебя был свой капитал. С тех пор сумма значительно выросла, тем более что время от времени я делала дополнительные взносы. Оставшиеся две тысячи я отдала Па и Ма, поскольку им предстояло тебя растить.
- А этот твой Пол Мэлоун… Он считал, что все сделано по-честному - бросить четыре штуки, как кость, чтобы отделаться и от тебя, и от меня?
- Он не знал тебя. Кроме того, родители постоянно вдалбливали ему, что шестнадцать лет - слишком рано для отцовства, что он должен думать о своем будущем, о карьере, что наши с ним отношения были ошибкой и так далее, и тому подобное. Видимо, им удалось его убедить.
- Ну, и как сложилась у него карьера?
- Да, теперь он бухгалтер.
- Мой папа - бухгалтер! - с нескрываемым сарказмом проговорила Кэти.
- У него теперь есть семья - жена и дети.
- Ты хочешь сказать, что помимо меня у него есть еще и другие дети?
- Ну, конечно, именно это я и сказала. Двое, кажется.
- Откуда ты об этом знаешь?
- Не так давно о нем вышла статья в журнале про богатых и знаменитых.
- Но он же не знаменит?
- Знаменита его жена. Он женился на Марианне Хэйес. - Прищурившись, Фрэн следила за тем, какую реакцию вызовут ее слова.
- Мой отец женился на одной из самых богатых женщин Ирландии?
- Совершенно верно.
- А за то, чтобы отделаться от меня, заплатил каких-то жалких четыре тысячи?
- Сейчас это не имеет значения. В конце концов, в то время он еще не был на ней женат.
- Нет, это имеет значение! Потому что теперь он богат и должен дать нам что-нибудь.
- У тебя всего хватает, Кэти. Наша семья ни в чем не нуждается.
- Ничего подобного, у меня далеко не всего хватает, и у тебя тоже! - крикнула Кэти, и внезапно по ее щекам побежали слезы, которые она так долго сдерживала. Девочка плакала не переставая, а Фрэн, которую на протяжении целых шестнадцати лет она считала своей сестрой, гладила ее волосы, мокрые щеки и шею с той любовью, которую может испытывать только мать.
Когда на следующее утро семья собралась за завтраком, Джо Кларка мучило тяжелейшее похмелье.
- Кэти, будь хорошей девочкой, достань для меня из холодильника банку холодной кока-колы. У меня сегодня куча работы в Киллини, и за мной с минуты на минуту заедет грузовик.
- Ты сидишь ближе к холодильнику, чем я, - ответила Кэти.
- Хочешь вывести меня из себя? - спросил он.
- Нет, всего лишь констатирую очевидное.
- Ну, знаешь, я не позволю своим детям "констатировать очевидное" в таком недопустимом тоне! - выпалил Джо, покраснев от злости.
- А я не твой ребенок, - холодно парировала Кэти. Ее дедушка и бабушка - эти пожилые люди, о которых она привыкла думать, как об отце и матери, - даже не удивились. Женщина продолжала читать журнал и курить, мужчина проворчал:
- Я, черт побери, не хуже любого другого отца, который у тебя мог бы быть. Не упрямься, детка, подай мне коку, не заставляй меня вставать.
И тут Кэти поняла, что они вовсе не пытались от нее что-либо скрывать. Как и Фрэн, они полагали, что ей давно все известно. Кэти посмотрела на Фрэн, которая замерла, глядя в окно.
- Хорошо, Па, - сказала она, вынула из холодильника банку и налила коку в стакан.
- Хорошая девочка, спасибо, - сказал он и улыбнулся ей своей обычной улыбкой. Для него ничего не изменилось.
- Что бы ты сделала, если бы узнала, что твои родители на самом деле не твои родители? - спросила Кэти у Харриет во время перемены.
- Я бы обрадовалась, вот что.
- Почему?
- Потому что тогда я знала бы, что, когда вырасту, у меня не будет безобразного подбородка моей мамочки и бабушки и мне не пришлось бы выслушивать занудство моего папочки относительно того, что я должна учиться только на "хорошо" и "отлично".
Отец Харриет, работавший учителем, всей душой надеялся на то, что его дочь станет врачом, сама же Харриет мечтала стать хозяйкой ночного клуба.
- Ты что-нибудь знаешь о Марианне Хэйес? - спросила Кэти подругу чуть позже.
- Кто ж о ней не знает! Самая богатая женщина в Европе. А может, только в Дублине. И очень красивая. Я, правда, уверена, что у нее все искусственное: и зубы, и грудь, и загар, и волосы.
- Да, наверняка так и есть.
- А что это ты вдруг ею заинтересовалась?
