64
Украинский парламент походил на все, что угодно, только не на парламент. Скорее, это был балаган, базар, цирковое представление. Здесь произносились пустые нацистские речи, угрозы в адрес северного соседа, шли кулачные бои, оскорбления, процветала нецензурная брань. Надо признать, что ни один парламент в мире, не был настолько зомбирован, идейно закален, чтобы походить на гитлеровскую зондер команду, как две капли воды. Депутаты могли проголосовать за все, что угодно, даже за ликвидацию мухи, если она во время заседания жужжит над головами слуг народа.
Многим на этот раз приснилось, что каждый из них президент, поэтому на очередном заседании возник вопрос проголосовать еще раз. Трупчинов, как никогда, был спокоен: в Вашингтоне его назначили Председателем Верховной Рады и исполняющим обязанности президента страны. Поэтому он не упирался.
– Что молчите, вашу мать?
Долговязый Яйценюх, по прозвищу Яцек, вскочил и сказал:
– Наша хракция, хракция великой Юлии, которая сейчас отсутствует по причине…, она чичас у Германии делает новую прическу, строго-настрого приказала: избрать председателем Верховной Рады пузотрона Трупчинова.
– Правильно она сказала. Кто за то, чтобы избрать меня председателем парламента во второй раз, так как я сам себя избирал, поднимите руку.
Поднялось 218 рук.
– Не хватает восемь рук. Ребята, поработайте, чтоб хватило рук. Выломайте им руки и положите на стол. Можно коммунистам и регионалам.
Бандеровцы бросились в правую часть зала и начали лупить непокорных депутатов от компартии. Лидеру компартии Симоненко досталось больше всех: ему разбили нос, губу и надорвали ухо.
– Ладно, я отдаю четыре голоса за бандитов, – сдался Симоненко, вытирая окровавленное лице и морщась оттого, что ему разбили губу.
– Четыре голоса выбейте у регионалов, – посоветовал Трупчинов с высоты своего положения. – А, хотя, подождите, великие сыны украинского народа, верные наследники нашего дорогого батьки Степана Бандеры. – Четырнадцать голосов у регионалов, у них самая большая фракция в парламенте, аминь!
Депутат-регионал Чечетов принял стойку на изготовке. Он бы отбился от молокососов из партии Свобода, но приблизился известный боксер Клочка, председатель партии своего имени петухов и куриц.
– Ладно, сдаюсь, еще свернет своим кулачищем голову. Ребята, выделим четыре голоса фашистам. Это же члены хунты, захватившей власть. Только не кричите: хайль! Нам не простят наследники Ленина. Хотя Ленин отец Гитлера.
Трупчинов на радостях проглотил горькую пилюлю и тут же, в который раз, поставил один и тот же вопрос на голосование. Получилось 226. Все члены хунты встали из своих кресел, стали топать ногами и петь фашистские частушки, а Трупчинов начал петь псалмы. Депутат Ляшка – Букашка где-то достал флаг Евросоюза, дорисовал одну звездочку красным карандашом, ходил по рядам и предлагал трижды поцеловать флаг каждому депутату.
Депутат Бенедикт Тянивяму пытался откусить угол флага и положить себе в карман на память, но сломал зуб, зуб выплюнул и сказал: ну его на х…
Депутаты коммунисты решительно отказывались целовать полотнище, а Ляшка-Букашка наказывал непослушных. Он хватал за волосы, в том числе и женщин, подставлял колено и трижды заставлял целовать колено, да так энергично, что не выдерживали депутатские носы, и исходили кровью.
– Так вам бл. и, так вам и надо. А шо з вами робыть? Следующий раз буду подставлять голый зад вместо колена. И будете целовать.
– Пане Ляшко – Букашко, садитесь. Вы молодчина, придется подобрать вам должность.
– А шо? Я буду президентом. Давайте голосуйте за мою кандидатуру.
