- Сейчас утро?
- Три часа ночи.
- Но я слышала будильник.
- Я завела его на три часа.
- А зачем ты это сделала?
- Потому что я тебя люблю. Не могу не заходить к тебе всю ночь, во всяком случае, под Рождество.
- Иди ложись спать, мама.
- А ты заснёшь?
- Иногда я сплю, а иногда лежу и не сплю. Не всегда могу отличить одно от другого.
- Тебе что-нибудь нужно?
- У меня есть вода…
- А в туалет тебе не надо?
Сесилия покачала головой.
- Было так здорово, когда вы пели. Я заснула, несмотря на то что бабушка играла на пианино.
- Проветрить немного?
- Ну разве что самую капельку.
Мама подошла к окну. Сесилии казалось, что она видит Ариэля на подоконнике, но по мере того как мама приближалась к окну, его силуэт становился всё более и более расплывчатым.
- Ты видишь, что на стекле появился ледяной узор? - спросила она. - Ну разве не странно, как он появляется сам по себе? - Она открыла окно.
- На свете много странного, мама. Но мне кажется, что сейчас, когда я болею, я намного лучше понимаю, как устроен мир. Как будто я вижу его более отчётливо.
- Так часто бывает. Стоит нам простудиться, как нам кажется, что птицы за окном поют совершенно иначе.
- Я говорила, что мне помахал почтальон?
- Да, рассказывала… Ну - теперь я закрою окно.
Она подошла к кровати и обняла Сесилию.
- Спокойной ночи. Я заведу будильник на семь.
- Не надо. Сейчас же Рождество.
- Именно поэтому. Но, Сесилия…
- Да?
- Может, перенесём твою кровать в нашу комнату? Тебе, возможно, будет лучше… и нам с папой немного проще.
- А вы не можете приходить сюда?
- Конечно. Звони в колокольчик сколько хочешь… даже глубокой ночью.
- Хорошо. Но, мама…
- Да?
- Если бы я была Богом, я бы создала мир таким, чтобы у каждого ребёнка было как минимум трое родителей.
- Почему ты так говоришь?
- Тогда вы бы не так уставали. И вы с папой могли бы немного побыть наедине друг с другом, пока третья мама или папа занимался бы Лассе и мною.
- Не говори так.
- А почему? Я знаю, что устройство мира изменить невозможно. Просто иногда я думаю, что Бог - большой недотёпа. Он даже не всемогущий.
- А я думаю, что в глубине души ты немного злишься из-за того, что болеешь.
- Немного?
- Ну или много. А теперь - спокойной ночи. Злость не поможет, Сесилия.
- "Злость не поможет, Сесилия". Ты это уже сто раз говорила.
- Но я надеюсь и молюсь о том, чтобы ты поправилась. Мы все надеемся и молимся.
- Естественно, я поправлюсь. Ты давно не говорила ничего более идиотского.
- Завтра придёт Кристина и сделает тебе укол.
- Вот видишь!
- Что?
- Ты же не думаешь, что она потащилась бы в такую даль в первый день Рождества, если бы не верила, что лекарство помогает. Это же бред, мама. У тебя совершенно едет крыша от того, что ты так долго живёшь на свете.
- Разумеется, Кристина верит, что лекарство помогает. И я тоже… Ты уверена, что не хочешь переехать в нашу комнату?
- Я скоро стану взрослой! Ты что, не понимаешь, что я хочу иметь свою собственную комнату?
- Конечно.
- К тому же не очень приятно лежать и слушать ваш храп.
- Понимаю.
- Только не принимай это близко к сердцу… Кстати, спасибо за подарки.
- Погасить свет?
- Нет, я сама. Я погашу его, как только закончу думать.
После того как мама ушла в свою комнату, Сесилия достала из-под кровати ручку и дневник. Она написала:
"Каждую секунду из рукава плаща природы появляется совершенно новый ребёнок. Фокус-покус! Каждую секунду множество людей исчезает Раз-два-три, Сесилия - выходи…
Это не мы приходим в мир, мир приходит к нам. Родиться - это то же самое, что получить в подарок целый мир.
