- Чего переводить? - угрюмо отвечал тот. - Денег в кассе нет ни копейки.
- А что же делать?
Василий поднимал глаза к потолку.
- Финансовая олигархия, понял, нет, иногда позволяет благотворительность.
- К директору обратись, - так же угрюмо переводил председатель. - Может, из своего фонда даст.
Стас, зауважавший Василия после памятного собрания, обрадовался Ромкину предложению:
- Конечно, надо с ним поговорить. Как это раньше не догадались?
Вечером они подошли к казначею.
- Слушай, Вась, посоветуй: может, куда написать, чтобы нам расценки повысили?
Василий покачал головой:
- Бесполезно. Пожалуй, надо поговорить с Кузьмичом, он должен нас понять, мужик вроде стоящий.
Он вернулся через час. Слегка сбиваясь и погружаясь в бездну туманных слов, принялся рассказывать.
Во-первых, Кузьмич мужик действительно стоящий. Долгое время он работал комбайнером, но однажды, когда чистил ножи, его помощник случайно нажал на рычаг. Так он потерял руку. Теперь работает учетчиком. Хотя ребят ему жалко, но на сделку с совестью никогда не пойдет. Выполнение норм завышать не будет.
Однако отчаиваться не надо, через неделю уборка сена, которая действительно по расценкам невыгодная работа, кончится. Пойдет зерно. Будут работать на погрузке машин и на току. Тогда, если постараться, можно заработать и по десятке в день.
- Ну, спасибо тебе, Васенька, - прочувственно сказал Ромка, а Стас торжественно пожал ему руку.
- Чего уж там, - благосклонно ответил тот.
К завтраку на "газике" приехал командир отряда - Андрей. Смотрел он хмуро.
- Собирай орлов, - отрывисто сказал Стасу Андрей. - Поговорим накоротке.
- Товарищи, - начал он, когда все собрались вокруг машины. - Прошедшая неделя показала, что далеко не все члены отряда оказались готовы к напряженным трудовым будням. Более того, есть случаи моральных срывов.
Андрей пронзительным взглядом окинул бригаду. Все поежились, хотя и никаких аморальных проступков не совершали.
- Должен вас проинформировать, - продолжал Андрей, - что штаб принял решение отослать обратно в Москву одного молодого человека из первой бригады за антиобщественное поведение. И так будет с каждым кто...
- Что он сделал-то? - недоуменно спросил Ромка.
Стоявший рядом водитель "газика", веснушчатый парень с длинными белыми ресницами, негромко ответил:
- В клубе на центральной усадьбе с местными парнями сцепился...
- Счастливчики, - завистливо вздохнул Евгений, - у них там клуб.
- Конечно, - насмешливо заметил Стас, - есть, где морду набить.
- Товарищ Андрей, можно вопрос? - пропищала Натэллочка, бросив на него кокетливый взгляд.
- Я еще не кончил, - недовольно сказал оратор, - впрочем, давай, тем более надо побыстрей...
- Вы говорите, что за плохое поведение в Москву отсылаете, так? А вот наш управляющий сказал, что если мы плохо будем работать, нас в Москву не пустят. Так кому верить?
- Тут, товарищи, произошло недоразумение, - бросив выразительный взгляд на побагровевшего управляющего сказал Андрей. - Ну, и, кстати, насчет работы. Мы проехали за два дня все бригады. Должен вам прямо заявить, что хуже вас никто не работает. Это же надо! Комсомольцы, вместо того чтобы показывать образцы ударного труда, даже нормы не выполняют.
- Во, артист! - негромко сказал водитель.
- Кто? - так же негромко переспросил Ромка.
- Да вот он же, - показал глазами на Андрея водитель. - Час назад он то же самое говорил во второй бригаде. Что они самые отстающие. А теперь вы.
- Руководящая тактика. "Дивиде ет импера".
- Чего-чего?
- Разделяй и властвуй.
- Ишь ты! - восхитился водитель.
Ромка почувствовал, что его понесло. "Сейчас мы тебе дадим вопрос на засыпку", - подумал он.
- Товарищ Андрей. Все, кто на сене работает, могут вам сказать, что норму выполнить абсолютно невозможно!
- Это чистейшей воды демагогия. Первая бригада, в которой я работаю лично, план по укладке сена выполняет.
- Это что же, стог по сорок центнеров делаете?
- Да, по сорок.
- А не могли бы вы лично показать нам, как это делается?
- Дело в том, что мне надо дальше ехать, - замялся было Андрей, но, уловив насмешливые взгляды ребят, понял, что, если он не останется, навсегда потеряет свой командирский авторитет.
- Ладно, я вам покажу, - сквозь зубы сказал он.
