Силанпа посмотрел на часы: шесть вечера. Сеньор Гальярин не уходит с работы раньше половины восьмого, но лучше подстраховаться. Проверив, лежит ли в бардачке книга Сьорана, одолженная им у своего друга, философа Табо Чирольи, Силанпа помчался к клинике.
Ровно в семь тридцать Гальярин вырулил со стоянки на своем "БМВ", доехал до перекрестка Сотой с Девятнадцатой, где, как обычно, остановился у светофора, и к нему в машину подсела его внебрачная связь. Затем по Сотой выехал на загородное шоссе и покатил в направлении Эстадеро-дель-Норте.
Силанпа осмотрел свой "никкормат" и еще раз сверился со схемой расположения номеров мотеля. Гальярин неизменно снимал только те, что выходили окнами во внутренний двор и были оборудованы сауной и мини-баром. Силанпа нащупал в кармане отмычку и закурил. Впереди, в нескольких метрах от него, светились красные габаритные огни "БМВ".
Подъехав к мотелю, Силанпа закутал муньеку в пончо и пересадил ее на пассажирское сиденье рядом с собой так, будто она опустила голову ему на плечо. Дважды просигналив у ворот, он шепнул на ухо муньеке:
- Добро пожаловать в храм Мальпиги! - и ему померещилось, что та улыбнулась.
Молодой охранник поспешно распахнул ворота и жестом дал понять, чтобы Силанпа следовал в направлении, указанном стрелками. Тот повернул налево, где располагались комнаты с окнами во внутренний двор, и по дороге увидел, что знакомый "БМВ" припаркован возле двери с номером семь.
Силанпа вылез из машины с муньекой на руках и по ступенькам крыльца поднялся в свободный номер, не отрывая глаз от того места в крытом переходе, где ему предстояло действовать. В номере он первым делом оценивающе осмотрел себя в зеркале, проверил экипировку, а затем удобно устроился в кресле с прихваченной из машины книгой - брать их следовало тепленькими, а значит, надо переждать несколько минут.
- Жди меня здесь! - наказал Силанпа муньеке, сажая ее перед телевизором. Перед уходом заскочил в туалет по малой нужде и бросил в унитаз окурок. Остановился у комнаты номер семь и почувствовал, как противно дрожат коленки. Услышав доносящиеся из-за двери стоны, сказал себе: "Вот теперь самое время!", приготовил "никкормат", распахнул дверь и закричал, стреляя ослепительными фотовспышками:
- Полиция, всем оставаться на местах!
Гальярин упирался лицом в подушку. На нем был розовый кружевной бюстгальтер, руки привязаны к спинке кровати нейлоновыми чулками, ноги обуты в женские туфли серебристого цвета с высокими каблуками. Сзади к нему пристроился негр Сольтан - заведующий уборщиками в клинике, - в черной майке до пупка с белым изображением скелета.
- Оставайтесь на местах и улыбайтесь в объектив! - прокричал Силанпа, не переставая стрелять вспышкой.
Негр-содомит оторвался от Гальярина и в мгновение ока очутился перед Силанпой, потрясая своим черным членом.
- Спокойно! Полиция…
Силанпа, не успев договорить, покатился по полу от чудовищного удара. Кулак у эфиопа оказался тяжелый.
- Сольтан, идиот, какого хрена! Оставь его, ты только хуже сделаешь! - Гальярин, подергавшись, высвободился из своих пут.
Оглушенный Силанпа с трудом поднялся на ноги. Негр отступил, не сводя с него глаз, полных ненависти и обиды от пережитого унижения.
- Мотель окружен полицией! - соврал Силанпа, стараясь казаться разозленным. - Проводится плановая облава, так что не рыпайтесь и ждите, когда придет капитан!
- Сольтан, в уборную! Я сам поговорю с кабальеро!
Негр скрылся за дверью ванной комнаты.
- Молодой человек, я вас не знаю, но догадываюсь, чем вы занимаетесь! У меня вызывает сомнения ваша принадлежность к полиции; скорее всего вы один из тех детективов, которые выслеживают неверных супругов. Я угадал?