– Голосовать можно только за того, кого назначили в Вашингтоне. Это ксперимент. Ситувация такая, что надо усилить ситувацию. В нынешних условиях голова Верховной Рады должен быть и головой, и президентом. Поэтому я назначил сам себя президентом. В то время, как вы ходили с флагом Евросоюза для его целования по рядам, я сам себе сказал: как ни тяжела ты, шапка Мономаха, ой обшибся. Я сказал так: как ни тяжела ты, шапка Бандеры Степана, – подставляй голову, коль сама судьба держит эту шапку над твоей головой. Вы не будете возражать, пановы депутаты?
– Не-е-е, – заревел Яйценюх, размазывая сопли по лицу. – 226 голосов уже получил, чего тебе ишшо надо?
– А теперь изберем премьера. Яйценюх, да платком, платком вытри сопли, а не ладонью. У тебя лицо блестит, как у кота яйца. Так вот, дорогие друзья, я предлагаю назначить премьером Яйценюха по прозвищу Кролик. Он сопли уже вытер. Яйценюх будет хорошим премьером, а если нет, пойдет на саслык. Кто за? О, лес рук! Поздравляю тебя Яйценюх, наш человек. А теперь выступи с программной речью, как глава правительства.
Яйценюх давно составил программную речь, но ее не записывал, хотел блеснуть умом. Микрофон был уже основательно заплеван, но голос у него был звонкий, немного похожий на женский, да и сам он брызгал слюной, так что, в общем, все депутаты его хорошо слышали.
– Господа, пановы. Казна – пуста! Я хочу, чтобы эти слова слышали всякие там Бардаки, Мерхели, Олланды-Баланды и остальные наши друзья за океаном и до океана, как например, Канада, Турция, Китай, Окинава, окромя России, ибо Россия желает нам только зла. И услышав, что у нас карманы пусты, только обрадуется, а нам надо, чтоб человек опечалился и раскошелился. Это русские приютили нашего предателя Януковича у себя в свинарнике. И не просто так.
Янукович зашел в кабинет министров и в банк с четырьмя чумайданами, все выгреб, и убежал на атомной лодке. Шо будем робыть? Я только что получил сведения о заварушке в Крыму. Но… Крым…это…это не больше села, счас некогда заниматься Крымом. Где Чубаров, Джамилев! Вас, татар, триста тысяч. Какое задание вы получили от меня, когда я работал в Крыму? Вытеснить русских из Крыма. Почему вы это до сих пор не сделали? Срочно возвращайтесь в Крым и приступайте к работе. Вы же руководители меджлиса, не простые люди, так ведь? Так что, господа депутаты, не будем забивать себе голову каким-то там Крымом, расположенным за Аляской. А вот казной заняться надо. Я, к примеру, предлагаю ввести… режим экономии каждой физиономии. Каждая физиономия, чтобы включиться в режим экономии, общается с другой физиономией по мобильной связи. Задача оператора взять лишнюю гривну.
У нас сорок мульонов граждан, экономия сорок мульонов гривен. Далее, сократить управленческий аппарат. Мы до того развратили наш народ всякими заботами, что дальше некуда. Заболела, к примеру, старушка, так она идет к врачу, а не в аптеку, подскажите, пан дохтор, какое лекарство в аптеке взять, а то, я не знаю. Надо, к примеру, какой спор решить. Куда все бегут? В исполком. А сами не могут или не хотят потрудиться. Мы что для них, вернее мы кто для них – няньки? Ни фига, пущай разбираются сами. Я часто бываю в Израиле. Так там каждый выполняет свои обязанности и никаких командиров, никто не стоит над душой: делай, мол, так и так. Вот и государство процветает. У нас впервые в руководстве практически одни израильтяне, я думаю: мы поднимем страну на недосягаемую высоту и даже обгоним, и перегоним Израиль на душу населения. Ведь Трупчинов у нас вовсе не Трупчинов, а Трупчанксес Абрам. И среди депутатского корпуса много братьев по крови, одни регионалы – сплошь москали.
Далее. Дядя Сэм хочет завладеть Крымом. И не просто так, за спасибо. Мы получим огромные деньги.
