Мой рот растянулся в улыбке:
– Если она поможет нам взломать код, пусть забирает не только человека, но и горы!
На следующее утро я уехал вместе с Хуан Ии. С собой я взял также ящик, который передал мне начальник Те, – большой и тяжелый железный ящик, из которого наружу торчала красная нить. Что в нем было, начальник не сказал, но я, глядя на высовывающийся фитиль зажигательной бомбы, понимал уровень секретности. Это было что-то совершенно секретное, несомненно, имевшее отношение к коду "Возродим былую славу № 1", ни в коем случае нельзя было допускать ошибку. Другими словами, если в пути я столкнусь с непредвиденными обстоятельствами, первое, что я должен сделать, – это не спасать свою жизнь, а поджечь фитиль, чтобы все секреты, хранившиеся в ящике, в мгновение ока превратились в прах…
10
Молодой человек, как вам кажется, то, что я говорю, – годится?
Однако я уже выдохся, я устал, завтра продолжим разговор…
11
Ты пока не торопи меня с рассказом, взгляни сначала на эти фотографии.
На этих фотографиях – я молодой, вот эта – особенно четкая. Таким я был в молодости, вполне представительный, да? Некоторые говорили, что нос у меня хорош – высокая переносица, узкие крылья. Мужчина, которому можно доверять. Другие твердили, что у меня красивый рот с большими, четко очерченными губами, выдающие твердый, спокойный характер. А кому-то нравился мой лоб – правильной формы, со светлым междубровием; видно было, что это лоб мужчины с большим потенциалом. Взгляни теперь на это фото – какой я высокий и большой; поговаривали, что у меня телосложение настоящего мужчины, что женщины любят таких, как я, – молчаливых, серьезных, крепких, представительных, с блестящим будущим и обладающих силой духа. Но, по правде говоря, в молодости меня не любила ни одна женщина, мне было трудно завязывать отношения; я пробовал три раза и не преуспел, в итоге мне помогла организация. Я это к тому говорю, что хотя в глазах других людей я выглядел как настоящий мачо, но когда я встретил Хуан Ии, мне было уже далеко за сорок, у меня была жена и дети, и женщины не представляли для меня тайны. Я имею в виду, что, несмотря на то что она, словно цветок, распустилась рядом и говорила странно, но соблазнительно, меня это не волновало и не ввергало в панику, я не обращал внимания.
Нужно сказать, что дорога до подразделения 701 прошла без приключений, проблема возникла, лишь когда мы спешили на поезд.
В то время поездов было не так много, как сейчас. К тому же наше подразделение находилось в захолустном городке, как говорят, размером "не больше пули". До того как наша организация перебралась сюда, здесь и вокзала-то не было, поезда с грохотом пролетали мимо и никогда тут не останавливались. Поезда – это тебе не машины, поезда заносчивы и не остановятся, лишь завидев человека. Тут, правда, надо смотреть, что за человек. Что касается нас, сотрудников подразделения 701, поезда всегда следовали туда, куда и мы; где не было путей, их прокладывали, где не было платформы, ее возводили. Таким образом, на этом клочке земли благодаря нашему появлению поезда послушно стали останавливаться. Но из Пекина был лишь один поезд в день, к тому же останавливался он на очень короткое время, всего на три минуты. Его время отправления было ровно в одиннадцать часов дня. Из-за того что Хуан Ии не хотела ехать со мной, переживала это очень эмоционально и постоянно чинила какие-то препятствия – то какие-то дела доделывала, с кем-то хотела повидаться, она так затянула время, что мы в одиннадцать только влетели на платформу. Еще раз подчеркну, поезд – это не автомобиль, который можно остановить по желанию. Поезд глуп, и, как я ни кричал, он все равно тупо ехал вперед и не остановился. Я смотрел, как медленно, вагон за вагоном, проплывает мимо состав, наполненный огромным количеством людей, а затем он покинул платформу. Я так разозлился, что готов был вытащить рельсы из железнодорожного полотна!
Если упустишь поезд, то в обычной ситуации мы поехали бы на следующем, то есть пришлось бы задержаться еще на один день. Ключевым был вопрос не времени, а безопасности, моей безопасности и тех тайн, которые были при мне. За мою безопасность отвечала одна цепочка, я не знаю, как именно, но знаю, что точно они то были рядом, то далеко, иногда они были повсюду. В каком-то смысле они знали о моем месторасположении лучше меня самого. Я еще не прибыл, а они уже знали, во сколько я приду, я и не собирался уходить, а они были в курсе, когда это случится. Однако у меня есть основания полагать, что в тот день в одиннадцать часов, когда поезд, на который я должен был сесть, отходил от платформы, они с чувством выполненного долга уже вернулись домой и забыли обо мне. От таких мыслей у меня невольно на душе заскребли кошки. Когда человек паникует, то волей-неволей совершает импульсивные поступки. Я сам нашел службу безопасности на вокзале, показал свое удостоверение и потребовал, чтобы они позвонили по одному телефонному номеру. Я и сам не совсем точно знал, чей это номер, но знал, что если возникнет какая-то непредвиденная ситуация, требующая срочного вмешательства, то нужно по нему позвонить. Не успел я и пары фраз сказать, чтобы полностью описать ситуацию, как собеседник на том конце провода отдал мне два приказа.
