Иванов почувствовал, что все, предел, он встал в напряженной тишине, толкнув стол, вышел в темный коридор, запинаясь о чьи-то туфли и сумки, рванул замок и побежал вниз по лестнице. Вывалился в ночной двор, ударил кулаком в наждачный ствол тополя, еще, еще, изо всех сил, чтобы почувствовать боль. Качаясь, громко всхлипывая, он пошел к скамье, сел, вцепившись обеими руками в сиденье.
Тихо подошла Алла, села рядом.
- Что случилось, Олежка?
- Александр умер.
- Господи, когда? Почему?
- Понимаешь… он умер, а я жив… с вами здесь…
- От чего он умер?
- Потом…
Алла обняла его, прижалась щекой к плечу.
- Разогнать их?
Иванов кивнул.
- Только ты не уходи никуда, ладно? Сиди здесь, они тебя не заметят. Я сейчас вернусь. Только не уходи, хорошо?
Она скрылась в подъезде. Через некоторое время вышел Владик, за ним остальные, они прошли через двор, негромко переговариваясь. Иванов услышал голос сестры: "Я сама не знала…"
Алла вернулась:
- Пойдем домой, - повела к дому…
Иванов лежал в постели, смотрел в потолок, на квадраты света от уличного фонаря. Он затаивал дыхание, сильно зажмуривался, но слезы все не кончались.
Алла закрыла дверь комнаты, быстро сняла халат и легла рядом, завернувшись в свое одеяло.
- Я ведь совсем не знала его, - тихо сказала она. - Только то, что ты писал.
Она протянула руку, коснулась его лица, провела по волосам.
- Все-таки ты не один, нас двое…
Утром Иванов, уже в форме, на цыпочках вошел в комнату, посмотрел на спящую сестру, положил на стол записку: "Я в Калуге" - и тихо прикрыл дверь.
Носатая девица, кокетливо поглядывая на Иванова, быстро заполнила документы, вернула военный билет.
- И все?.. - удивился Иванов.
- А что еще? - засмеялась девица. - За паспортом в милицию. Там с четырех сегодня.
Иванов вышел из маленького желтого здания военкомата на тихую улицу. Глянул на часы и неторопливо двинулся куда глаза глядят. После столпотворения московских улиц Калуга казалась сонной и безлюдной.
Он купил сигареты в киоске, закурил и перешел через дорогу, к старой, красного кирпича школе с белыми колоннами на крыльце. Постоял, глядя на окна своей школы, и побрел вниз, к реке. Сзади внезапно, как выстрел, грянул школьный звонок - Иванов вздрогнул и оглянулся. Тотчас захлопала входная дверь, на улицу хлынула шумная толпа…
…мальчишек и девчонок в одинаковой синей форме.
- А Петух опять к мамочке намылился! - завопил Малек.
- Держи его! Конвой! - чубатый Карабан и рыжий Мотя схватили Олегу, выкрутили руки за спину и торжественно повели по улице. Толстый Слон подталкивал сзади, Малек забежал вперед и закричал:
- Внимание, внимание! Пойман особо опасный преступник!
Девчонки-одноклассницы, хихикая, расступались, пропуская процессию, прохожие неодобрительно оглядывались.
На узкой немощеной улице, зажатой между заборов частных домов, прохожих не было, игра стала скучной, и Олегу отпустили. Малек, забежавший сзади, изо всех сил толкнул его в спину, Олега упал лицом в подмерзшую грязь, поднялся, держа ладонями вверх грязные руки, растерянно глядя на перепачканную форму.
Потом нянечка Наташа ожесточенно отскребала грязь от его брюк. Олега стоял рядом в трусах и ботинках.
- Ни стыда, ни совести. Конечно - не свое, так можно гадить… Ух, так бы и дала! - она замахнулась брюками на Олегу. - Уйди с глаз долой!
Она выгнала Олегу в коридор. Тут его подхватили Слон и Мотя и, давясь от смеха, затолкнули в девчоночью спальню. Девчонки визжали и отворачивались, потом кинулись щипать, лупить его тапочками и подушками. Олега, закрываясь руками, всхлипывая, рвался из комнаты, но Слон и Мотя крепко держали дверь снаружи…
По узкой немощеной улице Иванов медленно подошел к старому двухэтажному зданию детского дома, бросил сигарету в урну и толкнул тяжелую дверь. В обе стороны от вестибюля тянулись длинные коридоры, на второй этаж вела лестница с набитыми на перила деревянными плашками, чтобы не катались верхом, откуда-то доносился топот и многоголосый гомон, по лестнице вприпрыжку сбежал малыш, замер, с настороженным любопытством разглядывая незнакомого солдата:
- Дяденька, вы к кому?
Иванов не ответил, он смотрел в загадочную глубину коридоров, откуда…
…доносился радостный крик: "Новенькие-е!" Вскоре они с Белкой стояли уже посреди галдящей толпы, их спрашивали о чем-то, теснили, задние поднимались на цыпочки. Олега растерянно вертел головой, Белка крепко держала его за руку.
Потом Олега в одних трусах стоял перед врачом.
- Ничего не болит?
- Нет.
- Вот и хорошо, - врач зачем-то осмотрел его волосы и повернулся к бумажкам на столе. - Сестру позови.
Олега вышел в коридор, заправляя рубашку в брюки. С другого края двери, там, где разболтанные петли отошли от косяка, двое старших мальчишек заглядывали в щель.
- Клевая телка, - сказал один.
- Дай я… Пусти…
- Зачем же вы подглядываете? - сказал Олега.
- Отвали, - один из ребят оттолкнул его.
- Акакич! - шепнул другой, и оба отскочили от двери.
Подошел воспитатель в очках, худой и длинный, ободряюще улыбнулся, взял Олегу за руку и повел по коридору. В спальне усадил на кровать. Следом втянулась гомонящая толпа мальчишек, расселась напротив.
- Знакомьтесь, это наш новенький, Олег Петухов. Меня зовут Аркадий Яковлевич. Вот здесь ты будешь спать, вот твоя тумбочка. Туалет и умывальник тебе ребята покажут. Я думаю, вы подружитесь. Все будет хорошо, - он снова улыбнулся и потрепал его по волосам. - Немножко подстричься надо будет.
Акакич ушел, и Олега остался один под любопытными взглядами.
- Эй, как там тебя… Петухов, - белобрысый толстый Слон, развалившийся на кровати у окна, прищурившись, разглядывал его. - Ты как сюда попал? Предки есть?
- У меня мама в командировку уехала.
- Ой, держите меня! - захохотал остроносый вертлявый Малек. - У него мама в командировку уехала! Твоя мамочка тебя сюда сплавила, а сама теперь мужика будет ловить!
- Неправда. Зачем ты так говоришь, - удивился Олега. - Когда она вернется, она меня заберет.
- Ой, не могу! - Малек повалился на кровать и задрыгал ногами. - Наша мама придет, молочка нам принесет, Петухова заберет!
- Малек, не суетись, - скомандовал Слон. - А ты, Петух, принеси воды. Пить что-то хочется… Мотя, покажи.
Мотя вложил в руку Олеге стакан и кивнул:
- Пойдем, умывальник покажу.
Ночью, лежа на узкой скрипучей кровати с лиловым чернильным штампом на наволочке, посреди большой темной комнаты, где стояли впритык еще восемь таких же кроватей, висели на вешалке одинаковые школьные курточки, а под ними выстроились одинаковые черные ботинки, Олега тихо заплакал, уткнувшись в подушку.
- Кто там сырость разводит? - недовольно спросил Слон.
- Это Петух мамочку вспомнил, - тотчас отозвался Малек. Он накрутил на себя простыню, повязал на голову полотенце и, вихляя бедрами, прошелся по спальне. Со всех сторон послышался приглушенный смех, - Олежечка! Сынулик! Это я, твоя мамочка! Я уже вернулась! Где же ты, мой сладенький? - он пошел от кровати к кровати, заглядывая в лица хохочущих ребят. - Не он… И это не он. Фу, какие гадкие рожи! Ах, вот ты где! - он принялся гладить Олегу по голове. - Не плачь, я тебе конфетку принесла. На, покушай! - и Малек стал запихивать Олеге в рот скомканный фантик.
Олега, захлебываясь слезами, зарылся головой под подушку…
Утром в столовой Слон взял его компот.
- Это мой стакан, - растерянно сказал Олега.