Мульярды долларов. Значит надо принимать решение о выдворении Черноморского флота москалей. Крым – это наша земля. Наши люди там воевали, а москали, если участвовали в боях за Крым, то только примазывались, да из-за угла постреливали. Кто Крым отвоевал? Мазепа, вот кто. Надо, чтоб в учебниках это было представлено. Кто выиграл Бородинское сражение? Украинцы, конечно. Не надо стыдиться говорить об этом, и писать об этом, не надо стыдиться. Наши ученые, в основном галичане, не должны дремать. Пусть перья затачивают и строчат и строчат. В результате Бородинского сражения Крым отошел к Украине на вечные времена. Вы же хорошо знаете, товарищи депутаты. Эй, Ляшка, ты, что в мотне ковыряешься? Ни стыда, ни совести. Мы тут с Крымом воюем, а он, эх, ма! Все, я кончил.
65
Трупчинов сидел в кресле три дня и все издавал указы о назначении новых губернаторов областей и об освобождении старых, назначенных президентом Януковичем, который так позорно уступил им власть. Большинство из вновь назначенных губернаторов были ранее пастухами овец на Ивано-Франковщине и скотоводами на Львовщине. Они разбирались в том, что им предстоит делать, как свинья в апельсинах. Они громко кричали "Слава Украине" на майдане, научились орудовать битами и даже коктейлями Молотова. Кто-то из них часто охотился в предгорьях Карпат и был зачислен в снайперы на майдане, а теперь получил самую высокую должность главы администрации одной из западных областей.
Назначение районных глав администраций шло потоком, и Трупчинов не ставил свою подпись под каждым указом о назначении свинопасов главой администрации того или иного района. Этим занимались рядовые работники. Получилось два мешка таких указов с учетом и районных глав администраций, а в каждой области от десяти до пятнадцати районов.
Эта акция прошла успешно без сучка, без задоринки, как в 2004 году, когда такую же повальную замену руководителей производил посредственный пчеловод Украины, зять Америки, муж американки украинского происхождения, гражданин Америки Виктор Ющенко. Он подписывал все, что рекомендовала жена, а жена делала все, что приказывал Госдепартамент США. Это была первая успешная атака америкосов на украинские мозги. И сейчас эту миссию возложили на Нудельман и частично на Псаки Суки.
Трупчинов тут же отчитался перед Нудельман, заслужил похвалу и заверение, что в очередной приезд ему будет позволено поцеловать Нудельман в щеку. Наказ губернаторам был один – стараться, стараться и еще раз стараться… выявлять и нещадно бить по морде москалей и только потом сажать в сырые подвалы.
Губернаторы даже устроили соревнование. Губернатор Ивано-Франковска Крысенок взорвал все мосты, построенные своим предшественником Котом, губернатор Днепропетровщины Коломойша назначил десять тысяч долларов за голову одного сепаратиста, а губернатор Одарченко в Херсоне приступил к изучению великого труда Адольфа Гитлера "Майн Камф". Он был малограмотным майдановцем и читал по слогам. Но кое-что усвоил. В день празднования Дня Победы 9 мая выступил перед гражданами с речью. Ему сделали усы и челку под фюрера и пинжак под фюрера. Народу, правда было немного, но он взобрался на самую вершину у памятника Бандере, сооруженному в спешке, и начал так:
– Граждане вильной Украины! Сегодня у нас не день победы, а день траура. Коммунистический режим одержал временную победу над нашим дорогим, нашим любимым фюрером Адольфом Гитлером! Гитлер – наш освободитель. Он уничтожал партизан и евреев, и правильно делал, он освобождал Украину от русских варваров, которые нас, щирых украинцев, потом все равно поработили. Слава Адольфу Гитлеру, слава его верному помощнику, идейному вдохновителю, великому сыну украинского народа Степану Бандере! Слава Украине!
Из толпы вышла женщина с ребенком, она подошла, чтобы плюнуть неофашисту в лицо, но плевки уносил ветер.
– Иришка, плюнь этому психически больному почитателю Гитлера в лицо, может у тебя получится.
Девочка со всей силой выдавила из чистого неоскверненного рта слюну. Ветер унес слюну в лицо губернатору. Но губернатор не обращал внимание. Он продолжал плевать в народ бредовыми идеями фашизма.
Фашизм и нацизм – отдельные понятия. В данном конкретном случае фашизм подразумевался, как бандитизм. И это доказывал Правый сектор в Киеве.
После подписания последнего указа о назначение последнего губернатора Ужа из Львова губернатором Закарпатья, Трупчинов помчался на майдан к Ярушу. Майдан, как показалось президенту, который недавно назначил сам себя, совершенно опустел. Пахло гарью, мочой, фекалиями и прокисшей кашей.
– Яруш, где ты?
– Чего тебе, хорек? – вышел из засады дикобраз с бородой.
– Я президент Украины и Председатель Верховной Рады. Не смей так обращаться с великим революционером.
– Иди в п…. Я признаю только Яруша.
– А где он, голубчик, ну подскажи, будь другом.
– Позолоти ручку, – сказал бородач.
– Вот тебе сто долларов.
– Мало.
– А сколько тебе?
– Пятьсот минимум.
– Что для революции не сделаешь! – произнес Трупчинов, извлекая пять сотен из кармана.
– Мой президент Яруш выбирает себе внедорожник во дворце Януковича под Киевом. Бери такси и дуй. Не говори, шо я тебя туды направил. А то убью.
Минут сорок спустя, новый президент уже был на даче президента Януковича. Правый сектор там орудовал вовсю. Так как входные ворота были на запоре, и входную дверь Виктор Федорович не забыл закрыть на ключ, все было срезано болгаркой, окна выбиты железным ломом, и просвещенные аборигены вошли в покои, врубили свет и застыли от красоты, которую раньше никто из них никогда не видел.
– О-о-о-о! Надо все это разрушить, а вдруг вернется хозяин.
– Поджечь!
– Унести на Майдан.
– Я хочу ето блестящее зеркало подарить своей Ядвиге. Давай лом лопатку, сымай.
Первый же удар и зеркало в золоченой раме рассыпалось по блестящему полу из ценных пород дерева.
– Вот етот патрет. Голая девка, гы-гы-гы!
Прибежал запыхавшийся Яруш.
– Что вы делаете, свиньи? Брысь отсюда. Госпожа Нудельман, я их накажу. Дворец мы трогать не станем. Я только внедорожник национализирую, он мне необходим в войне с москалями.
– Моя все видит, все знает. Дворец оставить, пусть он принадлежит Украине, а Украина может подарить этот дворец Пейетт, нашему послу в Киеве.
"Гм, америкосы, все видят, все знают. Скоро в туалет начнут заглядывать. Если я стану президентом, я дам им от ворот поворот. Украина должна быть самостийна не только от москалей, но и от америкосов. Это Трупчинов с Яйценюхом продают Украину задаром. Им лишь бы должности сохранить. Но мы будем следить за их деятельностью. А указ верховной Рады о роспуске незаконных формирований придется отменить". Он тут же нажал на кнопку звонка. На проводе был Трупчинов.
– Эй, ты Труп! Заставь своих дебилов отменить решение Верховной Рады о роспуске незаконных формирований. Сегодня же.
– Ой, они обедают, а после обеда сон, как я их соберу?
– Если не можешь собрать, я пошлю свою гвардию, они пальнут один раз по безмозглым головам, а те, что сумеют уцелеть, будут принимать решение, понял? Или сам управишься?
– Сам, сам, я постараюсь управиться. Откажусь от обеда, хотя отказаться от обеда мне ни разу еще не приходилось, даже когда возглавлял…
– Не трепись, баптист. Иди, выполняй задание. В восемнадцать часов доложишь о выполнении поручения.
Трупчинов как мог, собрал внеочередное заседание Верховной Рады и огласил заявление.
– Некоторые силы, враждебные, пророссийские силы, подсунули нам идею разгона прогрессивной народной партии, простите, прогрессивного объединения под названием "Правый сектор". Призываю осудить это предложение, отменить постановление Верховной Рады, и пожелать командующему Правым сектором Ярушу исполнять свои обязанности. Он и его армия будут защищать интересы украинцев на всех фронтах.