С управляющим он удалился в контору на совещание.
- Сто процентов - не может быть! - галдели ребята. - Тут какой-то мухлеж!
Через полчаса стало ясно, что Андрей передергивает карты. На этот раз на сено выделялись все старшекурсники, а "сеношники" были брошены на силос. Управляющий дал также не три, а пять лошадей.
Что игра ведется не совсем правильно, поняли все. Неожиданно забастовал Василий:
- Я пойду с "салажатами"!
- Ты что, сдрейфил? - толкнул его в бок Евгений.
- Непорядочно это. Я хоть покажу, как косить надо.
- Ну смотри!.. - с угрозой протянул Евгений.
- Чего смотреть? С таким руководством вы и без меня справитесь.
С большой помпой, криками и песнями отправился андреевский отряд на побитие рекорда.
"Сеношиики" растерянно смотрели им вслед. Из девчонок с ними остались только Ира и Натэллочка. Они должны были возить скошенную траву в силосную траншею, Алка им изменила, с завидной легкостью перейдя к старшекурсникам и уведя с собой Машку.
- Ну, не вешать носы, - сказал Василий, плюхаясь в первую подводу. - Косы у всех есть? Держите их осторожнее. А то нос кому-нибудь отрежете.
И, довольный собственным остроумием, что было силы рыкнул на лошадь. Тронулись в путь. Ехать было далеко: километрах в трех от конюшни начиналось их поле. Вика, посеянная вместе с горохом, была по пояс, густой. На косматой лошадке подъехал Кузьмич.
- Сколько в этой делянке? - деловито осведомился Василий, вроде и не замечая его недоверчивой ухмылки.
- Дак если всю одолеете, побольше нормы как раз будет.
- Одолеем, - уверенно сказал Василий, не обращая внимания на Кузьмича. - Вставайте за мной, ребята. Первым иду я, прокашиваю полосу. Вот так. Следом пойдет Стас. Потом Рома, Светик, Мишка и так далее. Но сначала надо выправить косы.
Он вытащил брусочек и несколько раз провел по лезвию с одной и другой стороны.
- Суетиться не надо. Важно, чтобы ритм был один. Прижимайте к земле не лезвие, а "пятку". Понятно? Ну, с богом.
Сначала то у одного, то у другого коса уходила в землю или, наоборот, срезала слишком высоко. Потом приноровились, следуя точно за покачивающимся в такт Василием. Скошенная трава пахла так сладко, что слегка кружилась голова. То тут, то там косцы вспугивали серых птичек.
- Перепелки, - заметил Василий в перекур.
Ира и Натэллочка уже отправились с тяжело нагруженными подводами к траншее.
Ребята благодарно поглядывали на Василия. Их переполняло горделивое чувство. Подумать только - они умеют косить!
- Ну что, не боги горшки обжигают? - весело спросил Василий.
Оказалось, что в работе он объясняется очень четко и кратко, не прибегая к красочным и непонятным выражениям.
- Кончай перекур, - сказал он строго. - Главное - держите линию и старайтесь успевать за мной.
Вернулась с пустой подводой Ира.
- А где Натэллочка? - спросил Михаил. - Она вроде раньше тебя поехала?
- Не знаю, не видела.
- Может, заблудилась?
- Где же тут блудить? - удивился Василий. - Дорога-то вроде прямая, без развилок.
Когда Ира вернулась второй раз, так нигде не увидев Натэллочку, ребята встревожились всерьез.
- Ромка, давай-ка распрягай и верхом отправляйся искать, - скомандовал Василий. - Может, и правда что случилось.
Тот не без лихости вскочил на спину благородного мерина и тронул его ногами.
- Пошел!
Славно было ехать на лошади по такому простору. Золотисто-зеленой волной слева и справа перекатывалась пшеница. Дальше шли скошенные луга. Кое-где он узнавал свершенные им стога. День ото дня они становились все более профессионально стройными. За краем поля слышался какой-то глухой шум. Ромка свернул туда по едва намеченной колее.
Подъехав ближе, он увидел, что это работает бригада Андрея. Его сразу поразили огромные размеры создаваемого стога - метров сорок в длину и двадцать в ширину.
"Прямо-таки египетская пирамида", - подумал он, подъезжая поближе. Уже наметанным глазом Ромка определил, что площадь поля значительно больше тех полян, где работали они.
"И тут Андрей выиграл. Конечно, начальство", - завистливо вздохнул Ромка.
Однако, объективности ради, следовало отметить, что дело организовал Андрей здорово. К стогу то и дело подъезд жали волокуши. Сено принимали и подавали двое. Вверху тоже работали двое. Они ни секунды не оставались без дела, едва успевая поворачиваться. А Андрей все поторапливал:
- Шевелись. Не спи. Девочки, поживей!
Тут он увидел подъехавшего Ромку.
- A-а, лазутчик. Секреты высматриваешь? - не выходя из веселого азарта, спросил Андрей.
- Больно нужно! - недовольно буркнул Ромка.
- Ну и зря! Учись, пока я тут. Могу открыть экспресс-курсы для стогометателей, а? Как там у вас? Буксира не требуется. А то можем!
- Справимся! Вот только Натэллочка наша куда-то пропала. Не видали?
- Не иначе, как волки съели, - крикнул сверху Евгений. - Уж больно аппетитная!
- Ну ты, донжуан, не очень, - покосил на него глазом Андрей. - Давай ищи. Вот уже действительно детский сад.
Ромка ловко повернул Серого и затрусил к дороге.
- Где же она, в самом деле?
Вот и траншею видать. Влево дорога вела к конюшне. Может, туда поехала? Заметила в упряжи какой непорядок?
Ромка повернул к конюшне. Ну, конечно, она была тут! Кобыла стояла, просунув голову в загон и жалобно ржала. А Натэллочка сидела на возу и плакала, сквозь слезы иногда тоненько произнося:
- Но, милая! Но!
"Милая" прядала ушами, но не двигалась.
Соскочив с мерина и подойдя вплотную, Ромка увидел, что по ту сторону загона стоит маленький жеребенок.
"Что ж не предупредили, что она с жеребенком?" - мелькнула досадливая мысль.
Он приоткрыл ворота, и жеребенок тут же выскочил из загона, прилип к материнскому вымени. Кобыла затихла, прикрыв глаза. Не желая им мешать, Ромка повернулся к зареванной Натэллочке:
- Ну, рева-корова!
- И-и-и не смешно! - с выдохом, как обиженный ребенок, выдавила из себя Натэллочка.
- Как же ты сюда попала?
- Ехали, ехали... Потом я ее туда, а она все равно сюда. Я ей "но, но", а она - фунт презрения!
- Ладно, не реви!
Натэллочка всхлипнула:
- Как же! Опять скажут - "генеральская дочка".
- Ну и что? Ты же действительно генеральская дочка.
- А они - иронически, - опять всхлипнула девушка, - в переносном смысле!
- Кто они? - насупил брови Ромка.
- Как кто? Мишка, конечно!
- Нашла кого бояться. Сам-то он тоже недалеко ушел. Маменькин сынок!
- Не говори про него так. Он - хороший, только несчастливый.
- Эх ты - добрая душа!
...Она появилась в институте с опозданием на добрую неделю. Вся в каких-то немыслимых золотых побрякушках, с элегантной сумочкой через плечо.
- Ты - наш староста? - обратилась в перерыве она к Ромке.
- Ну? - односложно ответил тот.
- У, какой бука! Хочешь конфетку? - протянула она "Мишку".
- Нет, спасибо!
- Бери, бери. У меня много, - и простодушно добавила: - Ты, пожалуйста, меня не ругай. Мы с папой только вчера из Сочи вернулись. Он сказал, что перед занятиями мне нужно как следует отдохнуть. Видишь, какой загарчик?
И, слегка приподняв юбку, она покрутила туда-сюда стройной ножкой. На выручку совершенно обалдевшему Ромке пришел Светик.
- Как вы элегантны, мадмуазель! Простите, как вас величать?
- Ната! - ответила девушка.
- Фи, как грубо. Уж лучше, - Светик напряг лоб и выпалил, просияв: - Натэллочка! А? Каково?
- Натэллочка, - повторила серьезно девушка. - Пожалуй, звучит.
В качестве гонорара он тут же получил "Мишку".
Натэллочка была удивительно откровенна. Уже через пятнадцать минут "дорогие мальчики", как она их называла, знали, что ее папа - генерал. Мама - преподавательница русского языка, сейчас не работает, потому что неважно себя чувствует и, кроме того, за папой требуется уход. Поскольку папа военный, они исколесили всю страну. Теперь он служит здесь, в Москве, и у них большая квартира на набережной. Сюда в институт ее привез папин шофер в черной "Волге".
Она страшно удивилась, когда Ромка довольно грубо заметил, что нечего выпендриваться и что в институт надо ездить на общественном транспорте.
- Если надо, я, конечно, буду. Но, между прочим, в школу и из школы меня всегда на машине возили.
- Ну, и очень плохо. Машина-то не твоя, а папина, к тому же служебная.
- А мама говорит, что машину для того папе дают, чтобы быт его был устроен, чтобы он во время службы ни о чем личном не беспокоился.