- Перебьешься. Тебе мамочка сто тыщ компотов купит, когда вернется, - ответил Слон…
У дверей столовой Олега подождал Белку. Она вышла с девчонками-одноклассницами.
- Ну, как ты, Олежка?
Олега жалко улыбнулся:
- Они говорят, что мама никогда за нами не вернется.
- А ты не слушай. Мы ведь с тобой знаем.
- Это, что ли, брат? - спросила кудрявая красотка Любаня, - Во кадр растет! - она ухватила Олегу двумя пальцами за нос, - Подрастешь - поженимся! Возьмешь меня?
Олега растерянно кивнул. Девчонки засмеялись и пошли дальше.
В спальне, когда одноклассники, уже в форме и с портфелями, устроили кучу-малу у дверей, Слон сказал ему:
- Портфель мой возьми.
- Чего это? - опешил Олега.
Но Слон уже вышел. Портфель стоял на его кровати. Олега нерешительно посмотрел на него, кинулся было за ребятами, потом вернулся, взял портфель и побежал догонять Слона.
Тот на ходу нахально заигрывал с Любаней. Любаня снисходительно поглядывала на него сверху вниз: Слон едва доставал ей до плеча, и рядом с ним Любаня выглядела совсем взрослой женщиной. Олега догнал было их, но не лезть же, в самом деле, в разговор, - и он поплелся сзади с двумя портфелями…
Вечером Олега, разложив на тумбочке учебник, старательно писал в тетрадке. Слон сидел на своей кровати, задумчиво разглядывая заляпанные грязью ботинки, потом приказал:
- Петух, сюда!
- Чего?
- Сюда иди, говорю!
Олега подошел, остановился перед ним.
- Возьми щетку.
Олега протянул ему сапожную щетку.
- Давай! - Слон вытянул ноги.
- Ты что, обалдел? - Олега удивленно улыбнулся.
- Давай, не тяни кота за хвост.
- Почему это я должен чистить тебе ботинки? Сам чисть.
- Мотя, посмотри там… - Слон неторопливо поднялся.
Мотя выглянул в коридор и плотно закрыл дверь. Олега растерянно оглянулся: одни с интересом наблюдали, другие отводили глаза.
- Не будешь? - улыбаясь, спросил Слон.
- Не буду, - Олега отложил щетку.
Слон, улыбаясь, ударил его в лицо. Олега пошатнулся, вскинул руки, защищаясь.
- Еще? - улыбаясь, спросил Слон.
- Давай-давай, - Малек услужливо вложил щетку в руку Олеге. - Ну, вот так, вот так…
И Олега, присев, холодея от стыда и страха, в гробовой тишине стал чистить улыбающемуся Слону ботинки…
По заснеженной улице, согнувшись, Олега тащил пять портфелей: по два в руке и свой под мышкой. Слон с компанией, обнявшись, шагали впереди. Детдомовцы растянулись на всю улицу, играли в снежки, весело толкались…
В классе Олега, похудевший, потерявший румянец, сонно клевал носом. Учительница Марина Павловна, молодая, красивая, с ямочками на щеках, проходя мимо его парты, ласково потрепала его по макушке. Тотчас за ее спиной сидевший сзади Слон с размаху врезал кулаком по тому же месту. Олегин сосед, крепыш Сережа Новгородский, сведя брови, оглянулся на него, потом на Олегу:
- Ты чего, Петух! - зашептал он. - Ты чего терпишь-то? Да я б ему морду за это разворотил! Чего, боишься? Давай вдвоем. А будет ерепениться, я ребят с улицы соберу, ну?
Олега съежился, испуганно глянул назад: не слышит ли Слон?
- Не надо, Серег… Это мы так… Я не обижаюсь…
- Ну и фиг с тобой. Шестери, как веник. А ко мне больше не суйся, я с шестерками не разговариваю! - Новгородский отсел на край парты…
На перемене в малышовый коридор спустилась Белка.
- Как ты, Олежка?
- Скоро мама приедет?
- После Нового года.
Олега вскинул на сестру потрясенные глаза:
- Ты же говорила - уже скоро!
- Она не может пока, Олежка…
Подкравшийся Слон в упор всадил в щеку Олеге жеваную бумагу с линейки. Алла схватила его за чуб.
- Ну, ты, мочалка… - процедил Слон, отступая.