– Так это же ты, Трупчинов, и предложил разоружить всякие формирования, – сказал председатель компартии Симоненко.
– Я? Не может такого быть. А если что-то подобное и говорил, то я не имел в виду нашего друга Яруша. А, в общем, не стоит вспоминать старые басни. У меня приказ нашей матушки Нудельман и принцессы красавицы Эштон. Кто "за", прошу голосовать.
Набралось 228 голосов. Решение принято. Теперь Трупчинов мог спокойно ходить по залам Верховной Рады и возвращаться домой на ночь, не чувствуя за собой хвоста с заряженным пистолетом.
Он облегченно вздохнул и позвонил Ярушу.
– Дорогой кум, твое задание выполнено на сто процентов. Мои Яйценюхи проголосовали единогласно. Я им обещал ресторан. Нужно пять тышш долларов, одолжи, а?
66
Трупчинова поразила весть о смерти 93-летней тетки президента США Бардака Сильвии Огамы. Он читал псалмы с дрожью в голосе и долго не мог прийти в себя. А когда пришел в себя, вспомнил, что он не одет, как полагается баптисту. Благо, он тут же стал исправлять свое упущение. Одевшись в черную сутану, повесив тяжелый медный крест на шею и набросив колпачок на лысину, сфотографировался и, сочинив длинное соболезнование, послал президенту США. "Целую в пятки вашу дорогую тетку, преклоняюсь перед вами, великий человек мира и всея Украины, которую вы взялись ослобонить от ига москалей. Да будет земля пухом вам и вашей тетушке Сильвии Огаме и да снится ей наша революция, на которую вы выделили из своего кармана пять мульярдов долларов. Умоляю вас, великий Бардак, пришлите мине фитографию тетушки Сильвии, которая будет висеть в моем президентском кабинете до скончания века. Я размножу эту фитографию на принтере, подарю от вашего имени экземпляр Яйценюху, премьер-министру, другу вашей разведки Наливайразливайченко, Вавакову и будущему президенту Вальцманенко, которого вы изволили избрать, вернее, назначить и избрать украинскому народу на благо Америке. Он, Вальцманенко, так рад этому великому для него и для всей Европы событию, что руки у него дрожат и ноги подкашиваются. И не спит ночами. Я все прошу его съездить в Донецк разобраться с сепаратистами, перестрелять до единого, ежели таковые имеются, а он отвечает: там никого нема. А я ить уже послал туда войска для наведения порядка. Не хватает только американского оружия. Вы пока не можете пойти на этот справедливый шаг, будучи опечалены смертью тетушки Сильвии, да будет земля вам пухом, то бишь вашей дорогой тетушке Сильвии. Пребывающий в трауре и. о. президента свободной лояльной вам страны Украины – Трупчинов".
Не снимая сутаны все это время, Трупчинов долго молился, читал нараспев те же псалмы, что и до облачения в сутану и не отвечал на звонки. Пение сливалось в дребезжащий звук, все мухи переполошились и забились, спасая свою шкуру, в щели до скончания века. Яйценюх после третьей попытки выйти на связь, перепугался и никому ничего не сказав, покинул свое любимое место – Совет министров свободной Украины и посеменил на Банковую. Здесь недавно восседал Янукович и казалось, что там будет сидеть вечно, но время так быстро бежит, ситуация меняется и теперь Яйценюх шел навестить своего друга, который может встретить его скупой улыбкой, глубоко посаженными глазами и суровым взглядом.
Три секретаря стояли у двери, но Яйценюх так вылупил глаза, что все трое разбежались, а один в качестве защиты пытался надеть кресло на голову. Яйценюх не успел даже закрыть за собой дверь, как перед его глазами предстал великий Трупчинов в черном одеянии с крестом на шее, а второй крест держал в руках, пытаясь приложить к губам Сильвии, изображенной на фотографии с немного выдвинутым кадыком.
– Господи помилуй, господи помилуй и благослови! – запел он и дал Яйценюху поцеловать крест.
Яйценюх тоже стал на колени, приблизив свои отвисшие губы к левому уху пастора, и шепнул:
– Твоя первая жена померла? Как ее звали?