Во-первых, ждать там, где я сейчас нахожусь.
Во-вторых, сейчас нам организуют отъезд.
Через десять минут начальник вокзала появился передо мной.
Через полчаса он лично отвел нас в вагон первого класса экспресса со словами, что этот поезд специально для нас остановится на полминуты в нашем захолустном местечке. Я был поражен такой неожиданной честью и сразу подумал о том таинственном телефонном номере. Я действительно был не в курсе, что это за номер, и не знаю об этом и по сей день. Но чувствую и имею все основания считать, что это номер кого-то обладающего огромной властью. Может быть, кого-то из Чжуннаньхая, а может, откуда-нибудь из еще более засекреченного места.
Не стоит и говорить о том, что этот звонок не только избавил меня от возможного тревожного ожидания, но и позволил мне вполне насладиться комфортом и спокойствием путешествия. Я и раньше ездил в мягких вагонах, но всегда в толпе незнакомых людей, но вот как сейчас, в отдельном купе, – это было впервые. Здесь были только я и Хуан Ии. Создавалось ощущение, что это был филиал подразделения 701, где мы могли без всяких запретов обсуждать рабочие дела. Если бы захотели объясниться в любви, то это тоже было бы возможно, не надо было прятаться, поджав хвост. Это были особые условия, подтолкнувшие Хуан Ии в ее вольной манере излить мне свои чувства.
Она сказала:
– Вы вот так насильно перевели меня в вашу организацию. Это ведь не потому, что я вам понравилась и вы хотите, чтобы я испытывала к вам чувства?
Честно говоря, за эти несколько дней я уже привык к ее манере говорить все что вздумается, не считаясь с мнением окружающих, и к манере вести себя, больше не пугался, поэтому спокойно ответил:
– Кем ты меня считаешь? У моей дочери уже бойфренд есть!
– Даже если есть семья, человек все равно может испытывать чувства.
– Разве это не будет аморально?
– Это не аморально, а романтично! Разве у вас никогда в жизни не было романтики?
– В крайне трудные военные годы мы опирались на оптимистический дух революционного романтизма и одну за другой одерживали победы над трудностями и опасностями.
– В итоге освободили весь Китай, – подхватила она, – чтобы у нас, эмигрировавших за границу патриотично настроенных интеллигентов, была своя страна, свой дом.
– Да, – ответил я.
– Но у меня сейчас нет дома.
– Будет.
– Вы меня утешаете?
– Нет.
– Но я чувствую отчаяние.
– Почему?
– Потому что тот, кто мне нравится, не любит меня.
– И кто же вам нравится?
– Вы!
Вслед за этим она сказала, что в гостиницу ко мне она пришла потому, что в тот день после обеда она шла со спортплощадки и увидела в окне меня, и, хотя расстояние было далеким, ей глубоко запали в душу моя красота и серьезный вид.
– Я уверена, что вы тоже смотрели на меня.
– Нет, – соврал я, – я вас увидел впервые, когда вы пришли ко мне.
– О, и что вы почувствовали, когда увидели меня? Какое было первое впечатление?
– Вы немного отличаетесь от других.
– Не возникло никаких тайных желаний?
– Нет.
– Я вам не нравлюсь?
– Нет.
– Вы боитесь, что я вам понравлюсь?
– Возможно.
– Вы – трус! Зря только носите личину настоящего мужчины.
– Возможно.
– Но мне-то вы все-таки нравитесь. Возьмите меня за руку, пожалуйста!
Естественно, я ей отказал.
Но проблема была не в этом, а в том, о чем обычно молчат. Меня раз за разом поражало то, что такие слова легко и непринужденно, без смущения и раздумий, откровенно и без околичностей слетали с ее губ, словно это было что-то обычное, нормальная просьба. Раньше я только слышал, но теперь испытал на себе это головокружение и напряжение, как будто погружаешься в пучину. Я отчетливо понял, что она – ангел в обличии демона. Да, как бы там ни было, у нее была и ангельская сторона, она была необыкновенно красива, и в то же время ее интеллект, личность, положение также были выше и значительнее, чем у других людей. Такие женщины являются незаурядными, словно вышедшими из снов и иллюзий. Как бы ты ни искал их, не найдешь, на них можно натолкнуться лишь случайно. Однако я чувствовал, что в ней таится и дух нечистой силы, это была любвеобильная колдунья – обжигающая своей красотой, обворожительная, сумасшедшая, смелая, острая на язык, с необузданным нравом, эгоистичная и непосредственная, не признающая ни человеческих законов, ни велений неба, без стыда и совести. Незаурядная личность – колдунья – красавица – любвеобильная – умная – необузданная – тук-тук – тук-тук. По мере приближения поезда к подразделению 701 все сильнее становились мои опасения, ведь я привез не математика, который взламывает коды и шифры, а "ядовитую траву", подвергшуюся тлетворному влиянию западного буржуазного мышления.
