Поскольку больше он ничего не сказал, слово снова взяла Сесилия:
- А ты совершенно уверен, что Адам и Ева были детьми?
- Совершенно уверен, да. Тебя никогда не удивляло, что именно дети больше всего похожи на небесных ангелов? Или ты когда-нибудь видела ангела с седыми волосами, больной спиной и морщинами на лице?
Что-то в этом вопросе вызвало протест Сесилии.
- Я не считаю, что моя бабушка некрасивая, хотя она и старая.
- "Что бабушка некрасивая", - повторил Ариэль. - Этого мы не говорили. Но в её старом теле живёт маленькая Ева, которая когда-то была новичком в этом мире. А всё остальное просто постепенно наросло с годами.
Сесилия тяжело вздохнула:
- Если мне будет позволено высказать своё мнение, то всё Творение мне кажется идиотским.
- Почему это?
- У меня нет ни малейшего желания становиться взрослой. И в любом случае, я хотела бы никогда не умирать. Никогда!
На лицо ангела упала тень. Он сказал:
- Тебе надо постараться не потерять связь с маленьким ребёнком внутри тебя. Твоя бабушка не потеряла эту связь. Она даже может нацепить маску клоуна, чтобы рассмешить тебя.
- Так ты и тогда был здесь?
- Ага!
В следующий миг ангел Ариэль уже стоял на полу. Сесилия не видела, чтобы ее гость спрыгнул со стола, просто вдруг он оказался перед книжной полкой и стал рассматривать кристаллы и поделочные камни. Он был немного ниже Лассе.
- Хорошая коллекция, - сказал Ариэль, стоя к ней спиной.
Потом он развернулся.
- Ты задумывалась о том, что каждый камень - это маленький осколок земного шара?
- Много раз. Я собираю только самые красивые осколки…
- Но ты, возможно, не задумывалась о том, что и ты сама в какой-то степени откололась от земного шара.
Сесилия вздрогнула:
- Как это?
- Ты стремительно носишься по всему Мирозданию. А этого не дано ни одному камню.
Только сейчас Сесилия смогла хорошенько рассмотреть его лицо. Оно было гораздо глаже и чище, чем человеческое, и немного бледнее. Она начала привыкать к тому, что у него на голове совсем не было волос. Сейчас она разглядела, что у ангела не было ни век, ни бровей.
Он подошёл к её кровати и сел на стул. Его шаги были настолько лёгкими, что казалось, Ариэль совсем не касался ногами пола, словно паря по комнате. Глаза его светились, как сине-зелёные драгоценные камни, а когда он улыбался ей, как сейчас, зубы его блестели, как мрамор.
Сесилия уже несколько раз пристально рассматривала его безволосую голову во время их разговора. Теперь она сказала:
- Ты не обидишься, если я спрошу тебя насчёт волос?
Он засмеялся:
- Пожалуйста, спрашивай. А потом мы можем поговорить о твоей бороде.
Она спрятала глаза в подушку.
- Я думала, что у ангелов длинные светлые волосы.
- Это потому, что ты всё видишь в зеркале. А в таком случае ты неизбежно видишь лишь себя.
Ответ её не совсем удовлетворил.
- Слушай, а почему у вас совсем нет волос на голове?
- Кожа и волосы - это то, что вырастает на теле, а потом непременно отваливается. Они привязаны к плоти и крови и должны защищать от всякого сора, от холода и жары. Кожа и волосы сродни меху животных, и они не имеют никакого отношения к ангелам. Ты могла с тем же успехом спросить, чистим ли мы зубы - или стрижём ли мы ногти каждые две недели.
- Потому что вы не делаете ни того, ни другого?
Ариэль покачал головой:
- Не такие вещи делают нас с тобой, несмотря ни на что, похожими.
- А что тогда?
