Тарахтит и жужжит новый рой стальных жал, звонкая дробь - залп отражен. С ревом бьют в котел огненные шары. Понимаю, что медлю, вздергиваю руку, сжимаю кулак. Инспектор был прав - без стрелы целиться куда легче. Ловлю глазами длинный шип. Рука подрагивает, хватаю ее второй. Навожу прицел на стальной конус, быстро вызываю в памяти образ замшелого утеса над морем.
Толчок. Плечи арбалета вспыхивают изумрудным. Ш-ш-шфах! - из земли вдруг выскакивает каменный шип, толкается в железную юбку, скользит по гладкому боку.
Прекрасный артефакт. А сильный-то какой.
Три вопля, три агонии. Судорожно оглядываюсь.
Ревут, не переставая, огненные шары, ветер толкает монстра в грудь, начеку каменные щиты. А маги воды в муках хватаются за головы и оседают на землю. Бесстрастные магполы превращаются в вопящих безумцев.
- Не останавливаться! - орет инспектор, и, словно издеваясь, вторит ему Артамаль:
"Возрадуйтесь, ибо искать не нужно. Просто откройте души тому, кто уже давно ждет вас с распростертыми объятиями - Предвечному и Бесформенному Хаосу! Не бойтесь, освободитесь от всех оков!"
Последняя четверка прекращает прятаться и бежит к нам из-за угла Железнодорожного тупика.
- Вода Шестой, не трогать котел! - быстро кричит инспектор. Вокруг шлема чудовища вновь сгущается туман.
- Залп!
На этот раз поступаю хитрее: острие шипа смотрит чуть ниже стального подола. Со скрежетом рвется из земли каменная игла, с силой бьет тварь снизу, и та… Нет. Лишь шатается.
Рука-обрубок звонко долбит по мостовой, и приземистая туша сохраняет равновесие.
По команде мы пробегаем еще метр, но тут же останавливаемся. Утробный рев разбивается о сомкнувшиеся щиты - новая огненная волна опадает, не притронувшись к нам. Слышу вопль.
Щиты размыкаются. Мирских только четверо. Бедняги. Наверное, кто-то пытался подобраться поближе. Отвожу взгляд.
Творец всемогущий… Чудовище прямо перед нами.
Жирный блеск оголенного мяса, ядовито-желтые потеки на стальных деталях. Металл и правда врастает в тело. Внутри все переворачивается, но я подавляю тошноту. Сейчас даже вопль Артамаля, который отвлекает от мерзкого видения, приносит некоторое облегчение.
"Прислушайтесь к себе, услышьте глас истинной свободы, выпустите свои желания и стремления - пусть ничто вас не сдерживает. Отриньте глупости церковников - совесть, честь, сострадание - долой иллюзии! Запреты - тлен. Важны лишь вы и ваши желания".
"Мое желание - чтобы эта гадость исчезла, сволочь ты психованная!"
И ответом на мою внутреннюю ярость - череда резких, лающих команд.
Не понимаю.
О! Это не инспектор. Ратушу огибает толпа цвергольдов. Красные мундиры - Гвардия Борга.
Но что это? С ними двое одушевленных, которых при всем желании не причислишь к гвардейцам. Высокая дама с зонтом и всклокоченный карлик с медными волосами.
Экая неожиданность. Карл же терпеть не может сородичей.
Но сияют щиты, гудят арбалеты коренастого воинства, а в гуще его идет Тронутый алхимик.
Монстр яростно ревет. Кричи, гад, пуганные уже, знаем. Сейчас не так заорешь…
Что за скрежет?
Основание монстра расходится по швам, словно цветок.
Острые лепестки с грохотом падают на землю. Под торжествующую тираду Артамаля по ним, как по лестницам, неторопливо бредут сутулые фигуры.
"Ведь вы давно хотите этого - так отпустите себя на свободу! Поверьте в Хаос, и Хаос поверит в вас. Лишь тогда вы обретете подлинную власть над собой, и весь мир будет ваш, по-настоящему ваш - достаточно будет лишь пожелать".