12
Человек, которого я нашел, в каком-то смысле становился частью меня. Ее успехи в будущем будут частью моего успеха, ее плохое поведение тоже станет частью моего образа. Исходя из своей извечной осторожности и плюс к этому из опасений за нестандартные высказывания и действия Хуан Ии, я, вернувшись в подразделение, не стал расписывать начальнику ее волшебные таланты и различные предпосылки для успешного взлома кода. Например, я умолчал о том, что она была помощницей Неймана, жила в Москве, рассказал только в общих чертах, что она – математик, очень свободная по характеру, даже немного своенравная и, должно быть, подойдет для работы по дешифровке кодов.
В этом был мой замысел: не надо, чтобы у людей было много завышенных ожиданий, следует быть сдержаннее, вести себя тише, и тогда в случае положительных результатов проявится эффект неожиданности, будет ощущение удивительной победы.
Но сотрудники подразделения 701, казалось, не могли больше ждать. На следующий день после моего прибытия начальница Ло созвала всех посвященных на встречу со мной. Среди пришедших был заместитель начальницы и по совместительству глава отдела дешифровки Чэнь Эрху, начальник отдела математических вычислений Цзян, начальник аналитического отдела Цзинь и другие – в общем, все они были профессионалами. Собрание только называлось "встречей", на самом деле это была мобилизация. Мы не только прямо там принесли присягу, поставили свои подписи и вскрыли таинственный железный ящик (внутри находился шифровальный аппарат, разработанный Скинской, три монографии Скинской по теории чисел, а также черный кожаный чемоданчик со списками всех офицеров трех видов войск Гоминьдана и всех служащих отделов безопасности и полиции на местах), но и объявили о создании особой группы, главой которой назначили меня. В помощь мне выделили десять первоклассных специалистов по математическим расчетам и пять аналитиков. Начальники Цзян и Цзинь сами вызвались вступить в ряды особой группы, что я, естественно, горячо приветствовал. Я также пригласил и заместителя Чэня, но тот не хотел участвовать, а я не стал настаивать. Он в общих чертах рассказал мне обо всех сотрудниках своего отдела дешифровки, предложил мне встретиться с ними и познакомиться, и если мне кто-то понравится, то он его сразу же отпустит. Я согласился. И тут без спросу встряла Хуан Ии:
– А если нам понравитесь вы?
Чэнь холодно ответил:
– Как начальство решит.
Собрание продолжалось, но я явственно ощущал некоторую неприязнь Чэня к Хуан Ии. Я чувствовал, что проблема именно в ней, не следовало ей сразу же разговаривать в таком тоне, тем более с Чэнем, надо было быть скромнее и осторожнее, он ведь не только начальник, но и один из лучших мастеров дешифровки. По меньшей мере он был до ее приезда и будет после ее отъезда абсолютным авторитетом в области дешифрования нашего подразделения. Но в словаре Хуан Ии, скорее всего, не было слова "скромность". И в этом была ее проблема.
После собрания я собирался отвести Хуан Ии в отделы математических вычислений и дешифровки, а также в аналитический отдел, так сказать, для ознакомления. Но она выглядела слегка утомленной, ей не хотелось никуда идти, она лишь попросила меня прогуляться с ней во дворе. Мне пришлось бродить с ней повсюду, можно считать, что я показал ей обстановку. Я обнаружил, что, куда бы мы ни пришли, везде нас встречали любопытные взгляды. Нас рассматривали словно диковинку, как будто окружающие узнали какую-то тайну. У нее было прекрасное настроение, то туда посмотрит, то об этом спросит, увидит красивый цветок – сорвет, заметит маленькую птичку – побежит за ней. Так мы вышли за пределы строго охраняемой территории в жилой район и в итоге дошли до дворика отдела охраны. Посреди двора росла огромная магнолия, усыпанная еще не раскрывшимися бутонами белых цветов. Увидев эти бутоны и цветы, Хуан Ии взволнованно вскрикнула. Под деревом располагался цементный стол для пинг-понга, на котором в тот момент играли в китайские шахматы солдаты. При виде нас они все подняли головы и уставились на Хуан Ии. Начальник охраны Юань заметил, что ей понравилась магнолия, и приказал одному из солдат залезть на дерево и сорвать для нее один цветок. Солдат уже было собрался лезть вверх, но Хуан Ии остановила его. Глядя на эндшпиль на шахматной доске, она спросила, кто из них играет лучше всех. Все указали на секретаря Сяо Чжана. Хуан Ии произнесла, обращаясь к начальнику Юаню:
– Я не хочу получать награду, не заслужив ее. Давайте я сыграю партию с вашим лучшим игроком. Если он проиграет, тогда вы пошлете кого-нибудь сорвать цветок для меня, хорошо? А если проиграю я, то придется самой лезть.