- Она мне приснилась ночью, - ответила Кэти, и это была чистая правда.
- А мне снилось, что я трахаюсь с каким-то красавцем. Знаешь, по-моему, нам пора заняться этим вплотную. Ведь нам уже по шестнадцать!
- Ты, между прочим, сама недавно говорила, что мы должны сосредоточиться на учебе, - напомнила подруге Кэти.
- Да, но я так говорила до этого сна. Кстати, ты отвратительно выглядишь: усталая, бледная, будто старуха какая. Пусть Марианна Хэйес тебе больше не снится, тебе это явно не на пользу.
- Ага, ты права, - согласилась Кэти. Перед ее внутренним взором вдруг предстало лицо Фрэн - бледное, с морщинками вокруг глаз. Фрэн никогда не отдыхала за границей и каждую неделю на протяжении целых шестнадцати лет откладывала деньги для дочери. Кэти вспомнила о парне Фрэн, Кене, который уехал в Америку. Может, и он нашел себе там какую-нибудь богачку вместо Фрэн, у которой отец - водопроводчик и которая с невероятным трудом карабкалась к должности управляющего универмагом, жертвуя последним, чтобы вырастить незаконнорожденную дочь. Кен наверняка знал о том, кем является Кэти на самом деле. Судя по всему, Фрэн не особенно старалась хранить это в тайне.
Вчера вечером она сказала, что в Дублине множество семей, в которых младшие дети являются на самом деле внуками, причем их матери не всегда остаются в доме и растят своих детей. Под видом старших сестер они выпархивают из родительского гнезда и улетают, чтобы свить свое собственное. Это нечестно и несправедливо. Несправедливо и то, что Пол Мэлоун катается как сыр в масле и не ощущает за собой ни вины, ни ответственности.
В тот день учителя трижды делали Кэти замечания за то, что она не следит за уроком, но ей было не до занятий. Она размышляла, как бы ей встретиться с Полом Мэлоуном.
- Давай поговорим, - сказала вечером Фрэн.
- О чем? Ты же сама сказала, что говорить больше не о чем.
- Так, значит, ничего не изменилось? - спросила Фрэн. Ее глаза возбужденно горели.
"У нее никогда не было денег на дорогие кремы от морщин, ей никто не помогал растить ребенка. А вот к услугам Марианны Хэйес - ныне Марианны Мэлоун - наверное, целая армия прислуги: няньки, сиделки, репетиторы, шоферы, тренеры по теннису", - подумала Кэти и искоса посмотрела на мать. Пусть ее собственный мир перевернулся с ног на голову, она не станет взваливать на плечи Фрэн еще и это бремя.
- Нет, Фрэн, ничего не изменилось, - солгала она.
Выяснить, где живут Пол и Марианна, труда не составило. Про них каждую неделю писали газеты, и всем было известно, где находится их дом. Однако Кэти не хотела встречаться с отцом у него дома. Разговор предстоит деловой, так что лучше пойти к нему в офис. Ни к чему вовлекать в это дело и его жену.
Вооружившись телефонным справочником, Кэти стала обзванивать крупные бухгалтерские фирмы. После второго же звонка ей повезло, и она узнала, как называется фирма, где работает Пол Мэлоун. Кэти слышала об этой компании - она специализировалась в области шоу-бизнеса, обслуживая звезд кино и театра. Значит, он не только богат, но еще и вращается среди знаменитостей!
Кэти дважды приходила к зданию, где располагалась фирма, и оба раза мужество покидало ее. Здание было такое огромное! Она знала, что бухгалтерская фирма занимает лишь два этажа - пятый и шестой, но все равно размеры дома подавляли ее. Оказавшись внутри, она сможет поговорить с отцом, объяснить, кто она такая, рассказать о том, как ее мать годами гнула спину, экономя на всем. Она не станет ничего просить, лишь укажет на несправедливость такого положения вещей. И все же Кэти никак не могла набраться смелости, чтобы войти в это ослепительное и опасное Зазеркалье. У дверей дежурили неприступные швейцары, за стойкой справочной - строгие девушки, которые допрашивали каждого посетителя, выясняя, имеет ли он право проникнуть в святилище верхних этажей.
Чтобы миновать этих сторожевых драконов и встретиться с Полом Мэлоуном, она должна выглядеть иначе. Они ни за что не позволят школьнице в синей юбчонке потревожить старшего бухгалтера, тем более женатого на миллионерше.
Кэти позвонила Харриет.
- Ты не могла бы принести мне завтра в школу какие-нибудь шмотки пошикарнее из гардероба твоей мамы? - спросила она.