Бесконечные судороги, нелепо искореженные тела. То длинные, тягучие шаги, то резкие, быстрые перебежки. И стон. Замершее слово. Неровный выдох где-то срывается на визг, где-то осыпается надсадным сипом.
Мотаю головой.
Мы на мгновение замираем - пытаемся разглядеть новую беду - тщетно. Слишком много света в глаза. Слишком ярко пылает Ратуша. Слишком ярко…
Слышатся яростные вопли цвергольдов. На их стороне освещение более чем удачное. И что же их так взбаламутило?
- Огонь, барьер! - Лязгает инспектор, и три пары рук поднимают перед нами пылающую стену. И теперь уже кричу я - от ярости и ужаса.
"Хаос дает своим детям истинную силу - только взгляните, она перед вами. Познав свободу от душевных оков, вы освободитесь от уз телесных - и тогда уже ничто не сможет вам помешать. Вы этого достойны!"
Этого?! Вот уж спасибо!
Беру себя в руки, пытаюсь взглянуть новому врагу в глаза.
Нет! Это же дети. К нам бредут голые, нелепо скрюченные дети! Белесые глаза, отвисшие челюсти в блестящих потеках слюны. Живы они, или мертвы? Враги или… Да что за глупость, конечно враги. И пусть они будут мертвы. Так проще. Значит, этого мы достойны? Я убью эту больную сволочь.
Но инспектор медлит, да и чудовище замерло неподвижной громадой. Слышны лишь треск пламени, сопение и стоны бредущих мертвецов. Четверо проходят сквозь огненную стену. Лоснящиеся тела моментально вспыхивают, но тихое шарканье не прекращается. Они даже не сбавляют ход.
Я вдруг понимаю две вещи. Во-первых, я уже видел самого высокого из четверки - совсем юного эггра.
- Это же Бурк! И Сегвен, и…
…А во-вторых рядом со мной уже не только магполы.
- Убирайся! - шиплю я, но Лемора настолько ошеломлена, что не реагирует. Дрожащими губами девчонка продолжает называть имена мертвых Мух. Не заметить ее невозможно, не услышать - трудно, но синие плащи даже не шелохнутся. Терять нечего.
От хлесткой пощечины голова альвини дергается, и наши взгляды встречаются.
- Там - Карл и Ларра, - яростно тычу я пальцем в сторону Гвардии, - помоги им! И не… - впрочем, для разговоров о вреде магии момент неподходящий, и я умолкаю.
- Брокк, - я поворачиваюсь на голос инспектора, - спусковой образ - горящая скала. По врагу - пли!
Артефакт тяжелеет. Наверное, заряда осталось немного. Представить скалу нетрудно - уже через мгновение воображение привычно рисует могучий утес над морем, - а мысленно зажечь его и того проще - огня вокруг предостаточно. Руку сильно дергает. Открываю глаза и вижу, как из-под булыжников прорастает целый лес тонких каменных игл. Мертвые дети повисают на них, словно бабочки в коллекции ученого. Просыпается примолкший было Артамаль:
"Свобода так близка, но не выпускайте ее из рук! Не поддавайтесь!"
И словно повинуясь ему, мертвецы начинают шевелиться.
Оставляют клочья мяса на иглах, сдирают себя с каменных кольев. И продолжают гореть - самый маленький уже обуглился дочерна, - но идут… идут.
- Ветер - остановить, огонь - убрать стену, огонь и земля, вместе… удар!
Порыв ветра преграждает путь, сбивает пламя, но тут же дождь горящих камней обрушивается на мертвецов. Трещат кости, вновь загорается, опадает клочьями плоть… Я даже не удивляюсь блеску металла под горящими ошметками. Слышу вопли с другой стороны площади - там тоже кипит яростное сражение. Взрыв, другой - Карл и Ларра не отдыхают.
Мертвые твари уже перед нами. Вяло возносятся над головами обугленные руки. Видно, что вместо пальцев - длинные блестящие шипы. Завязывается бой, магполы идут врукопашную. Маги Воздуха укрывают товарищей невесомой броней, и когти соскальзывают с нее. Одетые в языки пламени кулаки прожигают врага насквозь. Кто-то закованной в каменный шлем головой сплющивает лицо мертвому эггритенку. Кажется, что десяток опытных магполов легко справится с бедой.
