– Ах, со мной? И это я убила ее? Да ведь я же была с тобой в этой комнате. Ты, что забыл об этом?
– Встречу могла назначить ты, а убить мог кто-нибудь еще. Что, трудно сейчас нанять кого-то?
– Понятно, значит, это я убила ее. Значит, ты теперь будешь шантажировать меня?
– Я вообще не собираюсь никого шантажировать. Мне сейчас только этого не хватало. Ты что, не понимаешь, что над нами висит подозрение в убийстве?
– Это над тобой висит. У тебя с ней были общие дела и прочие шуры-муры. А я здесь не причем. Я ее почти и не знала.
– Тем не менее, ты была заинтересована в ее смертию
– С чего же это?
– Во-первых, она собиралась быть менеджером в нашем бизнесе, и ты тоже. А во-вторых, ты и сама знаешь. Из-за меня.
– Да? Ну, так вот, послушай теперь правду. Из-за тебя я не стала бы соперничать даже с дохлой крысой, а в твоем сраном бизнесе я вообще никогда не собиралась участвовать.
– Зачем же ты тогда приехала за мной сюда?
– Со временем ты бы узнал это. Но, так как обстоятельства переменились, узнаешь сейчас.
Марианна вдруг успокоилась. Что ж, все, что делается, делается к лучшему. Пора ему расплатиться с ней, а ей уезжать в Париж. Хватит с ним миндальничать.
– Так вот, дорогой, мне нужны деньги. И дашь мне их ты. Ты дал в милиции мои данные. Я твое алиби, так что за алиби придется заплатить. Ты дашь мне половину того, что у тебя есть, и мы в расчете. И не вздумай меня обмануть. Мы пойдем в банк и откроем сейф вместе.
– Ты, наверное, рехнулась. Там половина денег не мои, а Ленины. И вообще, я не собираюсь тебе ничего давать.
– Значит, у тебя не будет алиби.
– Знаешь, здесь мое слово против твоего. Так, что неизвестно, кому поверят.
– Не волнуйся, все будет не просто так. Я позвоню или даже приду в милицию, и, рыдая, расскажу, как ты планировал убить ее, как кровожадно мечтал об этом. Я, естественно, плакала, отговаривала тебя. Я даже хотела пойти в милицию раньше, но ты сказал, что убьешь и меня тоже, и я боялась. Я до последнего момента надеялась, что ты не осмелишься пойти на убийство, но ты сделал это. А теперь заставляешь меня подтвердить твое алиби. Но я не могу молчать, Кстати, я попрошу, чтобы тебя немедленно арестовали, так как ты можешь убить меня тоже. Как тебе такой сценарий?
Олег молчал, не веря своим ушам. Какой он идиот. Как он мог связаться с такой мерзавкой? И ведь она действительно сделает это. А тогда он пропал. Этот следователь вроде неплохой человек. Но кто его знает, каков он на самом деле. И есть еще и другие, его начальство, например. Они выбьют из него признание за несколько дней. Не такой уж он большой герой. Он вспомнил своего бывшего соседа по Днепропетровску. Молодой парень с женой и двумя детьми. Решил подзаработать, привезти и продать грузовик с арбузами. По дороге его остановила милиция. То ли он не заплатил, то ли у него документы были не в порядке, никто так и не узнал. Но его забрали в отделение, закрыли в подвале и били, пока не искалечили. Потом, чтобы скрыть следы, выбросили с четвертого этажа, и сказали, что он выбросился сам. Его родители куда только не писали и не ездили, но не добились справедливости. Да и чего добиваться? Сына ведь все равно не вернешь.
Он попробовал убедить ее.
– Но ведь тогда и у тебя нет алиби.
– А зачем мне оно? Я ее вообще не знала. Да и как бы я ее вызвала на свидание? У нее даже и телефона нет. Куда бы я ей звонила? В дверь, что ли? Нет, мой дорогой, ты попался. А чтоб ты не думал трепыхаться, могу тебе сообщить еще кое-что. У меня здесь есть ребята знакомые. Так, отморозки, конечно. Но будут рады сделать любую работу за пару сотен баксов. Особенно будут рады изувечить кого-нибудь. В общем, даю тебе один день, чтобы решить. Не думай, что сможешь удрать. Кроме дома родителей тебе деваться некуда, а там тебя милиция быстро найдет.
Она была права, деваться ему было некуда. Олег почувствовал дикую ярость и отчаяние.
– Ах, ты стерва, дрянь, проституткой была, проституткой и осталась.
– Да? А ты думал, я с тобой таскаюсь по великой любви? Да кому ты нужен, тюфяк несчастный. Давай деньги и иди опять старушек ублажать. Это все, на что ты способен.
Бац! Не выдержав, он залепил ей пощечину. Она отлетела, ударилась головой о стенку, из носа у нее пошла кровь. Любая другая женщина заплакала бы или хотя бы закричала на ее месте. Но Марианна еще в детстве прошла хорошую школу, и держать удар умела, поэтому она только засмеялась.
– Вот это мне как раз и было нужно. Теперь я пойду сниму побои, и в милиции мне тем более поверят, что я раньше молчала, потому что ты избивал меня.
Она с торжеством смотрела на него. Да, его обложили со всех сторон, теперь у него нет выбора. Денежки будут ее.
Олег в бессилии смотрел на нее. Нужно сдержаться. Лучше всего сейчас уйти и все обдумать. Должен же быть какой-то выход.
Он повернулся и молча пошел к двери.
– Смотри, у тебя есть только один день. Это сегодня. Если завтра ты не придешь с ключом от сейфа, я еду в милицию. А мои мальчики позаботятся, чтобы ты не сбежал, – успела крикнуть она ему вслед.
Он шел по улице, задыхаясь от гнева и ненависти. Но винил во всем только себя. Как он мог связаться с ней, не распознать такую стерву. А ведь она не раз выдавала себя. Сначала, когда рассказала об убийстве старика, да и несколько раз он ловил на себе ее странные взгляды, то ненавидящие, то презрительные. Но он отгонял от себя тогда все тревожные мысли, видел только ее ангельское личико. Княжна, твою мать. Проститутка, проститутка.
Внезапно он остановился. Какой толк бесноваться. Нужно думать, что можно сделать, если вообще в такой ситуации что-то можно сделать. Нужно бежать. Интересно, как далеко можно убежать от милиции. А от ее отморозков?
А, может, она блефует? Неужели у нее хватит наглости устроить такой спектакль в милиции? Да и если она заявит на него, денежки уплывут, и она их не получит. Нет, нужно подождать, посмотреть, что она сделает.
***
Лера сидела у себя в спальне и грустно смотрела в зеркало. Итак, в этом году ей исполняется страшно сказать сколько. Сорок лет. Большая часть жизни уже позади, а что она видела? Разве ей есть, что вспомнить? А ведь ее уже, наверное, можно назвать пожилой женщиной. Лера, конечно, кокетничала, потому что из зеркала на нее смотрела красивая молодая женщина лет двадцати шести, двадцати семи. Дело в том, что на самом деле труд красит человека только в песнях и лозунгах, а в жизни труд старит человека, особенно женщину, а Лера в своей жизни ни одного дня не работала.
Вся ее жизнь была связана со словом "обожание". В детстве она была единственной обожаемой внучкой своих дедушек и бабушек. Дедушка с маминой стороны был скорняком, имел дело с ценными мехами. Даже в то суровое время люди такой профессии умели делать хорошие деньги. Дедушка с другой стороны был известный врач-окулист и тоже не бедствовал, и хотя тогда было опасно выпячивать свое богатство, скрыть его полностью тоже было невозможно.
Однажды, когда маленькая Лерочка была еще в первом классе, учительница проводила классный час о дружбе народов и разных национальностей в Советском Союзе. Так как в Лерином классе, как, в общем, и в любом другом учились и армяне и татары и украинцы, она заговорила о национальных костюмах. Она сказала, что национальный костюм, это то, в чем ходили их бабушки и дедушки. Лера подняла руку и сказала, что ее национальный костюм это каракулевая шуба и бриллиантовые серьги, так как именно в этом ходили обе ее бабушки.
Ее родители были стоматологами, причем отец заведовал отделением челюстно-лицевой хирургии в областной больнице. Так что Лера никогда не знала, что такое бедность или хотя бы просто безденежье.
Когда ей исполнилось девятнадцать лет, родители по доброй еврейской традиции познакомили ее с хорошим еврейским мальчиком Игорем Ройзманом, который уже тогда был весьма подающим надежды молодым адвокатом. Муж продолжил традицию обожания Леры, ведь она действительно была красавицей, а он был самым обычным человеком, среднего роста, с начинающейся лысиной и склонный к полноте. Ho несмотря на окружавшую ее с детства атмосферу обожания, Лера не была ни капризной стервой, ни самовлюбленной дурой. Она была очень даже не глупа, и у нее был легкий характер. Своего Гарика она любила. Не какой-то, правда, огромной страстной любовью, от которой в семейной жизни мало толку, а просто испытывала к нему нежность и привязанность, а также очень ценила его отношение к ней. Они жили дружно и очень любили своих двух хорошеньких дочек.
Хотя Лера добросовестно старалась уделять девочкам побольше внимания, благодаря обилию заботливых бабушек, дедушек и нянь, ее минула тяжелая чаша в виде бессонных ночей, стирки пеленок и прочих прелестей материнства. А сейчас в последние десять лет, когда дети подросли, а Гарик открыл собственную фирму и стал известным преуспевающим адвокатом, у нее вообще появилась возможность уделять огромное внимание своей внешности. Да и деньги это позволяли. Муж баловал ее и только усмехался, глядя на ее ухищрения перед зеркалом с огромным количеством самых дорогих кремов.
Вздохнув и прикусив пухлую губку, Лера стала снова критически рассматривать себя в зеркале.
– Да, я хороша, – наконец сказала она себе вслух. Лера часто оставалась дома одна, так как муж целый день был на работе, а девочки на занятиях, и она привыкла разговаривать сама с собой или с маленьким серебристым пуделем, который лежал на ковре, преданно глядя на хозяйку.
– Понимаешь, Пепичек, – серьезно объяснила она ему, – я покаеще хороша.
Она вздохнула, и пудель сочувственно вздохнул тоже. Он понимал, что женщина может быть еще хороша, пока первая цифра в ее возрасте три, но когда она становится четыре, жизнь и годы все равно начнут брать свое.
– Так вот, – продолжила делиться с ним своими грустными мыслями Лера, – я прожила столько лет, но я все равно не знаю, что такое настоящая любовь. А ведь это не только печально, это еще и глупо. Знаешь, есть такой анекдот. Бог построил в ряд всех умерших женщин, и велел всем, кто изменял своему мужу, сделать шаг вперед. Все вышли, кроме одной женщины. И тогда бог им сказал:
– Вы все пойдете в рай, а ты одна в ад.
– Как же так, Господи, – закричала женщина. – Ты, наверное, ошибся.
– Нет, – сурово сказал Бог. – Ошибки я могу простить, но глупость никогда.
– Так вот, Пепичек, я оказывается еще и глупа, и с этим нужно что-то делать и немедленно.
Лера задумалась, перебирая в памяти все знакомых мужчин. В основном, это были их общие с Гариком друзья, все люди семейные, да и дружили они семьями уже много лет. Представить кого-то из них в роли романтического любовника было просто невозможно, даже смешно, и, кроме того, они ей все надоели.
А вот интересно, какой этот Олег. Это Лера постеснялась произнести при умном песике вслух. Все-таки он воспитывался в приличной семье. В глубине души Лера понимала, что вряд ли через столько лет она вдруг решится изменить Гарику. Никогда не знавшая других мужчин кроме мужа, она вообще не могла представить себя в постели с кем-нибудь, кроме него. Но ведь осенью ей исполнится сорок. Это ее последнее лето перед закатом. Нужно было решаться сейчас или никогда.
Она начала воображать, как она встречается с Олегом. Он поражен ее красотой, он любит ее, она тоже любит его. Он молит ее о любви, но в последний момент она говорит ему, что никогда не изменит мужу. Ну, прямо как Татьяна Ларина. Она другому отдана, и будет век ему верна.
Лера не выдержала и фыркнула. Ей самой стало смешно. А ведь это, в сущности, грустно, потому что на самом деле она просто боится всех этих постельных дел с чужим мужчиной. Вот какой-нибудь платонический роман, просто для души, ее бы вполне устроил.
Лера снова, в который раз, вздохнула. Пудель также ответил ей тяжелым вздохом. Как все животные и маленькие дети, он очень чутко перенимал настроение находящихся рядом с ним людей.
– Хорошо, что я не взяла у Альбины номер его телефона, – сказала ему Лера. – Я бы не выдержала и позвонила ему. А ведь у него есть мой номер, и, если бы он хотел, он мог бы позвонить сам. Не нужно забывать, что я старше него на много лет.
Вдруг зазвонил телефон. Она как-то сразу поняла, что это Олег и испугалась. Одно дело мечты, а другое дело жизнь. Нет, она не будет отвечать. Если это кто-то другой, он перезвонит.
Но телефон все звонил и звонил, и, внезапно решившись, она схватила трубку.
– Алло, – как можно строже сказала она.
– Лера, – произнес знакомый голос, и человек замолчал, как будто у него перехватило дыхание.
– Олег, – против воли нежно сказала она.
– Лера, я вам звоню, чтобы спросить… у меня к вам есть несколько вопросов, – путано стал объяснять он.
В этот день Олег чувствовал себя как никогда одиноким. Внезапно он понял, что он совсем один в этом враждебном мире. Родители его любят, но они не поймут его. Да и нельзя их впутывать во все эти дела. Их простая, бедная событиями жизнь так далека от всего этого. Он чувствовал, что устал бороться, что ему незачем жить. Только почему-то мысль о Лере вызвала какую-то грустную нежность. Весь день он придумывал предлог, чтобы позвонить ей. Наконец, сочинил какие-то вопросы об университетских подругах, но сейчас они и ему самому показались глупыми и надуманными. Он замолчал, а потом вдруг вместо этих вопросов неожиданно для себя сказал:
– Лера, я так хотел услышать ваш голос.
– Олег, – растерялась Лера. – Что вы говорите? Я ведь намного старше вас.
– Я знаю, – тихо сказал он. – Но какое это имеет значение?
– Олег, – она поняла по его голосу, что ему очень плохо.
– Олег, у вас что-то случилось? У вас неприятности?
– Да, но я не хотел бы об этом говорить. Я не потому позвонил.
– Послушайте, вас в чем-то обвиняют? Я бы хотела вам помочь.
– Чем же вы можете помочь?
– Видите ли, мой муж известный адвокат…
– Нет, – быстро сказал он. – Нет, это исключено.
– Но, Олег, ведь что-то нужно делать…
– Знаете, я уже очень давно решаю свои проблемы сам.
– Ну и как у вас получается?
– Да вот сами видите как. Но я позвонил не для этого. Я просто хочу вам сказать, что очень хотел бы вас увидеть.
– Но я ведь намного старше вас, – снова растеряно сказала она.
– Да, я знаю. И к тому же ваш муж известный адвокат.
– Ну, вот. Зачем вы так?
– Простите, ради бога, простите меня, – он испугался, что она обиделась, и торопливо заговорил:
– Я бы очень хотел вас увидеть, но сейчас не время. Я не хочу впутывать вас в это дело. Но если все уладится, и наступят лучшие времена, могу я позвонить вам? Я бы только хотел вас увидеть.
– Да, конечно, конечно. Вот увидите, все уладится, и мы с вами обязательно встретимся. Но только обещайте мне, пожалуйста, если вам нужна будет помощь, вы позвоните мне, хорошо? Мы обязательно вам поможем.
– Мы, это кто?
– Я и Альбина. Она тоже уверена, что вы ни в чем не виноваты. Мы будем бороться за вас.
– Ну, что ж, спасибо. Я действительно очень тронут.
– Но вы обещаете позвонить нам?
Подумав, он сказал:
– Обещаю, но только если будет совсем уж плохо. Спасибо вам.
Олег отключил телефон и задумался. Что делать дальше? Вчера он так ничего и не придумал. Да и сегодня полдня промучался, но в голову ничего не пришло. Уехать домой? Но, если Марианна действительно пойдет в милицию и наговорит на него, его там очень быстро найдут. Его родителям еще только не хватало увидеть, как за ним придут из милиции. Такого позора они не переживут. Нет, от дома нужно держаться подальше.
Теперь, друзья. Нет, у него таких друзей, которые могли бы приютить его, не спрашивая ни о чем. По правде говоря, у него вообще нет друзей. Есть родственники, но у них всех семьи, квартиры небольшие, ну, на неделю можно приехать в гости, а что дальше?
Зазвонил его мобильный телефон, и он сразу напрягся. Так, начинается. Он нажал кнопку.
– Олег Владимирович? С вами говорит следователь Завгородний.
Его голос звучал сухо и неприязненно.
– Выяснились новые факты, и я бы хотел с вами побеседовать. Вы сейчас дома?
– Дома, – растерянно сказал Олег.
– Вот и хорошо. мы сейчас подъедем.
– Мы, – подумал Олег. – Не я, а мы. Наверное, это арест. Арестовывать они, наверное, по одному не ходят. Ну, да, я же убийца, опасный преступник. Интересно, чего же он тогда предупредил меня. По идее, они должны были бы приехать неожиданно, выбить ногой дверь и закричать: "Милиция. Все на пол, руки за голову" Или они только в кино так делают, а в жизни все обыденно и просто. Но я не хочу в тюрьму. Сидеть там с подонками. Я читал, как у нас в тюрьмах. По двадцать человек в камере, паханы, воры в законе, мужики, опущенные. Неужели мне предстоит все это увидеть, пройти через это? Нет, не хочу. Надо убегать.
Он вскочил, схватил приготовленную заранее сумку, и, провожаемый недоуменными взглядами соседок, выскочил из квартиры. Он сбежал по лестнице, вышел из подъезда и остановился, как вкопанный. Под аркой у выхода из двора стояли, лениво прислонившись к стенке два здоровых амбала, естественно в кожаных куртках и с бритыми затылками. Типичные отморозки.
При виде Олега они заметно оживились, и, вынув руки из карманов, направились в его сторону.
Олег быстро вернулся в подъезд и, пройдя его насквозь, выскочил через другой выход на улицу.
Уже было темно, но, к счастью, вокруг было еще много людей. Он постарался смешаться с толпой, но не успел пройти и десяти метров, как преследователи выбежали из двора и увидели его. Они пошли за ним, о чем-то споря по дороге. Видно, никак не могли решить, что с ним делать на людной улице.
Олег старался идти побыстрее, как будто это могло ему помочь. На улице было холодно и сыро, тяжелая сумка оттягивала плечо, а он все шел и шел, не зная, куда направиться. Он смотрел на проходивших мимо людей и думал о том, что у каждого из них есть дом. Как же он докатился до такой жизни, что ему некуда идти.
Наконец, он почувствовал, что больше идти не может. Он как раз проходил мимо сквозной арки в каком-то длинном здании. Он быстро повернул и прошел через нее. С другой стороны здания он увидел вход в ресторан, решился и вошел туда. Ему просто необходимо было где-нибудь отдохнуть, и к тому же он почти ничего не ел с самого утра.
Когда он сдавал куртку и сумку, ему показалось, что гардеробщик как-то странно смотрит на него. Он постарался придать лицу спокойное выражение, но вряд ли ему это удалось. Гардеробщик, продолжая так же внимательно смотреть на него, сказал:
– На первом этаже у нас только пивбар. Если хотите поужинать, ресторан на втором этаже, на третьем снек-бар.
Заметив недоуменный взгляд Олега, он объяснил:
– Там бутерброды, кофе, пирожные, коктейли.
– Бутерброды и кофе это хорошо. Это то, что мне надо, – машинально сказал Олег и побрел на третий этаж.
Гардеробщик посмотрел ему вслед и подумал:
Видно, с парнем что-то случилось. Вроде он не в себе.
Посмотрев вокруг и решив, что новых клиентов так скоро не будет, он задвинул окошко и уселся считать выручку. Он продавал сигареты, зажигалки. Потихоньку приторговывал и выпивкой, когда никто не видел.