- Да, с этим можно согласиться, - медленно ответил я. - Хотя я до сих пор не понимаю своей роли во всем этом.
Лариса обвила руки вокруг моей шеи, всем своим видом выражая довольство.
- Делать меня счастливой - разве этого недостаточно? - Но видя, что я продолжаю смотреть на нее вопросительно, она шутливо насупилась. - Нет? Ладно, - на самом деле Малкольму был нужен человек, умеющий создавать психологические портреты. Мы составили список кандидатов, и ты с твоим профессиональным опытом занял первое место в этом списке. А затем, - она прервалась, чтобы поцеловать меня, - затем, когда я увидела ту твою фотографию…
Когда она в следующий раз оторвалась от моих губ, я спросил:
- Но зачем вам психологические портреты?
- У нас очень разные противники, - прошептала она в ответ. - Их реакции зачастую совершенно непредсказуемы. Например, американцы, с этим их дурацким налетом на Афганистан. У них же были подозрения, что запись с Хальдуном - фальшивка. Мы даже сделали им несколько явных намеков. Но они пошли напролом. Малкольм хочет, чтобы ты попробовал прогнозировать подобные вещи. И, конечно, иногда выполнять работенку, вроде той, что сегодня, в туннеле…
Лариса резко оборвала речь, когда корабль вдруг резко тряхнуло - толчок, не похожий на все, что я пережил за время, проведенное на борту. Я потянулся к подсвеченной прозрачной приборной панели в корпусе рядом с кроватью и обнаружил снаружи слабое, тусклое свечение: очевидно, мы снова поднялись в стратосферу. И тут на фоне туманных сгустков и космической тьмы я увидел множество светящихся объектов, несущихся в нашу сторону. Большинство, пролетая мимо, оказывались довольно небольшими; но размеры других по мере их приближения вызывали тревогу.
Небо снова озарилось вспышкой, и корабль вновь содрогнулся, сбросив меня с постели. Поднявшись на ноги, я увидел, что Лариса уже наполовину одета в комбинезон и держит руку возле горла, активируя хирургически вживленный коммуникатор, связывающий ее с Малкольмом.
- Да, братик, милый, - произнесла она с видом скорее раздраженным, чем обеспокоенным неожиданной угрозой. - Конечно, я их вижу, их было бы трудно не увидеть. Мы с Гидеоном идем в орудийную башню. Скажи Жюльену, чтобы он переключил все мощности на внешние поля, все, что найдутся, - сам знаешь, как непредсказуема вся эта хрень.
Я принялся торопливо одеваться.
- Что происходит? - спросил я, пытаясь разделить ее хладнокровие.
- Наши поклонники из Министерства обороны, - проворчала она, осматриваясь. - Должно быть, кто-то из их пилотов углядел наш корабль в Афганистане. Похоже, по такому случаю они решили вытащить на свет божий все свои игрушки: АИ, ЛЗАР, ПУРД - вижу даже один ЛКБ.
- Лариса, - попросил я, застегивая свой комбинезон, - загадочные аббревиатуры мне покоя не прибавят.
Даже оказавшись под ударом (казалось, опасность лишь вдохновляла ее), Лариса оставалась игриво-уклончивой.
- Не прибавят, нет, но выучить их вам, доктор, все же придется, - сказала она, быстро поцеловав меня. - Поверьте, вас ждет экзамен. - Она принялась указывать на проносящиеся в небе объекты. - Легкие атмосферные ракеты, они же ЛАР - это те, что поменьше. Потом перехватчики увеличенного радиуса действия, или ПУРД, атмосферные истребители…
- АИ, - сказал я, глядя на фантастический вид за иллюминатором.
- И самая зловредная дрянь, - она указала на что-то вроде спутника или платформы вдалеке, - вон тот ЛКБ - лазер космического базирования. Все это часть ОСПРО - объединенной системы противоракетной обороны, направленной против баллистических ракет, ну ты слышал все эти глупости про "Звездные войны".
Она схватила меня за руку, и мы устремились в коридор.
