– Клянусь Святой Козой, так даже вернее. Поэтому попытка оценивать реальные явления с помощью этических критериев добра и зла обязательно приведет к слепоте на один глаз. В любом явлении можно увидеть и то, и это, и люди видят только то, что хотят. Мораль позволяет ненавидеть и презирать любого, кто хоть как-то вовлечен в реальные процессы. Поэтому нет больших разжигателей ненависти, чем те, кто руководствуется лишь этическими принципами. И Бобу это тоже понравилось.
– Можно ли сказать тогда, что этика – набор принципов, защищающих органику? – спросил Марк, все более находящий интерес в этих рассуждениях.
– Не совсем, мой мальчик. Этика – то, что остается, если забываются смысл и назначение миров.
– А мужское начало разрушительно для органики, – продолжил Марк какую-то свою мысль, пропустив мимо ушей обращение, которое в другое время его бы обидело.
– Да. Женское изначальное – использование органики в качестве формы, необходимой для развития осознаний. Это как если бы ты, мальчик мой, использовал форму для изготовления статуи, в которую заливал бронзу и которую бы потом разбивал. Если кто-то будет считать, что форма не нужна, то будет неправ, потому что без нее нельзя отлить статую. А если кто-то скажет, что главное – сохранение формы, то это лишит ее смысла, потому что для выполнения своего предназначения ее сначала нужно обжечь расплавленным металлом, заставив страдать, а затем разбить. Такое разделение, такой дуализм возникает, если забываются смысл и назначение происходящего, и в поле зрения остается только глиняная форма. Тот, кто ее разрушает, становится злым, а тот, кто не дает ее разрушить, становится добрым. Это и есть понятия добра и зла, одинаково оторванные от истинного предназначения мира, проявляющегося в истинно женском начале. Слава Гере!
– Про мужское начало… Ну… комфорт и счастье, – Марк избегал говорить слово "бабскость", – я могу понять, но как можно убедить людей в обратном?
– Бабскость – это органика, биомасса, оторванная от своего вселенского предназначения, быть временным пристанищем развивающихся осознаний. Но это миллионы лет органической эволюции, из которых соткана каждая наша клеточка. И это самая сильная пропагандистская машина из всех созданных, особенно сильная тем, что люди не понимают, что находятся под ее влиянием, наоборот – они считают себя свободными. А вот для того, чтобы естественному животному желанию радостной, гарантированной сытости для себя, семьи и сородичей, и свободы проявления всем своим врожденным, генетически запрограммированным наклонностям противопоставить какую-либо идею, нужна особая пропаганда этой идеи, и мужчины в этом преуспели. Хоть в этом…
– В смысле… "хоть в этом"? – захотела уточнить Белла.
– А потому что мужчины – явление местечковое и искусственное. Тогда как женское начало – вселенское. Женщине достаточно отбросить бабскость, и она превращается в ведьму, которой подвластно невообразимое, и без особых трансформаций. А вот мужчине для этого нужно… перестать быть мужчиной, – и сестра Мэй скрипуче рассмеялась, глядя на испуганное лицо юноши.
И опять Марк почувствовал холод между лопатками. Он вскочил на ноги, сделав это последним. И Белла, и жрица уже стояли, всматриваясь в три полупрозрачные фигуры, которые кружили вокруг них. Но Псы не нападали и даже постепенно замедляли свое движение. С Беллой тоже творилось что-то странное. Она как будто в трансе поднялась невысоко над землей и начала раскачиваться. Призрачные Псы, не отрываясь, смотрели на нее и постепенно стали вести себя как игривые щенки. Один переминался с лапы на лапу. Второй перевернулся и стал кататься на спине, третий – крутиться. Все их действия и покачивания Беллы были подчинены некоему единому ритму, как будто они двигались под только им слышную музыку.
– Что с ними? – вырвалось у Марка.
– Они заворожены ее танцем, – ответила жрица.
– Но она не танцует.
– Они заворожены танцем той, которая танцует внутри нее.
После этих слов Марку стало казаться, что он все более отчетливо видит танцующее мерцание вокруг Беллы.
Внезапно Псы поджали хвосты и стали пятиться назад, прижимаясь друг к другу, пока не растворились в темноте. К костру стремительно подошла Гера и движением руки опустила Беллу снова на землю. Жрица припала к ее ногам.
– Благодарю, сестра Мэй, я лично тебя встречу, когда придет время.
– Благодарю госпожа!
– А нам пора, – Гера посмотрела на Марка и Беллу, которая уже пришла в себя, но не понимала, что происходит.
Гера лишь немного развела руки, и земля стала стремительно удаляться. Затем они оказались в густом тумане, с летящими в нем призрачными розовыми фигурами, одна из которых следовала за ними дольше всех. Марку стало казаться, что не он летит через какую-то субстанцию, а вся субстанция мира сейчас протаскивается сквозь него, как сквозь сито. Потом он перестал видеть Беллу и Геру, но перед ним отчетливо стали проноситься эпизоды его жизни, и с особой яркостью возник недавний – когда он не помог человеку в туалете. Затем они словно выскочили на поверхность и оказались на берегу дивного озера, с прогуливающимися на его берегах людьми в хитонах, под огромным бирюзовым кольцом, которое парило высоко над всеми.
.
Глава 11
.
Марк почувствовал твердую почву под ногами, свежий ветерок и собственную тяжесть.
– У тебя тоже?.. – юноша руками постарался показать Белле мелькание сцен из своей жизни, которое только что наблюдал.
– Да, – произнесла Белла, еще находящаяся под впечатлением от увиденного.
Гера взглядом отыскала кого-то на берегу и подала знак подойти. Сама же обратилась к человеку, который уже стоял рядом с восторженным видом.
– Слышала, что ты родишься в другой касте, Птоломерх, в которой твое осознание станет развиваться быстрее. Поздравляю.
– Спасибо. Я счастлив. Ведь в новой касте я быстрее натренирую осознание.
– А то ты к нам зачастил последнее время.
– Мне пять раз отрубали голову там, – Птоломерх смущенно улыбнулся Марку, кивнув на озеро.
– За что? – автоматически спросил юноша.
– Ну, первые три раза за атеизм, это чтобы я сам побыстрее убедился в своей ошибке.
– Три раза?!
– Да, беда в том, что, когда перерождаешься, не помнишь, что было здесь, – Птоломерх показал себе под ноги, – и что было до этого.
– А еще два раза?
– За протесты против кастовой системы. Правда, парадоксально?
– Да, пожалуй, – ответил Марк.
Подошедший по знаку Геры человек показался очень знакомым. Но узнал его Марк только по огненно-рыжим волосам, настолько он изменился. Это был художник Анри, с которым они встретились в городской тюрьме.
– Меня просили о тебе позаботиться, следуй за мной, – покровительственно произнесла Гера.
Анри кивнул и улыбнулся Белле с Марком. Все они двинулись за Герой, прочь от озера, из которого одни люди выходили и в которое другие входили.
– Вы тоже умерли? – радостно спросил Анри.
– Не знаем еще, – честно признался Марк, – вся жизнь пронеслась перед глазами.
– У меня тоже, – сказала Белла.
– Значит, умерли, – заключил Анри, который в этом мире, видимо, чувствовал себя уверенней, чем они. – Все осознания для подготовки к восприятию Кольца должны проходить подготовку в озерах-мирах, проживая там жизнь за жизнью. И каждый раз вынося оттуда новый опыт осознавания. Человек постепенно, старея, очень ярко вспоминает все прожитое и собирает осознанное в багаж, готовясь с ним покинуть мир. Но в экстренных случаях "сбор пожитков" происходит в экстренном порядке, вот и проносится вся жизнь перед глазами.
Марк был в смятении. Не то, чтобы он очень боялся Царства Божьего, но все-таки смерть ему представлялась особенным и более торжественным, что ли, событием. Белла же больше была поглощена выяснением того, что с ней случилось в пустыне, и заставила Марка все ей рассказать в подробностях. Пока юноша рассказывал, сквозь огромные валуны показалось еще одно озеро с такими же многолюдными берегами.
Они подошли к группе людей, которые очень оживились, увидев Геру. Вперед выступил их предводитель.
– Мы требуем, чтобы Аломех добросовестно проходил тренировки в нашем благословенном мире-тренажере, – и при этих словах предводитель театральным жестом показал рукой на озеро.
– А я уверен, что в таких тренировках не нуждаюсь и хочу сразу туда, – при этом Аломех, мокрый мужчина с обрывком веревки на шее, указал наверх.
Марк поднял голову и посмотрел на огромный, во все небо, сине-зеленый обруч.
– Все должны проходить эти тренировки, от начала до конца, в этом предназначение миров и заключается, а не кончать самоубийством при каждом удобном случае. Нетренированное осознание может испытывать в Абсолюте муки, которые никогда ранее не испытывало, – продолжал настаивать предводитель.
– Для всех остальных – да. Согласен. Но я могу объективно оценить свои возможности. И утверждаю, что готов к тому непостижимому, которое ждет меня там. Я знаю свои способности, поэтому и прекращаю тренировки досрочно, кончая самоубийством.
При этих словах Аломех активно жестикулировал, показывая "там" и "здесь". Потом все замолчали и задумались.
– Ну, а от меня вы что хотите? – нарушила молчание Гера.
– Рассуди нас. Отпускать нам его или нет? – сказал предводитель.
– Отпустите, раз он сам просится.
– Да здравствует свобода свободной воли! – прокричал Аломех и принялся танцевать, забросив обрывок от петли за спину.
Гера смотрела на его танец с полуулыбкой, а предводитель – со скептической ухмылкой. У всех же остальных был вид зевак, ожидающих кормление крокодила в зоопарке. В танце Аломех вскинул правую руку, и тут же какая-то сила ухватила за нее и потянула вверх. Он стремительно поднялся к сине-зеленому обручу и исчез в нем, издав нечеловеческий крик. Нечеловеческий потому, что в нем не было ни физической боли, ни страха, но и возгласом радости он определенно тоже не был.
Гера продолжила путь по берегу озера. Остальные – за ней.
– Что это было? – спросил Марк у Анри.
– Наши осознания проходят тренировку в мирах-озерах, пока не станут готовы к восприятию Абсолюта за Кольцом.
– А если осознание будет еще не готово и попадет туда, как сейчас?..
– То воспримет Абсолют как болезненный хаос, вечный и невыносимый.
– Как ад?
– Да.
Они вышли на богато убранный холм, с которого было видно все озеро, вся оживленная жизнь на его берегах, и прошли к вершине сквозь плотное кольцо людей, почтительно расступающихся перед ними. Гера села на трон и осмотрелась. Рядом сразу оказался секретарь, с готовностью ожидая распоряжений.
– Все спокойно было без меня?
– Да, госпожа. Вот идет первый посетитель, – секретарь указал на взъерошенного человека в сером хитоне, который пробирался сквозь толпу.
Гера жестом показала, чтобы Марк и Белла отступили назад, и начала принимать от секретаря символы верховной власти.
Отступив, Марк расслышал чей-то тихий разговор сзади.
– Кого она привела с собой на этот раз?
– Они тоже из команды Генри и Петра.
– И для чего она их собирает?
– Они должны разрушить жизнь Золотого Города и найти Боба в обличье белой мыши.
– А когда найдут…
– Убьют, наверное.
– А Гера почему им помогает?
– Она не может нарушить Небесную Оферту и освободить из тюрьмы осознаний свою Сью, а они могут это сделать.
Голоса замолчали, потому что человек в сером уже стоял перед троном. Марк же в очередной раз был сбит с толку, не зная, что и подумать о братстве и их миссии. Он машинально пощупал карман, в котором все так же лежал орех.