Он посмотрел на девочку сверху вниз:
- И у ангелов, и у людей есть душа, созданная Богом. Но у вас есть ещё тело, которое живёт своей жизнью. Вы растёте и развиваетесь точно так же, как растения и животные.
- Бред, - вздохнула Сесилия. - Мне не нравится думать, что я - животное.
Ариэль продолжал говорить, словно не слыша её:
- Все растения и животные начинают жизнь как маленькие семена или клетки. Поначалу они такие одинаковые, что совершенно невозможно найти разницу между ними. Но вот маленькие семена медленно проклёвываются и становятся всем: от куста смородины и грушевого дерева до человека и жирафа. Много дней должно пройти, прежде чем станет видна разница между зародышем свиньи и зародышем человека. Ты знала это?
Она кивнула:
- В последние недели я занималась практически только тем, что читала "Науку в картинках".
- И всё-таки не бывает совершенно одинаковых людей, да и совершенно одинаковых свиней тоже. Во всём мироздании не существует даже двух совершенно одинаковых травинок.
Сесилии вспомнился мешочек с японскими бумажными шариками, который ей много лет назад подарил папа. Они были такими маленькими, что она не могла отличить их друг от друга. Но стоило положить их в воду, как они набухали и превращались в разные фигурки всевозможных цветов. И ни одна из фигурок не была похожа на другую.
- Я сказала, что мне не нравится думать, что я - животное, - повторила девочка.
Ариэль осторожно опустил руку на её одеяло. Она почувствовала легчайшее давление на ногу.
- Ты животное с ангельской душой, Сесилия. И то и другое верно. Разве не прекрасно звучит?
- Ну не знаю…
- Именно эта комбинация и есть произведение искусства. Ты находишься в полном сознании, совсем как ангелы небесные: "Добрый вечер, молодой человек! Меня зовут Сесилия Скотбю. Разрешите пригласить вас на танец?" - Ангел Ариэль взмахнул рукой и глубоко поклонился. Это выглядело так, будто он только что закончил танцевальную школу.
Он продолжал:
- Но тело, в котором ты живёшь, сделано из плоти и крови, точно так же, как у коров и верблюдов. Поэтому на твоём теле растут волосы, большая часть, конечно, на голове, но и на других местах тоже. Поначалу их немного. Но они растут всё быстрее и быстрее, Сесилия, всё более интенсивно с течением времени. Природа нарастает всё более толстым слоем на маленького ребёнка, однажды появившегося на свет. В тот момент, когда Творец выпускает вас из своих рук, тела у вас такие же чистые и гладкие, как и у ангелов небесных. Но это только снаружи, потому что грехопадение уже началось. В телах бурлят плоть и кровь, то, что не позволяет вашим телам жить вечно.
Сесилия прикусила губу. Она не любила разговоров о теле. К тому же ей не нравилась мысль о том, что она начала взрослеть.
- У Лассе до двух лет на голове не было ни одной волосинки, - сказала она.
- Можешь мне этого не рассказывать.
- Может, ты знаешь, что в больнице я принимала очень сильные лекарства. Из-за них я потеряла почти все волосы.
Он кивнул:
- Тогда мы ещё больше были похожи друг на друга.
- Вообще-то мне следовало пройти этот курс лечения ещё раз, но потом мы передумали…
- Это я тоже знаю.
- Бабушка переубедила всех, даже врачей. Стоит ей только начать, и она становится совершенно бесподобной. Так что мы просто упаковали чемодан и уехали из больницы домой. Но несколько раз в неделю приходит Кристина. Она - медсестра…
- Я знаю всё это.
Сесилия перевела взгляд на потолок. Так она лежала, размышляя обо всём, что происходило в последние месяцы. Вскоре она вновь повернулась к Ариэлю:
- А ты точно самый настоящий ангел?
- Я говорил, что ангелы не врут.
- Но если ты врёшь, тогда ты не ангел, и значит, вполне вероятно, что ты всё-таки врёшь.
