- Почему бы тебе не влюбить его в себя? - внезапно предложила Вера.
- Потому что он даже не смотрит в мою сторону. У них так принято.
- А сам-то он тебе нравится?
- Знаешь, он чем-то напоминает мне отца, - ответила Конни, и это было правдой.
- Значит, он тем более нуждается в присмотре, - сказала Вера. Она была единственным человеком, которому было позволено упоминать о пагубной страсти покойного Ричарда О'Коннора, не опасаясь получить сокрушительный отпор со стороны его дочери.
Окольными путями Конни мало-помалу узнавала о Гарри Кейне все больше подробностей. Без малого тридцать лет, холостяк, родители - мелкие провинциальные фермеры. Он первый в семье занялся крупным бизнесом, жил в холостяцкой квартире с окнами на море, посещал все премьеры и открытия выставок, но - непременно в компании. Его имя часто мелькало в колонках светской хроники, но тоже - обязательно вместе с именами других известных людей. Вот он на лошадиных скачках, в частной ложе, со столпами общества, вот еще где-то… Когда он женится, в газетах напечатают групповые фотографии приглашенных на свадьбу знаменитостей, среди которых непременно будет и мистер Хэйес. Слава Богу, что его дочка еще маленькая, иначе она была бы самой подходящей парой для Гарри Кейна.
- Мама, почему бы тебе как-нибудь в среду не приехать в Дублин? Пригласила бы подруг на обед в "Хэйес". Я позабочусь о том, чтобы вам оказали королевские почести.
- У меня не осталось подруг в Дублине.
- А вот и неправда! - Конни перечислила несколько имен.
- Я не хочу, чтобы они меня жалели.
- О какой жалости ты говоришь! Ведь это ты пригласишь их на обед в дорогой ресторан. Ну, попробуй же! А в следующий раз тебя пригласят они.
Мать поворчала, но согласилась.
Они расположились по соседству со столиком Кейна и его партнеров. В тот день бизнесмены пригласили к обеду владельца крупной газеты и двух министров. Дамы чинно отдавали должное угощению и, как ни странно, выглядели даже более в своей тарелке, нежели важные персоны за соседним столиком.
Как и ожидала Конни, трапеза прошла успешно, и одна из подруг матери сказала, что следующий обед - за ней. Она предложила собраться тоже в среду, примерно через месяц. Так с тех пор и повелось. Мать Конни повеселела, обрела больше уверенности в себе, поскольку никто не упоминал ее покойного мужа. Разве что изредка звучала отвлеченная фраза: "Бедный Ричард". Так обычно говорят женщине, муж которой тяжело болен.
Конни каждый раз подходила к их столику, просила официанта принести им по бокалу дорогого портвейна за ее счет и осведомлялась, всем ли довольны дамы. При этом она не упускала случая одарить самой лучезарной улыбкой обедавших за соседним столиком гостей Кейна.
После того как эта ставшая уже традиционной церемония прошла в пятый раз, она поняла, что Кейн все же обратил на нее внимание.
- Вы очень добры к этим пожилым леди, мисс О'Коннор, - сказал он.
- Это моя мама и ее подруги. Им нравится обедать здесь, а я рада ее видеть, поскольку мама живет в другом городе и нечасто бывает в Дублине.
- Ясно. А где живете вы? - спросил Кейн, и по его глазам было видно, что он с нетерпением ожидает ответа.
Другая на ее месте сказала бы: "У меня своя квартира" или "Я живу одна", но Конни была готова к такому вопросу.
- Разумеется, я живу в Дублине, мистер Кейн, но надеюсь когда-нибудь поездить по стране. Я мечтаю повидать другие города.
Она давала понять, что не собирается выдавать свои секреты, и увидела на его лице еще больший интерес.
- Вам обязательно следует попутешествовать, мисс О'Коннор, и не только по стране. Вам приходилось бывать в Париже?
- Увы, нет.
- Я собираюсь туда на следующей неделе. Не хотите ли поехать со мной?
