Они выбирали меж кусков разбитых каменных полок, стеллажей и потолка одетые в деревянные корочки массивные, весом и размером похожие на камни крепостной стены, фолианты, хрупкие на вид, как прошлогодние осенние листья, пергаменты, смахивающие на скалки лукоморских домохозяек свитки и маленькие и черные, как ржаные буханки, инкунабулы, и бережно растаскивали по сторонам. Иванушка складывал библиотеку неизвестного подземного жителя у треснутого зеркала в рост человека слева, Гуго – в неглубокую боковую пещерку справа, оба стараясь так, словно неизвестный хозяин наблюдал за ними строгим взглядом, многозначительно поглаживая увесистую клюку.
Одновременно с генеральной книжной уборкой, не проводившейся в данном подземелье не менее сотни лет, они старательно читали вслух потемневшее от времени тиснение заголовков, багинотец – с нарастающим восторгом, а Иванушка с пропорционально увеличивающимся разочарованием.
– "Непредсказуемая девиация климатических условий северо-западного Забугорья от среднетысячелетнего уровня"…
– "Бахромчатые лишайники и мигрирующие мхи как неразумная форма жизни с инстинктами самообороны"!
– "Двоякодышащие, двоякослышащие, двояковидящие, двоякодумающие и прочие гадоподобные южных асфальтовых болот"…
– "Костоправное дело в применении к соловым лошадям"!!!
– "Медведеведение. Косолапие и плоскоглазие у аборигенов Глухомани: дистинктивный признак эндемии или эпидемии?"…
– "Семь цветов радуги: лихорадки по цветовому признаку"!!!
– "Роза ветров Красной горной страны как триггерный фактор сезонной миграции некоторых пород змеев"…
– Иван, ваше высочество, ваше премудрие, вы понимаете, что это значит?! – не в силах более сдерживать восторга, грозящего разорвать его на клочки, Гуго, раскрасневшийся и возбужденный, прижал к груди очередной том вместо того, чтобы отнести его в общую кучу.
– Что? – подозрительно изучая объятую багинотцем книжку, отозвалась за всех царевна, всё еще не решаясь выпустить локоть Адалета.
– А то, что человек, который здесь жил, наверняка был ученым целителем, травником и знахарем!!! – радостно выпалил Гуго.
– И звали его Бруно Багинотский? – усмехнулся Адалет.
– Вот именно!!! – просиял, как взрывающаяся сверхновая, проводник.
Если бы восхищением такой силы можно было управлять, окружающие Багинот горы разлетелись бы в открытый космос мелкими кусочками.
– Значит, ты станешь первым багинотцем, который нашел последнее пристанище своего национального героя? – спросил Иванушка.
– Да!!!
– И будешь теперь водить сюда экскурсии соотечественников за соответствующее вознаграждение? – быстро перешла к практической части Серафима.
– Да!!!.. – довольно воскликнул проводник, но тут же прикусил губу, втянул голову в плечи и зазаикался. – Т-то есть… т-то есть… н-нет… я хотел с-сказать… к-конечно… нет…
Расставаясь с готовыми было обрушиться на его чернявую голову небывалыми прибылями, долговязый парень погрустнел и вздохнул, но не сдался.
– Нет. Не буду.
– Почему? Король не разрешит?
– Не знаю… – слабо пожал плечами Гуго, всё еще прижимая к груди толстенный том, повествующий про маршруты осенней миграции воробьиных жужелиц Шантони. – Может, и разрешил бы… Но это ведь – наша святыня. Ее должны видеть все, есть у них лишние деньги или нет. И кроме того, брать деньги за то, чтобы другие смогли посетить настоящее жилище Бруно Багинотского… это… это… это как требовать плату за воздух, за солнце, за воду из ручья!.. Это… неправильно.
– А что сказал бы твой знаменитый предок, если бы узнал, что его отпрыск, живя с женой в нищете, отказывается от легких денег? – Сенька-искусительница так просто отступать не привыкла.
– Что сказал?.. – задумался Гуго. – Не знаю, что он сказал бы… Дед рассказывал, что в те моменты, когда прадед Антонио не записывал слова отшельника и не передавал их другим, он был сквернословом редким… особенно, когда напьется… да еще в кости проиграется… В Багиноте даже до сих пор говорят: "напился как Шепелявый"… И стащить норовил по пьяни, что плохо лежит… А еще поддатый драться сразу лез, что не по нем… даже с родителями всех девушек дрался…
– Каких девушек? – заинтересовался Олаф.
– Н-ну… – долговязый парнишка, откровенно сожалея о своем длинном языке, на этот раз не только покраснел, но и пошел багровыми пятнами. – Девушек… с которыми он… в тайне… встречался… а они потом… а их родители… а он… Его на моей прабабушке Тильде под острием вил ведь женили… всей деревней ловили… Эту историю до сих пор у нас в городе рассказывают… Вот… Но деньги с людей за такое я всё равно брать не стал бы, хоть кто хоть что говори!
– Ну что ж. Хозяин – барин, – не стала препираться Сенька и тихонько подтолкнула Адалета вперед, туда, где из-под насыпанных забытым катаклизмом книг проглянул, наконец, серый скальный пол пещеры. – Путь свободен. Музей незабвенного Бруно Багинотского готов принять первых почетных посетителей. Посмотрите направо, посмотрите налево, посмотрите под ноги…
Пещера, несмотря на высокие, достойные любого храма или дворца своды, была длинной и относительно узкой, не более десятка метров в ширину. И в боках ее, неровных и покатых, темнели черными пятнами три боковых хода. Отнорочки, как ласково назвала их царевна.
Окинув испытующим взглядом обитель святого молчальника, отряд решил разделиться: оставив Адалета, Масдая и медленно приходящего в себя Олафа отдыхать на диване из аккуратно сложенной библиотеки отшельника, Гуго, Иван и Сенька отправились на разведку.
Чародей повесил над головами юношей по серебристому светящемуся мячику, наказал руками не трогать, если что – кричать громче, чтоб он знал, куда бежать, и экспедиция незамедлительно тронулась изведывать неизведанное, познавать непознанное, открывать неоткрытое и доставать недостатое.
Ибо, что бы ни говорил волшебник, что бы ни думали и не утверждали его спутники, цель осмотра загадочного жилища была одна, сугубо утилитарная: найти выход, ход, проход, лазейку, лаз, пролаз, тоннель, коридор – что угодно, лишь бы не пришлось возвращаться и бросать иссякшие силы Адалета на разбор чудовищного завала, в одно мгновение отделившего их от всех планов и надежд.
Не успело напутственное Серафимино "…А во лбу звезда горит…" затихнуть среди стен, как в общем зале не осталось никого, кроме посаженных на скамейку запасных.
Отнорочек, в который зашел Иванушка с мечом в руке и пышущим не столько светом, сколько жаром адалетовым светильником в трех сантиметрах от макушки, с точки зрения проходимости являлся тупиком. Но по назначению был больше всего похож на рабочий кабинет знахаря.
Дальнюю половину неглубокой пещерки занимал вырубленный из скальной стены обширный стол, уставленный каменными ступками, чашками, горшками, кувшинами родом из соседней деревни, и прочими простыми и полезными атрибутами знахарского ремесла, предназначенными для дробления, смешивания, перетирания, разрезания, нарезания и иных операций над живой и неживой природой несуществующего тогда Багинота. Под потолком с протянутых веревок беспорядочно свисали пучки давно выдохшихся трав. В высеченных нишах аккуратными кучками, ощетинившимися кожистыми крыльями, когтистыми лапками и длинными голыми хвостами лежали неопознаваемые останки багинотской фауны. Над столом новогодними гирляндами растянулись махровые, словно боа, сиреневатые ленты. На столе на странной блестящей серебром бумаге, покрытые толстым слоем пыли, были разложены мелкие изумрудные полупрозрачные кристаллы.