- Какова их точность? - спросил я.
- Об их меткости беспокоиться нечего, - откликнулась Лариса, направляясь к лестнице, ведущей в артиллерийский пост, где находился гигантский рейлган. - Парням из ОСПРО еще ни разу не удавалось попасть во что-нибудь преднамеренно. Но они палят в белый свет как в копейку всей огневой мощью. Получается вроде перестрелки шариками из жеваной бумаги, вот только даже единственное случайное попадание может стать фатальным.
Мы добрались до лестницы и полезли наверх.
- Напоминает стрельбу по тарелочкам, - со смехом сказала Лариса, когда мы вошли в орудийную башню. Эли Куперман уже ждал нас там. - Не беспокойся, вся их армада управляется автоматикой, так что никого ты не убьешь.
Она забралась на сиденье рейлгана и напоследок улыбнулась мне той отстраненной улыбкой, что сбила меня с пути истинного всего несколькими часами ранее.
А теперь я понял, что улыбаюсь ей в ответ.
Глава 21
Лариса управляла огнем рейлгана, отбивая шедшие со всех направлений атаки вражеских истребителей, средних и крупных (чтобы отразить те, что поменьше, хватало магнитных полей корабля). Стратосфера озарилась огненными вспышками взрывов и беспорядочным, но от этого не менее опасным огнем лазера космического базирования. Моя же роль в сражении заключалась в том, чтобы помочь Эли определить, какой из радаров сообщает противнику информацию о нашем местонахождении.
С самого начала было ясно, что преодолеть защиту, сделанную по технологии "стелс", смогут лишь немногие, самые совершенные радары. Сложная и уникальная комбинация волн, отражаемых и поглощаемых поверхностью нашего корабля, тщательно фиксировалась и, после соответствующих вычислений, могла выдать нас. (Американцы, вероятно, уже определили эту нашу "цифровую подпись", когда засекли корабль в Афганистане.) Управляясь с комплексом аппаратуры орудийной башни, Эли действовал спокойно, но энергично и споро, даже весело, что было, как я уже понял, обычной манерой поведения членов команды. Вскоре данных было достаточно, чтобы определить врага - радар на некой далекой британской базе. Версию Эли подтвердил Леон Тарбелл, который был занят перехватом и расшифровкой переговоров между американскими и английскими ВВС.
Нам нужно знать содержание переговоров, объяснил Эли, потому что теперь, когда наш корабль выследили, следует отступить из стратосферы вниз, где нас могут встретить более традиционные, но не менее опасные воздушные силы. Если мы узнаем, что это будут за силы, то с такими данными полковник Слейтон сможет запрограммировать бортовые компьютеры на маневр уклонения с нужной скоростью. Эли, похоже, был абсолютно уверен в успехе, и пока мы обсуждали тактику воздушного боя с самолетами, ведомыми человеком и с беспилотными устройствами, я невольно заразился его воодушевлением бывалого пирата.
Удивительно, но это мое воодушевление лишь возросло после того, как отключилась бортовая система оповещения, что было признаком потери высоты. Следовательно, мы должны были приготовиться к новому и, может, более жестокому сражению. Теперь нашим врагом была не какая-то там противоракетная система, которая с самого начала так и напрашивалась на обман, а военные истребители, полные решимости сбить нас. Стычки такого рода происходили, конечно, уже не раз, что подтверждали данные радиоперехвата последних нескольких месяцев, согласно которым корабль Малкольма стал чем-то вроде мифа среди летчиков и моряков нескольких стран. Учитывая мощь вооружения воздушных флотов стран вроде Англии и США, учитывая высочайший уровень подготовки пилотов, управляющих самолетами и лично, и, как в случае с американским рейдом в Афганистан, дистанционно, с безопасного удаления, с собственных кораблей и военных баз… Порой мы были близки к тому, чтобы искать спасения в бегстве.
