Она была уверена, что на осуществление задумки уйдет неделя, не больше. Даже разработала стратегию по дням – этакий бизнес-план. Сначала – легкий флирт, обмен шутливыми, ничего не значащими фразочками. Потом, собственно, стадия "спасите-помогите". Это ведь классический прием – попросить юношу о помощи, чтобы он почувствовал себя умным и сильным – и невольно проникся теплыми чувствами к спасенной девице: приятно же мнить себя рыцарем, защитником прекрасной дамы… Даже удивительно, до чего безотказно работают для всех мальчиков одни и те же приманки.
Кроме того, не стоило забывать про ненавязчивую дискредитацию соперницы. Однажды в разговоре Вика уже вскользь упомянула, что Саня учится на вечерке, но Влад, кажется, об этом и так знал. Еще она поспорила с ним, что Саня наверняка не разбирается в живописи, потом спросила при нем, какие художники ей нравятся. Саня глупо моргнула и проблеяла что-то такое стандартное: мол, Ван Гог, Гоген… "А-а-а, значит, тебе нравятся экспрессионисты?" – хитро уточнила Вика, едва удерживаясь, чтобы не подмигнуть Владу. И Саня, дурочка, кивнула. А в глазах – недоумение.
Но такие мелочи на Влада почему-то не действовали. И вообще с ним все как-то медленнее продвигалось, чем можно было рассчитывать. На данный момент уже прошла неделя, а Вика добилась не слишком-то значительных успехов. Она теперь ходила обедать вместе с Владом… вместе, но, к несчастью, не вдвоем с ним: оказалось, что заодно с Владиком привыкла таскаться на ланч целая компания – Ксюша, Наташа и, конечно, Саня. Две подружки – "синий чулок" и "джинсики со стразами" – к счастью, довольно быстро поняли, что к чему, и тихонечко отстали: стали уходить на обед сами по себе. Наташа пыталась шутить насчет того, что Вика набивается Владу в друзья, но Вика ее просто проигнорировала. Что касается Сани, то она, увы, оказалась менее сообразительной.
Вика, разумеется, досадовала оттого, что образовался такой вот дурацкий треугольник, пока даже не любовный, и всячески старалась перетянуть внимание Влада на себя: вела с ним умные разговоры, умеренно кокетничала. Саня только сидела и слушала, не вмешивалась. Так, пару слов роняла время от времени. Да и что бы она могла сказать? Чему ее там на вечерке научат? Простушка! Хоть и нацепила дорогие шмотки, это не поможет: все-таки должно быть какое-то внутреннее содержание, пусть и минимальное. Совершенно же понятно, что у этой девицы предел мечтаний – сумочка Lanvin, а ее счет в банке намно-ого выше IQ. Зачем такие барышни вообще в институт поступают?
Даже удивительно, что Влад проявлял к Сане хоть какой-то интерес – может, просто из вежливости. Вика подумала бы, что Саня его приворожила, честное слово, если бы та не была такой мямлей. Один плюс – на ее блеклом фоне Вика выглядела даже более выигрышно, чем обычно. Иногда красавице колдунье нужна толпа, чтобы было из кого выделиться. Кто говорит, что ведьма всегда одна, ничего не понимают в ведьмах. Ведьма должна быть окружена поклонниками и врагами. Она ими живет, подпитывается их энергией…
Но, хотя Саня и работала поневоле в пользу Вики, пора бы уже ей было понять, что она лишняя. Влад, само собой, не возражал против ее присутствия. В окружении нескольких девушек ему, наверное, приятнее было красоваться на публике. Вика вела бы себя точно так же, будь она мужчиной, но это не значило, что она готова была смириться с недогадливостью Сани.
Ничего-ничего, твердила себе Вика, до конца практики еще много времени… Твердила, пока из-за сущего пустяка чуть сама все не испортила. Они с Владом сегодня утром немного повздорили – из-за Сани. Причем такая глупая ссора получилась, совершенно на пустом месте. Вика просто сорвалась. Не стоило, конечно, так явно нападать на Саню, тем более – говорить о ней плохо за глаза, пусть даже сущую правду. Можно было догадаться, что Влад встанет на защиту обиженной стороны.