Иногда Бог удручённо разводит руками и говорит себе: "Я понимаю, что некоторые вещи можно было бы устроить иначе, но сделанного не воротишь, да и я не всемогущий"".
Сесилия засунула ручку и дневник под кровать и снова задремала.
Девочка не знала, сколько времени прошло, прежде чем она открыла глаза и посмотрела по сторонам. В комнату из-за большого дерева в саду лился свет. Казалось, что морозные узоры на стекле стали золотыми.
- Ариэль, - прошептала она.
- Я здесь.
- Но я тебя не вижу.
- Здесь…
Только сейчас она увидела его. Он удобно улёгся сверху на пустую книжную полку.
- Как тебе удалось туда забраться?
- Для ангела это совершенно не проблема. Хорошо спала?
В следующее мгновение он уже стоял на полу. Сесилия не видела, чтобы Ариэль спрыгивал на пол, да и никакого топота она не слышала. Просто внезапно он оказался на полу. Ангел потрогал новые лыжи и сказал:
- Хорошие лыжи. И санки тоже!
Он повернулся к ней, и Сесилия снова увидела, какой он красивый. Глаза ещё более ясные, чем ей запомнилось, зелёные и загадочные. Сесилии казалось, что они похожи на один драгоценный камень, фотографию которого она видела в большой книге о поделочных камнях. Не звёздным ли сапфиром он назывался?
- А как ты узнал, что придёт мама? - спросила она.
- "Что придёт мама", - повторил Ариэль. - "Как ты узнал, что придёт мама?"
- Ты дразнишься!
- Просто пробую на вкус слова.
- Пробуешь на вкус слова?
Он кивнул:
- Вообще-то это единственное, что ангел может попробовать на вкус.
- Ну и как они на вкус?
- Немного странные.
- Почему это?
- Тебе не кажется, что как минимум странно думать о том, что когда-то ты лежала и барахталась у мамы в животе?
Сесилия снисходительно вздохнула. Она вспомнила, что всё, связанное с рождением детей, так же далеко от ангелов, как небо от земли. Она сказала:
- Как ты узнал, что она придёт?
- Она завела будильник на три часа.
- Но ты же не можешь видеть сквозь стены?
Он на шаг приблизился к ней.
- Давай кончай с этой ерундой. То, что ты называешь "стенами", для нас не стены.
Она прикрыла рот рукой.
- Тогда у тебя рентгеновский взгляд. А ты можешь видеть насквозь моё тело?
- Если захочу. Но я не знаю, что вы чувствуете, когда вся съеденная еда перемешивается в ваших желудках и становится плотью и кровью.
Она поёжилась.
- Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом.
- С удовольствием.
- Ты можешь подойти поближе?
В следующее мгновение Ариэль уже сидел на стуле перед кроватью Сесилии. Казалось, что он изменил местоположение, не сделав ни одного шага: так слайд передвигается по стенам комнаты, как только повернёшь проектор.
- Не видела, чтобы ты шёл, - заметила девочка. - Ты просто внезапно оказался на стуле.
- Нам не надо "ходить" так, как вам. Просто скажи, где мне надо оказаться, и я в тот же миг буду там.
- Ты должен объяснить это поподробнее. А ещё ты должен рассказать, как вам удаётся проходить через закрытые двери, потому что этого я никогда не могла понять.
Он засомневался:
- Сделаю это с одним условием.
Сесилия испугалась:
- Не знала, что ангелы ставят условия, совершая добрые дела!
- Но ты просишь меня не просто о добром деле. Ты просишь меня разболтать тебе небесные тайны.
- И что у тебя за условие?
- Ты мне расскажешь о земных тайнах.
- Xa, да ты ведь всё и сам знаешь.
Ариэль опустился на стул. Он сказал:
- Я не знаю, что такое находиться в теле из плоти и крови. Я не знаю, что такое расти. Я не представляю себе, что такое есть пищу, замерзать или видеть сладкие сны.