Так вышло и на этот раз. Едва мы снизились до облаков над Северным морем недалеко от 59-й параллели, как нам тут же преградили путь истребители королевских ВВС. На фоне заходящего солнца самолеты казались темными угловатыми силуэтами, что придавало им весьма устрашающий вид. Обернувшись к Ларисе, я увидел, что она смотрит на них с оценивающим видом, кивая и дерзко улыбаясь. Но в ее глазах я уловил и некоторую озабоченность.
- Гидеон, - обратилась она ко мне, - будь добр, разузнай, что происходит там, впереди. - Она взялась за рычаги управления пушки, но стрелять не стала. - Брату не нравится использовать смертельное оружие в ситуациях вроде этой, но если в этих штуках и вправду нет пилотов, то я собираюсь доставить себе маленькое удовольствие…
Бегом спустившись с лестницы и промчавшись по коридору, я оказался в центральном посту корабля, где были Малкольм и полковник Слейтона. Слейтон спокойно, но быстро вводил информацию в один из управляющих терминалов.
- Это новейшие "ультра-стелс" Объединенных наступательных сил, - сказал он. - Штурмовики "первого дня войны", чрезвычайно низкая уязвимость, вооружены ракетами класса AIM-10 "Предатор", которые могут нести биологические, ядерные или обычные боеголовки.
- Пилотируются людьми? - спросил Малкольм.
- Боюсь, что да. Они еще не придумали систему дистанционного управления этой моделью. - Слейтон повернулся и посмотрел на Трессальяна очень серьезно. - Похоже, из этой переделки нам не выбраться, не открыв ответного огня.
Я отметил, что Малкольм, все это время пребывавший в лихорадочном волнении, оказался глубоко поражен этим известием, но прежде, чем он смог ответить, по громкой связи раздался голос Тарбелла:
- Они обращаются к нам! - объявил он, и из динамиков послышался голос одного из пилотов: "Неопознанная воздушная цель! Вы нарушили воздушные границы Англии. Следуйте в нашем сопровождении к ближайшему аэродрому, или будет открыт огонь!"
Коснувшись клавиатуры лежащего перед ним пульта управления, Малкольм едко среагировал:
- Воздушные силы Англии? Но мы-то в воздушном пространстве Шотландской Республики. Следовательно, вы не уполномочены требовать от нас ответа. - Он повернулся к Слейтону. - Мы можем удрать от них?
Слейтон пожал плечами.
- До сих пор мы следовали этой тактике. Удрать-то мы сможем, но теперь им известна наша "подпись" и они последуют за нами, куда бы мы ни направились. Если мы решим появиться на острове, одной эскадрильей дело не обойдется. Можно уйти под воду, но это снизит скорость - не слишком, но достаточно, чтобы попасть под удар "Предатора". К тому же вряд ли открытое море остановит их от применения ядерного оружия. Единственный выход, который я вижу, - подняться обратно в стратосферу, но… Я прервал возникшую паузу.
- Но - что?
Малкольм, лицо которого становилось все бледнее, нервно хрустнул костяшками пальцев.
- Полковник Слейтон пытается быть тактичным, Гидеон. Суть в том, что этот наш рейд на редкость затянулся, и вы, наверно, заметили, что кое-какие обстоятельства приобрели неотложный характер. Я имею в виду свое возвращение на остров для медицинских процедур.
На лбу его, как и в прошлый раз, выступили капельки пота, предвестники нового приступа. Теперь, когда я знал о том, как возник его загадочный недуг, я сочувствовал ему куда горячей, чем в начале нашего знакомства. Во мне росло уважение к его стоицизму.
- Надо сказать, это вызывает раздражение, - вот как Малкольм прокомментировал ситуацию. - Ладно, тогда, полковник, раз уж мы должны… - Он на миг прервал речь и прислушался, затем приложил руку к кнопке вживленного коммуникатора. - Ты уверена? - спросил он у сестры. Затем он вытянул шею, вглядываясь в пространство за прозрачной обшивкой корпуса. - Далеко это? Я не вижу… нет, погоди, вот же они!