Силанпа промолчал и осторожно потрогал пальцами ушибленную скулу, стараясь не смотреть на голого, потного мужчину.
- Уверен, что вас наняла моя жена, поэтому поговорим без обиняков: сколько?
- Что "сколько"?
- Не будем строить из себя идиотов! Сколько вам заплатила моя жена?
- Это профессиональная тайна!
- Дерьмо это, а не профессиональная тайна! Сколько вы хотите за фотопленку? Называйте любую сумму! Как насчет двухсот тысяч песо?
Именно столько получил Силанпа от сеньоры Гальярин и уже потратил всю сумму на ремонт электросистемы своего "Рено-6".
- За такие деньги я и ухо не почешу, доктор! Кроме того, вы предлагаете мне незаконную сделку.
- А вторгаться в чужую жизнь, по-вашему, законно?
На миг Силанпа почувствовал укор совести, но тут же взял себя в руки.
- Вы изменяете своей жене, доктор, так что нечего читать мне проповеди! За то, что вы проделываете здесь вместе с этим черномазым, предусмотрено наказание даже Библией!
Он снова потрогал больное место, повернулся и направился к двери.
- Постойте! - окликнул его Гальярин. - На полмиллиона согласны?
Силанпа удивленно обернулся и этим выдал себя.
- Идите сюда, я выпишу вам чек!
Гальярин закутался в простыню, наклонился над своим пиджаком и достал из внутреннего кармана авторучку.
- Вот, держите. Давайте пленку!
Силанпа взял чек и отдал кассету с пленкой. Затем повернулся и вновь пошел к двери, мысленно обещая никогда больше не заниматься подобными делами. Он всегда с волнующим интересом вникал в подробности чужой личной жизни, но на этот раз твердо сказал себе: "Я ведь журналист, черт побери! На кой хрен мне такие передряги?"
3
Меня зовут Аристофанес Мойя. При росте в метр восемьдесят я вешу сто двадцать четыре кило. Возможно, кто-то из вас уже знает меня, учитывая мое скромное и требующее большого самопожертвования положение человека, так сказать, государственного - кхем-м! - посвятившего себя служению обществу. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать наши служебные обязанности, мы хотим поговорить о причинах, по которым собрались в этих стенах, объединились в эту почтенную ассоциацию.
Есть или не есть - вот в чем вопрос! Лично мне стало ясно, что дело серьезное, когда в один прекрасный день я не только позавтракал, пообедал и поужинал, как все нормальные люди, но и - прошу прощения у присутствующих сеньор - на свою жопу умял семнадцать шоколадок "джет", четырнадцать пакетиков чипсов "читос" и одиннадцать пирожных "чокоррамо". И это только, что называется, на десерт, поскольку в тот день мною был установлен и второй рекорд, так сказать, по солененькому: девять пирожков с мясом, шесть кукурузных блинчиков с острым соусом и четыре чизбургера, каждый с порцией картошки-фри, кетчупа и горчицы. Все это, вкупе с положенным по канонам католической церкви обильным трехразовым питанием, в сумме составило больше девяти тысяч калорий - тройное количество того, что необходимо для обеспечения жизнедеятельности мужчины среднего телосложения. Я не могу похвастаться образованностью, однако не считаю себя человеком невежественным, так как смотрю телевизор, слушаю радио, ежедневно прочитываю газету - главным образом спортивный раздел, но не пропускаю и политики, преступности, светских мероприятий. Каждый месяц, по совету моей сеньоры супруги, покупаю очередной номер "Избранного Ридерз Дайджест", и что бы она ни говорила, лишь бы посмеяться над вашим покорным слугой, читаю в нем разные статьи, а не только страницу с юмором. С помощью "Избранного" я впервые осознал, что со мной не все в порядке - а именно, прочитав публикацию под заголовком "Я - желудок Хуана". В двух словах, из этой статьи я понял, что желудок - это одно, а помойное ведро - совсем другое. И тут, с вашего позволения, я опять прибегну к гиперболе: моя супруга, будучи женщиной святой, а на кухне, с поварешкой в руке, способна горы свернуть, не упускает случая сказать мне: "Посмотрите-ка, Аристофанес, супчику совсем немножко осталось. Доешьте, пожалуйста, чтоб зря не выливать!" Или: "Докушайте, пожалуйста, остатки соуса, я добавлю в него риса и вам разогрею, хорошо?" И каждый день повторяется то же самое. А для меня тарелка с едой так же неодолимо притягательна, как для младенца грудь матери. И конечно же, я иду навстречу просьбам жены! Мне однажды попалась на глаза статья - в том же "Избранном", - где сказано, что хищные звери - к примеру, тигр или пантера - пожирают свою добычу без остатка, не желая делиться ни с кем. Одна такая зверюга может слопать за присест до тридцати пяти килограммов мяса и не остановится, пока все косточки не будут обглоданы и обсосаны. Но такое происходит только в естественных условиях, и в этом вся разница. Я сказал себе: "Аристофанес, вы не тигр и не пантера!", хотя должен вам заметить, товарищи по работе иногда называют меня "тигром", но по другим соображениям, которые к нашему делу не имеют никакого отношения. Итак, я не животное и умею мыслить, а потому, рассудив, обращаюсь за помощью к вам, уважаемые члены ассоциации "Тайная вечеря". Ведь просить о помощи не значит признаваться в своем бессилии, не так ли? Если человеку свойственно ошибаться, то ему присущи и проблемы, а раз так, избавляйся от них любыми способами, хоть выгрызай собственными зубами! Впрочем, подобное выражение не совсем уместно…
4
Элегантная юбка подчеркивала ее стройное тело. Материал хоть и дешевенький, но приличный и цвета приятного. Да видать, дома еще подогнала себе по фигуре на стареньком бабушкином "зингере", и теперь юбка облегала бедра, как атласная перчатка. Сзади покрой прямой и гладкий, по бокам заужена, по кромке украшена каймой, похожей на тонкую пенистую полоску. Нанси видела рекламный шит с надписью: "Это твой мир. Дерзай!" - и дерзнула.
Она с гордым видом вошла в адвокатскую контору "Барраган Абогадос". От робости первой рабочей недели не осталось и следа.
- А вот и принцесса, - процедила сквозь зубы вторая секретарша Трини на ухо телефонистке Наче. - Только посмотри на нее! Эта далеко пойдет!
- Ну зачем вы так? - возразила Нача. - Она очень застенчивая!
- Застенчивая? Да я таких застенчивых насквозь вижу! - Трини отхлебнула глоток красного вина. - Застенчивость, милая, это главная приманка любой расчетливой шлюшки! Могу поспорить, что еще до окончания месяца она поимеет от нашего доктора сама знаешь что.
- Ну, если на то пошло, доктор тоже далеко не иезуитский священник! Если бы он платил мне хотя бы одно песо всякий раз, когда щипал меня за задницу, я бы уже пила шампанское в Акапулько!
Внезапно дверь распахнулась, и все незанятое пространство конторы словно заполнилось с появлением Эмилио Баррагана, элегантного сорокалетнего мужчины с импортной итальянской накладкой на лысине, преуспевающего адвоката, рискового игрока и знатного рассказчика скабрезных анекдотов в жокей-клубе. Его сопровождало облако аромата туалетной воды "Обсешн" для мужчин от Кельвина Кляйна.
Трини и Нача как по команде принялись разглядывать его, раскрыв рты. Третий секретарь Томате и посыльный Домитило бросили свои занятия и разом повернулись навстречу хефе.
- Доброе утро, доктор! - хором воскликнули все четверо.
- Доброе утро, - с озабоченным видом бросил в ответ Барраган.
Третий секретарь с завистью обратил внимание на гармоничное сочетание безупречной белизны сорочки и узла галстука - правильного прямоугольника, на сантиметр не достающего до края воротника, что придавал доктору небрежную элегантность. Рядом с ним Томате чувствовал себя человеком низшей расы с неисправимо убогой внешностью.
- А где наша новенькая? Как бишь ее зовут? - спросил Барраган, задержавшись на мгновение, прежде чем открыть дверь своего кабинета.
- Нанси? Понятия не имею, доктор! Вообще-то она появилась совсем недавно, но куда-то подевалась.
В ту же секунду дверь туалетной комнаты отворилась и оттуда вышла Нанси. Она как раз успела освежить помаду на губах, подкрасить ресницы и расправить юбку, помявшуюся за сорок восемь минут давки в автобусе маршрута 98А. По дороге, конечно же, нашелся нахал, который рассмешил ее, отпустив вульгарную шуточку: "Детка, поносишь эти колготки - подари мне, но только не стирай!"
- Доброе утро, доктор! - вежливо поздоровалась Нанси, как и подобает воспитанной девушке.
- Доброе утро, Нанси! - Барраган пристально взглянул ей в глаза и как бы в задумчивости приложил палец к виску. - Найдите в картотеке досье Перейры Антунеса, сделайте ксерокопию и принесите мне в кабинет. Трини, позвоните в муниципальный совет и свяжите меня с доктором Марко Тулио!
Трини позеленела от зависти и с ненавистью посмотрела на Нанси. Домитило обшарил фигуру девушки похотливым взглядом и многозначительно переглянулся с Томате. Тот уставился куда-то в область бедер Нанси, мысленно раздел ее и представил, как она ждет с раздвинутыми ногами, а он надевает себе презерватив и приговаривает - сейчас, сладкая, сейчас, уже готово! Все трое сглотнули слюнку, а Томате сунул руку в карман своих брюк.
* * *
Советник Марко Тулио Эскилаче удивленно рассматривал затянутое черными тучами небо сквозь просвет в городском смоге, непонятно как образовавшийся в это время суток.
- Знать не дано, как больно ударит вдруг судьба! - продекламировал он вслух, и в то же мгновение зазвонил телефон.
- Доктор, на третьей Барраган! - услышал он голос секретарши.
- Погодите с минутку, потом соединяйте, - невозмутимо ответил советник.
Он выдвинул нижний ящик своего письменного стола, взял из коробки гаванскую сигару "монтекристо", не спеша раскурил и в очередной раз сказал себе: "Если сегодня придется солгать, то хотя бы за миллион песо!" - после чего поднял трубку.
- Эмилио, какая радость слышать с утра твой голос!
- Взаимно, Марко Тулио! Ты уже просматривал сегодняшнюю прессу?
- Конечно! Как всегда, сплошная чепуха, читать нечего!
- А тебе ни о чем не говорит статья про казненного на Сисге?
- A-а, ну, это совсем другое дело! Сам знаешь, старина, у нас и дня не проходит, чтобы не случилось чего-то подобного!
- А вот меня эта история потрясла, Марко Тулио. И знаешь почему?
- Ты всегда отличался повышенной чувствительностью, Эмилио! Как здоровье Каталины?
- Прошу тебя, Марко Тулио! Я задал тебе вопрос!
- Нет, это я задал тебе вопрос, придурок! Как здоровье Каталины?
- Хорошо, хорошо! Постоянно спрашивает, когда ты наведаешься к нам в гости.
- А Хуанчито и Ката?
- Оба в школе. Ката заработала похвальный отзыв по французскому!
- Значит, все в порядке. - Эскилаче набрал в грудь воздуха, посмотрел в окно на вершину горы Гуадалупе и сыто рыгнул. - Семья - это самое главное, чтоб ты знал, придурок! Ну, а теперь можешь рассказывать мне ту историю, что так тебя разволновала.
- Просто, когда я прочитал статью в "Обсервадоре", мне показалось, что некоторые детали подозрительно совпадают…
- Эмилито, в жизни совпадения случаются на каждом шагу! Разве ты не читал "Избирательное сродство" Гёте?
- Прошу тебя, Марко Тулио!
- Рекомендую прочитать это произведение, поскольку суть его как раз в том и заключается. А впрочем, что именно тебя беспокоит?
- Меня беспокоит, что это происшествие имеет связь с Перейрой Антунесом.
- Перейра был глупцом и своего рода акселератом: уже в детстве стал законченным полудурком.
- Мне страшно, Марко Тулио!
- Не надо страшиться страха, дорогой мой! "Только дурак ничего не боится", Федерико Феллини.
- Мне не до шуток.
- А я не шучу. Скажи Каталине, чтобы в воскресенье приготовила что-нибудь вкусненькое. С тебя бутылка "Касильеро-дель-дьябло", а я принесу чего-нибудь на десерт и коробку "монтекристо". За сигарами и поговорим! Заметано? А пока, дорогой мой, перестань хныкать, сделай глубокий вдох и постарайся не срамить пару фрикаделек, что висят у тебя под пенисом, понятно?
Эскилаче с силой грохнул телефонной трубкой. "Одни говнюки вокруг! - подумал он гневно. - Ну и молодежь пошла - не знают даже, откуда у них шары растут!" День был какой-то необычный. Он заметил это еще утром, когда проснулся и услышал по радио о наводнении на юге Боготы. За окном сияло солнце, и ему казалось невероятным, чтобы где-то в этом же городе шли проливные дожди. Все еще возбужденный после телефонного разговора Эскилаче подошел к стеллажу, взял с полки потертый от многолетнего использования толковый словарь испанского языка "Коваррубиас", раскрыл на нужной букве и нашел статью "Трус: малодушный человек, одолеваемый страхом". Потом принялся листать телефонный справочник, минуя фамилии Вальдес, Варада… Варгас Викунья! Он поднял телефонную трубку и набрал номер.
- Алло.
- Соедините, пожалуйста, с доктором Варгасом Викуньей.
- Как вас представить?
- Марко Тулио Эскилаче из муниципального совета Боготы.
В ожидании ответа он закурил новую сигару, с силой выдохнул дым и повернулся к окну.
- Доктор, дорогой мой, как поживаете? - спросил он вкрадчивым голосом.
- Марко Тулио, я уж думал, что не дождусь твоего звонка! Как там дела у вас в совете?
- Обычная суета, ничего нового.
На верхней губе Эскилаче выступили капельки пота. Еще одна скатилась по спине, оставив на рубашке темный след.
- Доктор, мне хотелось бы прояснить у вас одну вещь, - произнес Эскилаче, собравшись с духом. - Неужели у вас, управляющего одной из крупнейших строительных компаний страны, нет в помощниках специалиста по юридическим вопросам строительства?
- Конечно, есть, Марко Тулио, целых три! Мои юристы разгрызут для меня любую кость и подадут в разжеванном виде. А к чему ты, собственно, клонишь?
- Дело вот в чем, доктор. Передо мной сейчас лежит доклад, подготовленный нашим замом по юридическим вопросам. В нем указывается, в частности, на определенный недочет в вашем проекте строительства жилого комплекса "Жить в гармонии" на территории Босы. Почва там подвержена опусканию вследствие размыва, а значит, предусмотренное проектом возведение в этой местности девяти шестиэтажных зданий абсолютно неосуществимо, поскольку на глинистом основании такие постройки не простоят больше пяти лет. Представляете, чем это грозит?
- Удивил ты меня, Марко Тулио! - осипшим голосом произнес Варгас Викунья. Последовало неловкое молчание. Эскилаче сглотнул слюну и выпустил клуб сигарного дыма в оконное стекло. Варгас Викунья заговорил первым: - Я тоже дал указание провести исследование почвы, и у меня есть огромная кипа бумаг с печатями нескольких американских фирм и даже лаборатории Центрального университета. Неужели ты думаешь, мой дорогой Марко Тулио, что я полезу в воду, да еще такую мутную, не зная броду?