Он тяжело вздохнул:
- До чего же замысловата эта ваша недоверчивость!
Сесилия почувствовала, как у неё по телу прокатилась волна холодной дрожи. Неужели это от того, что она была такой недоверчивой?
- А можно мне задать тебе типичный глупый вопрос? - сказала она.
- Спрашивать никогда не глупо.
Она немножко помолчала, а затем поинтересовалась:
- Ты мальчик или девочка?
Ариэль разразился звонким смехом, напомнившим Сесилии звуки, которые она извлекла, наигрывая мелодию на наполненных водой бутылках. Этот смех было так весело слушать, что она повторила свой вопрос:
- Так ты мальчик или девочка?
Наверное, Ариэль видел её насквозь, потому что он ещё немного посмеялся и только потом ответил, но на этот раз смех его был немного наигранным:
- Это был очень земной вопрос.
Сесилия почувствовала себя несправедливо обиженной. Между прочим, он сам только что сказал, что спрашивать никогда не глупо.
- На небесах не существует таких удивительных различий, - заверил Ариэль. - Но ты можешь считать меня "мальчиком", и тогда нас будет по одному каждого пола.
- А почему же тогда здесь существуют такие "удивительные различия"?
- Мы об этом уже говорили. Должно существовать два разных пола, чтобы на свет могли появиться дети. Ты это знаешь, Сесилия. Вообще-то ангелам не очень весело разговаривать о таких вещах.
- Извини!
- Да нет, всё в порядке. Бог не создал бы мальчиков и девочек разными, если бы им не предстояло стать мужчинами и женщинами и производить на свет детей. Может быть, когда Он раздумывал над тем, как бы это всё устроить, ничего другого Ему просто не пришло в голову. А у тебя самой есть предложения получше?
- Я не знаю.
Он распалился:
- Если бы вы размножались почкованием, ты бы обязательно спросила почему. Но независимо от существующего положения вещей, всё могло бы быть совершенно иначе. Например, вы могли бы жить под землёй, а не ползать по ней. Наверняка можно было бы построить города и деревни под землёй, если бы только для этого существовали необходимые условия. А если бы не существовало необходимых условий, следовало всего лишь постараться их создать. Естественно, создать целый мир - это большое искусство, но в любом случае, начинать-то приходится с совершенно чистого листа.
- Если думать об этом, так можно с ума сойти, - высказалась Сесилия. - И чем больше я об этом думаю, тем больше схожу с ума.
- О чём об этом?
- О том, что на земле живут два типа людей.
Ариэль сидел и лукаво улыбался:
- Это одна из тех вещей, которые мы постоянно обсуждаем на небесах. Но это не одно и то же.
- Почему же?
- Потому что мы обсуждаем то, что не касается нас самих. Должно быть, ещё более загадочно думать о том, как странно быть именно тем, кто ты есть. Не думаю, что существует камень, который считает странным то, что он - камень. И наверняка нет такой черепахи, которой казалось бы, что черепахой быть необычно. Но некоторые люди полагают, что быть человеком - странно. И я полностью согласен с людьми. Никогда не чувствовал себя на одной волне с камнями или черепахами.
- А тебе не кажется странным то, что ты ангел?
Он ответил не сразу.
- Это совершенно другое, потому что я целую вечность был ангелом. А ты была Сесилией Скотбю совсем немного времени.
- Вот именно! И я до сих пор считаю, что быть мною - очень загадочно.
- Всё мироздание - это, конечно, загадка, - заключил Ариэль. - А знаешь, что самое удивительное: то с одной, то с другой стороны этой огромной загадки появляются некие создания, которые сами себя воспринимают как загадку.
- А почему это так удивительно?
- Это как если бы колодец был в состоянии погрузиться в свои собственные удивительные глубины.
- Такое я делала много раз, - заверила Сесилия.
- Что именно?
