– Заклинание демолекулезирующей пульверизации Томандера относится к классу "Ё", подгруппе "Д", то есть, требующих материальных составляющих вдобавок к силовым, пассовым и инкантационным…
Поймав озадаченно-остекленевший взгляд внимающей его лекции по основам категоризации заклинаний аудитории, маг-хранитель спохватился и коротко и быстро перевел сказанное на общечеловеческий язык.
– Нет, не я.
– Но куда тогда?.. – рассерженный Олаф снова задал вопрос, возглавляющий уже семь минут верхнюю строчку шорт-листа самых задаваемых.
– Надо осмотреть всё вокруг самым внимательным образом, – многозначительно провещал волшебник, не находя иного ответа и чувствуя, что ситуация мягко но уверенно уходит из-под контроля и прямо в соседнее измерение.
– Мысль, поражающая своей новизной… – буркнула Сенька, но выполнять указание отправилась без задержки. Хуже внезапно пропавших врагов могли быть только враги, внезапно появляющиеся.
Не сговариваясь и не мешкая, остальные тоже разбежались в поисках хоть каких-то зацепок, улик, намеков, а лучше – записок с подробным объяснением необъяснимого пока феномена и адресом, по которому выбыли семь анти-адалетовски настроенных магов.
Первая интересная находка принадлежала Гуго.
Когда блещущий мечами, топорами и готовыми сорваться с посохов молниями соратники прибежали на возмущенные крики долговязого багинотца, первое, что бросилось им в глаза, было смятое и исковерканное, но всё еще распознаваемое подобие аквариума, окруженное давно разбитым, покрытым пылью стеклом.
– Рыбок жалко, – флегматично констатировала факт Сенька.
– Интересно, селедку он держал, или треску? – Олаф заинтересованно принялся изучать пол в поисках останков злосчастных агграндаровых подопечных.
– Гуппи, наверное… Или золотых рыбок, – предположил Иванушка.
– Ну и что в нем такого?! – подоспевший последним Адалет, гневно пылая очами, изгнал атмосферно-магические электрические разряды с глаз долой. – Стоило из-за этого поднимать такой крик, будто на тебя вся семерка с потолка свалилась?! Я мимо него уже раз десять проходил, абсолютно безобидная…
– Вот, читайте!!! – не в силах объяснять свой эмоциональный всплеск, проводник ткнул пальцем в маленькую медную табличку под нижним ребром сосуда.
Иван присел на корточки, прищурился, протер пальцами тусклый зеленоватый прямоугольник и зачитал во всеуслышание, с чувством, с толком, с расстановкой:
– "Тень тумана… половозрелая особь… вывезена с места обитания… в год апельсинового скарабея… При поимке использовано модифицированное заклинание "сеть"… названное мною "ловчая сеть Агграндара"…
– КАБУЧА!!!!!!!!
Воздух и стены пещеры потряс раскат грома, сшибающий с ног и сносящий шапки.
– Кабуча каррабда коррында аррыба дрендец!!!!!!!!!
Молнии прыснули из обоих посохов, оставляя подпалины на потолке и ожоги сетчатки – на глазах.
– Этот старый олух, этот трухлявый пень, эта библиотечная крыса, этот книжный червь… У этого треклятого коррынды хватило ума притащить с собой в качестве сувенира дальних странствий туманную тварь!!!!!!!.. – ревел Адалет, припоминая в один миг все перипетии их трехдневного сафари по полям и долам Багинота – во всех смачных и откровенных подробностях. – Безмозглый идиот, дурацкий болван, выживший из ума гамадрил, кретин, с пика Недоступности головой вниз мамочкой уроненный триста сорок раз!!!!!!..
– Вы хотите сказать, что это волшебник Агграндар привез с собой в Багинот тень тумана?..
– Только у него могло хватить на это умственных способностей, э-э-э… как там тебя… неважно… парень… словно это не самая мерзкая тварь на Белом Свете, а морская свинка или хомячок!!!
И на этот раз в голосе Адалета сквозило плохо скрываемое восхищение.
– Ах, Агграндар, Агграндар… дуралеем ты был, им и помер…
Умственные способности Серафимы при слове "помер" начали работать с утроенной скоростью.
– Так значит, при землетрясении век назад обвал разбил террариум, и тварь тумана – половозрелая, отметьте! – выбралась на волю и принялась размножаться, сколько ей влезет… Но наружу они проникнуть не могли… потому что всё было надежно завалено… А последнее землетрясение открыло им проход…
Адалет вдруг побледнел и спал с лица, пальцы его впились в посохи и, казалось, еще немного усилий – и они будут раздавлены как детские пластилиновые поделки.
– Землетрясение разбило террариум… А если обвал не убил этого дурня, а лишь ранил… – не соображая, что говорит вслух, лихорадочно забормотал маг. – И со временем он смог бы выбраться и излечить себя – ведь его посох был под рукой, дотронься и действуй!.. Но тварь… тварь из разбитой посудины выбралась первой, и… и… и… Бедняга Юлик… Бедный, бедный, глупый гениальный ученый… бедный, бедный мой друг… глупый мальчишка… любопытный, своевольный, твердолобый мальчишка, каким всегда он был… до самой… самой… Какая жуткая смерть… быть до конца в сознании… видеть… чувствовать… понимать… как тебя… заживо…
– Нет, ваше премудрие, нет… – Иванушка мягко приобнял потрясенного, вздрагивающего на грани слез старика. – Это невозможно, поверьте мне… Он ничего не видел и не чувствовал. Когда его завалило… у него был болевой шок… я читал в медицинской книге… на позапрошлом постоялом дворе… ничего другого у хозяина не было… и он потерял сознание… и не слышал… не мог слышать… и чувствовать тоже…
– Нет, нет, нет…
– Да, Адалетик, миленький, да, слушай Ванечку, он правду говорит, я тоже читала, и слышала тоже, от Ярославны, от нашего знахаря, да от целой толпы ученых травников и шептунов слышала точно такое же, слово в слово!..
– И я тоже слышал. Точно. Такое же. В слово.
– И я, ваше премудрие волшебник Адалет, я тоже, это всем известно…
– Да? Нет…
Недоверчиво и упрямо, будто его юные товарищи утверждали, что Агграндар жив, постаревший на глазах лет на двести маг отрешенно покачал головой.
– Нет, дорогие вы мои… нет… Я ведь знаю, когда вы врете всей толпой, и как выглядят жертвы нападения туманной твари я тоже… знаю… Но… спасибо вам, миленькие вы мои… славные… добрые… Спасибо… Юлик был бы благодарен вам тоже… за меня… Уж он-то точно не хотел бы увидеть меня в таком виде… мумия… ни капли крови внутри… мерзость…
Иван исподтишка кивнул друзьям, и те аккуратно, как антикварную вамаяссьскую вазу подхватили потрясенного волшебника под руки и повели к куче разметанных магическим ураганом книг у стены – других диванов у покойного не было и на этой стороне жилища.
Без слов поняв намек, Гуго выбежал вперед и принялся быстро сооружать из библиотеки Агграндара мебель: кресло, спинку, подставку для ног…
– Похоже, они собирали и складывали книги с пола как мы… – запыхавшийся багинотец кивнул походя на осколки разбитых полок, разбросанные по всему полу вдоль стен.
Иванушка бережно опустил старика на сиденье из десятитомника "Хрестоматии беспассовых инкантаций" и из книголюбского любопытства попытался разобрать другие заголовки.
– Всё по магии… – пришел он к выводу после десятого фолианта. – Получается, мы попали в медицинскую половину пещеры Агграндара, а они – в волшебническую.
– Похоже, что так… – хмуро согласился медленно приходящий в себя Адалет. – Боюсь даже подумать, что такого мог натащить с собой обалдуй Юлиаус, чего не следует знать кому попало…
– А по-моему, они и так довольно… компетентные чародеи, – осмотрительно, чтобы не вызвать волну гнева или расстройства старика, проговорил Иван.
– Так может думать только человек, с магией знакомый по сказкам, – язвительно, но незлобно фыркнул волшебник. – Пускать пыль в глаза и искры – еще не быть боевым магом. Это может и безмозглый ветер над костром…
Из бокового хода выбежала Сенька и стремглав понеслась прямиком к ним.
– Адалет, погляди, что я у него в лаборатории обнаружила! Поди, еще одна какая-нибудь?.. – и она опасливо протянула двумя пальчиками запаянную колбу магу на рассмотрение. Юноши невольно отступили на шаг, но потом снова мужественно сдвинули ряды и вытянули шеи.
Внутри колбы размером со среднее яблоко клубился-переливался густой радужный дым.
– По-моему, совсем не страшно, – пожал плечами конунг, будто это его попросили вынести экспертное заключение.
Адалет ухмыльнулся.
– Естественно, Олаф. Потому что это – детская игрушка. Для самых маленьких. Если ее потрясти, зазвенят колокольчики. Попробуйте!
Царевна послушно тряхнула погремушку, потом раз, и еще, но звуков никаких из нее не вытрясла.
– Магия рассеялась, – слабо улыбаясь чему-то своему, с сожалением проговорил чародей. – Но она и так красивая.
– Давать стекло детям? – подозрительно взял из рук супруги находку лукоморец и поднес к глазам.
– Она не бьется, – небрежно махнул рукой Адалет. – Если бы волшебники давали своим отпрыскам бьющиеся игрушки, они бы уже давно вымерли как динозавры. Подложите-ка мне лучше чего-нибудь под спину, ребятки… Стена – как лед… Ревматизма мне для полного счастья еще не хватало…
– Вот, это подойдет?
Олаф вытянул из-под террариума закинутую туда адалетовой бурей книжицу и продемонстрировал магу.
– Подойдет, спасибо… – рассеянно кивнул тот и, словно спохватившись, полюбопытствовал: – Как называется?
Рыжий воин поглядел на старика так, словно тот спросил, не хочет ли он завести себе в качестве домашней зверушки туманную тварь, и безмолвно протянул ему книжку.
– Ну-ка, ну-ка… что там мой дружок на сон грядущий почитывал…
Маг-хранитель взял из огромной конунговой лапищи томик, повертел в поисках заглавия, не нашел, и с недоумением открыл на первой странице, оказавшейся последней, причем чистой. Тогда чародей перевернул олафов трофей вверх ногами и справа налево и повторил попытку, на это раз ровно посредине.
– Дневник!!! Боги всемилостивые… это дневник Юлика!..
Адалет растроганно ахнул, сжал в пухлых ручках книжицу, будто кто-то собирался ее у него отнять, и жадно забегал глазами по неровным, полинялым рукописным строчкам:
"Шестое ноября. Сегодня снова целый день посвятил поискам философского камня. Нашел только вечером, под террариумом с Дымкой…"
– К-кабуча, Агграндар!!!.. – бросив чтение, чародей с душой хлопнул себя по толстой коленке и расхохотался. – Ты даже дал ей имя!.. Узнаю старого сумасшедшего, узнаю, чтоб мне провалиться… Ничто тебя не могло изменить, ничто на этом полоумном Белом Свете!.. Нет, дневник старины Юлиауса надо читать с самого начала. Интересно, первый это том, или?..
Быстро отлистав плотные пергаментные страницы назад, Адалет уткнулся носом в косые строчки. Товарищи его по отряду примостились вокруг, подложив под зады толстенные трехтомники и шеститомники, а обнаженное оружие – на колени.
Не предугадаешь, кто и когда захочет присоединиться к такому знаменательному культурному событию столетия, как подземные Агграндаровские чтения.
– "Я начинаю сей дневник в год прозрачного ворона, месяц май, число тринадцатое, на новом месте, под сими гостеприимными сводами. Места здесь оказалось гораздо больше, чем я предполагал и надеялся, и два источника чистой воды тоже были подарком для меня, но с глубиной залегания моих почти царских апартаментов надо будет что-то делать…"
Голос старика дрогнул и оборвался, и рука потянулась к глазам.
– Ах, Юлик, Юлик… И какая нелегкая тебя сюда вообще затащила…
– Дальше сказано? – с тактичностью нападающего буйвола предположила Сенька расположившаяся рядышком с чтецом, как в первом ряду театра.
– Надеюсь… – меланхолично вздохнул маг и продолжил.
– "Со дня необратимого моего поступка прошла неделя, и я, которого старина Адалет дразнил "сорокой" и "Тарахтелло", с трудом привыкаю к вечной немоте. Первое и главное неудобство – пришлось расстаться с привычкой беседовать сам с собой, и завести дневник. Буду теперь разговаривать с ним, хоть посредством чернил и пера, но лучше так, чем вообще ничего… Неудобство второе – вынужденный отказ от использования заклинаний с вербальной составляющей. Пришлось экстренно пересматривать свой стандартный набор и срочно вспоминать новые, которые, как известно, есть всего лишь хорошо забытые старые. Но зато, с моей теперешней вечной неразговорчивостью и удаленным от всех путей человеческих местожительством, могу быть уверен, что унесу страшное свое открытие с собой в могилу…"
– Знал бы, что это оно его унесет, – мрачно заметила Серафима. – И несколько десятков, если не сотен человек заодно… Нет, с ответственностью ученых перед обществом надо что-то менять.
– Тс-с-с-с, – укоризненно состроил страшные глаза супруге Иванушка, не согласный с ней лишь по форме, но не по содержанию замечания.
Но чародей словно их и не слышал.
– "Если бы дружище Адалет узнал, что я натворил, влекомый извечным исследовательским зудом, он бы задушил меня своими руками. Он бы поразил меня молнией в самое сердце, он бы заставил меня вариться в собственном соку на медленном огне, он бы… Откровенно говоря, я даже затрудняюсь сказать, что бы такого не сделал бы со мной мой старый друг… Всё остальное бы сделал. Много раз. И со всё возрастающим удовольствием…"
– Волхв Адалет?.. Это он действительно про тебя пишет, не про какого-нибудь однофамильца? – с новым уважением взглянул на старика воинственный отряг.
– Хммм?.. – оторвался от дневника старик. – Сам удивляюсь… За кого он меня принимает, старый пень? Видать, слишком давно мы с ним не виделись, или у него начался полный маразм личности, раз он считает, что из-за какой-то карманной тучи я способен сотворить с ним такое… Ну долбанул бы молнией по башке тупой раз десять… Ну подвесил бы за ноги к потолку над баком с пираньями… Ну перерезал бы веревку и закрыл крышку… Но подумать про меня такое!.. Агграндар, я в обиде.
– Давай дальше, – нетерпеливо попросила царевна.
Волшебник строго зыркнул на нее, но снова уткнул палец в строчки, откашлялся, и насмешливо интонируя следующее за казнями узамбарскими описание проступка друга, продолжил:
– "…Потому что собрать из ничего заклинание и ритуал, дающие в руки любому магу власть разбудить Гаурдака в любое время в год, со стопроцентной точностью определенный как год его восстания из иного мира, и при точно определенном месте его пробуждения, способен только такой ненормальный, как я…"
– Что?..
– Что?!..
– ЧТО???!!!..
Адалет вскочил, уронил с колен дневник, коршуном кинулся его подбирать, уронил посохи, бросился за ними, уронил Гуго…
– Держите, пожалуйста, – бледный, с напряженным лицом протянул Иванушка магу беглую книжку. – И… последнее предложение… я не расслышал, кажется, что-то?.. Или недопонял?..
Не говоря ни слова, волшебник вырвал из рук лукоморца растрепанную книжицу, бешено залистал страницы, нашел нужную и впился глазами в текст.
– ИДИОТ!!!!!!!!!!!
Исступленному реву чародея с тоской несбыточной мечты позавидовал бы сам гиперпотам.
– Дубина, клоун, осел, остолоп, телепень, фалалей, фофан!!!.. И этого человека я называл своим другом!!! Его смерть я оплакивал, как собственную!!! Надо иметь в башке мякину вместо мозгов, чтобы хотя бы додуматься до такого, не говоря уже, чтобы осуществить это на практике!!!..
Остановить или хотя бы приблизиться к бушующему магу-хранителю не осмеливался никто. Если в этот момент в пещере объявилась пропавшая семерка, они были бы демолекулизированы и пульверизированы без малейшей помощи произведения неизвестного чародея Томандера – одной силой ярости, гнева и обиды.
– …И это ничтожество, этот скоморох в балахоне волшебника еще смел описывать свои подвиги в своей жалкой грязной книжонке!!!..
Дневник вспугнутой куропаткой взлетел вверх, и если бы не отчаянный прыжок Серафимы, струя раскаленных искр ударила бы ему под самый корешок.
– Отдай!!! – прорычал Адалет, и грозно выпрямился – плечи шириной с пять Олафов, голова упирается в потолок. – Отдай, дура!!!
– Сам дурак, – не без дрожи в голосе, но от этого не менее нахально проинформировала его царевна и спрятала беззащитный томик за спиной у мужа. – Успокойся и сядь. Подумаешь, исследовал! Подумаешь, обнаружил! Подумаешь, открыл!!! Да человека после этого совесть пень знает сколько лет мучила! Человек добровольно в ссылку ушел, на каторгу, в рудники, языка себя лишил, сколько лет единственной живой душой для общения у него тварь туманная была, а ты – "фалалей"! "Телефофан!" "Клоун с дубиной"! Да сможешь ты когда-нибудь сначала разобраться, а после уже – кидаться на людей! И волшебников! И книжки!..
– С огнем играешь, девчонка… – прошипел сквозь стиснутые зубы чародей, но в размерах уменьшился, и на "Хрестоматию" восседать вернулся. – Дай сюда.
– А волшебное слово? – Сенька еле удержалась, чтобы не показать ему язык.
– А молнией?
– Фофан, – обиженно надулась она, но книжку из рук выпустила, и та сразу прилетела Адалету в повелительно протянутую руку.
– "Понимая свою неизбывную вину и наложив на себя суровое наказание, я всё же не смог уничтожить плоды пятидесятилетних трудов своих, ибо красота выведенной мною формулы настолько совершенна, а решение ритуала так остроумно, что посох мой, заносимый неоднократно над грехом зрелости моей каждый раз останавливался и опускался, так и не повредив алой книге моего триумфа – и моего бесславья. Всего пять магов и месяц кропотливой подготовки – и невозможное может случиться (тьфу-тьфу-тьфу три раза через левое плечо)! И ни капли крови Выживших! Изящное, неожиданное решение – жаль, что о нем не узнает никто и никогда. Хвала Создателю что о нем не узнает никто и никогда… И сейчас, расставив библиотеку свою по полкам сего одинокого пристанища злосчастного гения, хожу я мимо книги судьбы моей по двадцать раз на дню, и редко удерживаюсь от постыдно-любовного взгляда на нее. Произведения искусства такого уровня – а, тем паче, искусства магического – не должны уничтожаться при жизни их демиурга, каким бы ужасным способом ни могли они повлиять на жизнь и фатумы Белого Света. Шедевры не горят…"
Волшебник прервал чтение на половине, молниеносно окинул хищным взором пещеру и постарался заглянуть себе под зад.
– Где???!!! – прорычал он только одно слово.
Что "где", его подопечным объяснять было не нужно.
Через пять минут лихорадочный поисков злополучный том был разыскан в темном углу хозяйского кабинета и со всеми почестями доставлен прямо в руки загоревшегося радостью и облегчением мага-хранителя.
– Вот теперь я смогу сказать тебе, бродяга Юлиаус: "Упокойся с миром", – не пряча веселья, но всё еще несколько нервозно проговорил чародей. – В том, что это именно такой распрекрасный шедевр, как ты описал, я не сомневаюсь. Если ты сказал, что это так, значит, так оно и есть. Уж в чем – в чем, а в шедеврах ты разбираешься, чтоб тебе провалиться, старый паразит… Шедевры не должны уничтожаться при жизни их создателя – но ты, старик, мертв. И только это спасло тебя сейчас от описанных тобой последствий твоего открытия. Но не спасло твою книжку. Так что, воля твоя посмертная особо не нарушена. Прости, приятель.
Довольно ухмыляющийся в усы маг открыл алую обложку, цепко пробежал глазами пару строк…
– К-кабуча!!!.. Это книжка не та!!!..