Мы со Слейтоном проследили за его взглядом, и увидели, что с тыла к нам приближается еще одна эскадрилья. Самолеты с виду были куда более обычны, чем британские "ультра-стелс" и были не так быстры. Мы поняли, что это старые модели. И все же они бесстрашно мчались сюда, чтобы противостоять великолепным силам наших преследователей. Когда они приблизились, я смог рассмотреть широкие андреевские кресты, нарисованные на их фюзеляжах.
- Наши друзья из шотландских республиканских ВВС, доктор Вулф, - пояснил Слейтон, отвечая моему изумленному взгляду.
Одним из итогов перекраивания национальных границ Британии, английского национального переопределения, последовавшего за разногласиями по вопросу переписки Черчилля - Принципа, возложившей вину за Первую мировую войну на британских политиков, стало решение парламента Шотландии официально провозгласить национальную независимость. Мир не знал, что косвенную ответственность за это историческое решение несла команда Малкольма, подсунувшая фальшивку. К тому же Малкольм, продав контрольный пакет акций "Трессальян Корпорейшн" и потратив часть суммы на тайное приобретение у Шотландии крохотных Гебридских островов, смог полностью посвятить себя кампании по дезинформации. Вырученные суммы была весьма существенны и позволили Эдинбургу оказать серьезное вооруженное сопротивление попыткам Англии вновь подчинить себе северного соседа. Даже годы спустя Малкольм продолжал щедро вкладывать средства в то, что Лондон продолжал упорно именовать "шотландским мятежом", а весь мир "шотландской войной за независимость". Практические результаты этой щедрости мы теперь видели вокруг.
- Они и вправду атакуют англичан? - спросил я. - Непохоже, чтобы у них были шансы на победу.
- Атаки не будет, - сказал Слейтон. - Они летают на устаревших "харриерах", вооруженных неэффективными ракетами "спарроу". Но сейчас главное не это, а то, что они задержат английские самолеты, а мы тем временем погрузимся поглубже.
Так и вышло: в считаные мгновения наш корабль был снова под водой. Мы быстро пересекли залив Пентленд и устремились на запад, в сторону Атлантики, а затем на юго-запад. Проплывая на небольших глубинах, мы видели, как неспокоен океан над нами. Когда мы вновь поднялись наверх, волны бушевали с такой силой, что я порадовался тому, что мы не плывем, а летим над ними на высоте футов в пятьдесят.
Уже через несколько минут на горизонте показался пункт нашего назначения: посреди океана виднелись семь крохотных клочков суши. Когда мы приблизились, я смог разглядеть их живописные отвесные скалы, потайные гроты и обдуваемые всеми ветрами зеленые равнины.
- Ну, Гидеон, - произнес Малкольм (радость, что наше путешествие близится к концу, смягчила его муки), - приветствую вас здесь. Здесь, на Островах На Краю Света…
Глава 22
Острова На Краю Света - так с незапамятных времен прозвали этот небольшой архипелаг, официально именующийся Сент-Кильда. Большую часть года его надежно охраняли океанские волны, которые в этом месте столь яростны, что корабли не рискуют приближаться к его берегам; потому-то Сент-Кильда стала для Малкольма и его команды идеальным укрытием. С 1930 года остров был необитаем, если не считать морских птиц - бакланов, чаек-моевок, альбатросов и так далее; они водились здесь в большом изобилии и разнообразии, а стаи их были так огромны и густы, что их появление изменяло цвет ландшафта. Но случайного путника более всего поражала царившая здесь плотная, почти осязаемая атмосфера тайны: иссеченные морем скалы и остатки древнего вулкана были свидетелями прошлого, полного темных загадок и опасных авантюр. Пусть это рассуждение страдает излишним романтизмом, но когда мы приземлялись на одном из этих островов, я был всецело во власти романтических настроений.
На главном острове архипелага, носившем имя Хирта, близ обветшалых руин маленькой деревеньки, возраст которой насчитывал несколько столетий, Малкольм устроил базу для своих операций. Строения были умнейшим образом спроектированы так, что походили на окружавшие их древние каменные развалины, но технологии, что применялись при строительстве этих зданий, не имели с прошлым ничего общего.