Малек в это время подобрался сзади и задрал ей юбку.
Белка присела, прихлопнула юбку и повернулась к Мальку, Слон тотчас пнул ее ногой под зад, налетели все разом, Алла пошла от них, потом побежала, Мотя засвистал ей вслед, Малек заорал:
- А трусы-то синие!
И все подхватили:
- Синие! Синие!
Олега стоял, опустив голову, чуть не плача от позора и бессилия…
Потом была контрольная, Олега сидел один - Новгородский пересел на другую парту - и торопливо решал примеры на бумажке.
- Давай быстрей, - Слон пихал его в спину.
Олега передал ему решения, а с соседнего ряда уже протягивал свой вариант Карабан.
Прозвенел звонок, Олега лихорадочно писал в своей тетради.
- Все. Все. Сдаем! - торопила Марина Павловна. - Олег!..
После уроков она сидела в пустом классе, положив руку на голову стоящего рядом Олеги. Тут же виновато горбился Акакич.
- Не понимаю, что происходит, - говорила Марина Павловна, - Все хуже и хуже, с двойки на тройку. Сегодня опять: из четырех примеров один решил.
- Что с тобой, Олег?.. Ведь в той школе отличником был, - пояснил он учительнице. - Может, тебя ребята обижают?
Олега видел, что в дверную щелочку смотрит бдительный Малек, чуть слышно промямлил:
- Нет…
Около аптеки Малек остановился и вручил Олеге рецепт и мелочь.
- А сам чего? - спросил Олега.
- Меня здесь уже знают. Давай!
Олега зашел в аптеку, выбил в кассе чек. Малек следил за ним через окно. Олега неуверенно подал в окошечко чек с рецептом. Аптекарша взяла рецепт, подняла брови и оглядела сжавшегося перед ней мальчишку. Помедлила, но все-таки выложила две упаковки лекарства.
Малек, радостно хихикая, запихнул их в карман.
- А зачем тебе? - спросил Олега.
- Дурак ты, Петух! - засмеялся Малек. - Это же от триппера! Девкам из седьмого за червонец продам!.. Только Слону не говори, понял? Отнимет, гад…
Они быстро пошли по морозной вечерней улице, в толпе спешащих по домам людей.
- Леш, а ты почему на базе? - спросил Олега. - У тебя нет никого, да?
- Не, меня мать в роддоме бросила. У меня губа заячья была, подумала - урод родился. А мне потом операцию сделали. Видишь, шрам, - он задрал верхнюю губу. - Незаметно, правда?
- Она тебя все равно найдет потом, - убежденно сказал Олега.
- Не, у нас если берут, то совсем мелюзгу. Если до школы не взяли, то все… Ты чего, правда, думаешь - тебя мать заберет? Дурак ты, Петух! У нас только у Моти никого нет, у остальных у всех есть.
- Значит, всех когда-нибудь найдут, - сказал Олега.
Они вошли в вестибюль, здесь Малек вдруг запрыгнул ему на спину и, нахлестывая Олегу по заду, заорал:
- Но! Шевелись, кляча!..
Олега поливал цветы в кабинете директрисы. Цветов было много: на подоконнике, на шкафах, на столе, этажерке и телевизоре, в горшках, ящиках и кадках.
- Не жалей воды-то, - сказала директриса, не отрываясь от своих бумаг. - Лень лишний раз за водой сходить?.. Цветы заботу любят…
В кабинет, постучавшись, вошла Любаня.
- Ну, здравствуй, Зарубина, - сказала директриса. - Садись.
Любаня села перед ней, потупив глаза.
- Ну, и что же нам с тобой делать, Зарубина? - выдержав паузу, со вздохом спросила директриса.
Любаня неопределенно пожала плечами.
- А ведь мы договаривались, Люба, - помнишь? - если еще раз появишься у вокзала, будем оформлять в спецПТУ… Я не понимаю, чего вам здесь не хватает? - повысила голос директриса. - Вас что, голодом морят? Или надеть нечего?! Я не понимаю, как же можно самое дорогое, что есть, девичью гордость продавать за десять рублей!
- А за двадцать можно? - не поднимая глаз спросила Любаня.