- По-русски говоря, значит, мама на "Волге" по магазинам ездит?
- И на рынок тоже, - добавила Натэллочка.
Спорить с ней было трудно. В Натэллочке удивительным образом сочетались доброта, активность в оказании помощи страждущим и деловито-холодная предприимчивость, особенно в отношении с работниками сферы обслуживания. Она без конца то дарила коробку конфет "своей" парикмахерше, то "всучивала" духи администратору кинотеатра, то доставала какую-то редкую книгу преподавателю. Даже конфеты, которыми Натэллочка щедро одаривала окружающих, Ромка считал тайным подкупом, чтобы все к ней хорошо относились. И в то же время, если кто-то из их группы заболевал, она первой мчалась в больницу, впрочем и там умея мгновенно найти лечащего врача, чтобы подсунуть ему какую-нибудь безделушку.
Натэллочка была взбалмошной, легко обещала и также легко забывала, настроение ее непрерывно менялось. Однако за всей этой мишурой угадывался добрый товарищ. "Генеральская дочка" писала шпаргалки для других, последней уходила с экзамена, болея за каждого, безвозмездно кормила "севших на мель" в институтской столовой.
Когда жеребенок наконец поднял голову и отскочил в сторону, слегка покачиваясь на грациозных ножках, Ромка сказал:
- Ну что, двинули, "кормящая мама"?
- А его куда?
- Пусть с нами гуляет, а то опять в конюшне очутиться!
Быстренько разгрузив телегу, отправились обратно. Их возвращение было встречено радостными возгласами.
- Ой, какой хорошенький! - подбежала Ира. - Натка, ты роды принимала?
Та смущенно кивала, искоса поглядывая на Ромку. Он сделал непроницаемое лицо и взялся за косу. К концу дня инцидент был забыт. Тем более что действительно они одержали настоящую победу: к шести вечера на поле не осталось ни одной травинки.
- Знай наших! А, Вася? - возбужденно кричал Стас. - Не хуже других косить можем.
Василий усмехнулся:
- Ты думаешь, те косить умели? Ничего подобного! Первый день тоже то и дело косы из земли вытаскивали. А нормы, ты прав, на заготовке силоса легче. Считается прогрессивный метод заготовки кормов, вот он материально Я поощряется. Стога делать - это же еще с дедовских времен. Понял, дурья башка?
- Значит, вы с самого начала знали, что на силосе легче и можно больше заработать? - как громом пораженный, спросил Ромка.
- Ну, не с первого дня, конечно, - смутился Василий, - но разобрались быстро.
- Да, вот тебе и сплоченный коллектив! - ехидно заметила Ира.
На обратном пути не удержались, подъехали к бригаде Андрея. Здесь тоже работа заканчивалась. Волокуши подвозили уже жалкие клочки. Стог стоял величественный, как линейный корабль. Однако прибывший сюда Кузьмич сокрушенно качал головой:
- Не рассчитали, ребята. Сена не хватило на завершение. Поставлю я вам шестьдесят центнеров, но долго такой стог не простоит. Дожди пойдут, и сено все намокнет.
- Да мы на центральной усадьбе все время такие закладываем, - горячился Андрей.
- С центральной не равняй, - ответил Кузьмич, - там сопок почти нет, поэтому и луговины большие. А здесь все время надо рассчитывать, какой стог закладывать, по количеству сена. Вот у него, - Кузьмич кивнул на Ромку, - уже стали получаться хорошие, правильные стога. Они и зиму простоят.
- В таком случае пусть он и продолжает, - с лукавинкой заметил Евгений.
- Нет уж, дудки, - ответил Стас.
Сейчас обе бригады стояли друг против друга, как два враждебных войска. Командиры - впереди, готовые к единоборству. Андрей с вилами в руках, Стас - с косой.
- Теперь по очереди будем работать, - продолжал он. - Вы знаете, что мы на силосе сегодня больше нормы сделали? Это в первый же день!
- Не может быть! - поразился Андрей.
- Так кто из нас на черепахе? - съехидничал Светик.
Андрей вдруг завелся:
- Значит, можете работать! А раньше просто не хотели.
Ждали, когда подстегнут.
- Полегче, командир, - вступил в разговор Василий. - Ребята честные. Что в сельском хозяйстве мало смыслят, так это не беда. Научатся.
- Ты уж шутки перестал понимать. Я, может, их подначить хочу...
- Подначить можно, а обижать не надо, - так же непримиримо ответил Василий.
Но даже после этого разговора горделивое, приподнятое настроение не оставляло "салажат". Вечером снова зазвучала гитара. А Светик с Ромкой до темноты пасовали друг другу хитрые мячи.