Впрочем, с Владом еще можно помириться, лишь бы Саня не мешалась больше под ногами. Придется, видимо, пустить в ход нечто посильнее интриг и личного обаяния – прибегнуть к помощи магии. Сначала избавиться от этой Сани раз и навсегда (один коротенький, несложный заговор – и проблема решена), а потом уж заняться привораживанием Влада. Это, безусловно, крайние меры, но разве ведьму крайностями испугаешь? Даже некоторый риск – не повод отступиться от своих намерений. Ведьмы ничего не боятся, зато все боятся ведьм, и не случайно.
"Итак, сегодня вечером приступим к практическим занятиям, – решила Вика. – Еще увидим, кому достанется Влад". Когда Сани рядом не будет, может, даже и приворот не понадобится. Она тайком выудила пудреницу из сумки и посмотрелась в зеркальце. Колдунья, настоящая колдунья! Стильная стерва – ироничная, утонченная. Как Влад может не пасть жертвой ее чар?
Надо бы подумать о том, как остаться работать вместе с ним после практики. А дальше… кто знает… В будущем Вика представляла себя хозяйкой такой вот маленькой, но вполне прибыльной фирмы. А что, лицо успешной компании должно быть красивым!
Саня засиделась в офисе допоздна. Не только из стремления доделать кое-какую работу, но и оттого, что ей так хотелось. Надо было кое-что обдумать.
Сегодня она стала свидетельницей неприятной сцены… или все-таки не такой уж неприятной… В общем, она слышала, как разговаривают – точнее, ссорятся – два человека. И речь шла о ней.
То есть она вовсе не специально слушала, просто искала в шкафу старые чертежи для Наташи, а за ширмой спорили Вика и Влад, причем довольно-таки громко. Наверняка они не заметили, как Саня вошла в комнату. Может, надо было как-то оповестить их о своем появлении, но Саня подумала об этом слишком поздно – когда поняла, что говорят про нее. Оставалось только по-тихому продолжать поиски чертежей, ничем не выдавая своего присутствия, а то получилась бы совсем уж неловкая ситуация.
– Вика, послушай… – это терпеливый голос Влада. Викино шипение в ответ:
– Да чем она так хороша? Что ты в этой Сане нашел? Она ведь пустышка! Ну разве что дочка богатых родителей. Надеешься, что они тебе протекцию окажут?
Подавленный вздох, уже немножко раздраженный:
– А ты знаешь, что она с первого курса на вечернем отделении учится и работает одновременно – и за все это время у родителей ни копейки не попросила? Знаешь, сколько она проектов уже сделала? Тебя сюда по блату на стажировку пристроили, а Саню – при-гла-сили! Она профессионал, а ты меня просишь задание вместо себя сделать, чтобы тебе практику засчитали. Так что, Вик, давай эту тему закроем. Потому что сравнение не в твою пользу, как видишь. Ты бы хоть узнала что-нибудь про Саню, прежде чем злословить. И вообще, ты вот гадости про нее говоришь – да ты всех видишь в черном цвете, как мне кажется! – а от нее я ни о ком плохого слова не слышал, и о тебе тоже.
– Ты ее прямо ангелом изображаешь. А ты присмотрись получше. Это просто для того, чтобы тебе понравиться – все эти "муси-пуси, я такая добренькая"!
Влад фыркнул.
– Ну, если она хотела мне понравиться, то ей это удалось. Так что давай этот разговор прекратим, ладно? Мне еще надо к инженерам, с вентиляцией разбираться. Я пойду, пожалуй.
Саня в последний момент с силой вырвала нужную папку из-под стопки других бумаг, аккуратно прикрыла створку шкафа, на цыпочках выбежала за дверь, почти бесшумно прокралась по коридору и лишь в своей комнате вздохнула свободно… и расплылась в совершенно дурацкой счастливой улыбке. Из услышанного разговора Саня уловила самое главное: "Я ему нравлюсь!" И она даже рада была, что Вика сорвалась и начала – наверное, из ревности – говорить про нее какую-то ерунду. В конце концов, это благодаря Вике выяснилось кое-что очень важное.