Начальник, конечно же, согласился.
После этого Хуан Ии подошла к столу, высокомерно отложила в сторону ладью, коня и пушку, да еще и предложила Сяо Чжану ходить первому. Солдаты ошеломленно смотрели на нее, но больше всего их изумило то, что играла она быстро, так проворно переставляя на доске фигуры, что рябило в глазах, казалось, что она действует без раздумий, и в два счета обыграла Сяо Чжана. И только тогда один из солдат залез на дерево и сорвал для нее большой цветок магнолии.
С цветком в руках Хуан Ии вместе со мной радостно покинула отдел охраны, всю дорогу на нее смотрели: разглядывали и цветок, и девушку, напоминавшую цветок. На полдороге Хуан Ии увидела человека с пиалой в руках, остановилась и спросила, закончил ли я работу и могу ли с ней вместе поесть. Я посмотрел на нее – ну как в таком виде идти в столовую? Я предложил сначала отнести цветок домой и переодеться. Однако, когда она, переодевшись, вернулась и пришла в столовую, обжигающие взгляды устремились к ней. В чем дело? Оказалось, она надела свитер с очень глубоким вырезом, на ней не было пальто, на белой блузке две верхние пуговицы не были застегнуты, оголяя ее белоснежную кожу, и даже была немного видна ложбинка на груди. И губы она накрасила ярко-красной помадой. Я-то отправлял ее переодеться, думая, что она наденет что-нибудь попроще, поскромнее, кто же знал, что она… оденется, словно шпионка. Когда она появилась среди людей, все были ошарашены. Все взгляды были прикованы к ней и, естественно, ко мне. В них отчетливо читалось: кого ты привез?! И если большинство задавали этот вопрос лишь глазами, заместитель Чэнь позднее задал мне этот вопрос в лицо.
Я встретился с ним в его кабинете. Кроме кабинета, у заместителя Чэня была еще специальная комната для дешифровки – она примыкала к кабинету с южной стороны. Мы с Хуан Ии сначала пришли в кабинет, но, так как там никого не было, мы зашли в комнату дешифровки. Чэнь вышел, услышав стук, увидел Хуан Ии и, словно столкнувшись с демоном, захлопнул дверь и провел нас в кабинет. Я слышал, что он суеверен и никогда не позволяет женщинам входить в его комнату дешифровки. На самом деле у дешифровщиков есть множество труднообъяснимых примет, потому что в этой работе кроме необходимых знаний, опыта, мудрости и таланта требуется также удача, которая находится далеко за звездами. Удача – это что-то мистическое и чудесное, и, чтобы ухватить ее, нам тоже надо было поверить в мистику.
Войдя в кабинет, Чэнь сразу напрямую спросил меня:
– Вы пришли за сотрудниками?
Хуан Ии опередила меня:
– Можно и так сказать.
Заместителю Чэню совершенно явно не понравилось, что "шумный гость заглушает хозяина", с легкой антипатией он достал список имен и передал его ей:
– Здесь все сотрудники, смотрите сами, может выбрать в помощники кого угодно – одного или двух человек.
Хуан Ии полистала список и произнесла:
– Список ни о чем не говорит, тут одни имена.
– А что вам еще нужно? Может, вы хотите, чтобы я позвал всех сотрудников, чтобы вы их выбирали по одному?
– Не нужно.
Она подошла к столу Чэня и внимательно посмотрела на общую фотографию под стеклом:
– Здесь все ваши сотрудники?
– Почти.
Хуан Ии тщательно изучила фотографию, затем указала на пожилого человека в очках:
– Кто он? Дешифровщик?
– Этот человек вам не нужен.
Хуан Ии с любопытством спросила:
– Почему?
Заместитель Чэнь дал мне знак, чтобы я ответил. Я сказал, что этот товарищ сейчас плохо себя чувствует, поэтому не может нормально работать. На самом же деле у него была шизофрения, он сошел с ума.
Кто мог знать, что Хуан Ии сразу все поймет.
– Он что, сошел с ума?
Я спросил: