– Который? – подошёл ко мне он.
– Этот! – я указал на ничего не подозревающего Чернятински.
Можно было не сомневаться в том, что офицер исполнит свой долг, пенальцы в вопросах службы достаточно щепетильны. А это значит, что моего преследователя не просто задержат, а ещё и подвергнут тщательному допросу. За это время я успею переоснастить корабль и убраться подальше, во всяком случае, я на это очень рассчитывал.
Спрятавшись за декоративный октаэдр, расположенный неподалёку, я выждал, когда офицер с Чернятински скроются внутри отсека, и поспешил к причалу, где оставил свой звездолёт. Молясь, чтобы технические службы, занимающиеся оснасткой кораблей, оказались достаточно расторопными, я обратился к пенальцу в робе, встретившемуся мне на пути.
Тот связался с кем-то по рации, не прошло и минуты, как в моём распоряжении оказались два жабоида. О зелёных много можно чего рассказать, но одного у них не отнять: сервис у них налажен на высшем уровне, и за деньги пенальцы не то что звездолёт, корыто оснастят так, что на нём можно будет сгонять на соседнюю планету.
– Чего изволите? – с человеческим подобострастием уточнил один из мастеровых, я мысленно ухмыльнулся: двое из ларца, да и только.
– Так, – я принялся загибать пальцы, – увеличить трюм, раз. – Эти двое старательно записали. – Двигатель сделать мощнее, два! Ну, и пушку заменить, на более мощную, три! Только учтите, – поспешил добавить я, памятуя о прежних ошибках, – расценки я знаю, – тут я соврал, потому что эти самые расценки, как я понял, не были величиной постоянной, а менялись в зависимости от жадности продавца и умения торговаться клиента.
Стоило мне замолчать, как пенальцы принялись совещаться, черкая что-то на зелёной бумажке. Через минуту мне представили счёт, от которого стало не по себе. Поражала даже не сумма, которую следовало уплатить, а количество денег. Оно составляло ровно столько, сколько имелось в наличии. Складывалось полное впечатление, что каждая тварь в Галактике знает, какими средствами я располагаю. Может, я настолько наивный, что оценить состояние по внешнему виду не составляет труда? Но скорей всего дело в потрясающей интуиции земноводных, особенно, когда речь идёт о деньгах. Чужих, разумеется.
– Нет! На это, – я ткнул в грабительский счёт, – я пойти могу!
– Почему? – удивлённо и даже обиженно квакнул один из техников.
– Потому что это грабёж!
Короче, торговались мы недолго, я старался быть твёрдым, пенальцы – настырными. В итоге, конечная сумма составила две тысячи пятьсот кредитов вместо первичных трёх тысяч двухсот. Кроме того мне удалось выторговать увеличение ёмкости топливного бака до десяти и заправку его под завязку. Довольный собой, я взошёл на палубу звездолёта.
Кресло пилота, пульт, штурвал показались мне старыми друзьями, которых я встретил после разлуки. Устроившись поудобней, я принялся следить за изменениями, происходящими с кораблём.
Раздался металлический лязг, звездолёт завибрировал под действием незнакомой техники, задрожал. Замерцало табло "Стойкость корпуса", я с удовлетворением отметил, что она увеличилась более чем вдвое и составляла теперь четыреста двадцать единиц. Мало того, обшивка стала прочнее и отражала теперь семь единиц ущерба, что меня как пирата не могло не радовать.
Послышался глухой лязг, ожила панель под названием "Оружие", вместо фотонной пушки звездолёт оснастили Гравитонным лучемётом. Я с удовольствием разглядывал оружие с двумя длиннющими стволами и внушительным генератором. Характеристики тоже впечатляли: дальность стрельбы пятьсот шестьдесят, мощность, или по-другому, урон, сто десять.
Так, а что с трюмом? Как и следовало ожидать, его ёмкость совпадала со стойкостью корпуса за минусом вооружения, и составляла ровно триста хитов. Это что же, получается мой новенький лучемёт столько весит? Н-да, тяжёлая штучка. Но, как говорится, за всё надо платить, и не только деньгами.
Наконец, техники закончили свою возню и подали сигнал "Всё готово, можешь выметаться!" И с удовольствием, самому осточертело ваше болото! Я нажал кнопку "Расстыковка", плавно двинул штурвал, корабль медленно, словно нехотя отчалил от причала и, подчиняясь моим командам, взмыл в облака.
Кавкаурика казалась маленьким зелёным шариком, висящим в черноте космоса. Глядя на неё через обзорное окно, я прикидывал, что предпринять. За последними перипетиями как-то не приходило в голову строить планов даже на ближайшее будущее. Глупо думать о перспективе, когда за собственную жизнь я сам не дал бы ломаного гроша. Ну вот выбрался. А что дальше? Дальше надо бы убраться подальше, чтобы Чернятински не смог догнать.
Тут в голову пришла, на первый взгляд, странная мысль. Вот, к примеру, куда захотел бы попасть любой житель Галактики в последнюю очередь? Разумеется, – и это никакой не секрет, – к мардакам, вернее, на одну из их планет. Полудикая, агрессивная раса, представителям которой не ведомы совесть, мораль, нравственность. Они понимают только две вещи: силу и выгоду. Само собой, иметь дело с подобными типами захочется разве что сумасшедшему.
Но, кажется, один такой сумасшедший нашёлся. И я надеялся, очень надеялся, что мой враг окажется благоразумнее и не кинется в погоню. Тем более что до системы Брангауз, где расположились две планеты мардаков, было достаточно далеко: девяносто парсек. Выстроив маршрут, я надавил кнопку "Гиперпрыжок".
Паузы, вызванные тем, что мотору требовалось некоторое время для набора мощности, не сделались меньше, оставаясь такими же, как и при прежнем движке. Вероятно, это объяснялось тем, что увеличилась масса корабля. Хорошо хоть двигатель поменять догадался. Не сделай я этого, получилось бы что-то вроде тепловоза с мопедным моторчиком. Тарахтит, а не едет.
После четвёртого прыжка меня вынесло в точку пространства, где, кроме меня, оказался ещё один корабль. Вообще говоря, вероятность подобной встречи ничтожно мала: пресечения маршрутов в нуль-поле, конечно, бывают, это естественно. Но вот, чтобы совпадали промежуточные точки маршрутов, об этом я что-то не слышал. Впрочем, я, наверное, ещё мало чего слышал, а, как говорил Марик, случайность – это частный случай закономерности.
Как бы там ни было, а факт остаётся фактом: передо мной здоровенный корабль, и, судя по всему, не военный. Я настроил радар на сканирование, так и есть: торговое судно, относящееся к классу танкеров. Принадлежит фарянам. Дальше шли всевозможные характеристики, больше остальных поражала ёмкость трюма. Она составляла невероятные семь тысяч! Охренеть, сколько можно туда напихать! А если всё продать, то это ж сколько деньжищ можно выручить.
Я рассуждал приблизительно так: судно торговое, следовательно мирное. Я – пират, значит грабить положено по статусу. Так что никто не бросит в меня камень, если я обчищу эту посудину. Тем более что у меня новая пушка, и это вселяло уверенность в удачном налёте.
– Внимание! – грозно выкрикнул я. – Говорит пират Скрайд!
Мне не ответили, я продолжил:
– Это ограбление! Если будете вести себя правильно, никто не пострадает! Все имеющиеся на корабле деньги сложить в тару и выслать капсулу с курьером! Украшения и ценности можете оставить! – снисходительно завершил я.
Снова молчание. Ну, знаете, понятно, когда угрожают в ответ, но когда игнорируют – это хамство! Что ж, сами напросились! Я навёл лучемёт чуть правее кормы и дал предупредительный выстрел. Два сине-зелёных луча с воем пронеслись мимо грузовика.
В следующее мгновение произошло то, чего я никак не ожидал. Борт танкера ощерился дюжиной пушек, причём таких, до которых моему лучемёту было как Крыжовке до Мельбурна. Подозрения подтвердил радар, оповестивший, что оружие, направленное на меня, не что иное как аннигилятор поля.
Глава 9
– Внимание! – послышалось с танкера. – Вами предприняты агрессивные действия против торгового судна! – голос был какой-то неестественный, словно пропущенный через синтезатор. – Согласно статьи пятой одна тысяча первой межгалактической конвенции, акту за номером один миллион пять, декларации рас от месяца Гартлина пять тысяч седьмого года по межрасовому календарю, а также…
Пока фаряне перечисляли нормативные акты, согласно которым я подлежал распылению, я предавался размышлениям. Вот и всё, грозный пират и до недавнего времени баловень судьбы найдёт последнее пристанище в космосе при попытке ограбления. Что ж, вполне пиратская участь, от которой не застрахован не один вольный разбойник.
Страха не было, мной овладел фатализм и уверенность в неизбежности. В общем философская хрень, когда пофиг вс ё. Что ж, продам себя подороже! Я сжал штурвал, палец лёг на гашетку.
В этот момент педантичные фаряне закончили перечисление космических актов, и я уже собрался открыть огонь, как неожиданно мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться.
– Но во избежание напрасного кровопролития и в соответствии с пунктом пять дробь два, – я с трудом подавил желание выстрелить, – Карнамойского соглашения, предлагаем урегулировать инцидент денежной компенсацией.
Одним словом мне предлагалось заплатить и убраться. Других вариантов не поступило, да я, собственно, не особенно и рассчитывал.
– Хорошо! – крикнул я в микрофон. – Даю двести кредитов в качестве компенсации за моральный ущерб.
С той стороны думали недолго.
– Согласно пункта пятого статьи семнадцатой, – я закатил глаза, щас стрельну, – навигационной инструкции, – продолжил невидимый фарянин, потом вдруг запнулся и с чисто человеческой интонацией заключил: – Короче, двести – это несерьёзно. Отдаёшь все деньги, и свободен.
Так бы и сказал. А то строит из себя номенклатурщика-буквоеда, а суть одна: содрать как можно больше. И в чём, спрашивается, разница между бюрократической казуистикой и банальным гоп-стопом? Никакой. Ещё неизвестно, кто больше пират, я или чинуша из какого-нибудь управления.
– Вероятно, вы неправильно осведомлены о моём финансовом положении, – я предпринял ещё одну попытку отбрехаться, – оно довольно плачевное и…
Договорить мне не дали, обескуражив сообщением:
– У вас на балансе семьсот пять кредитов, предлагаем незамедлительно перевести их на указанный счёт!
В ту же секунду встревоженно заверещал коммуникатор, в верхнем углу, где обозначался мой счёт, замаячило сообщение. Тронув иконку, я обнаружил платёжку. Ещё раз глянул на направленное в мою сторону оружие, на строку с кровно заработанными кредитами и ткнул пальцем в "ОК". Деньги мгновенно перечислись на фарянский счёт, с борта грузовика начали исчезать пушки. Исчезли все, кроме одной.
Я с ужасом наблюдал, как наливается матовым чёртов анигилятор, как наполняется энергией его чрево.
– Эй, вы чего?! – в отчаянной попытке призвать фарян к совести выкрикнул я.
– Согласно параграфу пятому устава космической хартии покрытием недоимки считается также причинение ущерба должнику.
– Козлы! – подытожил я фарянскую речь отчаянным выкриком, устремляя звездолёт вверх.
В следующее мгновение корабль окутало желтоватой дымкой, он затрясся, завибрировал, стремительно теряя скорость. Выстрел анигилятора изменял структуру поля, и оно теперь сминало корабль, как бульдозер карточный домик. Завыла сирена, замерцали сенсоры на табло, защита корпуса таяла на глазах, ежесекундно теряя по десятку хитов. Дёргаться, метаться не имело ни малейшего смысла, я приготовился встретить смерть с поднятой головой. Но в какой-то момент разрушение корабля начало затихать и прекратилось также внезапно, как и началось.
Я осторожно скосил глаза на табло, стойкость корпуса окрасилась в критический оранжевый цвет, но до смертельной отметки не дотянула, замерев на восьмидесяти хитах. Я вздохнул, опять пронесло, хотя, если б хотели убить, убили бы. А так ограничились воспитательным расстрелом. Всё равно уроды, могли обойтись выкупом, так ведь нет, ещё и имущество повредили.
Тут я вдруг вспомнил, что в моём распоряжении имеется ремонтный дроид. Но радость мгновенно сменилась разочарованием, я проклял собственную беспечность. Дроид был повреждён, когда я грабил бесхозную планету Рат, тогда его сломал обжора-червь. И ведь собирался же починить, но увлёкся переоснасткой корабля и забыл о механическом помощнике, а надо было бы его чинить в первую очередь. Как теперь ремонтироваться? Нет, можно, конечно, кричать СОС, или вызвать ремонтный корабль, только за бесплатно никто чинить звездолёты, тем более пиратские не станет, а деньги, все до последней копейки увели фаряне.
С тревогой я просканировал состояние корабля. Сказать, что оно было плачевным, значит, не сказать ничего. Корпус помят, в трюме пробоина, генератор оружия повреждён, но самое страшное – в боковом обзорном окне образовалась трещина, которая хоть и медленно, но росла. До разгерметизации оставалось что-то около часа. Без особой надежды, просто чтобы немного успокоиться, я пробежался глазами по оборудованию, которое имелось на борту звездолёта. Что-то привлекло внимание, но я никак не мог понять, что именно. Так, ещё раз по пунктам: снаряды, оружие, топливо, чёрная жижа, нанитоид. Стоп!
Я увеличил изображение артефакта, украденного мной со схрона на пустынной планете. Маленький квадрат стального оттенка с четырьмя отростками, симметрично расположенными по сторонам. В базе данных бортового компьютера нашлась лишь маленькая сноска о предмете, которая носила информативный характер и не изобиловала деталями. "Интеллектуально развитый миниатюрный робот, – говорилось в описании, – при помощи уникальной программы способен ремонтировать даже неизвестные им предметы. Постоянно самообучается и совершенствуется".
Насчёт обучения – это мне пофиг, а вот ремонтные наклонности очень кстати. Я мысленно похвалил себя за то, что умыкнул такую непонятную, но полезную вещь. Знай я, во что мне обернётся это впоследствии, я, вероятно, так не радовался бы.
Итак, нанитоид! Я активировал нужный сенсор, в глубине корабля что-то звякнуло, зашуршало, через мгновение в обзорном окне возник нанитоид и уставился на меня своим квадратом. В голове возникли неприятные ощущения, будто кто-то там роется. Надо это дело прекращать, нельзя позволять космической безделушке шурудить в мозгах, ещё инфекцию занесёт.
– Эй! – я состроил свирепое гримасу. – Чего стоишь?! Чини давай! – и указал на трещину в окне.
Возня в голове прекратилась.
– Моя нанитоид! – раздался металлически й голос, я чуть не прыснул, ещё бы "однако" добавил.
– Моя Скрайд! – представился я.
– Нанитоид, – шевельнул щупальцем артефакт, – способна самбоучать…, соучать…, самочуть…
– Самообучаться, – подсказал я.
– Самоучаться, – переврал этот умник и приступил ко второй, не менее сложной части характеристики, – и самошерств…, сумасшедш… самосверш…
– Самосовершенствоваться, – опять пришлось подсказать, нанитоид кивнул и попытался повторить: – Самосф…
– Самодовольный, – я, решил не то чтобы поиздеваться, попрактиковать малыша в русском.
Нанитоид на мгновенье задумался, потом отрицательно покачал квадратом.
– Самопальный, – продолжил я эксперимент, – самонадеянный, самогонный…
У меня в запасе было ещё десятка два подобных определений, но нанитоид не дал это богатство озвучить.
– Нанитоид! – подытожил он, для верности стукнул себя щупальцем, и, видимо, для таких непроходимых, как я добавил: – Моя.
Да хоть гуманоид, лишь бы в технике разбирался. Потому что если он также работает, как треплется, мне хана.
– Слушай, твоя окно починить может? – от слов я перешёл к конкретному заданию.
– Моя самоучаем…
– Это я понял, а как насчёт окошка?
Робот на мгновенье задумался, потом засеменив стальными лапками, исчез из поля зрения. Вот, блин, трепло, господи, какого барахла только нет во Вселенной. Но оказалось, что возмущался я зря, нанитоид вернулся, таща за собой изуродованного дроида. Держась одной конечностью за обзорное окно, остальными он стал проделывать манипуляции с дроидом. Движения лапок поначалу были медленными, но постепенно ускорялись, через минуту от их мельтешения рябило в глазах. Вскоре дроид был как новенький, обе его клешни выглядели совершенно целыми, даже вмятин на корпусе не осталось.
Только я просил не дроида ремонтировать, мне надо срочно заделать окно, кстати, дышать становилось всё труднее, сказывалась нехватка кислорода.
– Эй, железяки! – выкрикнул я, тыча пальцем в растущую трещину. – Вы окошко почините или нет?!
Эти двое посмотрели на меня, как на идиота, потом отвернулись и принялись совещаться. Я не понимал ни черта. Потому что разговор двух роботов вёлся на какой-то тарабарщине, сравнить которую можно разве со смесью китайского языка с работающим перфоратором. Наконец, планёрка закончилась, и дроид приступил к ремонту. Он приставил указательный палец к окну, из пальца возник плазменный луч, которым робот принялся заплавлять трещину. Я вздохнул с облегчением, глянул на нанитоида, тот расположился рядом с подопечным и наблюдал за его действиями. Руководил.
– Помочь не хочешь? – я указал на дроида.
– Моя нанитоид! – напомнил мне артефакт, я кивнул, да на здоровье, лишь бы дело шло, а уж припахал он кого, или самолично всё сделал, дело двадцатое.
В конце концов, космической штучке надоело торчать без дела, он куда-то свалил, из глубин звездолёта стали доноситься режущие, стучащие, сверлящие и ещё бог знает какие звуки. Я с удовлетворением отмечал, как улучшается стойкость корпуса, латается трюм, чинится генератор оружия.
На меня вдруг накатила жуткая усталость. Предоставив двум роботам приводить судно в порядок самостоятельно, я уснул. Очнулся от стука, открыл глаза: в абсолютно гладкое обзорное окно стучал клешнёй самообучающийся и самосовершенствующийся артефакт.
– Моя нанитоид! – на случай, если я вдруг забыл, подсказал он.
– Помню, – потягиваясь, зевнул я.
– Я самоучающ… – снова не справился с определением техник. Конечно, это вам не гайки крутить, тут великий и могучий.
– Слушай, ты лучше говори "самоучка", – подсказал я, – так и тебе проще, и у меня не будет разрываться сердце, глядя на твои мучения.
– Моя нанитоид! – всё ещё самоуверенно, но уже не так твёрдо, повторил робот.
– Ну-ну, дальше, – подбодрил его я.
– Самоучка и самоверш…, саморшев…
Тьфу ты, пропасть.
– "Монтёр!"
Робот посмотрел на меня с недоверием, потом, ударив клешнёй в грудь, сообщил:
– Моя нанитоид!
– Иди в жопу! – не выдержал я, и робот тут же исчез с обзорного окна.
Что ж это я, вспыльчивый стал какой-то, нервный. Обидел зря штучку, а ведь она привела корабль в порядок. Я внимательно осмотрел панель управления: все системы, включая оружие, были в норме и функционировали без сбоев.
По идее можно трогаться в путь, но было как-то не по себе, на корабле что-то было явно не так, я чувствовал. До слуха донёсся глухой звук, будто что-то свалилось. Наверное, нанитоид что-то недочинил… Я замер от обрушившейся на меня догадки, взглянул на панель управления – ни нанитоид ни дроид не проявляли никакой активности. Тогда что это за шум? Страх холодной змеёй вполз под комбинезон.