"Я ему нравлюсь, – напевала она про себя. – Я ему нравлюсь!" И снова начинала улыбаться, ничего не могла с собой поделать.
Вика вернулась в комнату злая; сидела за компьютером, но ничего толком не делала, только периодически изучала свое отражение в зеркальце. Ни с кем не разговаривала и преднамеренно не смотрела в сторону Сани. Это немножко подпортило радостный настрой: Вику было даже как-то жаль. На обед она не пошла – Саня не была уверена, звать ее или нет, но решила, что сейчас все-таки не стоит. Тем более, Влад все равно сегодня был слишком занят, так что помирить их с Викой не получилось бы.
Ближе к концу рабочего дня зашел Анатолий Александрович – большой, вальяжный. Прогудел шмелиным басом:
– Са-анечка, а что там у нас с торговым комплексом? Послезавтра будет?
– Да, может, и завтра утром. Я хотела сегодня задержаться, доделать его.
– Ты долго-то не засиживайся, время еще есть, чего торопиться, – наставительно протрубил он в ответ. – Не хватало еще, чтобы глаза совсем испортила за компьютером.
Похлопал по плечу и ушел. Саня машинально улыбнулась ему вслед.
Вика ушла рано, зло закинув сумку на плечо. Ровно в шесть упорхнули, радостно щебеча, Ксения и Наташа, а Саня осталась. До семи то и дело хлопали двери в соседних кабинетах, в коридоре слышались голоса и шаги, но в конце концов наступила тишина. За окном вовсю золотился жаркий закат, обещая новый солнечный день назло синоптикам, которые вот уже целую неделю предрекали похолодание и дожди – и все напрасно. Погода к их предсказаниям, видимо, не прислушивалась.
Работа шла размеренно, как будто сама собой, но все-таки не так быстро, как Саня изначально предполагала. Увлекшись, она оторвалась от очередного эскиза лишь через несколько часов – и поняла, что уже совсем стемнело. Саня подумала мельком, что надо было бы включить верхний свет, вредно вот так сидеть в темноте, с одной только настольной лампой, перед ярким монитором. Но вставать и идти через всю комнату к выключателю ужасно не хотелось.
Она подвигала плечами, разминая их, и посмотрела в окно, чтобы немножко успокоить усталые глаза. Ближе к полуночи в комнату обычно заглядывала любопытная звездочка, зеленоватая мерцающая льдинка, и Саня не сомневалась, что увидит ее, но сегодня ни одной звезды не было в кромешной тьме за стеклом. После солнечного, теплого дня и ясного вечера ночь выдалась какая-то слишком темная, густая, вязкая. Такой плотный, концентрированный мрак даже зимой большая редкость: самые сизые и хмурые тучи подсвечены рыжеватыми городскими огнями. А сейчас за перекрестьем оконной рамы зияла непроглядная черная бездна.
Саня мельком удивилась, отчего это не видно соседней крыши с мачтами антенн, как вдруг поняла, что и в комнате – за пределами круга, образованного светом от настольной лампы, – тьма такая же чернильная, и сквозь нее едва можно разглядеть очертания массивных шкафов вдоль стен и заваленных бумагами столов. Эта тьма как будто сгущалась все больше, и шевелилась, как живая, и сжимала кольцо вокруг освещенной полянки, где сидела, съежившись, Саня, и упругие щупальца тянулись к ней оттуда, тянулись, тянулись…
…и не могли коснуться ее, проникнуть сквозь яркий электрический свет.
А потом этот свет как будто хлынул вовне, заполняя все вокруг ликующим, смертельным для мрака сиянием.
Саня моргнула, потерла глаза – и странное видение в один миг исчезло. Привычная комната, мирный творческий беспорядок на рабочих столах, а за окном – знакомая звездочка над скатом крыши. И свет от настольной лампы тоже вполне обычный – мягкий, приглушенный.
"Все. Заработалась. Пора спать", – подумала Саня, с некоторым сожалением разглядывая на экране монитора почти доделанный эскиз фасада – совсем бы чуть-чуть посидеть еще, каких-нибудь полчасика… Она почти насильно заставила себя вырубить компьютер, подхватила сумку и ключи и, мурлыча жизнерадостную мелодию, пошла включать сигнализацию и закрывать многочисленные офисные двери. Спать, спать, однозначно.
Наутро она пришла в офис, как обычно, к десяти – все еще немножко не в себе после долгого ночного бдения, но в целом довольно бодрая. Ксения с Наташей о чем-то шептались, Саня улавливала лишь отдельные слова в шелесте голосов. Кажется, девушки обсуждали Вику, надо будет потом спросить у них, что с ней приключилось.
"Потом" наступило ближе к обеду, когда Саня сладко потянулась, любуясь результатами своих трудов: как раз в этот момент Наташа вернулась из соседней комнаты со свежей порцией новостей. Мама Вики, оказывается, с утра звонила Анатолию Александровичу – предупредить, что ненаглядная дочка не придет. Угодила в больницу с нервным срывом.
– Сань, представляешь? С нервным срывом, так и сказала. Мол, девочка ведь отличница, такое напряжение весь год, а тут еще практика у вас, такие завышенные требования… Анатолий Александрович ей говорит: "Позвольте, какие требования? Ваша Вика пока даже одного задания не доделала, а с работы уходит раньше всех". Это он потом Лии Степановне рассказывал, возмущался.
Саня представила, как Анатолий Александрович, отдуваясь, плюется в трубку словами. Рассердить его было трудно, но все-таки можно.
– Ну вот. Викина мама, значит, его просит: а может, вы нам – в смысле Вике – практику-то засчитаете пока? А он: с чего это вдруг? Ну, тут она начала ныть: Вика же ходила, Вика то, Вика се… А что не сделала – так не успела. Она же хорошая девочка, умница-отличница, идет на красный диплом. В общем, Анатолий Александрович сейчас думает, что с этой Викой делать – плюнуть и засчитать ей практику или все-таки нет.
– Наташ, а отчего у нее нервный срыв? Может, что-то плохое случилось?
– Да ничего не случилось. Ее мама говорит – это от перегрузок, а какие тут перегрузки, когда она все время в чатах сидела, вместо того чтобы работать, я же знаю – думала, никто не замечает.
Саня сделала себе мысленную пометку: надо будет спросить Лию Степановну или Анатолия Александровича, что Вика должна была сделать, – вдруг у нее на самом деле почти все готово, просто надо что-то подправить? Тогда они с Владом могли бы помочь, Влад наверняка не откажется.
Вика, в сущности, была совсем не плохая, а если даже и вела себя порой немного странно – это, может быть, просто оттого, что она чувствовала себя неуютно в новой компании. Вике хотелось общения, она постоянно предпринимала чуточку неуклюжие попытки подружиться: иногда затевала разговоры о том, в чем совершенно не разбиралась, – о живописи, например. Однажды перепутала постимпрессионистов с экспрессионистами – наверное, была не очень внимательна на курсе истории искусств, но Саня не стала тогда ее поправлять и постаралась побыстрее сменить тему, чтобы Вика не смущалась.
А что касается скандала… Кажется, Вика была влюблена во Влада и наверняка ревновала. Возможно, она устроила какую-то истерику как раз оттого, что они с Владом вчера поссорились. Влад, конечно, ни в чем не виноват, он и говорил-то с ней не очень резко, но влюбленной девушке трудно пережить, что ей предпочли кого-то другого.
Эх, нехорошо все получилось. Должно быть, дела у Вики и правда плохи, если ее увезли в больницу. Для такой гордячки, наверное, просто ужас сознавать, что все узнали об этом. Хотя кто знает, в каком она состоянии – может, ей сейчас все равно? Саня слабо себе представляла, как это – нервный срыв. Что при этом Вика чувствует, что делает – бесится, бьется головой о стену или сидит неподвижно, смотрит в одну точку?
Да-а… Вот живет-живет человек – и вдруг…
Ксения с Наташей тем временем вовсю обсуждали, что, по слухам, у Вики чуть ли не светобоязнь, что она закрывает глаза и кричит – мол, слишком яркий свет. Так ей, в общем-то, и надо.