- Что? - опешила директриса, - Ты еще дерзить будешь? Ну все, с меня хватит! - директриса ударила ладонью по столу. - Давай решать: хочешь в спецПТУ? Прямо сейчас оформляю…
- Не хочу.
- Тогда будем бороться своими силами! - директриса решительно встала и вынула из ящика стола ручную машинку для стрижки.
- Нет! - Любаня в ужасе вскочила, закрывая руками волосы.
- Сядь! Сядь, я сказала! Выбирай - или спецПТУ…
- Не надо! Пожалуйста!
Директриса силком усадила рыдающую Любаню на стул.
- Убери руки! - приказала она. - Опусти руки! Вот так… - она простригла в густых Любаниных кудрях первую дорожку и, уже не торопясь, стала достригать остальное. Любаня больше не сопротивлялась, плакала, бессильно опустив пуки на колени.
Потрясенный Олега смотрел на нее, не замечая, что вода из опущенной лейки течет на пол.
Директриса открыла дверь кабинета, и Любаня, пряча лицо в ладонях, побежала по коридору в комнату.
- Лысая! - в восторге завопил кто-то, и все, кто был в коридоре, бросились следом посмотреть на лысую Любаню.
Директриса, улыбаясь, стояла в дверях. Заметила Олегу и брезгливо кивнула на Любанины каштановые кудри на полу:
- Веник принеси…
Из спальни старших девчонок раздавался смех. Олега приоткрыл дверь. Любаня вертелась посреди комнаты в пышном парике с золотыми локонами до плеч, Белка и другие девчонки стаскивали парик, тот съехал набок, обнажив черный ежик отросших уже волос.
- Люба… - негромко позвал Олега.
Любаня нахлобучила парик на место и царственно подошла к нему, глядя сверху вниз.
- Это… пойдем, чего скажу… - прошептал Олега, пряча глаза.
Они спустились к закутку под лестницей, где ждал их Слон. Любаня глянула на него, на Олегу, прислонилась спиной к стене и насмешливо спросила:
- Ну?
Олега отошел в сторонку.
- А я тебя у вокзала видел, - сказал Слон.
- Ну и что?
- А если директриса узнает, что опять ходишь?
- Ты, что ли, скажешь?
- Хочу - скажу, хочу - не скажу…
Любаня в упор смотрела на него, накручивая золотой локон на палец.
- Пойдем… - Слон неуверенно потянул ее за руку.
- Зачем?
- Ну… сама знаешь… - видно было, что Слон робеет перед Любаней. - Я не скажу, честное слово…
- Да говори, сколько влезет, - Любаня повернулась идти.
- Ну, Любань… Ну, пожалуйста…
- Ты еще заплачь, - насмешливо сказала Любаня.
- Ну, Люб…
- Целуй! - Любаня протянула вперед-вниз руку.
Слон неловко потоптался, наклонился и поцеловал.
- Сюда! - велела она, чуть приподняв юбку и выставляя колено.
Слон покосился на Олегу, наклонился еще ниже… Олеге показалось, что Любаня сейчас врежет коленом прямо в морду Слону, но она только толкнула его, так что Слон сел на пол, надменно глянула на Олегу и пошла под лестницу.
- Слышь, Петух! - торопливо прошептал Слон. - Пойдет кто - свистни!
Олега присел на ступеньку, обхватив голову руками. Когда внизу заскрипела скамья и послышалось громкое сопение Слона, он вскочил, затравленно озираясь, и бросился бежать. Вылетел на улицу и побрел куда глаза глядят, не замечая морозного колючего ветра, бьющего в распахнутый ворот рубахи…
Во дворе, в хоккейной коробке между пятиэтажками слышался стук клюшек. Навстречу пробежал, запинаясь коньками на посыпанной песком дорожке, мальчишка-сосед в оранжевом шлеме поверх ушанки.
- Олега! - он затормозил, чуть не упав. - Ты где был?! Выходи скорей, мы с шестым домом играем!
- Сейчас, - сказал Олега.
Он поднялся на третий этаж и сел на корточки под дверью. По лестнице вверх и вниз проходили соседи, приглядываясь в полутьме, кто это тут сидит. Олега покашливал и зябко обнимал себя за плечи.
Вдруг приложил ухо к двери. В квартире послышались шаги, потом вода из крана на кухне. Он вскочил и надавил кнопку звонка.