Системы обеспечения и обслуживания были полностью автоматизированы, так что не требовали присутствия человека; можно было не появляться на острове неделями или даже месяцами. Что до интерьеров, то они повторяли стилевые контрасты помещений корабля: функциональный минимализм лабораторий и постов управления контрастировал со старинной роскошью кают и гостиных. В здании, имитировавшем церковь, в действительности размещался проектор озонового оружия; последний, кроме всего прочего, использовался для поддержания стабильности погодных условий на островах, так как климат северной Атлантики временами показывал свой нрав.
Лариса и полковник Слейтон помогали Малкольму: ему был необходим режим для восстановления сил, а нужными лечебными процедурами и медикаментозной терапией он занялся сам, так как питал понятную неприязнь к докторам. Мне же тем временем показали комнату, из которой открывался замечательный вид на мрачную пещеру среди скал и волнующееся за ней море.
Следующие две недели Малкольм в одиночестве восстанавливал свои силы, а затем шел работать в лаборатории - это была его святая святых; я же проводил время с остальными, исследуя острова, изучая разрабатываемые группой технологии, обдумывая последствия наших недавних эскапад. Это было бурное время, и по его прошествии я вдруг понял, что мои слова и действия ничем не напоминают слова и дела доктора Гидеона Вулфа, жителя Манхэттена, профессора университета Джона Джея, достойного американского гражданина и уважаемого члена общества, - теперь я был больше похож на человека, который, как и другие, отказался от гражданства своей страны и стал человеком без родины. В миг, когда в тюрьме Бель-Айл я ступил на борт корабля Малкольма, я поставил себя вне закона - в лучшем смысле этого слова, убеждал я себя; но вряд ли эти тонкости имели бы значение для властей, попадись я им в руки. И я с головой погрузился в новую жизнь: днем обсуждал проекты новых мистификаций, изучал новые технологии и новые виды оружия; ночью же все более страстно пленялся очарованием Ларисы.
Сейчас все это кажется сном, в который я бы с радостью вернулся, если бы мог забыть пробудивший меня ужас.
Возбужденный эмоционально и умственно, я не смог распознать некие признаки, предвещавшие этот грядущий ужас. Первый из этих признаков все еще живет в моей памяти.
Однажды вечером, когда солнце ярко освещало поверхность пещеры за освинцованным эркером моей комнаты, - в то время года на Сент-Кильде становилось темно лишь на три часа, - я случайно наткнулся на пиджак, который был на мне во время побега из тюрьмы, и обнаружил в его кармане доставшийся мне от миссис Прайс компьютерный диск. Первая же мысль, пришедшая мне в голову при виде этого диска, была о Максе. Он припомнился мне не таким, каким я видел его в последний раз, - большую часть его головы тогда снесла пуля ЦРУшного снайпера, - но живым, всегда исполненным добродушных шуток и смеха. Затем я вспомнил об информации на диске - обо всей информации. Я был так сосредоточен на обстоятельствах смерти президента Форрестер, что совсем позабыл о том, что Макс подобрал ключ и расшифровал вторую серию изображений, старую съемку нацистского концлагеря и внедренный туда цифровыми методами неопознаваемый силуэт.
Я вставил диск в компьютерный терминал, встроенный в грубый письменный стол возле эркера, загрузил те самые кадры и пересмотрел их снова.
- Что-то любопытное?
От голоса стремительно вошедшей в незапертую дверь Ларисы я чуть вздрогнул и издал тихий, довольный стон, когда она бросилась мне на колени. Быстро поцеловав меня, она вперила свои темные глаза в монитор.
- Что это за чертовщина? Набиваешь руку на пересмотре истории?
- Хочешь сказать, что тебе это незнакомо? - удивленно спросил я.
Лариса покачала головой.
- Нет, и что бы это ни было, законченным оно не выглядит.