Кафельная каморка осталась далеко позади, чего нельзя было сказать о нашем мрачном настроении. Даже когда в темноте прорезался светлый прямоугольник, а под ногами вместо камня запружинили крепкие доски, я ощутил никак не облегчение, но настороженность. Чем больше вырастал абрис незримой двери, тем сильнее становилось чувство близкой беды. Вдруг до боли захотелось замедлить шаг, но я с негодованием одернул себя и рванул едва заметную ручку.
Свет не ударил нам в глаза, но мягко обволок и принял в объятия - ленивое мерцание нескольких лампад, отраженное выпуклостями и гранями золотых окладов и подставок. В полумраке легким завихрением молока в чашке чая растворялся холодный луч луны, глядевшей сквозь открытое на недостижимой высоте круглое окно. Пока мы брели под землей, снаружи случилось одно из тех редких мгновений, когда приморское небо устает плакать и утирает слезы.
- Артамаль сбежал в церковь? - пораженный Карл вертел головой по сторонам, - вот уж не ожидал. Чего ему тут понадобилось?
- Убежище, - быстро сообразил я. - Кто станет искать преступника в церкви? Да еще и, - я с шумом втянул воздух, - в Рыбацком квартале.
- Погодь, - опешил цвергольд, - а священника тогда куда…
И замолчал. Понял.
- Вот тварь, - гадливо бросил он, безмерно меня удивив.
- Не думал, что ты уважаешь Церковь.
Карл скривился.
- Вот дело доделаем, детектив, я тебе немножко объясню, в чем ты про нас, Тронутых, не прав, раз уж своей головой думать не хочешь. Да если б не Церковь, нашему брату совсем бы податься было некуда.
- Насчет дела, - раздраженно вставила Ларра, - ты верно сказал. Сначала сделаем дело, а потом хоть обговоритесь.
- Точно, - смутился я, - поспешим. Судя по беспорядку, задерживаться он здесь не стал.
Но едва мы направились к выходу, как воздух сгустился и потемнел.
- Не торопитесь, детектив, - донеслось от двери. Я прищурился. За окном луна стремительно таяла под необоримым напором туч. Не лучше вели себя и лампады - крохотные язычки желтушного пламени под витражными абажурами готовились в любой момент отдать концы. Глаза никак не привыкали к полумраку, и я не мог разглядеть говорившего, но этот высокий и немного надрывный голос был пугающе знаком. Орать не хотелось, но второй раз за последний оборот мне стало очень и очень не по себе.
- Ольт? Вы? - правое веко противно задергалось.
- Собственной персоной. - доктор вышел из тени и наступил на дрожащее пятно бледного света. Он был во все том же темно-синем костюме, который совсем не изменился после наезда паромобиля - в нескольких местах лоскуты ткани обрамляли широкие прорехи, а пуговицы отлетели все до единой. Все, кроме мокрого пятна на промежности, было на своих местах. - Входите, располагайтесь поудобнее. Я с удовольствием вернусь к нашей прерванной дискуссии и обещаю - на сей раз никаких воплей. Крайне невежливо было с моей стороны, честное слово. Обещаю впредь сдерживать чувства.
- Кто это? - Ларра презрительно посмотрела на половинчика.
На лице Карла выражения не было совсем. Бывший мертвец казался слишком живым, чтобы вызвать чувства, и цвергольд лишь равнодушно почесывал бороду.
- Это, Ларра, некогда личный доктор господина Хидейка, мастер Ольт. Некогда - блестящий врач, ныне - мне думалось, что хладный труп, но что думать теперь - я не знаю.
- Я расскажу вам, что думать, детектив. С удовольствием расскажу. Тот паршивый спектакль на Мазутной вряд ли что-то кому-то доказал, но я все проясню! Моя смерть…
- С вашей смертью разберемся потом, - перебил я, - извольте отойти!
- Грубить незачем. И я же сказал: не торопитесь. Артамаля не догнать, а принц у вас. К чему лишняя суета?
- Не знаю, что он сделал с вашей головой, но с ней точно беда! - нервное напряжение грозило разорвать меня изнутри, - если вы в курсе, чем занимается ваш приятель, то вы, Ольт, или идиот, или изменник!
- Да вы не бредите ли? Какая еще измена? Брокк, прекратите думать, как тупоумный фанатик из МагПола! Свою голову включите! Вы хоть раз задумывались о целях этого достойного альва?
- Хотел спросить лично, да разговор что-то не задался. А теперь в сторону!
- Брокк. Сядьте. Сейчас же. - Глаза половинчика яростно сверкнули. - Умоляю, продолжим наш разговор душевно. Вспомните, я с первой нашей встречи пытаюсь объяснить, что вы не там ищете беду. Хаос? Ха! То, от чего у синих плащей трясутся поджилки - всего лишь одна из многих сил Вселенной! Закон физики, если угодно! Да что там, Творец всех нас создал из этого самого Хаоса! Что же, по-вашему, теперь нужно истребить всех одушевленных? Бросьте! Изначальный Хаос сам по себе безвреден! Наш мир губит совсем иная сила. И она не здесь, - рука доктора описала круг над его головой, - но здесь, - палец в белой перчатке коснулся виска, - поймите уже наконец! Не Хаос губит мир, а мы сами! Таких, как Артамаль, каждый одушевленный в здравом уме должен чествовать, как героя, а не гоняться за ним, как за последним вором. Вы же почему-то встаете на сторону истинного зла - того, что прикрылось синим плащом и священным Кругом.
- Ольт, что вы несете?..
- Несу? А не магполы ли заставили вас пойти против себя самого? Разве не им вы доносили на клиента? - Карл задумчиво хмыкнул, но промолчал. - И это - доблестные стражи Порядка! И каков их главный аргумент? Имя Единого! Дорогой вы мой Брокк, их задача - искоренять Хаос, но кто, как не они ли извращают мир вокруг нас так, что Бесформенный по сравнению с ними кажется безобидным ребенком?
- Все это крайне интересно, - Ларра выступила из-за моего плеча и нависла над доктором, - но уйдите уже с дороги, милейший. Вам же сказали - мы спешим!
- Да, дядь, давай потом поговорим, а? - встрепенулся Карл, но половинчик не слушал.
- Что творится с нашим миром? - голос Ольта звучал все выше, а глаза сияли все ярче, и то было вовсе не отражение звезд. Изо рта доктора побежала, источая пар, ниточка желтоватой слюны, - только взгляните на нашу просвещенную столицу! Середина Мира! Подумать только! Рассадник смуты, скажу я вам! Хранитель не только не препятствует истинному Хаосу, но потворствует ему! А в это время тех… кхе! - он поперхнулся, глаза его расширились. Из горла выплеснулся кашель пополам с безумным смехом, - тех, кто пытается сделать этот мир лучше, объявляют отступниками, травят и топчут ногами! Брокк… кхе! Вы ничего не добьетесь, учтите! Вам не сделать мир лучше, убив в нем гения. Сделайте это - и кх… Хаос будет повсюду! Да! Хаос! Дайте миру шанс, детектив! Умоляю! Позвольте ему стать лучше, позвольте изменить его так, как может только Бесформенное начало! Оно нам не враг!
- Ольт, ваши слова - чушь и ересь! - я крепко сжал кулаки, чтобы не выдать дрожь. Не глазами, нет - словно самой душой я видел, что с половинчиком творится нечто жуткое. Что-то в нем неуловимо менялось, но ждать результатов превращения совсем не хотелось. - Вы живы, принц на свободе, - ура! Но болтать некогда, убирайтесь с дороги! - алхимики одобрительно хрюкнули, и я попытался оттолкнуть доктора. Не тут-то было.
- Жаль. Подумать только, мне действительно жаль. Ну вот что за упрямство, а, Брокк? Честное слово, не будь вы таким настырным, мы бы еще побеседовали, пришли бы к согласию. Но раз уж вышло так - выбор у меня невелик…
Лампады ослепительно вспыхнули! Я взвыл, изо всех сил прижимая ладони к глазам, но поздно - мир превратился в калейдоскоп цветастых пятен. За спиной слышались стоны Ларры и Карла. Шаги доктора и его спокойный голос неторопливо приближались.
- Вот не хотел же я этого, Брокк. Верите, нет, аж сердце сжимается от жалости. Как зачерствела ваша душа! Вы вообще не приемлете изменений, и это очень, и очень плохо. Значит, в грядущем мире вам места не найдется. - он на мгновение умолк, а когда вновь заговорил, казалось, что под сводами церкви зазвучал хор. - Я не буду извиняться. - Голос, в котором сплелись тысячи голосов, дрожал, прыгал от низкого баса к оглушительному визгу, свивался в грозный рык и разворачивался вкрадчивым мурлыканьем. - Больше никогда! Кому нужны прощения? Грядет новое время! - вопли отражались от стен и летучими мышами метались под сводами.
Зрение медленно возвращалось, но когда я наконец проморгался, то немедленно об этом пожалел. Пламя светильников мощным потоком лилось на пол, жадно облизывало деревянный пол, и тот уже занялся в нескольких местах. Но огонь не спешил разбегаться - он встал полукругом, отрезав нам все пути вперед. До половины погрузившись в ревущую стену стоял доктор Ольт. Он грозил небу кулаком и что-то орал, высоко задрав голову. Краем глаза я заметил, что Карл елозит руками по ранцу Ларры, но тут же повернулся, когда голос половинчика, в котором все труднее и труднее было различить живые слова, миновал очередной предел громкости.
- Ларра! Стреляй! - я на мгновение потерял способность мыслить связно.
- Чем?! - орчанка яростно терла глаза кулаками, но это не помешало ей возмутиться, - не видишь, он - маг огня? Огонь огнем не тушат!
А ярость пламени росла, креп голос доктора, и внезапно я понял, что кроме него не осталось ничего настоящего.
- Погубите! Хаос! Властелин! Зачем?! Убийцы! Еретики! - речь потеряла смысл и превратилась в вой, который сдавил голову в мощном зажиме, размножился треклятым эхом и ввинтился прямо в мозг. Казалось, он звучал бесконечно, в то время как сам Ольт замер, воздев руки куполу церкви. Желудок сжался, подпрыгнул и едва не изверг содержимое, но блевать было нечем. Сквозь боль в голове и стекавший в глаза едкий пот, стряхнуть который не было сил, я словно в тумане видел, как нечто неосязаемое, легче, чем сам воздух, прогибается и одновременно вспучивается, разрываясь и дробясь на сотни осколков. Будто ткань трещала и ползла по швам, а в дыры глядело то, чему само безумие было лишь одной из миллиардов граней, и не было имени, способного впитать суть рвавшегося к нам ужаса и не рассыпаться мертвой, никчемной пылью. Душу наполнили твердые звуки - при желании их можно было даже потрогать, вот только желания куда-то ушли, а звуки остались. Тут были крики животных, плач младенцев, стоны любящих и умирающих, вопли терзаемых… казалось, будто звучало все, что могло звучать. Образы текли сквозь решето реальности - а я уже не сомневался, что трескалась именно наша реальность, здесь, где некогда - теперь я это знал, как знал многое другое, - стоял храм Хаоса, а ныне церковь Порядка. Видения обретали плоть и сливались в формы, стекали на тело того, кто недавно был доктором Ольтом, входили в него и становились им, и это существо, гигантский бесформенный ужас, тянулся во все стороны, пульсировал, тянул к нам свои черные щупальца. Глаза чудовища пылали ярким и чистым пламенем, оно же распирало, рвалось из глубокой уродливой пасти, которая стремительно приближалась ко мне. Нет, внезапно дошло до меня, это я сам приближаюсь к поросшему шипами провалу. Сейчас - мысль меня ничуть не волновала, - я окунусь туда, в огненную бездну, и не останется даже следа. Кто я? Воспоминания сгорали, подобно тонкой бумаге, душа начинала корчиться. Бугристая, покрытая пятнами ожогов морда отвратительного червя приблизилась вплотную, и между пламенных глаз я вдруг увидел вросшее в гору плоти, будто нелепый пятачок, растянутое лицо доктора Ольта. Оно корчилось и истерично вопило.
Откуда-то вынырнул цвергольд. Что-то свистнуло у виска, всколыхнуло пару волосков, и легкое движение воздуха внезапно вернула меня в реальность, где темный комок долетел до огненного провала и повис, зацепившись за кривую иглу клыка.
Когда я вспоминаю эту историю, кажется, что стоит захотеть - и она тотчас возродится в мельчайших подробностях. Однако всякий раз, стоит памяти добраться до мгновений, что последовали за броском Карла, она спотыкается и перепрыгивает несколько ступеней. Стремительно проносится мимо огненное облако в пасти схватившей меня образины, огонь, грызущий кольца исполинского жирного тела, и… дальше все растворяется во мгле забытья. Наверное, я тогда просто потерял сознание.
На щеку что-то капнуло. И снова. Открывать глаза ужасно не хотелось, но память не позволила расслабиться. За слипшимися ресницами оказалась мутная серо-фиолетовая пелена, в которой нетрудно было узнать родное небо Вимсберга, измазанное тучами и сочащееся редким, противным дождем. В правом ухе мерзко звенело, и когда отправленный на разведку палец вернулся красным, я ничуть не удивился. Рев горящего чудовища все еще отдавался эхом в дальних уголках души.
- Оклемался? Будем Артамаля искать, или как? - Голос резкий, пронзительный. Карл, наверное. Ну точно - цвергольд, небрежно скрестив ноги, сидел рядышком на грязной мостовой.
- Сейчас… Мне бы полежать… еще немного, - слова царапали пересохшее горло, словно маленькие камешки.
- Ну, полежи, - беспечно протянул карлик и невидящим взглядом уставился на пожар. Останки церкви Жосара Виллебруннера полыхали в сотне метров от нас, и редкие капли дождя пугливо обходили огонь стороной. Пламя оказалось таким ярким, что глаза моментально заболели. Откуда-то издалека раздавались голоса одушевленных.
- Не будут ли мужчины так любезны, - сухо промолвила невидимая мне орчанка, - поднять задницы с мостовой и убраться отсюда подобру-поздорову? Ни в коей мере не желаю разрушать вашу идиллию, но скоро здесь будет очень много народу. Вы ведь не забыли, что горит церковь? А кроме того, Альбинос…
- Мать его, - прохрипел я, - Карл, ищи извозчика…
- Здесь, в Рыбацком квартале?
- Да чтоб его…
- Не дрейфь, детектив. Что-нибудь сообразим. Глотни пока, - и он протянул мне возникшую, казалось, из пустоты грязную склянку.
- Вот уж спасибо, - я отпихнул подношение и огляделся. А далеко же меня утащили сумасшедший алхимик и его подруга. Но как ни крути, придется снова воспользоваться их услугами.
- Карл, Ларра, помогите подняться. Чем ты кинул в… это? - из памяти на мгновение высунулась бесформенная гора плоти, и меня сотрясла сильнейшая дрожь. Мощное плечо уперлось мне куда-то в бок, поднимая на ноги. Орчанка на мою просьбу не обратила внимания.
- Подушечкой, - ухмыльнулся Карл.
- Чем?!
- Подушечкой. У Ларры одолжил. - Он дернул головой в сторону нашей суровой попутчицы. - Колечко дернешь - и… В общем, пошли.
- Куда?
- В гараж.
- А зачем нам?..
- Ох, и короткая у вас, людей, память… Жизнь короткая, память короткая… Неужто все короткое? Ну же! Угадай!
Я вспомнил и угадал. И снова тело скрутила дрожь. Но алхимик был прав - другого выхода не было.
- Да не боись, детектив, я ж тогда ещё, при тебе, подкрутил, что надо. Авось, на гору взбираться не придется…
Так, четверть оборота спустя, экспериментальный паромобиль Карла с рычанием, треском и бульканьем нещадно давил стальными колесами булыжную мостовую, подпрыгивая на каждой кочке.
Желудок все же преподнес сюрприз. Хорошо еще, что я успел свеситься за борт.
ГЛАВА 43,
в которой смерть выходит на прогулку,
а время загорается
Я пребывал в полной уверенности, что грешники, которые мучаются во чреве Хаоса за нежное отношение к собственным страстям, чувствуют себя немногим лучше моего. Когда карлово чудовище рванулось вперед, я моментально растворился в едкой смеси механического лязга, кислых запахов и влажного шипения. Дорожные ухабы, безвредные для стальных колес, отыгрывались на моем заду без оглядки на мягкость сиденья.
- Полегче! - проорал я водителю, но цвергольд не услышал. Яростно шаря свободной рукой в бороде, он пытался застегнуть ремень уродливого кожаного шлема-капюшона, который частично спускался на лицо и плавно переходил в круглые прозрачные очки.
- Карл! - и без того нездоровое горло засаднило, - сбавь ход! - Я захлопал его по плечу, но понят был в корне неправильно. Тронутый разобрался с застежками, закивал и, не глядя, протянул второй шлем. Я растерянно принял, а карлик, едва освободилась рука, с головой ушел в управление машиной. Резко дернул толстый рычаг, повернул три из четырех вентилей на приборной панели, и сзади зашипело так, что я моментально натянул шлем, юркнув под защиту плотных наушников.
Темное скопище домов всосало нас в переулке Крепкого сна и выплюнуло на проспект Возрождения. В тот же миг слева послышался басовитый гул - иссиня-черный паромобиль с золотым Кругом Порядка на борту вывернулся из темноты, толкая носом лучи мощных передних фонарей. Размерами машина не сильно уступала нашему монстру.
- А эти еще откуда? - пробормотал я, но голос, конечно же, бесследно растворился в общем грохоте. Пришлось и отвечать самому. - Ну конечно! Хидейк, должно быть, уже доставил принца в Безнадегу.
В окне плеснуло серебром. Я встретился взглядом с желтыми точками на дне металлического озера и вопросительно дернул головой. Инспектор ткнул пальцем куда-то вперед. Едва проследив за жестом, я яростно замолотил по спине Карла - тот пару раз недовольно дернул плечом, но все же соизволил сверкнуть на меня стеклами очков. Не надеясь на голос, я просто повторил жест магпола.
Далеко впереди над крышами разгоралось яркое зарево. Тронутый остервенело затеребил рычаги, и его ревущее порождение рванулось с удвоенной силой. Мне показалось, что вокруг нас разом вскипел весь воздух.
Пару сегментов спустя завизжали тормоза, и мы немилосердно выворотили с десяток булыжников Центральной площади. Сзади, истошно гудя, подлетели мобили Магической полиции, которых оказалось гораздо больше одного, пусть размерами они, в основном, уступали инспекторскому экипажу.
В бледнеющих клубах горячего пара проступали темные силуэты магических полицейских, зловеще блестели текучие подобия лиц. Инспектор возвышался над подчиненными, словно прибрежная скала в синих волнах прилива.
- Быстро вы, - вслух удивился я, вглядываясь в туманную зарницу где-то в районе Железнодорожного тупика. Разглядеть что-то кроме загадочного марева было невозможно, но магпол, судя по всему, очень старался.
- Вашими молитвами, - инспектор слегка подался вперед и поднес к глазам маленькую подзорную трубу, но тут же отнял ее от лица и мотнул головой, - слишком ярко. Да, Брокк, мы нашли вашего извращенца-профессора, и он рассказал, кто забирал его Тронутых подопечных. До разгадки оставалось недолго, а тут еще пришел ваш альв с бесчувственным принцем на спине ящерицы. Хитрый политический ход, надо отдать ему должное. Но, в общем, как только мы узнали об Артамале, так сразу же бросились сюда.
- Почему?
- Доло… - договорить инспектору помешал страшный грохот.
От нестерпимо яркого света смыкались веки, но сила любопытства развела их, и я уставился в самый центр слепящей неизвестности. Сияющая пелена прогнулась, задрожала, вспучиваясь, и исторгла на площадь чудовищную тень. Причудливый силуэт - угловатый и искореженный, но определенно живой, - даже издалека казался огромным.