Он все время стремился найти оправдание занятой им выжидательной позиции. Если бы только удалось узнать хоть что-то о Морган и Руперте! Или выяснить, правду ли говорил Джулиус. Или понять мотивы его действий. Или дождаться какого-нибудь события. Тогда он понял бы, что надо делать или, как минимум, вынужден был бы сделать хоть что-то. Но Морган, по словам Хильды, куда-то уехала. А обращаться к Джулиусу он не решался. Пугала не вероятность реального осуществления подозрений Акселя, а сверхъестественная способность Джулиуса вынуждать исподнять свои приказания. Удлинять список прегрешений не хотелось.
Свод незыблемых правил Акселя включал необходимость соблюдать приличия. Отсюда следовало, что они, разумеется, поедут на парадный ужин к Руперту. Строго в назначенное время оба сели в машину. Разговор, который они вели по дороге, заставил Саймона окончательно сжаться от страха.
- Ну пожалуйста, перестань быть таким холодным, Аксель.
- Будь так добр, убери руку.
- Я не выдержу этого вечера. Мне уже очень плохо.
- Твой брат ждет нас. И нет никаких оснований громко оповещать всех о распаде нашего скромного союза.
- Если б ты только согласился обсудить…
- Обсуждать нечего.
- Ты заблуждаешься. Между мною и Джулиусом ничего нет…
- Пожалуйста, перестань повторять это.
- Но, Аксель, это же правда… И я не видел Джулиуса с тех пор, как…
- Меня не интересует твое расписание. Я считаю тебя абсолютно свободным Отныне и впредь твоя личная жизнь - это твоя забота, а моя личная жизнь - моя.
- Я люблю тебя, Аксель. Мы связаны…
- Мне неприятны пустые всплески эмоций.
- Ты обязан нормально поговорить со мной.
- Лучше найди другого собеседника. Это не трудно. Возле станции "Пикадилли-сёркус" их тьма. Твои приятели продолжают болтаться там возле общественной уборной.
- Нет, Аксель, нет! Я был идиотом…
- Наоборот, идиотом был я. Умудрился вообразить, что ради меня ты способен порвать со своими привычками. Это была грубейшая ошибка и глубокая несправедливость в отношении тебя. Приношу свои извинения.
- Но я порвал со своими привычками. Аксель, но ты не бросишь меня? Неужели ты меня бросишь?
- В настоящий момент мы совместно владеем домом.
- Но ты не хочешь с ним расстаться? Ты ничего не предпринимаешь? Ты сказал: Руперт не должен знать…
- Малоприятно каждый день сталкиваться с человеком, осведомленном о крахе твоей личной жизни.
- Но ты не уедешь? Аксель, скажи мне, ты никуда не уедешь? Все это пройдет, я клянусь тебе. Я люблю тебя и…
- Я сказал уже: ты совершенно свободен. Я тоже считаю себя совершенно свободным и не имею ни малейшего желания докладывать тебе о своих действиях.
- Ну нельзя быть таким жестоким, Аксель! Я жить без тебя не могу…
- Мне отвратительны бессмысленные сцены. Ну вот мы и приехали. Пожалуйста, постарайся вести себя естественно.
И Саймон залез в бассейн, где лицо так и так будет мокрым.
- Ужин! Messieurs sont servis! - донесся из дома несколько напряженный голос Хильды. - Саймон, быстренько облачайся, дорогой!
Аксель и Руперт, продолжая обсуждать возможности снижения налоговых ставок как стимула для беднейших социальных групп, медленно двинулись к ведущим в дом застекленным дверям. Джулиус задержался возле бассейна. Он был в темно-синем бархатном смокинге, отчего блеклые волосы казались белокурыми, а темные глаза приобретали лиловатый отблеск. С улыбкой на губах он сверху вниз смотрел на Саймона.