Она мило засмеялась.
- Какое чудесное было бы путешествие! Но боюсь, что об этом не может быть и речи. Надеюсь, вы хорошо проведете время в Париже.
- Тогда давайте договоримся так: после моего возвращения мы с вами поужинаем, и я расскажу вам о том, как съездил.
- А вот это предложение я с удовольствием принимаю. Вот так начался роман Конни О'Коннор и Гарри Кейна.
Вскоре она узнала, что мисс Кейси, верная секретарша Кейна, ненавидит ее лютой ненавистью. Конни и Гарри старались как можно более тщательно скрывать свои отношения, но это было не так-то просто. Если его приглашали в оперу, он хотел взять с собой Конни вместо того, чтобы отправляться в театр с оравой холостяков, каждому из которых, к тому же, было от него что-то нужно. Вскоре о них уже говорили как о влюбленной парочке. Один из репортеров назвал Конни "белокурой спутницей Гарри Кейна".
- Мне это не по душе, - сказала она, прочитав очередную заметку в воскресной газете. - Я в этих пасквилях выгляжу какой-то потаскухой.
- Тебя оскорбило слово "спутница"? - удивленно поднял брови Гарри.
- Ты понимаешь, что я имею в виду. Всем известно, что подразумевается под этим словом в подобном контексте.
- Но я же не виноват в том, что журналисты пишут всякую ахинею!
В последнее время он энергично пытался затащить ее в постель, а она столь же энергично сопротивлялась.
- Я думаю, нам не нужно больше встречаться, Гарри.
- Ты шутишь?
- Мне самой не хочется об этом думать, но так, видимо, будет лучше. Видишь ли, я не хочу, чтобы после короткого романа ты выбросил меня, как ненужную вещь. Серьезно, Гарри, ты мне слишком сильно нравишься. Даже больше, чем просто нравишься, я постоянно думаю о тебе.
- А я - о тебе, - очень серьезно произнес он.
- Так, может, на этом и остановимся?
- Есть одна фраза, вот только не помню, как она звучит…
- Нужно вовремя уйти? - с улыбкой подсказала Конни.
- Да. Так вот, я не хочу уходить.
- Я тоже, но потом расставание будет еще тяжелее.
- Ты выйдешь за меня замуж? - спросил он.
- Нет, я не об этом. Я ведь не приставляю пистолет к твоему виску. Это вовсе не ультиматум с моей стороны, просто мне кажется, сейчас для нас обоих будет лучше остановиться.
- А вот я приставил к твоему виску пистолет и спрашиваю еще раз: ты выйдешь за меня замуж?
- Зачем?
- Затем, что я тебя люблю.
Свадьбу решили праздновать в отеле "Хэйес". На этом настаивали все. Мистера Кейна там давно воспринимали как члена семьи, а мисс О'Коннор была душой и лицом отеля с того самого дня, когда он открылся.
Матери Конни не пришлось платить ни за что, кроме своего праздничного платья. Она пригласила на церемонию не только подруг - тех самых дам, с которыми регулярно обедала в ресторане отеля, - но даже некоторых своих недоброжелательниц. Мальчики-близнецы были шаферами на этой свадьбе - самой роскошной, какую Дублин видел за последний десяток лет, ее дочь блистала красотой, а о таком женихе для Конни она и мечтать не могла. В тот день мать Конни почти простила неудачника Ричарда, и если бы он вдруг воскрес, возможно, даже не стала бы его душить, как обещала когда-то. Она смирилась с тем, что уготовила для них судьба.
Ночь накануне бракосочетания мать и дочь провели вместе в гостиничном номере.
- Не могу тебе передать, как я счастлива, что у тебя все так удачно сложилось! - сказала она дочери.
- Спасибо, мама, я всегда знала, что ты желаешь мне только добра. - Конни была очень спокойна.
На следующее утро к ним в номер должны были прийти парикмахерша и стилист, чтобы превратить в красавиц маму, Веру и саму Конни. Вера была главной подружкой невесты и буквально купалась в окружавшем ее великолепии.
- Скажи, ты счастлива? - внезапно спросила мать.
- О, мама, ради всего святого! - Конни изо всех сил пыталась подавить злость. Ну почему ее мать не может упустить случая, чтобы не испортить любой праздник, любое торжество, любой знаменательный день! И все же, заглянув в озабоченное лицо матери, она ответила: - Я очень, очень счастлива, но только боюсь, что не сумею дать ему все, чего он захочет. Гарри - преуспевающий человек, и я должна ему соответствовать.
- До сих пор ты ему подходила, - обиженно сказала мать.
- Только благодаря выбранной мною тактике. Я не спала с ним в отличие от всех тех, кто был у него до меня. Покорить меня было для него очень трудной задачей, но после свадьбы все может перемениться.
Мать закурила новую сигарету.
- Сейчас я скажу тебе одну вещь. Больше мы никогда не будем говорить об этом, но ты запомни: добейся того, чтобы у тебя были собственные деньги. Вкладывай их куда-нибудь, делай покупки, тогда, по крайней мере, когда все закончится, ты не будешь чувствовать себя обворованной.
- Ох, мама… - Конни смотрела на мать нежным, полным жалости взглядом. Бедная мама! Ее муж лишил их будущего, и ей пришлось строить свою жизнь заново.
- Ты думаешь, имея деньги, такое будет легче пережить?
- Этого никому не дано знать, и сегодня ночью, накануне твоей свадьбы, я буду молиться о том, чтобы ты никогда с этим не столкнулась.
- Я обдумаю это, - сказала Конни. Очень полезная фраза, и она частенько пользовалась ею на работе, особенно в тех случаях, когда не испытывала ни малейшего желания думать над чьими-то словами.
Бракосочетание получилось грандиозным. Старшие партнеры Гарри и их жены заявили, что это была лучшая свадьба из всех, на каких они когда-либо присутствовали, а их мнение в подобных вопросах считалось неоспоримым. Мистер Хэйес, выступавший от имени отеля, заявил: "К сожалению, отца невесты уже нет с нами, но Ричард, без сомнения, был бы горд находиться в этот день вместе со всеми и видеть свою дочь столь ослепительной и счастливой. Сети отелей "Хэйес" очень повезло в том, что миссис Конни Кейн, как отныне ее будут звать, согласилась и дальше работать в нашей дружной команде - до тех пор, пока те или иные обстоятельства не воспрепятствуют ей в этом".
По толпе приглашенных пробежал оживленный шумок. Подумать только, жена такого богача будет работать за стойкой гостиничного администратора до тех пор, пока не забеременеет! Впрочем, это, наверное, произойдет очень скоро.
Медовый месяц молодожены провели на Багамах. Он, правда, должен был продлиться всего две недели, но Конни надеялась, что это будут лучшие в ее жизни две недели. Ей нравилось говорить с Гарри, смеяться с ним в унисон, гулять по берегу моря, строить замки из песка прямо у кромки воды, нежась в ласковых лучах встающего солнца, а потом, прежде чем отправиться на завтрак, снова гулять, держась за руки.
А вот от секса Конни не получала ни малейшего удовольствия, и это стало для нее неприятным открытием. Гарри не скрывал раздражения от этого. Даже когда Конни угадывала его желания и пыталась удовлетворить их, разыгрывая возбуждение, которого на самом деле не испытывала, у нее ничего не получалось, и он немедленно чувствовал фальшь.
- О, Конни, прекрати! К чему это жуткое рычание и стоны? Ты распугаешь всех окрестных кошек.
Никогда еще она не чувствовала себя более уязвленной и более одинокой. Надо отдать Гарри должное: он перепробовал все, на что способна мужская фантазия. Он был то нежен и заботлив, то напорист и жаден. Он то ласкал, то терзал ее. Но как только наступал момент проникновения, она вся сжималась и неосознанно пыталась сопротивляться.
И как бы настойчиво она ни убеждала себя в том, что они оба этого хотят, ничего не помогало.
Иногда Конни, лежа без сна в теплой ночной темноте и прислушиваясь к стрекоту цикад и другим непривычным звукам Карибского моря, раздававшимся в отдалении, думала: неужели и все остальные женщины чувствуют так же, как она? Может быть, это - великий заговор, который длится с начала времен: женщины изображают страсть, хотя на самом деле от мужчин им нужны лишь дети и защита? Может, именно это имела в виду ее мать, когда советовала ей добиться в первую очередь финансовой независимости, которая означала бы для нее надежность и защищенность в будущем? В современном мире все это не даруется женщине изначально, она сама вынуждена добывать это для себя. Мужчины бросают семьи, и никто не считает их злодеями, они разоряют свои семьи, проигрывая на скачках, как это произошло с ее отцом, и все равно о них вспоминают с симпатией, как об отличных парнях.
Долгими бессонными ночами, когда Конни боялась даже пошевелиться, чтобы не разбудить мужа, она не раз вспоминала слова, сказанные ее подругой Верой: "Давай же, Конни, переспи с ним, ради всего святого! Посмотри, понравится тебе это или нет. А вдруг выяснится, что тебе это не по душе? Тогда ты обречена мучиться всю оставшуюся жизнь".
Тогда Конни сказала "нет". Она не хотела, чтобы это выглядело так, будто она одарила Гарри согласием лечь с ним в постель взамен на предложение руки и сердца. Он уважал ее желание сохранить девственность вплоть до первой брачной ночи. За последние несколько месяцев Конни неоднократно испытывала сексуальное возбуждение, общаясь с ним. Зачем же она ждала? Почему не отдалась ему тогда же? Возможно, сейчас все было бы иначе. А теперь - катастрофа, разочарование, которое останется с ними на всю жизнь.
После восьми дней и восьми ночей, которые должны были быть лучшими в жизни двух молодых и здоровых людей, а на самом деле обернулись кошмарной чередой размолвок и крушения надежд, Конни решила стать прежней - женщиной, которая столь сильно привлекала Гарри в начале их знакомства. Надев свое лучшее желто-белое платье, усевшись на балконе за столиком, на котором стояли корзиночка с фруктами и фарфоровый кофейный набор, она позвала мужа:
- Гарри! Поднимайся, принимай душ и иди сюда. Нам нужно поговорить.
- Поговорить… Только на это ты и способна, - сонно проворчал он в подушку.
- Поторапливайся, Гарри, кофе остывает.
К удивлению Конни, он подчинился и вскоре пришел завтракать - в белом махровом халате, взъерошенный со сна, но, несмотря на это, такой же красивый, как всегда. "Это просто наказание, - подумала Конни, - что я не могу удовлетворить такого мужчину, а он не в состоянии удовлетворить меня. И именно поэтому необходимо что-то предпринять".
После второй чашки кофе Конни заговорила:
- Там, дома, на твоей и моей работе, если что-то не ладится, если возникают какие-то проблемы, мы обсуждаем их и пытаемся найти выход, не так ли?
- О чем это ты?
Гарри, казалось, искренне не понимал, к чему клонит жена.
- Помнишь, ты рассказывал мне о жене своего партнера, которая слишком много пила и при этом очень интересовалась вашим бизнесом? Вы боялись, что она в пьяном виде разболтает важные секреты, и придумали хитрость - подсунуть ей вымышленные тайны. Каждый из вас "по секрету" поведал ей что-то, чего на самом деле не было. Она была совершенно счастлива оттого, что ее допустили в святая святых вашего бизнеса, и пребывает в этом счастливом неведении до сих пор. Такова была ваша стратегия. Вы трое сели за стол и стали рассуждать: мы не можем доверять ей, но мы не хотим и обижать ее. Что же делать? И вы придумали, как поступить.
- Да, ну и что?
Гарри все еще не уловил ход ее мыслей.
- А у меня на работе в свое время возникла проблема с племянником мистера Хэйеса. Родственники готовили его к блистательной карьере на гостиничном поприще, хотели, чтобы он занял какую-нибудь руководящую должность. А он был просто не способен к этому. С ним ничего не смогла бы поделать даже целая армия стилистов и наставников. Но как сказать об этом мистеру Хэйесу? И вот трое из нас, кому небезразлична судьба отеля, сели за стол и стали думать: что же делать дальше? И наконец нашли выход. Мы выяснили, что парень мечтает о карьере музыканта, а вовсе не гостиничного менеджера. И предложили ему играть на фортепьяно в одном из залов отеля. Он стал приглашать на свои выступления богатых друзей. Прибыли полезли вверх, успех был ошеломляющим.
- И все же я не понимаю, к чему ты ведешь, Конни.
- У нас с тобой существует проблема. Откровенно говоря, я не понимаю ее истоков. Ты - красивый мужчина, ты искушен в сексе, а я тебя люблю. Видимо, дело во мне. Возможно, мне стоит сходить к врачу - к психотерапевту или еще кому-то. Но для начала мне хотелось бы разобраться в этом с тобой. Можем мы поговорить на эту тему без ссор, без взаимных укоров, без обид?
Она была такой красивой, такой взволнованной, так отчаянно старалась объяснить вещи, говорить о которых всегда сложно и неприятно, что Гарри не мог найти слов для ответа.
- Скажи хоть что-нибудь, Гарри. Пообещай мне, что после восьми дней и ночей бесплодных стараний мы с тобой не сдадимся. Я надеюсь обрести счастье с тобой, так скажи мне, что все у нас будет хорошо! - Мужчина по-прежнему не открывал рта. - Да не молчи же ты! - взмолилась она. - Скажи, что тебе нужно?
- Мне нужен нормальный медовый месяц, детка. Мне уже тридцать лет, и мне нужен сын, который примет мои дела, когда мне исполнится пятьдесят пять. Мне нужна семья, к которой я возвращался бы каждый вечер. Но ты ведь все это знаешь. Мы с тобой так часто обсуждали все это, прежде чем я узнал…
Он оборвал себя на полуслове.
- Нет, ты уж, пожалуйста, продолжай, - ровным голосом попросила Конни.
- Ну что ж, изволь. Прежде чем я узнал, что ты фригидна. - Воцарилось молчание. - Ты сама вынудила меня это сказать, но я не вижу смысла в том, чтобы обсуждать подобные вещи. - Вид у Гарри был вконец расстроенный.
Конни по-прежнему выглядела спокойной.
- Ты прав, я сама вынудила тебя произнести это слово. И, по-твоему, я действительно такая?
- Почем мне знать! Ты же сама сказала, что, возможно, тебе стоит посоветоваться с врачом - психотерапевтом, сексологом или с кем-то еще. Может, дело в твоем прошлом… Господи, мне-то откуда знать! Я сам переживаю больше всех, потому что ты - красавица, и красота эта пропадает впустую.
Конни прилагала все усилия, чтобы не разрыдаться, не закричать, не убежать куда глаза глядят. Всем, что ей удалось достичь, она обязана своей выдержке, надо держаться и дальше.
- Значит, во многом мы хотим одного и того же. Мне тоже нужен нормальный медовый месяц, - сказала она, - и я думаю, что это не так уж сложно. Нужно только не сдаваться.
Она улыбнулась мужу самой искренней улыбкой, на которую была способна, и повела его обратно в спальню.
По возвращении в Дублин Конни заверила мужа, что во всем разберется. Улыбаясь с напускным мужеством, она сказала, что непременно обратится к специалистам. Первым делом Конни записалась на прием к самому известному в стране гинекологу - обходительному и обаятельному человеку. Он продемонстрировал ей схему женской репродуктивной системы и показал, где могут располагаться блокирующие центры, в которых возможны нарушения.