Заинтересованный лукоморец осторожно подошел поближе, потрогал пальцем салатовые пирамидки и бережно прикоснулся ладонью к пушистой лиане. Та закачалась, осыпая на стол мелкие частички своих мохнушек. В воздухе поплыл тонкий аромат лаванды, мяты и еще чего-то остро-пряного. Царевич недоверчиво потянул носом, улыбнулся, дивясь любопытному свойству неведомого растения, и потянулся к дальнему концу стола, чтобы разглядеть получше пузатый бутылек в виде сидящего поросенка…
Перед носом его на разделочную доску упали какие-то черные хлопья.
Что было дальше, он помнил плохо.
Беззвучный холодный взрыв вынес бедного лукоморца вверх тормашками из устья пещерки и швырнул на колени задремавшему Адалету. Тот шмякнулся о спину Олафа. Отряг рефлекторно среагировал на нападение, попытавшись как можно скорее вскочить на ноги, и задел чародея локтем. Так и не проснувшийся толком маг тут же отлетел как мячик от биты, с точностью поражения сто процентов накрыл своими мягкими, но увесистыми ста двадцатью килограммами оглушенного Ивана и поверг его в еще большее изумление, а, заодно, и на пол.
– Вы тут чего, в салочки игра…
Вся отшельникова обитель, от самого глухого закоулочка на полу до самого темного уголка под потолком озарилась ярчайшей зелено-сиреневой вспышкой, но не прошло и пары секунд, как все пропало бесследно, лишь оставив в ослепленных глазах суматошную карусель разноцветных пятен.
– Что это было?.. – с трудом выглядывая из-под придавившего его чародея, ошарашено выдавил Иванушка.
– Ты что-нибудь там трогал? – не успев подняться на ноги, накинулся на потрясенного царевича старик. – Что-нибудь брал в руки? Наступал? Ронял?
– Т-трогал… н-но всё было тихо… пока… пока…
Лукоморца осенило.
– Всё было тихо, пока мой… то есть ваш огонек не поджег сиреневые перья.
– Перья?..
– Которые потом упали на зеленые кристаллы.
– Кристаллы?..
– Которые лежали на серебряной бумаге.
– Бумаге?..
– Которая была расстелена на столе.
– На столе. Хм. Кристаллы, перья, бумага, молния-призрак… Этот коновал, похоже, занимался еще и алхимией, – как какой-то забавной шутке усмехнулся в бороду Адалет. – Если бы багинотская деревенщина узрела что-нибудь подобное при его жизни, глядишь, бедного Бруно еще бы и за настоящего мага приняли. Или за бога. С них бы сталось, с темноты некультурной. И стояли бы ему по всему городишку не памятники, а храмы…
Разглагольствования старика прервал Олаф. Не говоря ни слова – каждый произнесенный звук всё еще отдавался в его голове надтреснутым набатом – он поднялся и почти уверенной поступью проворно направился вглубь зала.
– Эй, ты куда? – оборвал себя на полуфразе маг-хранитель.
– Там… человек… был… – проговорил он, не оглядываясь.
– Где?!
В одно мгновение посох и меч были в руках своих хозяев и готовы к бою.
– Там… где завал впереди… Придавленный…
– Живой? – встревожился Иван.
– Сейчас погляжу… – пробурчал конунг и перешел на бег.
Адалет пошатываясь, Иван прихрамывая – старый и новый член подземной инвалидной команды – бросились за ним.
Отряг оказался первым у распростертой на холодном скальном полу половины фигуры. Вторая половина терялась под погруженным во мрак обвалом, бывшим когда-то дальней стеной отшельниковой пещеры, и ставшим теперь его могилой.
Настороженно склонившись в почти полной тьме над неподвижным человеком, Олаф положил широкую, как блюдо ладонь на покрытую капюшоном голову и тут же отдернул, будто обжегшись. Под прикосновением ткань плаща рассыпалась в прах, обнажив покрытый реденькими длинными волосенками череп.
– Живой?!.. – подбежал Иванушка, его волшебный огонек еле успевая за ним – и бросился на колени перед телом.
– Ага, живой… лет сто назад был… – скупо хмыкнул рыжий воин. – Похоже, хозяин палат нашелся.
– Так вот он какой – Бруно Багинотский… – поняв всё с первого взгляда, печально покачал головой Иван. – Так жил… и так погиб… Его надо откопать. Помоги мне, пожалуйст… а!!!!!!!!!!..
В темноте под рукой царевича с сухим щелчком проскочила колючая искра. Иванушка отдернул руку и принялся неистово трясти кистью в воздухе, будто играл тремоло на балалайке. И по физиономии его было видно, что слух окружающих от красочных междометий и радужных фразеологизмов спасало из последних сил исключительно его интеллигентное воспитание.
– Что там?
Топор номер пять превентивно навис над неподвижной и равнодушной мумией хозяина – на случай, если ей вздумается пересмотреть своё отношение к нежданным гостям.
– Искра-а-а-а… ка-а-а-к обожжет!.. до костей-й-й-й-й-й!.. – отбросил, наконец, просящийся на язык шеститомный словарь табуированной лексики, страницу за страницей, и жалобно просипел лукоморец.
– Что трогал? – спешно подковылял Адалет и тут же выпалил ставший привычным вопрос.
– Ничего! Я только хотел достать его палку! Чтобы камень поддеть!..
– Палку?
Старик вытянул шею, бросил один взгляд на уличенный в немотивированном иваноненавистничестве кусок дерева, и едва вернувшаяся из эвакуации тишина пещеры снова панически юркнула в дальнюю щель.
– Святой человек!!! Целитель!!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – давясь смехом, чародей ревел, ухал, охал, подпрыгивал и неистово хлопал себя по пухлым, покрытым пылью и синяками бокам как перелетная курица. – Бестолковые суеверные крестьяне, багинотцы, были, есть, и останетесь такими!!! Не могут отличить полного мага, заслужившего свой посох, от полоумного шептуна-травника!!!.. Профаны!!!.. Темнота!!!.. Невежество!!!.. Полное, абсолютное и ужасающее бескультурье глубинки!!!.. Не перестает меня восхищать!!!.. Ох, насмешили!!!.. Ох, уморили, пейзане!!!..
Молодежь, поначалу испуганно взиравшая на внезапный приступ буйного помешательства их мага-хранителя, по ходу надгробной речи вытаращивала очи, поднимала брови, открывала рты и недружно и не в такт качала головами, звенящими от разносящегося под сводами пещеры веселого эха.
– …Лекарь-пекарь-аптекарь!!!.. Коновал!!!.. – не унимался Адалет, и выбиваемая его заполошными руками пыль поднималась из самых глубин кафтана и висела в воздухе вокруг своего недавнего владельца как мутная серая аура. – Ай, да багинотские свинопасы!!!.. Ай, да старина Бруно!!!.. Ай, шутник!!!.. Ай, охальник!!!.. Ха-ха-ха!!!..
– Так значит… Бруно Багинотский был… волшебником?.. – растерянно переводя взгляд с усопшего мага на живого, изумленно проговорил Гуго, осторожно подоспевший на шум и крики.
– Да, мой мальчик, да, и еще тысячу раз да!!! – перестал хохотать, утер рукавом глаза и самодовольно, словно это не почивший век назад Бруно, а он сам сыграл такую шутку над целой страной, подтвердил старик. – И теперь я начинаю верить и в эту странную историю про советы по управлению государством, и в истинность авторства ваших любимых изречений! Настоящий маг с посохом может сотворить еще не такое, уж это вы мне поверьте!
– А раньше вы что же… Не верили в Бруно Багинотского?! – тихо ужаснулся немыслимому святотатству курчавый паренек.
Чародей снисходительно хмыкнул.
– Если бы ты знал, хлопец мой, сколько на Белом Свете проходимцев и самозванцев, падких до чужой славы!
– Наверное, много… – Гуго немного подумал, покорно кивнул и с жалостью и благоговением воззрился на погибшего мага, словно пытаясь впитать печальную картину в кровь, в костный мозг, в самые отдаленные уголки души своей. – Но Бруно Багинотский может быть только один…
– Что с дедушкой делать будем? – деловито выглянула из-за его плеча Серафима. – По-хорошему, надо бы откопать и похоронить по-человечески.
Багинотец тут же вернулся из мира грез и спал с лица.
– Мы тут сами похоро… Кто бы нас отко… – начал было он, но тут же стыдливо осекся, прикусив губу.
– Не трусь, малыш, прорвемся, – с легким презрением похлопал его по спине отряг так, что тот едва устоял на ногах. – А старика вашего… старика вашего… старика…
– Бруно Багинотского можно положить пока на стол в его лаборатории, – нашелся Иван. – Мне кажется… если бы у него был выбор… он бы предпочел умереть там.
Возражать никто не стал, и три пары рук осторожно, чтобы не обрушить весь завал себе на головы и не присоединиться к извлекаемому, принялись за работу.
Через час иссохшее тело в рассыпающейся от малейшего прикосновения одежде было вызволено из векового каменного плена, бережно перемещено в лабораторию, расчищенную от бьющихся, падающих и взрывающихся предметов Серафимой, но, главным образом, Адалетом, и торжественно возложено на ровную глыбу стола. Утирая с глаз нежданные слезы, Гуго накрыл легенду, гордость и славу страны своим плащом.
– Спи спокойно, мудрый Бруно… Мы… за тобой еще вернемся… правда… – почти беззвучно прошептал он, склонив голову и преклонив колено. – Мы… тебя никогда не забудем… и не забывали… никогда… всё, что ты сделал…
Иванушка взял супругу за руку, Олафа – за плечо, и они незаметно и бесшумно оставили багинотца наедине со своим кумиром.
– А где его посох? – убедившись, что не мешает погруженному в свои мысли проводнику, маг вполголоса задал вопрос в главной пещере.
– Там, – исчерпывающе сообщил отряг.
– Его где попало оставлять тоже не годится, – осуждающе покачал седой головой чародей, словно укорял беззаботных мальчишек за глупое невнимание к живому существу, попавшему в беду.
– А что с ним делать?
– Положим со стариной Бруно, а там разберемся.
И, не говоря больше ни слова, решительно заковылял к подрытому завалу.
Чтобы полностью освободить знак отличия и могущества мертвого волшебника, потребовалось еще с полчаса. Когда матово-серая палка предстала, наконец, перед гостями во всей своей двухметровой красе, Адалет жестом отогнал от нее помощников, сосредоточился, посерьезнел, взмахнул руками, сурово бормоча что-то себе под нос, и пространство над оставшимся без хозяина посохом в мгновение ока опутало мелкое светящееся кружево. С каждым словом и пассом оно становилось всё ярче и ярче и сжималось всё быстрее и быстрее, пока с заключительным "тамам" не вспыхнуло ослепительно и не впиталось в его безжизненно-мутную поверхность.
Наблюдатели ахнули.
В тот миг, когда кружево пропало, посох отшельника вспыхнул и засиял ровным синим светом – сразу и по всей длине – и будто ожил, очнулся ото сна и задышал, легко разгоняя замшелую душную тьму вокруг себя и собравшихся рядом людей.
Подождав несколько секунд, волшебник удовлетворенно кивнул, присел на корточки и заботливо, почти ласково прикоснулся к гладкой светящейся голубизне.
– Посмотрим-посмотрим, как тут жил-поживал твой хозяин… Давай знакомиться… – скорее для себя, чем для застывших справа и слева юношей и Серафимы прошептал старик, закрыл глаза, прислушиваясь к одному ему известным голосам и вдруг отдернул руку, будто обжегшись, и вскрикнул тонко и хрипло. – Что???!!!..
Перемена, произошедшая в лице мага, заставила его друзей отшатнуться и схватиться за оружие.
– Что?..
– Что такое?..
– Что случилось?..
– Что у вас происходит, ваши высочества?..
Но чародей словно оглох. Будто полоумный, он раскачивался, обхватив голову обеими руками и зажмурившись, и монотонно твердил: "Не может быть, не может быть, не может быть…".
Спустя несколько минут маг-хранитель пришел в себя и в окружающий его мир, приоткрыл глаза, и отрешенно взглянул на посох отшельника, переливающийся беспокойно – в такт его эмоциям – подобно северному сиянию.
Вид у старика был такой, точно он только что оббежал еще раз все пройденные ими тоннели.
Доверху набитые тенями тумана и ренегатами.