Только мертвецы не чувствуют боли.
А бойцы инспектора - вполне.
Обожженные, изувеченные порождения безумного гения просочились во вражеский строй. Сверкающая россыпь стальных когтей - двое магполов беззвучно оседают. Груда камней взметывается с мостовой, обволакивает мертвеца. Булыжная скорлупа сжимается в маленький комок, крошится в пыль вместе с содержимым.
Радостные вопли со стороны карликов. Смотрю туда - на земле дымящееся тело. Мундира нет, так что потери, кажется, не у Гвардии. Вижу огненную шевелюру Карла, Тронутый дергает Ларру за рюкзак.
- Брокк! Одиночным!
Резко разворачиваюсь и вскидываю камнестрел. Тоскливо смотрит на океан утес… Останки мертвого эггритенка обвисают на каменном колу. Острие вошло в спину и вышло прямо из макушки. Острые когти замирают у самого горла инспектора. Тот не тратит время на благодарности.
- Общий удар по врагу!
Воздух, камни, огонь - все мешается в едином непостижимом снаряде. Головокружительная мешанина стихий, вращаясь и переливаясь, подхватывает двух мертвецов и с силой впечатывает их в замершее чудовище. То отвечает яростным ревом, но остается без движения.
В глазах рябит от вихря элементов, но я пытаюсь осмотреться.
У Гвардии все хорошо, - еще один враг на земле. Мертвых цвергольдов нет. Не вижу, как дела у алхимиков.
С третьего края площади все хуже. Мирских полицейских не видно, но от их убежища к монстру ковыляет скукоженная фигурка. Еще две бредут от угла, где держала оборону тройка магполов. Те тоже пропали… Впрочем нет - бежит, пригибаясь, вдоль домов силуэт в плаще. Скрылся в подворотне.
Трое мертвецов шагают прочь от гвардейцев Борга. Вижу, как Карл от души замахивается. Глухое "бом-м!" и следом - дождь арбалетных болтов. Разметанные взрывной волной Мухи утыканы древками, но они - двое из трех, лишившись ног, уверенно ползут - упорно пробираются к извергшему их чудовищу.
- Нужен прорыв, - начинает было инспектор, но его перебивает Артамаль:
"Вы имеете право на счастье, и за него стоит бороться! Те, кто отбирает свободу - враги! А врагов нужно уничтожать! Давить, как поганых клопов, во что бы то ни стало!"
Из подворотни выбегает уцелевший магпол. Инспектор указывает ему место справа от себя. От четверок не осталось и следа.
- Наступаем.
И мы наступаем. Не сговариваясь, шагают вперед и гвардейцы. И тут происходит нечто совсем уж немыслимое.
Головы мертвецов одновременно взрываются. Верхушки черепов брызжут осколками, выплескивая темные, неразличимые отсюда комья. Стоны и хрипы сменяются гудением и шуршанием пчелиного роя.
Нет.
Не пчелы.
Мухи.
Нанизанный на каменную иглу эггритенок вдруг сипло всхлипывает.
В ужасе поворачиваюсь к нему и едва не отпрыгиваю. Голова мертвеца развалилась до самых бровей, осталась на плечах тошнотворным влажным крошевом. Из дыры в черепе, там, где должен быть мозг, виднеется нечто чуждое живому пониманию.
Полусфера из маслянисто блестящего стекла у основания схвачена толстенным обручем - как голова замершего гиганта. В мерцающем огненном свете он кажется металлическим, но весь испещрен багровыми прожилками, будто под стальной кожей переплелись вены и артерии. Пучки то ли щупалец, то ли гибких жгутов проволоки свисают по всей его окружности. Я вижу, как вяло раскрываются и бессильно щелкают миниатюрные клешни.
Тело эггритенка мякнет, лишившись подобия жизни, сползает по камню и открывает неведомую мерзость целиком. Разворачиваются и падают блестящие полупрозрачные пластины по бокам.
Живое существо? Машина? …Не двигается с места. Каменный штырь пронзил тварь ровно в центре, и сквозь трещины в стекле неторопливо сочится густая бурая масса.
Вглядываться в мутное стекло не хочется, но я замечаю внутри темный, покрытый извилистыми наростами комок.
Меня все-таки рвет. Сгибаюсь над разоренной мостовой - ел я мало, горло обжигает лишь едкая жижа.
Сквозь слезы и слабость пробивается лай инспектора:
- Земля! Воздух! Щиты! Огонь - наготове! Брокк, выйти из строя, быстро назад!
Попадаю коленом в грязную теплую лужу. Ползу прочь.
Не уверен, сколько уцелело Мух, но, судя по стрекоту мерзких тварей, что выбрались из их голов, немало.
Лязг. Треугольные лепестки у основания чудовища смыкаются. Монстр оживает, с ревом поднимает смертоносный обрубок руки.
Наверное, я на миг выключаюсь. Только что на площади стояло два отряда и враг, а сейчас у горящей Ратуши бурлит настоящая толпа. Взгляд не успевает за что-либо уцепиться. Вижу, как падает под жалами летучих тварей гвардеец Борга. Слышу треск - чудовище дает новый залп. Мотаю головой, и растрясенный взгляд останавливается на двух магполах, что ныряют за тела своих же товарищей и тут же двойной струей огня превращают руку-клешню монстра в бесполезную головешку.
Будто грязный солнечный зайчик упал сквозь тучи на площадь - Карл бежит к исполинской туше. Не вижу, что он сжимает в руках, но когда Тронутый подбегает ближе к чудовищу, понимаю, что это - боевой гвардейский топор. Сердце подпрыгивает и стремится к безрассудному цвергольду. Куда же ты, идиот!..
Над толпой вдруг вырастает целое огненное облако. Несколько крылатых силуэтов вспыхивают и падают. Наверное, Ларра и ее зонтик.
Где Карл? Отвлекся, и алхимик пропал из виду. Ищу его глазами, но тщетно.
Приближается стр-рекот. Только не это. Краем глаза ловлю стремительное движение и вскидываю камнестрел. Отчаянный взмах - не стреляю, просто пытаюсь заслониться.
Удачно.
Вскользь попадаю по твари, и та, натужно жужжа, падает на мостовую. От волнения путаю образы, и стеклянный купол разлетается в мелкое крошево под ударами множества каменных иголок. Ошалевшая тварь судорожно трясется, пытается подпрыгнуть, но тут чудовище дает новый залп, и случайный снаряд пришпиливает мерзость к земле.
Повезло, пожалуй, только мне - невооруженным взглядом видно, что бойцов в обоих отрядах заметно убыло. Впрочем, и врагам досталось изрядно - в воздухе никого не видно, а клешня чудовища обвисла жалким мочалом.
И тогда магполы и гвардейцы поступают так, как могут действовать, не сговариваясь, лишь очень опытные бойцы. Не сговариваясь, они сливаются в единый строй.
Кровавым росчерком с белым проблеском командирского мундира застыли цвергольды, а за их спинами колеблются неясные синие тени. Но вот две из них отделяются, и несколько мгновений спустя одна уже стоит у горящей часовой башни, а вторая скользит к ограде чьего-то особняка.
В зловещей тишине вдруг оживает Артамаль.
"А если враг сильнее - так объединяйтесь! Зубами и ногтями прорвитесь к свободе! Такая цель оправдает любые средства!"
…Вдох спустя строй в едином порыве бросается на врага.
Но тот совсем не устал.
Чудовище встречает противников низким рыком. Оно расправляет плечи, в миг раздуваясь чуть ли не вдвое, и от основания до головы занимается пламенем - и оно куда ярче предыдущих вспышек. Безудержный вопль - и испепеляющая волна раскатывается во все стороны, опаляет мне волосы и брови…
И вдруг стремительно съеживается. Отступает.
Там, между слугами Порядка и порождением Хаоса замер крохотный черный силуэт.
Тонкие ручонки держат за хвост огненную волну, комкают ее, вбирают в себя, разливают по телу.
- Глупая… - бормочу, сам не понимая, что чувствую - досаду или восхищение.
А фигурка на площади, уже не темная, но вся будто слепленная из ярчайшего огня, разворачивается к чудовищу.
Густой рыжей струей ярость твари возвращается к ней самой!
Не вижу, что стало с Леморой.
А вот чудовище повержено. Чадящее пламя стремительно и жадно пожирает его тело. Но тающий силуэт, истошно вопя, все-таки встает. Плоть черными клочьями падает с него на землю. Бесформенная мешанина деталей корчится на стальном основании, обессилевшие лапы тянутся куда-то… И тут раздается громкое "Добивай!"
И тварь добивают - топорами и магией. Грубо, просто. И продолжают втаптывать остов в землю, пока вдруг не взрывается паровой котел.
…Лицо немилосердно печет. Изо всех сил моргаю, но слез не осталось. Жадно вдыхаю раскаленный воздух, цепляюсь за него крепко сжатыми зубами, тяну себя вверх и все-таки встаю.
Голова кружится, но в целом жив.
В ушах гудит, но гул быстро превращается в голос, от которого сами собой сжимаются кулаки.
"…Предавайте, бейте в спину - и помните, потомки назовут вас героями - ведь вы подарите им свободу. Гоните прочь тюремщиков ваших душ!"
Едва не спотыкаюсь о тело в синем плаще. Этот магпол отбежал к Ратуше, а потом зачем-то побежал сюда. Ведь был у них какой-то план…
Смотрю на площадь. Близ Железнодорожного тупика - дымящаяся гора. Только ли там останки монстра, или все вперемешку?
Не знаю и не хочу знать.
Все закончилось?
А живых-то маловато.
Вот карлики. Двое или трое, что-то не разберу.
Синие? Есть. Тоже парочка. Стоят поодаль, наблюдают за погребальным костром.
Карл. Неторопливо подбредает ко мне, пинает ногами вывороченные из мостовой булыжники. Смотрю на него.
- Ларра? Лемора?
Пожимает плечами.
- Вольная уйти хотела. Говорит, Альбиноса ейного тут нет. И не было, говорит. Но осталась - хочет раненых поискать, да в железках покопаться.
- А девчонка?
- Поди ж пойми. Среди мертвых не нашел, и то хлеб.
- Не волнуешься?
- Волнуюсь, а толку? Сбежала, небось, от магполов. Вона, чего устроила. А они ведь не посмотрят, что…
- Карл! - кричу.
- Чего?
- Артамаль!
Не верю своим глазам. Старик в белом преспокойно выходит из подворотни, качает головой и идет прочь!
Сворачивает за угол…
- Бежим! - орет Карл.
И мы бежим. Туда, где застыла позабытая в гуще боя громада экспериментального паромобиля.
Сегмент на разогрев и завод мотора кажутся целой вечностью.
Мы летим через площадь, и в отдалении слышим рев другого двигателя.
- Наддай! - ору я.
Минуем горстку выживших. Уже вижу, как по едва освещенному Железнодорожному тупику шустро уползает грузная тень. Машина негодяя не уступает размерами изобретению Карла.
Мы подлетаем к дымящейся куче - и тут она оживает! Отчаянным рывком монстр бросается нам наперерез, но, лишенный сил, падает прямо на дорогу.
Стремительно надвигается на нас мертвое женское лицо, растянутое по стеклянному куполу головы, потом удар. Полет.
Тишина.
ЭПИЛОГ,
в котором полтора оборота тянутся довольно долго
Я потер лоб и глубоко затянулся "Лейтенантом". Дым с горьким привкусом вишневых листьев вздулся облаком перед глазами, но мгновение спустя побледнел и рассеялся, растворился в мареве под потолком "Любимицы судеб". До отправления экипажа оставалось около полутора оборотов - достаточно долго, чтобы не лезть за билетом. И достаточно мало, чтобы уже сидеть в трактире и ждать, когда же омнибус унесет меня в сторону Эскапада, где начнется новая жизнь… Впрочем, да простит мне уважаемый читатель, что на этом месте я прерву поток чувств. В прошлый раз, когда я думал о планах, Вимсберг подкинул мне изрядную свинью - но для города это было в порядке вещей.