- Я стояла перед зеркалом и смотрела себе в глаза. А потом думала, что я - это колодец, такой глубокий, что он не может увидеть собственного дна.
- Это, конечно, потому, что ты всё время меняешься. Когда человек постоянно чуть-чуть меняется, то понятно, что он постоянно чуть-чуть удивляется. Если бы гусеница могла думать, она бы ужасно удивилась в тот день, когда превратилась в бабочку. Это ведь происходит всего за одну ночь. Но ангелы на небесах точно так же изумляются, когда маленькая девочка внезапно превращается во взрослую женщину. Для нас такой промежуток времени не имеет большого значения.
- Почему это?
- У ангелов очень много времени, Сесилия, а между маленькой девочкой и взрослой женщиной очень большая разница.
- А правда, что вы о таком разговариваете на небесах?
Ариэль смущённо кивнул. Он оглядел комнату и сказал:
- Но мы стараемся этого не делать, когда Бог находится поблизости. Он очень чувствителен к критике.
- Вот уж никогда не поверила бы.
- Но вы много чему верите. Вам хочется иметь такой же взгляд на вещи, как у ангелов на небесах.
- Я хотела сказать, я думала, что Бог не обращает внимания на всякую критику.
- Ты просто никогда не встречалась с Ним лицом к лицу. Но если бы ты сама создала целый мир, то ты тоже была бы чувствительна к критике. Мы говорим сейчас об очень специфических вещах. И хотя после того как Бог взглянул на всё Им сотворённое, он остался очень доволен, это еще не значит, что кое-что можно было сделать немного по-другому. После того как Он закончил создавать мир, Он был так измождён, что Ему пришлось отдыхать целый седьмой день. Понимаешь, Он просто упал духом. Думаю, что прежде чем Он сотворит что-нибудь ещё, пройдёт очень много времени.
Однако Сесилии хватало и своих мыслей. Она сказала:
- Представь себе, что на Земле существовал бы только один пол. Или три, если уж на то пошло, так, может быть, было бы лучше всего.
- Тебе не кажется, что от мужчин и женщин и так достаточно шума?
- Ну, много шума может быть и из-за того, что существует всего два пола, особенно если в семье много детей. Кажется, ты не очень-то хорошо знаком с земной жизнью.
Ариэль пожал плечами:
- Я очень хочу узнать больше.
- Если бы для рождения ребёнка требовалось три пола, - продолжала настаивать Сесилия, - то тогда рождалось бы не очень много детей, а это могло бы, во-первых, решить проблему перенаселения…
- Погоди немного, - прервал её ангел Ариэль. - Ты очень спешишь.
Сесилия расстроенно вздохнула.
- Я думала, что ангелы в состоянии быстро усваивать уроки.
- Но не в том случае, когда вы рассуждаете о рождении детей и всём таком прочем. Тогда мы оказываемся настолько далеко от небес, насколько это вообще возможно.
- Я имею в виду, что для того, чтобы три человека полюбили друг друга так сильно, что захотели бы иметь общих детей, требуется намного больше, чем требуется двоим, потерявшим друг от друга голову и немедленно сделавших детей, несмотря на то что они, может быть, ещё для этого не созрели.
- Ага, чистая математика. Чтобы представители двух полов, захотевшие зачать ребёнка, не могли обойтись без помощи третьего. Ты только это имеешь в виду?
Она кивнула:
- Если бы представители двух из трёх полов захотели зачать ребёнка, то представитель третьего пола, возможно, сказал бы: "Нет, ребята, хотя бы кто-то из нас должен подумать головой. Нам надо подождать годик или два. Я не буду участвовать в зачатии детей прямо сейчас. А то потом хлопот не оберешься".
Она рассмеялась собственной фантазии, и её смех заразил Ариэля.
- Вот именно такие смешные мысли мы можем обсуждать и на небесах.