- Только в том случае, если ты расскажешь мне, зачем они тебе понадобились.
- Ну-у… у меня будет приключение.
- Сексуальное приключение?
- Возможно.
- Тогда тебе, наверное, понадобятся чулки и пояс. - Да, Харриет и впрямь была очень практичной девушкой.
- Нет, только жакет. И перчатки.
- Боже Милостивый, ты, видно, задумала что-то потрясающее!
На следующее утро из спортивной сумки Харриет на свет явились вещи ее мамы - красивые, хоть и немного помятые. Кэти натянула их в раздевалке для девочек. Жакет был ей в самый раз, а вот юбка соскальзывала с бедер.
- Где намечено приключение? - замирая от любопытства, спросила Харриет.
- В офисе. В роскошном офисе.
- Ты можешь пойти в своей школьной юбке, только подтяни ее повыше, чтобы она выглядела как мини. Раздевать тебя будет он, или ты сама?
- Что? Ах, да… Я сама.
- Ну, тогда все нормально.
Общими усилиями они одели Кэти так, что ее пропустили бы даже в самое неприступное место. Из дома она прихватила принадлежащие Фрэн губную помаду и тени для глаз.
- Подожди краситься, - шепнула Харриет.
- Почему?
- Тебе же еще идти на занятия, а если ты явишься в класс накрашенная, все всё сразу поймут.
- Сегодня я на занятия не пойду. Ты меня прикроешь. Скажешь, что я простудилась.
- Нет, не стану. Мне никто не поверит.
- Ну, знаешь что, Харриет! Я же прикрывала тебя, когда ты прогуляла уроки, чтобы посмотреть на звезд рока!
- Но ты ведь не собираешься трахаться в девять часов утра?
- Не твое дело! Я же сказала: у меня намечено приключение.
- Ну, ты и штучка! - округлив глаза, восхищенно выдохнула Харриет.
На этот раз Кэти не колебалась:
- Доброе утро. Могу ли я видеть мистера Пола Мэлоуна?
- Не будете ли вы добры сообщить ваше имя?
- Мое имя ему ничего не скажет, но передайте, что его хочет видеть Кэтрин Кларк. У меня к нему дело, касающееся Фрэнсис Кларк. Когда-то давно она была его клиенткой. - Она интуитивно чувствовала, что сокращенные варианты имен, вроде всяких там Фрэн или Кэти, здесь не в ходу.
- Я переговорю с секретарем мистера Мэлоуна. Видите ли, он никого не принимает без предварительной записи.
- Передайте ей, что я готова подождать, пока мистер Мэлоун освободится. - Кэти говорила вежливо, но настойчиво, и это, видимо, произвело гораздо больший эффект, нежели ее маскарад.
Одна из ослепительных девиц за стойкой, слегка пожав плечами, подняла трубку и стала что-то говорить приглушенным голосом. Через некоторое время она обратилась к Кэти:
- Мисс Кларк, не будете ли вы так любезны поговорить с секретарем мистера Мэлоуна?
- Разумеется.
Кэти подошла к стойке, мысленно моля Бога, чтобы ее подвернутая форменная юбка не опустилась и не стала видна из-под жакета матери Харриет.
- Меня зовут Пенни, - послышался голос в трубке. - Чем я могу вам помочь?
- Вам передали имена, имеющие отношение к делу? - спросила Кэти. Здорово это у нее получилось: "Имена, имеющие отношение к делу"! Изысканный оборот, это наверняка возымеет действие!
- Ну-у, в общем-то, да, хотя, боюсь, они ничего мне не говорят.
- Вам, может, и не говорят, а вот вашему шефу скажут. Сообщите ему, пожалуйста, что я его не задержу. И я готова подождать, пока он освободится. И назовите имена.
От возбуждения у Кэти кружилась голова. Минуты три спустя заверещал телефон.
- Секретарь мистера Мэлоуна встретит вас на шестом этаже, - сказала одна из богинь за стойкой справочной.
- Благодарю вас за помощь, - церемонно проговорила Кэти, подтянув форменную юбку и направляясь к лифту, который должен был вознести ее к отцу.
- Мисс Кларк? - спросила Пенни. Она выглядела так, будто только что сошла с подиума, на котором проводился всемирный конкурс красавиц, - в костюме кремового цвета и черных туфельках на длиннющих шпильках. Ее шею обвивало ожерелье из черных бус.
- Совершенно верно, - ответила Кэти. Ах, ну почему она так скверно выглядит, так плохо одета и столь молода!
- Прошу вас, следуйте за мной. Мистер Мэлоун примет вас в комнате для переговоров. Желаете кофе?
- Да, благодарю вас.