Когда ему исполнилось три года, Альбина закончила университет. Саше как раз предложили поехать работать на два года в Йемен. Альбине тоже нашлась там работа переводчика. Учитывая ужасный климат этой страны, Сашеньку решили с собой не брать. Только потом Альбина поняла, какой подвиг совершила Виктория Сергеевна, согласившись остаться с Сашенькой на два года. Единственное, чего она не могла сейчас понять, как она могла решиться оставить его. Видно, молодая была, глупая, а ведь уже тогда могло случиться все, что угодно. Да и работать там ей все равно не пришлось. Через два года они вернулись с 8-месячной Юлечкой на руках.
Увидев в аэропорту выросшего и повзрослевшего без нее сына, Альбина почувствовала себя преступницей. Сын вроде бы узнавал их, но, неохотно разрешая обнимать и целовать себя, старался все время быть поближе к бабушке и дедушке. С тех пор Альбину постоянно преследовало чувство вины за то, что она на целых два года оставляла его. Конечно, обоих своих детей она любила одинаково, но за Сашу всегда как-то больше переживала. Традиционно у них в семье считалось, что Саша – мамин любимец, а Юля – папина. Хотя все это говорилось шутя, Юля дразнила Сашу, у которого рост был метр восемьдесят пять, маминой крошкой, а он ее папиной лапочкой-дочкой. Но на самом деле они были очень привязаны друг к другу и к родителям.
Да, у меня хорошие дети, подумала Альбина. То, что я сделала, я сделала ради них. Только, что теперь будет со мной, есть ведь еще Олег. Сказала она ему или нет? Не могу же я убить и его, это совершенно невозможно. Действительно получается как у Достоевского. Убийство, каким-то образом оправданное, влечет за собой следующие убийства, неоправданные, с отчаянием подумала она.
* * *
Олег метался по квартире, не помня себя от злости. Куда же эта дура подевалась? Ну, вчера не явилась ночевать, может, у этой своей подруги загуляла, ей ведь теперь стоит выпить, она готова на любые подвиги. Но ведь и сегодня целый день тоже ее нет. А это уже на нее не похоже. Неужели ее подружка от нее избавилась? Ох, тоже мне еще шантажистка нашлась. Пошла на такое дело и даже не подстраховалась. А все жадность. Боялась, что делиться придется. И ведь так и не сказала, как подругу зовут. Где же теперь ее искать? И чем таким она собиралась шантажировать свою подругу? Тем, что расскажет ее мужу, что у той в молодости любовники были? И когда? Двадцать лет назад? Очень ее мужу это важно теперь. Да и говорила она как-то странно. "Она мне обязана". Чем обязана? И кто же все-таки ей обязан? А может, подруга ее уговорила вернуться домой к мужу и детям? Нет, этого не может быть. Во-первых, ее деньги у него, и вещи, кстати, здесь тоже. Нет, точно ее подруга прикончила. Или, может, Марианна? За той тоже не заржавеет, давно на Ленку зубы точит. Да, и ему самому она уже давно надоела, но осложнения ему не нужны. Тем более теперь, когда он уже так близок к цели, к которой шел столько лет.
Да, уж столько долгих лет. А все потому, что ему не повезло с самого начала, с родителями, хотя они не были ни алкоголиками, ни наркоманами.
Он родился в семье очень простых и порядочных людей. Всю свою жизнь его родители прожили без всяких претензий на лучшую долю, довольствуясь зарплатой в 120 рублей и малогабаритной 2-хкомнатной квартирой, на которую стояли в очереди почти десять лет. Отец, инженер-механик, и мать, инженер-экономист, всю жизнь проработали на одном заводе. Как и все в их районе заводских квартир они вставали в шесть утра, добирались на троллейбусе до проходной, чтобы в пять вечера пройти обратно. По дороге назад заходили в гастроном возле дома, покупали что-нибудь из скудного выбора продуктов. Дома мать готовила обед. Обычно она варила суп из костей, составлявших суповой набор, лепила вареники с картошкой, перекручивала на ручной мясорубке какое-нибудь плохонькое мясо на котлеты. Всю жизнь они вынуждены были копить на что-нибудь деньги: на топорную советскую мебель, которую выстаивали в очереди по записи, на новый холодильник, на ковер, который получали по распределению в очереди на заводе. Приходилось также откладывать месяцами на новые ботинки или пальто.
Раз в году летом они ездили отдыхать вместе с Олегом в убогий заводской пансионат, где кормили кашами и отвратительными котлетами, но куда путевки стоили всего 12 рублей.
Однажды, получив неожиданно большие премии, они решили съездить за границу. Так как в капиталистические страны таких как они не пускали, они решили попросить в профкоме путевки в Югославию, которая считалась почти капиталистической страной. Но в профкоме им сурово ответили, что путевки в Югославию предназначены для лиц другой категории, а им в лучшем случае могут выделить путевки в Болгарию, если они предоставят соответствующие характеристики.
Характеристики им, конечно, дали. Кому могло бы прийти в голову, что такие серые личности смогут что-нибудь натворить заграницей. Хотя парторг, подписывая характеристики, успел пробурчать, что зачем им, мол, нужна заграница. Поехали бы лучше по Советскому Союзу на Алтай, например, или в туристическом поезде. Но один раз в жизни и бескрылым птицам хочется летать. Они все-таки настояли на своем, получили заветные путевки и отбыли в составе группы, с обязательным сопровождающим из КГБ и прочими стукачами-добровольцами. Эта поездка в несчастную Болгарию стала единственным ярким впечатлением за всю их жизнь.
Только подумать, они жили в гостинице, обедали в ресторане, их даже сводили в ночное кабаре. Правда, они, конечно, не могли позволить себе купить даже бутылочку воды, так как нужно было привезти подарки сыну, родителям, родственникам, а денег меняли совсем мало. Зато им давали время побегать по магазинам, и они, зажав в потном кулаке свои немногочисленные левы, метались в самую жару от одного магазина к другому, стараясь купить что-нибудь получше, чем совдеповское убожество фабрики "Большевичка".
Только однажды увидев, как немцы и англичане неторопливо прогуливаются по променадам, выбирая сувениры, открытки и другие бесполезные, но красивые подарки, они вдруг впервые подумали, что жизнь их, наверное, все-таки не такая, как должна быть у нормальных людей.
Но мысль мелькнула и тут же исчезла, и они побежали дальше в поисках чего-нибудь красивого для сына. И много месяцев они еще с восторгом вспоминали, как побывали заграницей.
Удивительно, что у них родился такой сын как Олег. Еще в детстве он выделялся среди других детей их рабочего района. Высокий крепкий мальчик с красивыми правильными чертами лица, постоянно привлекал к себе внимание. Большие серые глаза, опушенные длинными темными ресницами, смотрели серьезно и внимательно. Густые русые волосы всегда были аккуратно причесаны на пробор.
Еще в школе Олег понял, что нужно как-то выбиваться в люди. Жизнь его родителей, которых он, кстати, любил и жалел, хоть и презирал, его не устраивала. Умный мальчик довольно быстро понял, что, не имея связей, и не родившись в номенклатурной семье, можно попытаться выбиться по комсомольско-общественной линии. И начиная со средних классов, он последовательно становился председателем совета отряда, потом дружины, потом комсоргом класса и школы, правой рукой классного руководителя и организатора внеклассной работы.
Серьезного исполнительного парня, всегда готового выступить с нужной инициативой, приметили в райкоме и горкоме комсомола. У Олега было достаточно ума, чтобы понимать, что лучшие места зарезервированы для деток и внуков партийных боссов, но он надеялся, что все-таки со временем что-то перепадет и ему. Начальники, хоть и стояли стеной, чтобы не пропустить чужаков в свои ряды, имели одно слабое место. Они постоянно подсиживали друг друга, и каждый начальник предпочитал иметь в заместителях кого-нибудь серенького, всем ему обязанного, а потому преданного (пока ему выгодно, конечно) помощника. Человеку без связей гораздо труднее подсидеть своего начальника. На войне, например, это было легче. Стреляешь в спину своему непосредственному командиру и принимаешь командование на себя. А в мирной жизни постороннему человеку добраться до номенклатурной кормушки было совсем непросто.
Советское государство все устроило так, что отрыв от кормушки был для любого начальника смерти подобен. Больших зарплат не давали никому, чтобы ни у кого не было легальных накоплений. Деньги дают независимость, а независимые люди совсем не были нужны советской власти. Вместо большой зарплаты человеку давали возможность покупать вещи и продукты в специальных распределителях, давались большие казенные квартиры, дачи, машины. Потеря номенклатурного места означала потерю этого всего, поэтому они и держались за свои места зубами до самой смерти. Все это Олег отлично понимал, но была у него еще одна потаенная надежда. С его внешностью, он вполне мог влюбить в себя дочку какого-нибудь босса. Капризное избалованное дитя заставит родителей согласиться на этот брак, и уж тогда его будущее обеспечено. Поэтому Олег с четырнадцати лет стал регулярно заниматься культуризмом и плаваньем, чтобы всегда быть в хорошей форме. Он очень следил за своей внешностью, так как многое ставил на нее.
После школы он поступил в автодорожный институт. ВУЗ не престижный, но Олегу было все равно, он не собирался работать на производстве. При полном одобрении горкома комсомола он стал на третьем курсе комсоргом факультета, и заветная цель стала приобретать четкие очертания.
Но тут случилось неожиданное. Грянула перестройка, а за ней пришел капитализм. Пришел слишком рано, так как Олег был еще очень далек от теплых местечек и остался у разбитого корыта.
Как ни странно, тупые комсомольские и партийные боссы смогли быстро сориентироваться и использовать свои связи и круговую поруку для скорого обогащения. Всякие там ваучеры, золото партии и комсомола были поделены мгновенно, и приватизация самых крупных и выгодных государственных предприятий тоже обогатила тех же бывших бескорыстных и преданных слуг народа.
А Олег и все такие же мелкие сошки остались с тем, с чего начинали, то есть на нуле. Вначале Олег впал в отчаяние, ругал Горбачева и новые порядки, потом одумался и, вспомнив изречения Конфуция о том, что когда приходит сильный ветер, нужно строить не щиты от него, а ветряные мельницы, решил начать все заново.
Произведя инвентаризацию того, что у него имелось в наличии, и, не обнаружив ни денег, ни связей, он решил использовать то, чем владел, а именно, быстрый ум, решительный характер и, самое главное, красивую внешность. Что ж, решил он, сейчас полно богатеньких дамочек, будем действовать через них.
Один из его бывших подельников по комсомолу устроился в Петербурге работать в престижном фитнесс-клубе и позвал Олега к себе. Олегу тоже удалось пристроиться туда же тренером по плаванию, и приятели стали выжидать своих будущих спонсорш.
В фитнесс-клубе действительно оказался большой выбор богатых дам. Они делились на две категории. Первые – это жены богатеньких Буратино, вторые – самостоятельные бизнес-леди. Первые были молодые и красивые, и Олег по неопытности решил начать с них.
Примерно через полгода он понял, что это было ошибкой. Прелестные дамочки были прекрасно одеты, приезжали на дорогих машинах, но своих денег у них не было, и мужья строго контролировали их расходы. Дамочки и сами страдали от того, что им приходилось выпрашивать наличные на свои нужды, так как, к сожалению, люди, умеющие делать деньги, умеют и имеют обыкновение крепко держать их в кулаке. Да и вообще, с этой категорией было опасно иметь дело, так как у богатых мужей было полно охраны, способной в два счета оторвать голову незадачливому любовнику.
Олег переключился на стареющих бизнес-леди, хотя от настоящих леди они были еще дальше, чем декабристы от народа. Как правило, эти дамы были почти все поголовно разведенные или незамужние, так как это были женщины с сильным характером и удержаться у них в мужьях мог бы только стопроцентный подкаблучник. Но таких они и сами презирали и не собирались сажать себе на шею.
Конечно такой красивый интеллигентный мальчик, как Олег, был для них лакомым кусочком. Они охотно позволяли ему ласкать их стареющие тела, сопровождать на всякие там рауты и презентации, но не спешили делиться с ним своими капиталами или бизнесами. Они отделывались дорогими, но пустяковыми подарками или небольшими подачками, но и только.
Потратив еще два года на этих мерзавок, Олег вдруг почувствовал, что его уже тошнит от их дряхлых тел и ему осточертело быть мальчиком не побегушках, а то и по вызову. Да и молодость уходила, нужно было срочно начинать зарабатывать деньги самому.
Но куда податься? С криминалом Олег связываться не собирался ни при каких условиях. Все эти стрелки, разборки, перестрелки его не привлекали и привлекать не могли. Да и что у него могло быть общего с бандитами и убийцами?. Он решил, что проще всего идти путем проторенным и испытанным тысячами других – заняться челночеством.
Олег продал все подарки своих бывших покровительниц и на вырученные деньги занялся коммерцией. Сначала он ездил в арабские страны, потом, когда выяснилось, что самая дешевая и ходовая продукция делается в Китае, стал ездить в Китай. Многолетний организаторский опыт, добытый на ниве пионерской и комсомольской работы, помог ему сколотить команду и стать ее признанным лидером. Лену он приметил сразу. Тогда она была еще стройной и симпатичной и сохраняла остатки интеллигентности, вкуса и юмора. Олегу нужна была помощница. Дело в том, что он постоянно думал, во что вложить деньги, когда их соберется достаточно. Понятно, что челночество, это временно, но какой бизнес будет ему по карману? Ясно, что с крупным бизнесом он, конечно, пролетает. Там нужны не те деньги и опять-таки связи. В бирже он ничего не понимает. В основном, все везде уже давно поделено. Олег бился над идеей, и однажды его осенило. Двухлетний опыт общения с новыми русскими леди не прошел даром. Он понял, чем будет заниматься.
Все эти дамы, вылезшие из грязи в князи, изо всех сил пытались изображать из себя великосветскую элиту. Но на это у них не хватало ни ума, ни вкуса, ни стиля, ни воспитания. Вторые жены новых русских, бывшие топ-модели, как они себя называли, а на самом деле девочки по вызову, изящные и ухоженные, одетые в фирменные тряпки, выглядели хорошо, но только до того момента, как раскрывали рот. Резкие прокуренные голоса, вульгарные словечки и интонации, а о чем они вообще говорили… Интеллект на уровне курицы. Да и сверху платья от лучших кутюрье, а белье их привлекало такое, какое заграницей покупали, в основном, проститутки.
Олег задумал делать из этих плебеек настоящих леди. Теперь, когда русские покупают замки во Франции и особняки в самых аристократических районах Лондона, это будет пользоваться большим спросом. Это в России, где давно уже нет ни настоящей аристократии, ни интеллигенции, они называют себя элитой, а заграницей сразу видно, кто есть кто. У него будет не просто магазин эксклюзивной одежды. Это будет настоящий центр по производству леди. Там будут работать стилисты и имиджмейкеры, психологи, преподаватели речи и хороших манер. Они будут подбирать женщинам все, начиная от нижнего белья и до индивидуального стиля, тембра голоса и тем разговора. В общем, будут делать из каждой Элизы Дулитл герцогиню. Центр так и будет называться "Другая женщина", а девизом его будет "Женщина, ухоженная с головы до ног". Когда-то у его мамы была книга о косметике с таким названием. Теперь название всплыло в памяти и пригодилось.
Для такого дела ему, конечно же, нужна была помощница. Не будут же дамы рассказывать о своих проблемах молодому красивому мужчине. Нужна женщина, красивая, ухоженная, приветливая, которая сможет встретить клиенток, выслушать, угодить, предложить специальное обслуживание, нарисовать блестящие перспективы. В дальнейшем нужно будет привлечь пластических хирургов, дантистов. Одним словом, проект был большой. И ему там тоже работы хватит. Он будет финансовым и рекламным менеджером. Будет также появляться и в салонах, привлекая женщин своей внешностью и прекрасными манерами. Кстати, можно будет открыть отделение и для мужчин.
Поначалу ему казалось, что Лена будет достойной витриной для его заведения. Не такая молодая, чтобы вызывать зависть и комплекс неполноценности у зрелых матрон, но прекрасно выглядящая, любезная, веселая. К тому же, если откладывать деньги вдвоем, то и собрать их удастся в два раза быстрей. Но прошло несколько лет, и Олег стал сомневаться в своем выборе. Лена огрубела, обабилась, располнела, вряд ли удастся привести ее по-настоящему в порядок. А самое главное, она начала выпивать. Сам Олег не пил и не курил, и Лене не разрешал, но теперь она перестала его слушать и не садилась обедать без нескольких рюмок водки. Теперь она стала балластом, и Олег подумывал с досадой, как бы от нее избавиться. Но деньги были общие, и, если бы она забрала свою долю, пришлось бы отложить создание центра еще на несколько лет. К тому же она так уверенно говорила, что в Москве у нее есть человек, который ей поможет. Вернее, подруга, которая вынуждена будет это сделать, так как очень ей обязана. Чем обязана? Чем таким эта подруга могла быть ей обязана? И куда она сейчас исчезла? Ничего ведь не сказала, идиотка, а теперь, скорее всего, подруга ее и убрала. Если только ее не убрала Марианна.
Эта мысль не давала Олегу покоя. Если только это сделала Марианна, то и он тогда окажется втянутым в убийство. Криминал – это то, чего он боялся и ненавидел всю жизнь. Какие-то мелкие аферы, коммерческий обман, это все понятно и допустимо. Не обманешь, не продашь. Но насилие, и тем более убийство? На это он был не способен и менее всего ему хотелось этого сейчас, когда он был так близок к цели.
Нужно срочно позвонить Марианне, подумал он. Если это сделала она, пусть сама и выкручивается. Я ей не товарищ.
Он решил позвонить с улицы, так как не хотел, чтобы остальные квартиранты слышали его разговор. Но на пороге комнаты его остановила Валентина, бывшая учительница младших классов, а теперь рыночная торговка, сохранившая понятия о том, что поступать нужно правильно и пытавшаяся всем вокруг эти понятия навязывать.
– Олег, – серьезно сказала она. – Что ты думаешь делать дальше? Я считаю, что нужно идти в милицию.
– А если она загуляла? – огрызнулся Олег. – Хорош я потом буду оправдываться перед милиционерами. Да и не ищут они никого раньше, чем через три дня.
– С кем же это она могла так загулять? – рассудительно сказала Ольга, бывшая медсестра.
– С подругами. Она как раз узнала телефоны своих бывших университетских подруг и собиралась с ними повидаться. Может, напилась там и отсыпается теперь.
– Лена не такая уж и пьяница, – это снова завела свою песню учительница. – Она бы обязательно позвонила тебе на мобильный.
– Может, еще позвонит, – хмуро отозвался Олег. – Подождем еще.
– Мне это все не нравится. Если ты не собираешься идти в милицию, то мы завтра с Ольгой пойдем сами.
– Вот что, – подумав, сказал Олег. – Давайте подождем еще один день. Я попробую поискать у нее телефоны этих подруг и позвоню им. Если никто ничего не скажет, послезавтра пойдем. Как раз будет три дня.
– Ну, хорошо, – неохотно согласилась Валентина, подозрительно глядя на Олега. – Но послезавтра – последний срок.