Но Сесилия ещё не всё сказала:
- Кроме того, о детях заботилось бы больше людей, когда они, к примеру, болеют. А у двух взрослых оставалось бы время для себя, пока третья мама или папа занимаются ребёнком. Тогда бы больше взрослых любили детей. Да и вообще было бы гораздо больше людей, которые любят друг друга.
На лице Ариэля появилась тень загадочности. Казалось, что он просидел с таким выражением лица целую вечность. Он сказал:
- А это правда, что люди любят друг друга только в семьях?
- Может быть, и нет, но в мире точно было бы больше любви, если бы родителей было трое или четверо. Только вот….
- Что?
- …Тогда и горя было бы больше.
- Горя?
Сесилия снова прикусила губу. Потом она сказала:
- Когда кто-нибудь умрёт, горевать по нему будет ещё больше людей.
Ариэль покачал головой:
- Думаю, ты снова слишком спешишь.
- Почему?
- Будь это правдой, тогда и утешения в мире было бы в два раза больше.
- Значит, всё, похоже, уравновесилось бы?
Он кивнул:
- Но если бы в каждой семье рождалось по два ребёнка, то в конце концов на Земле не осталось бы людей.
- Как это так?
- Если бы у трёх взрослых рождалось всего двое детей, то количество людей постепенно уменьшалось бы. И в конце концов их вообще не осталось бы.
Сесилия засмеялась:
- В один прекрасный день остались бы всего один Адам и одна Ева, точно так же, как было в самом начале. Если бы только их простили за первородный грех, они смогли бы целую вечность жить в раю. Ну разве не здорово?
- Совсем неплохо, да. Но мы сейчас обсуждаем само мироздание.
- А в этом нет смысла? Ты говоришь почти как мама. Нет никакого "смысла" жаловаться на то, что я болею, говорит она. Но мы больше не будем говорить о болезни и тому подобном.
- Это не я начал разговор о болезни. Но я обещаю, что расскажу про твою идею о трёх полах Богу, когда буду разговаривать с Ним в следующий раз. Чувство юмора, по крайней мере, у него есть.
- Это правда?
Ангел снисходительно улыбнулся:
- Ты когда-нибудь видела слона? Ты даже представить себе не можешь, сколько у нас на небесах есть анекдотов про слонов. А ещё у нас есть анекдоты про жирафов.
Сесилия не могла понять, нравится ли ей, что ангелы на небесах рассказывают друг другу анекдоты о мироздании. Это казалось немного легкомысленным.
- Надеюсь, вы там не рассказываете анекдоты про меня, - сказала она.
- Да нет, никогда не слышал ни одного анекдота про Сесилию. Но хотя ты и понимаешь только часть целого, ты наверняка осознаёшь, что в мироздании поздно что-нибудь менять.
- Может быть…
- Рассказать тебе секрет?
- Конечно!
- Иногда, когда мы обсуждаем, каков существующий порядок вещей и каким он мог бы быть, Бог удручённо разводит руками и говорит: "Я понимаю, что то и это можно было сделать немного иначе, но сделанного не воротишь, да и к тому же я не всемогущ".
Сесилия раскрыла рот.
- Вот в этом с тобой не согласится ни один священник. Значит, священники ошибаются?
- Нет, представь, и священники, и Бог говорят правду.
Сесилия прикрыла рот рукой и зевнула. В то же мгновение по лицу ангела промелькнула тень.
- Скоро придёт твоя мама, - сказал он. - Так что мне надо торопиться…
- Я ничего не слышу.
- Но она сейчас придёт.
Сесилия услышала, как в соседней комнате зазвонил будильник.
- Ты исчезнешь?
Он покачал головой:
- Я сяду на окно.
- А мама сможет тебя видеть?
- Не думаю.
В следующую минуту в комнату вошла мама.
- Сесилия?
- М-м-м-м…
- У тебя горит свет?
- Ты же видишь.
- Я просто хотела узнать, как у тебя дела.