Тот, неожиданно ощутив свою щуплость и желая поскорее выбраться, торопливо поплыл к мелкому краю, но Джулиус обогнул угол и, опередив его, встал, спиной к дому, на бортике. Дно маленького и предназначенного только для плавания бассейна резко уходило вниз на глубину шести футов и имело лишь крошечное пространство, на котором было достаточно мелко, чтобы стоять. Коснувшись скользкого дна, Саймон дотянулся до алюминиевой лесенки и, нащупав нижнюю ступеньку, начал уже подниматься вверх, как вдруг легкий толчок в грудь заставил его потерять равновесие и с громким плеском снова упасть в воду, зачерпнув полный рот воды. Причиной падения послужил носок ботинка Джулиуса.
Растерянный, Саймон отчаянно бил по воде руками. Джулиус, рассмеявшись, опустился на колено и склонился к Саймону:
- Ну как, ты был хорошим мальчиком?
- Проклятие! - выдохнул Саймон.
- Не дергайся. Все ушли в дом. И даже прошли в столовую. Так что мы можем спокойно поговорить по душам.
- Я не хочу разговаривать с вами.
- Какой ершистый! Но все же не выдал Акселю наших секретов, правда?
- Еще не выдал, но собираюсь. - Саймон опять попытался выкарабкаться.
- Не советую, - сказал Джулиус. - И не спеши, мой друг, я хочу поболтать. - Костяшками пальцев он стукнул Саймона по плечу, и тот опять оказался в бассейне.
Дна было теперь не нащупать. Саймон бил по воде руками и дико смотрел на Джулиуса:
- Выпустите меня! Я должен одеться к ужину.
- Погоди. Сначала я удовлетворю твое любопытство.
- От вас свихнуться можно. Что происходит с Рупертом и Морган?
- Я все гадал, когда же ты наконец спросишь.
- Ну так и что происходит?
- М-м, много интересного. Но не могу же я рассказывать, когда Хильда и Руперт тут, в двадцати ярдах. Нет, нужно прийти ко мне. Знаешь, ведь я тебя поджидал.
- А я не приду! И никаких общих дел у нас с вами не будет.
- Но ты ведь хочешь узнать о Морган? Помнишь, я говорил, что распутаю все безболезненно? Но мне нужна будет твоя помощь.
- Я не стану вам помогать. Достаточно я от вас натерпелся. А теперь выпустите меня.
Саймон подплыл поближе, нащупал ступеньку и попытался подняться на следующую. Джулиус с легким смехом поднял руку. Не дожидаясь, пока он толкнет его, Саймон откинулся на спину, как мог быстрее переплыл бассейн и стал подтягиваться. Здесь лесенки не было. И закругленный борт оказался скользким. Джулиус, крупно шагая, обогнул бассейн и, когда Саймон сумел наконец опереться коленом, легким движением фирменного кожаного ботинка столкнул его:
- Ты мой пленник, малыш.
Отплевываясь и с трудом дыша, Саймон в бессильной ярости смотрел на своего мучителя:
- Прекратите! Мне холодно. И я не такой уж хороший пловец.
- Ты влип. Так, кажется, говорите вы, англичане? Ты влип.
- Я все расскажу Акселю.
- Не посмеешь. Если ты это сделаешь, я в подробностях опишу ему наш роман.
- Но у нас не было романа.
- Ой ли? А интимные завтраки у меня на Брук-стрит, а долгие послеобеденные сиесты, когда ты на полдня отпрашивался из музея?
- Он не поверит вам. К тому же все и так ужасно…
- И ты считаешь, что ужаснее и быть не может? Думать так было бы крупной ошибкой. Аксель привязан к тебе. Ваша размолвка скоро забудется. Ничего страшного не случилось… пока не случилось. Если ты будешь паинькой, я даже помогу тебе вернуть доверие Акселя. А если не будешь паинькой…
Саймон метнулся к другому краю бассейна и даже успел зацепиться за борт ногой, когда ботинок Джулиуса мягко толкнул его в солнечное сплетение, и, скатившись вниз, он сразу ушел с головой под воду. Раздался громкий плеск, поверхность бассейна вспенилась. Вынырнув, Саймон уже едва мог дышать.
- Вы топите меня. Пустите!
- Глупости! Пообещай, что не будешь болтать, вот и все.
- У меня нет больше сил, я замерз. Дайте мне вылезти. Меня сейчас схватит судорога.
- Не сметь высовываться! Или я наступлю тебе на пальцы. Ну!
Саймон отплыл на середину. Он уже очень замерз и очень устал.
- Прошу вас, Джулиус.
- Так-то лучше. Я выпущу тебя, если ты повторишь за мной…
- Господи, черт бы вас побрал!
- Если ты повторишь за мной: "Я ничего не скажу Акселю".
- Какой вам толк…
- Повторяй. Пальцы! Говори.
- Я ничего не скажу Акселю.
- Прекрасно. Можешь вылезать.
Ухватившись за край бассейна, Саймон отчаянно напрягал силы, чтобы выкарабкаться. Усталое тело не слушалось, оттого, что он наглотался воды, мутило. Не удержавшись, он опять сорвался, снова начал подтягиваться на дрожащих руках, занес наконец ногу на скользкий бортик. Джулиус наблюдал за ним, посмеиваясь и не делая никаких попыток помочь. Саймон оперся коленями о плиты, потом медленно встал. Его трясло от холода. Вдруг, развернувшись, он кинулся грудью вперед и, разведя руки в стороны, столкнул Джулиуса в бассейн.
Как раз в этот момент Аксель, Руперт и Хильда показались в дверях гостиной. Хильда вскрикнула.
Бассейн, взбаламученный рухнувшей в него черной глыбой, пенился и бурлил. Вода вздымалась и опадала. То там, то здесь мелькали и руки и ноги. Вот вынырнул темный рукав, скрюченные пальцы цеплялись за воздух, голова Джулиуса словно исчезла. На краткий миг показалось багровое задыхающееся лицо: круглое отверстие разинутого рта, красный язык, глаза, похожие на глаза морского чудовища. Руки все время бессмысленно лупили по воде, но голова камнем ушла вниз, и вспененная вода начала смыкаться над беспомощно дергающейся массой.
- Саймон, несчастный идиот, ведь он не умеет плавать! Упав животом на плиты, Саймон попытался дотянуться до тонущего. Остальные уже спешили на помощь. Что-то цепко ухватило Саймона за запястье. Еще момент - и он снова нырнул в бассейн головой вперед, чувствуя, что его жестко схватили за шею и тянут отяжелевшее тело вниз. Отчаянно дергая коленями и руками, он, кашляя и отплевываясь, изо всех сил пытался освободиться. Но зеленая вода сомкнулась над головой прозрачным зеленым куполом, а железный обруч врезался в горло. Дайте вздохнуть, крутилось в голове, дайте вздохнуть, дайте вздохнуть. Боль скручивала горло, легкие отказывали.
Потом голова вдруг вынырнула на поверхность. Вокруг были свет и воздух. Он дышал и отплевывался. Хрипел и стонал. Над ним отчетливо и ясно, виден был залитый солнцем сад розы, испуганные лица, голубое небо. Широкое и темное впереди - спина Джулиуса. Его подтянули к краю бассейна, и Руперт с Акселем поддерживали его за руки.
- Держись, Джулиус, все в порядке, мы тебя вытащили, дыши спокойнее, мы подтянем тебя сейчас к лестнице, и через минуту ты будешь уже на ногах!
На Саймона никто не обращал внимания. Он постарался помочь двигать Джулиуса, обхватив его сзади за талию, но, поняв, что сил уже не осталось и он просто слабо цепляется за мокрый бархатный пиджак, разжал пальцы и выпустил материю из рук. Джулиуса медленно подтянули к лестнице. Потом с предосторожностями подняли наверх. Саймон шел следом за всеми.
Крупное тело Джулиуса обвисло, вода ручьями стекала на плиты. Хильда, в намокшем и потемневшем от воды зеленом платье, стояла возле него на коленях. Руперт и Аксель, с мокрыми до плеч рукавами, суетились и говорили одновременно.
- Его нужно перевернуть.
- Нет, не так.
- Искусственное дыхание.
- У него вода в легких.
- Он без сознания.
- Нет, он в сознании, - сказал Джулиус. - Я в полном порядке. Дыхание восстановилось. Только оставьте меня на минуту в покое, оставьте меня в покое.
Лежа с закрытыми глазами, он делал глубокие вдохи и выдохи. Потом медленно повернулся на бок и попытался сесть. Рванул на груди рубашку. Руперт начал расстегивать на ней пуговицы.
- Что это было? Острый приступ помешательства? - тихо, но яростно спросил Аксель Саймона. Тот дрожал, прыгая с ноги на ногу.
- Дайте, пожалуйста, то полотенце, - попросил Руперт. Кто-то принес полотенце Саймона. Джулиус вытер лицо, откинул назад потемневшие от воды, прилипшие к щекам и вискам волосы.
- У меня просто ноги подкашиваются, - сказала Хильда. Опустившись в одно из кресел, она беспомощно поникла головой. Руперт кинулся к ней. Джулиус начал вставать.
- Простите, что я учинил весь этот переполох, - сказал он.
- Это не ты его учинил, - возразил Аксель.
- Все в порядке, все в полном порядке, оставь меня! - крикнула Хильда и расплакалась.
- Ты в самом деле пришел в себя, Джулиус? - спросил Аксель.
- Да-да. Хотелось бы только переодеться. Руперт, можно? Дорогая Хильда…
Но Хильда уже убежала в дом. Из гостиной донеслись приглушенные всхлипы.
Руперт замер в растерянности, потом обернулся к Джулиусу:
- Конечно. Идем… Я дам тебе что-нибудь…
- Думаю, что нам лучше уйти, - сказал Аксель. - Праздничный ужин явно не состоится.
- Если ты так считаешь…
Руперт кинулся было в гостиную, но вернулся. Джулиус растирал полотенцем лицо и шею.
- Оденься же наконец, - приказал Аксель Саймону, и оба двинулись к дому.
- Минутку.
Джулиус, стоя спиной к остальным, поманил к себе Саймона. Тот шагнул к нему с мыслью "Сейчас он меня ударит" и, защищаясь, приподнял сжатую в кулак руку. Но в глазах Джулиуса мелькали веселые огоньки. Застыв в бойцовской позе, Саймон почувствовал на стиснутых холодных пальцах теплое дыхание Джулиуса. Тот что-то шепнул ему. Кажется, это были слова: "Отлично сработано".
15
- Хильда! Хильда! Открой!
Джулиус переодевался. Саймон и Аксель уехали. Щелкнул замок, и Руперт вошел в комнату. Хильда сразу же отступила и села на кровать. Она уже сняла свое зеленое шелковое платье. Мокрое и мятое, оно висело на спинке кресла. Хильда, в белой, отделанной кружевом, комбинации, сутулясь и вздрагивая, смотрела куда-то в угол.
- Хильда, в чем дело? Что случилось?
- Ты сам знаешь, что случилось, - ответила она тускло и нехотя.
Руперт похолодел. Подойдя ближе, сделал движение, словно бы собирался опуститься на колени, но остался стоять и лишь осторожно дотронулся пальцем до обтянутого зеленоватым чулком колена. Она, не глядя, отодвинулась.
- Хильда… я тебя умоляю… что бы ни…
- Оставь. Незачем притворяться. От этого только хуже. Это противно. И, прошу тебя, не подходи так близко.
- Хильда, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но…
- Пожалуйста, больше не лги. Ох, Руперт, если б хотя бы это была не Морган! Я проявила бы и сдержанность, и понимание… Во всяком случае, я постаралась бы… Но так… Вы даже не понимаете, что вы вдвоем со мной сделали. Вы меня просто убили.
- Между мной и Морган ничего нет, это просто…
- Я знаю все. Молчи. Я не буду стоять у вас на дороге.
- Послушай, Хильда, - начал Руперт. - Произошло недоразумение, и я его объясню. Но сейчас успокойся и помоги мне успокоиться. Мы должны уберечь нашу жизнь и не дать всему рухнуть. Я люблю тебя, мы женаты. Я расскажу тебе всю правду, так, как и должен был рассказать с самого начала. Я страшно виню себя…
- Ты разве не видишь, что все это бесполезно? Нет ничего, что ты мог бы сказать. И объясните ты тоже ничего не можешь. Ты слишком веришь в слова, но слова не могут принести мне облегчение или починить то, что испорчено и разбито.
- Хильда, ничто не испорчено и не разбито! У меня нет никакого романа. Я клянусь тебе…
- Боюсь, что у меня другие сведения. И мне отвратительно слышать твои неуклюжие и неумные отговорки. Разве ты сам не видишь, что наделал?
- Не может быть сведений о несуществующем.
- Зря ты разбрасывал повсюду страстные письма.
- Я не разбрасывал их, я их уничтожал…
- Чудесно! Страстные письма были, но ты их уничтожал. Ты даже и врать не умеешь, Руперт! Я так любила тебя, боготворила, доверяла, восхищалась…
- Хильда, послушай. - Он сел рядом с ней на кровать. - Я действительно утаил кое-что, был не прав, но все это - совсем не то, что ты думаешь. Видишь ли, Морган вдруг запылала страстью…
- Я не хочу знать деталей, - отрезала Хильда. - Кто первым увлекся, приятная тема для твоих разговоров с Морган. Я слушать это не хочу. - Хильда встала и, пересев к туалетному столику, медленными усталыми движениями начала втирать в кожу какой-то крем.
- Нет, ты меня выслушаешь. Она влюбилась. Я не мог попросить ее уехать. Я старался уговорить ее…
- Разумеется. Восхитительные беседы. И ведут прямо к постели. Ты ведь не станешь отрицать, что влюблен.
- Она дорога мне. Я люблю ее. Но…
- А! Да разве это имеет значение? Все мужчины твоего возраста гоняются за молодыми женщинами и спят с ними. Я должна быть довольна, что все это не случилось раньше. Хотя, может быть, и случалось. Откуда мне знать? Сколько ведь было вечеров, которые ты проводил в своем офисе, а я так жалела тебя, ведь ты так уставал. Вся беда в том, что ты выбрал кандидатуру, которую я не могу терпеть в этой роли. Потому что люблю ее так же, как и тебя. Но это не значит, что я настаиваю на вашей разлуке - она уже все равно ничего не изменит. Даже если вы с Морган никогда больше не увидитесь, лучше не станет. То, что произошло, останется навсегда и будет всегда жить в душе. Разбитое разбито безвозвратно. Никто не в состоянии восстановить наш брак таким, каким он был.
- Но, Хильда, ведь ничего не случилось… Я чувствую, что как-то укрупнил все это… Морган была очень взвинчена и расстроена… Я старался утешить ее разговорами… Мы оба все время помнили о тебе, волновались…
- Как бесконечно мило с вашей стороны еще и волноваться. Не сомневаюсь, что вы жалели старушку Хильду. Это сочувствие подло. Так же подло, как и твое предательство. - Она на мгновение обернулась. Намазанное кремом лицо блестело, возле глаз и вокруг рта - морщины. Всхлипнув, она опять отвернулась к зеркалу.
Стоя посреди комнаты, Руперт с трудом переводил дыхание. В голове не укладывалось, что такой ужас мог случиться с ним. Должен был найтись способ справиться с этой поломкой и опять запустить машину в ход.
- Хильда, я не позволю тебе уничтожить наш брак.
- А я ничего не уничтожаю. Ты разве не понимаешь, что это само происходит? Моя воля бессильна. Я не могу зачеркнуть происшедшего, как не могу велеть солнцу повернуть вспять. Вы с Морган перекроили всю нашу жизнь.
- Ничто не перекроено, Хильда! Ничто! Тут где-то ошибка, и ты ошибаешься. Я не влюблен в Морган, я не сплю с Морган…
- Остановись, Руперт. Я не буду обсуждать это. Ты зря женился на мне. Вы с Морган замечательно подходите друг другу. И я вам даже сочувствую: переступать через меня было, наверно, не очень приятно. Но успокойся: я не буду вопить и кататься по полу. Сделаю все, что ты хочешь, только сначала уеду на несколько дней - отдохнуть и побыть одной. Мне нужно научиться чувствовать, что я - одна. Потом, если тебе захочется остаться в этом доме и сохранять видимость прежнего, я приспособлюсь. Но только не хочу видеть Морган. Тебе придется встречаться с ней в другом месте и не упоминать при мне ее имени. Думаю, все как-нибудь образуется, только вот… Руперт, как же я это вынесу… Ведь мы с тобой были так счастливы… - Закрыв лицо руками, она всхлипывала.