В два часа, как обычно, заглянул Влад.
– Пойдем обедать?
– Конечно.
Несколько минут спустя они уже шли вдвоем по жарким, основательно прогретым переулкам. Саня блаженно жмурилась, наслаждаясь солнечным теплом.
– Вика-то угодила в психушку, – сообщил Влад. – Слышала?
– Ну зачем ты так?
– Да ладно! Об этом уже все знают.
– У нее, наверное, просто проблемы. Жаль, на самом деле. Она ведь и симпатичная, и неглупая…
Влад только усмехнулся:
– А толку-то – с таким характером!
Тут Саня подумала, что срывы бывают не только у Вики, – вспомнила о своем полуночном видении. И пересказала Владу вчерашний глюк: как она пересидела за компьютером, и ей показалось, что со всех сторон надвигается тьма, но словно разбивается о невидимые стены, не может проникнуть в круг света, в котором она сидит.
Она была уверена, что Влад посмеется, а он сказал серьезно:
– А я думаю, это не из-за электрической лампы. Все потому, что ты сама светишься изнутри, и никакой мрак к тебе не липнет.
Это, конечно, был шуточный комплимент, но все равно приятный. Они шли по залитой солнцем улице, и Саня думала, какая же она счастливая и как же ей все-таки везет. У нее было чувство, что все как-нибудь наладится – и у Вики, и у нее с Владом, и у всех-всех. В такой ясный и безмятежный день каждому хочется верить, что все будет хорошо.
Катя Чековска
Сколько стоит улыбка
Чего ему стоило улыбнуться? Я не прошу горячих объятий или внеуставных отношений. Во-первых, это невозможно. Нас с клиентом разделяет банковская стойка. Во-вторых, мы мало знакомы.
Достаточно улыбнуться – сдержанно, уголками рта. Или легким вздрагиванием мышц лица, означающим желание улыбнуться. Или только одними глазами. Я видела, как люди улыбаются одними глазами. Энергетические затраты небольшие, а эффект потрясающий. Ничего лишнего, никаких сантиментов, маскообразность лица сохраняется. Но глаза искрятся, говоря о том, что человек вам улыбается. Это высший пилотаж улыбки. Одной искры мне будет вполне достаточно.
Но это не наш случай. Обслуживаю клиента, который не только не улыбается, но не имеет на это никакого желания. Интересно, такое с ним только сейчас или всегда?
– Нельзя ли побыстрее? – спрашивает он взамен улыбок, терпения и всего остального, что составляет набор здоровых рабочих отношений.
Было бы можно, я бы поторопилась. И так делаю все возможное. Я не мешкаю. Компьютер не виснет. Операцию быстрее выполнить невозможно, физически и теоретически. Банк у нас быстрый, но скорость света в нем не используется по инструкции. Я ее нарушать не могу.
Я и так спешу, потому что чувствую, как клиент нервничает.
Он поторапливает меня молча – средствами телепатии, гипноза и психогенного воздействия. Я сгораю под софитами его неулыбчивого взгляда. Его внутреннего негодования и нескрываемого внешнего нетерпения.
Если клиент думает, что он ждет, то он ошибается. Для описания его состояния слово "ждать" не подходит совсем. Он генерирует такое напряжение психической энергии, от которой у меня закипает мозг.
Вот бы сейчас исчезнуть с рабочего места и оказаться… Где бы мне оказаться? Да где угодно, лишь бы подальше от генератора в очках, прожигающего меня своим присутствием.
Это надо же так смотреть на людей! Интересно, на своих подчиненных он так же смотрит? Это наверняка способствует производственному процессу. Такой взгляд моментально создает атмосферу творческого психоза, профессионального фанатизма, желания угодить начальнику, забыть все земные радости, отказаться от собственной индивидуальности и превратиться в безликий винтик ООО, возглавляемого Денисовым В. В. Именно так зовут моего неулыбчивого клиента.
От предложения присесть клиент отказался категорически и предпочел напряженно топтаться на месте, поближе ко мне. Никогда раньше близость мужчины не доставляла мне столько страданий.