– Жертва? – спросил секретарь у растрепанного человека в сером.
– Да, точно. Там я был бараном, и меня принесли в жертву.
– Чего ради? – громогласно спросила Гера, которая успела надеть золотую корону с подобием инкрустированных козлиных рогов, взять в руки массивный посох и принять величественную позу.
– Когда меня закалывали, они просили помочь в строительстве оросительной системы.
– Зачем она им?
– Ну, или чтобы в грязи плескаться, или чтобы сельскохозяйственные культуры выращивать, – с сарказмом ответил проситель.
– Это понятно, – с досадой произнесла Гера, но уже без прежнего пафоса и даже сменив позу на более расслабленную, – просто я уже помогла им наладить торговлю и ремесла, а с учетом месторасположения и трендов цен на сельскохозяйственные культуры им самим выращивать их невыгодно.
– Я – баран, а не экономист, – ответил человек в сером, – меня просили – я передал.
– Ладно, я подумаю, – ответила Гера и посмотрела на секретаря.
– Аудиенция закончена, – объявил официальным тоном тот.
Проситель с видом "как скажете" удалился, а Гера жестом предложила Белле и Марку встать перед ней. Марк воспользовался этим, чтобы взглянуть на говорящих за его спиной, но там уже никого не было
– Любопытное ощущение испытываешь, когда перед тобой сразу два сна третьего или выше уровня, – задумчиво произнесла Гера.
– Мы?
– Да. По сути, ваши осознания сильнее осознания любого бога здесь и даже сильнее меня.
– Мы?!
– Ну, конкретно сейчас вы – недоразумения третьего уровня, – улыбнулась Гера.
– Как это?
– Вы помните свои сны и какие вы там примитивные? А возможно, вы видели вложенные сны, в которых вы еще примитивней. Так вот вы сейчас – такие многократно вложенные сны очень мощных осознаний. Впрочем, не теряйте времени – вас уже заждались там.
Гера махнула рукой в сторону каменной резной беседки и посмотрела на секретаря, который подал знак, и к трону начал пробираться другой проситель в сером.
– Кстати, – решила прояснить ситуацию богиня, – вы еще не умерли.
Марк и Белла вошли в беседку, не зная, кто их там ждет. И были очень обрадованы, увидев Бешеного Гарри, Лауру, Леопольда и обоих магистров, которые, судя по внешнему виду, опять были полны энергии.
– Вы были мертвы? – спросила девушка у членов братства.
– Это не так легко сделать, – ответил магистр Генри. – Мы были заброшены Призрачными Псами Боба в мир призрачного тумана и блуждали бы там довольно долго, если бы не Гера.
– А где Сергей?
– Именно он и натравил на нас Псов.
– Сергей?
– Но его же самого… проглотили.
– Да, но из призрачного тумана его сразу и забрали. Сейчас он где-нибудь с другими помощниками Боба.
– Предатель! – бурно возмутился Леопольд. – И это он взорвал рубку дисколета, чтобы нас задержать. Я же говорил, что почувствовал бы ракету!
– Да. Но у нас осталось мало времени. Вы отправляетесь в Золотой Город, чтобы отыскать там мышь, – поставил задачу Генри.
– А как мы ее там найдем?
– Вы – сны третьего или больше уровня. В этом мире отблеск ваших осознаний крайне тускл. Но они помогут, если вы дадите им шанс проявить себя в виде озарения интуиции или каких-нибудь случайностей. Особенно ярко это проявляется сейчас у Беллы, так что слушайте, что она говорит, – сказал Генри.
– И не слушайте ее объяснений, – улыбнулся Петр.
– А что делать, когда найдем? – спросил Марк.
– Гарри с Лаурой знают, что делать, и на месте объяснят. Они же знают и что делать с Городом.
– Я тоже знаю, – буркнул уязвленный Леопольд.
– А вы не с нами? – спросила Белла, глядя на магистров.
– Нет. Мы направляемся к Фреди, – ответил Генри, – потом объясним.
– Да и стар я уже, чтобы бегать по городу, – опять улыбнулся Петр.
Марк был рад и тому, что они переходят к активным действиям, которые, может быть, помогут его матери и всему миру, и тому рад, что нашлись члены Братства. Но он уже понял, что будет скучать по тем минутам, когда они были с Беллой совсем одни. Да, и планы Братства относительно Золотого Города его настораживали.
Магистры начали кружиться вокруг оси, и Марк, не успев обдумать, готов ли участвовать в уничтожении Города, снова почувствовал, что через него протаскивают вселенную, затем были туман и… стена.
.
Глава 12
.
Бешеный Гарри, Лаура, Белла, Марк и Леопольд оказались в тупике, между трех глухих стен. Осмотрев себя и поправив одежду, они двинулись к яркому пятну света – выходу. И выйдя, были ослеплены куполом, который начинался как раз рядом, потому что они находились, как оказалось, около внешней границы города. Купол был золотистого цвета и казался искрящимся.
– Проклятый купол, – сказал Гарри, – я был здесь 183 года назад, когда его только построили. Он управляется из Центра.
Марк с удивлением водил по куполу глазами, выхватывая события, которые происходили за пределами города. Он увидел свою бродящую по парку маму. Его сердце сжалось, и он вспомнил, для чего он здесь. Прочь сомнения! Он хотел уничтожить эту мышь любой ценой. Белла тоже, как завороженная, смотрела на купол и вдруг обрадованно закричала.
– Мама, мама!
Все автоматически посмотрели туда, куда показывала она, но ничего не увидели. Вернее, каждый видел свое.
Лаура мягко взяла руку Беллы и повела ее вглубь города, прочь от купола. Они проходили мимо рядов людей, которые стояли и, не отрываясь, смотрели вверх. И внезапно по рядам пронеслись возгласы:
– Ужас!
– Ужас!
– Безумие!
Волна возгласов и оживления прошла через членов Братства, которые на общем фоне выглядели безучастными и растерянными. Летающий неподалеку полицейский дрон заметил несоответствие и подлетел поближе. Гарри увидел это движение и подал какой-то знак Лауре, на который та с пониманием кивнула.
– Раз, раз, – раздался в голове Марка голос Гарри.
Судя по тому, как подпрыгнула Белла, для нее это тоже было неожиданностью.
– Лаура умеет влазить в мозги и организовывать телепатическую связь, поэтому будем разговаривать так, – раздался в голове голос Гарри.
– Я всегда так и разговариваю, – заметил голос Леопольда.
– А зачем? – уже мысленно спросила Белла.
– Здесь лучше не выделяться, если хотим дойти до Центра.
– Если в следующий раз люди разглядят в куполе что-то возмущающее – делайте, как они.
– А почему они так странно себя ведут? – задал свой первый телепатический вопрос Марк.
– Это первый круг Золотого Города, – пояснил Гарри, видимо, считая, что этого объяснения достаточно.
– Здесь собираются те, чей смысл жизни остался за этим куполом, – пришел на помощь Леопольд.
– Но их же вроде возмущает то, что снаружи.
– Да, здесь те, кому еще нужна борьба, хотя бы ее видимость. Там они были против всего и бежали сюда, но оказалось, что без противостояния ценностей, без борьбы (даже ее имитации) жизнь пресна и лишена смысла. Поэтому они приходят сюда, становятся спиной к мечте, к которой так рвались, и живут только поводами для возмущений, которые видят в куполе, – продолжил Леопольд.
– По мне так это лучшие люди в этом Городе, – добавил Гарри. – Смысл их жизни остался в том мире страданий, борьбы и противоречий, который они проклинают, но с которым связаны все их помыслы.
– Повернитесь, приготовьтесь и не забывайте, что кричать нужно вслух, – проинструктировала Лаура.