- Я, конечно же, не первый человек, с которым ты разговариваешь. Разве ты не говорил, что вы существуете с начала времён?
- А ещё я говорил, что ангелы не устают удивляться мирозданию. И мы совсем не часто являемся людям. В последний раз я нёс ангельское дежурство в Германии более ста лет назад.
- У кого ты дежурил в то время?
- Его звали Альберт, и он был очень болен.
- И что с ним стало?
- К сожалению, ничего хорошего. Поэтому я там и дежурил.
Сесилия фыркнула:
- Но ведь вы приходите в гости не только тогда, когда всё плохо. Ничего глупее я не слышала.
- Никогда не глупо утешить человека, которому плохо.
- Он тебе не рассказывал, что такое быть человеком из плоти и крови?
Ариэль покачал головой:
- Для этого он был слишком мал.
- Жалко…
- Почему?
- Теперь мне придётся всю работу делать самой.
- Но ты согласна заключить со мной договор?
Сесилия попыталась сесть в кровати повыше.
- Я постараюсь, - сказала она. - Но начинать тебе.
- Договорились!
Ариэль уселся поудобнее. Из-под белого одеяния показались две босые ноги. Он забросил их на постель Сесилии. Ноги его были гладкими, как у новорождённого ребёнка. Сесилия не могла разглядеть на коже ангела ни одной поры.
До встречи с Ариэлем ей никогда не приходило в голову, что волосы на теле имеют связь с растениями и животными. Теперь она понимала, как странно было бы, если бы на ногах у ангела росли волосы. На каком-нибудь старом дереве могло вырасти или нарасти что угодно. У людей и животных - тоже. Даже на камнях может вырасти мох и лишайник. Но ничего не может вырасти на ангеле.
Она обратила внимание на ногти у него на ногах. Понятно, что их никогда не надо стричь. Они тоже были похожи на один из камней в её коллекции. Кажется, он называется горный хрусталь?
- Ангелы тоже устают? - спросила она.
- Почему ты так думаешь?
- Ты положил ноги на кровать.
Ариэль мило улыбнулся:
- Я видел, как люди сидят, когда ведут задушевную беседу.
- Снова дразнишься. Почему ты не можешь быть самим собой? "Не стесняйся", - обычно говорит мама.
- Тогда, может, ты тоже сядешь в постели? Немного скучно разговаривать с человеком, который лежит и бездельничает.
- Вообще-то я очень больна.
- Просто сядь, Сесилия.
Девочка постаралась сделать то, о чём просил ангел, и скоро они уже сидели валетиком - Сесилия в постели, Ариэль на стуле. Сесилия чувствовала себя намного лучше. Она уже давно не сидела по-настоящему. Она призадумалась: что же ей рассказать ангелу о земных тайнах?
Ариэль начал разговор:
- Многие люди думают, что ангел - это бестелесный призрак, который порхает между небом и землёй.
- Я именно так и представляла себе ангелов.
- На самом деле всё наоборот. Это вы кажетесь нам лёгкими и воздушными. Когда ты бьёшь ногой по камню, твоя нога ударяется о него. Если бы я ударил по камню, моя нога просто прошла бы сквозь него. Для меня камень не плотнее тумана.
- Тогда я понимаю, как вы проходите через двери и стены и не ударяетесь. Но я не понимаю, почему стены остаются неповреждёнными.
- Когда ты идёшь сквозь туман, туман не разрушается. И когда ты думаешь о чём-то, твои мысли не могут нанести вреда окружающему миру.
- Вполне возможно. Но если ты можешь пройти сквозь стену, значит, у тебя нет нормального тела.
- Потрогай мою ногу, Сесилия.
Она потрогала большой палец на ноге у Ариэля и стиснула его. Казалось, что она прикоснулась к стали.
Ариэль сказал:
- Наши тела прочнее всего в мире. Ангел не может развалиться на части. Это потому, что у нас нет тел из плоти и крови, от которых можно отделить наши души.
- Этому можно только радоваться…
- А вот в природе всё иначе. В ней всё легко разрушается. Даже горы медленно разрушаются силами природы и становятся в конце концов землёй и песком.
- Спасибо за информацию, но это я и сама прекрасно знаю.
- Это вы для нас призраки, Сесилия, а не наоборот. Вы приходите и уходите. Вы не вечны. Вы внезапно появляетесь на свет, и это так удивительно всякий раз, когда новорожденного ребёнка кладут на живот матери. Но так же внезапно вы уходите. Словно Бог выдувает вас, как мыльные пузыри.
Сесилия прикрыла глаза.
- Извини, что я говорю так прямо, но по-моему, это очень бестактно.
Он кивнул:
- Может, ты и права, Сесилия. Но, видишь ли, всё что существует в природе, похоже на медленный пожар. Словно всё мироздание тлеет во мху.
- Я считаю, что тлеть во мху не так уж приятно. И мне не нравится мысль о том, что я - "призрак".
Ариэль прикрыл рот рукой - будто внезапно понял, что сказал слишком много.
- Но друг для друга вы не призраки, - спешно добавил он. - Разве твой папа не напрягает все свои мышцы каждый раз, когда поднимает тебя и несёт вниз в гостиную?
- Пустые слова!
- Почему ты так говоришь?
- На все мои вопросы у тебя находятся очень хитрые ответы. Но я не могу быть уверенной в том, что ты говоришь правду.
- Опять двадцать пять!
- Что опять?
- Ты по-прежнему думаешь, что я вру.
Сесилия сделала вид, что не слышит.
- Вот ты, например, мог бы пройти сквозь стену в комнату мамы и папы и посмотреть, спят ли они?
- Нам не стоит увлекаться такими играми…
- Только один разочек!
Ариэль поднялся со стула и медленно пошёл по комнате. Когда он дошёл до стены, он просто стал двигаться дальше. Сесилия увидела, как он проскользнул сквозь неё. В конце концов снаружи осталась только одна нога, но потом и она втянулась внутрь. Через несколько секунд пошёл обратный процесс. Ариэль просочился сквозь стену назад и оказался в комнате Сесилии.
- Они оба спят, - сказал он. - Он обнимает её одной рукой за плечи. Будильник заведён на семь часов.
- Браво! - вырвалось у Сесилии, и она захлопала в ладоши. - В таком случае мне не надо спать в комнате мамы и папы.
- Нет, если что-нибудь случится, я их разбужу быстрее любого будильника.
- Это правда?
Ариэль грустно улыбнулся. Наверняка из-за того, что Сесилия до сих пор ему не верила. Он сказал:
- Каждый раз одинаково смешно. Вы думаете, что просыпаетесь сами по себе. Потом вы говорите: "Разве не странно, что я проснулась именно в этот момент? Я "почувствовала", что что-то не так".
- Во всяком случае, смотреть на тебя было очень интересно.
- На спящих взрослых тоже интересно смотреть. Во сне они часто похожи на маленьких детей. Может быть, им снится, что они играют в снегу на улице.
Сесилия оживилась.
- Ты подал мне замечательную идею! Ты не мог бы прокрасться по коридору вниз и принести мне снежок? Тебе ведь даже не нужно отпирать дверь.
Ариэль уже поднялся со стула.
- Мне надо всего лишь просунуть руку сквозь стекло, - сказал он. - На подоконнике снаружи полно снега.
Так он и сделал. Ангел вскочил на стол, и Сесилия увидела, как он просовывает руку сквозь закрытое окно. В следующий миг он уже стоял перед ней с маленьким снежком в ладони. Стекло было совершенно целым.
Она вытаращила глаза:
- Ничего себе!
- Теперь-то ты довольна?
- Не совсем. Хочу сама потрогать снег.
- Пожалуйста. - Ариэль бросил снежок на одеяло Сесилии.
Она взяла его в руки и сказала:
- Ледяной. Я ещё не держала в руках снег этого года.
- "Снег этого года", - повторил Ариэль. - Звучит почти как "фрукт сезона" или "дары моря".
Сесилия приложила снежок к щеке. Когда с него начала капать вода, она опустила его в стакан на тумбочке. Ариэль снова уселся на стул.
- Сам я никогда не ощущал снега, - сказал он немного обиженно. - И знаю, что никогда не смогу. Никогда, целую вечность.
- Ты говоришь ерунду. Ты только что его трогал.
- Но я ничего не чувствовал. Ангелы ничего не чувствуют, Сесилия.
- Ты не почувствовал, что снежок холодный?
У него на лице появилось выражение грусти.
- Тебе придётся это запомнить. Если не запомнишь, с тобой будет не очень весело разговаривать. Потрогать снежок для нас то же самое, что потрогать мысль. Ты ведь тоже не можешь потрогать воспоминание о прошлогоднем снеге?
Она покачала головой, а Ариэль спросил:
- Что ты чувствуешь, когда держишь в руках снежок?
- Холод… ледяной холод.
- Это ты уже говорила.
Сесилии пришлось напрячься до предела.
- Кожу покалывает. Пощипывает, как от перечной мяты. Тебе хочется отдёрнуть руку, ты вот-вот задрожишь от холода. Но всё равно это очень приятно.
Ариэль склонился к собеседнице и с любопытством слушал всё, что она говорила.
- Я никогда не пробовал перечную мяту, - заметил он. - И никогда не дрожал.
Только сейчас Сесилия поняла, что понять земные вещи Ариэлю не легче, чем ей постичь небесные. Она сказала:
- Наверное, неприятно прикасаться к вещам и не чувствовать их. Одна из самых отвратительных вещей, которые я знаю, это наркоз у зубного врача.
- "Наркоз у зубного врача", - повторил он.
- Но, конечно, намного хуже находиться под общим наркозом. Тогда ты даже не можешь почувствовать, жив ли ты.
На лице у ангела появилось загадочное выражение. И он спросил:
- Ты можешь чувствовать это всем телом?
Сесилия засмеялась:
- Только не волосами. И не ногтями.
- Но всеми теми местами, где есть кожа, а она есть почти везде. Плоть и кровь - это магическое одеяние, которое позволяет вам чувствовать всё окружающее. Ты представляешь себе, как можно создать такое?
- Магическое одеяние?
- Твоя кожа, Сесилия, я имею в виду плотно сплетённую из нервных нитей ткань. Когда Бог создавал мир, Он сделал его таким хитрым образом, что мироздание могло чувствовать само себя. Не кажется ли тебе, что это очень умно?
- Может быть…
- А у вас всё тело одинаково чувствительно?
Ей пришлось хорошенько подумать.
- Я не везде боюсь щекотки. Даже приятно, когда щекочут в определённых местах. Иногда что-то может быть приятно до такой степени, что начинает причинять боль. Ты знал, что что-то может быть приятным почти до боли?
- "Ты знал, что что-то может быть приятным почти до боли?"
- Снова дразнишься.
Ариэль покачал своей безволосой головой:
- Я просто пытаюсь понять смысл твоих слов. А может ли что-то причинять боль до такой степени, что становится приятно?
- Нет…
- Извини, что я спрашиваю. Ангелы не очень хорошо знают, что такое боль.
- Вы на самом деле такие же бесчувственные, как земля и камень?
Он торжественно кивнул:
- Как минимум!
- Не знаю, что бы я выбрала.
- Быть камнем или быть ангелом?
- Я имею в виду, что если бы у меня не было чувств, то я бы никогда не смогла почувствовать боль. Может быть, лучше всё-таки общий наркоз.
- Наверное, тебе не очень нравится сам зубной врач, а вовсе не местный наркоз.
Девочка кивнула.
- Но мне внушает тревогу то, что ангелы на небесах не знают разницу между тем, что такое хорошо, и тем, что такое плохо.
И снова она чуть было не сказала, что не до конца уверена в том, что верит в ангелов. Внезапно её осенило: