Первым, кто встретился ему на пути, по иронии судьбы оказался старлей Лобода. Сославшись на нездоровье, он снова направлялся на хутор Заячий к запавшей ему в душу бабе. Ринат отчаянно засигналил и замахал рукой, чтобы обратить на себя внимание. Лобода остановил мотоцикл, дождался, когда Ринат приблизится, и благодушно поинтересовался:
– Что у тебя стряслось?
Ринат в двух словах объяснил ситуацию и показал гаишнику конверт.
Благодушие Лободы как ветром сдуло. Он сразу понял, что за стройбригаду сопровождал, польстившись на пятьсот баксов, и старлея прошиб холодный пот.
Дрожащими пальцами Лобода включил рацию, висевшую на портупее, и связался с начальством.
– Я тут на дороге пацана встретил… – начал сбивчиво объяснять старлей. – Он утверждает, что Краснокумск какие-то люди захватили…
Вроде как боевики…
– Закусывать надо, Лобода! – насмешливо прохрипела в ответ рация.
– Я серьезно говорю! – взмолился Лобода. – Вот пацан рядом стоит… У него письмо какое-то от этих… Они вроде как условия выдвигают…
– Ну бери этого пацана за хобот и тащи сюда, – смилостивилась рация.
– Разберемся.
Мотороллер был слишком тихоходен, а время поджимало.
– Садись ко мне сзади! – скомандовал Лобода.
Ринат быстренько стащил мотороллер в кювет, кое-как забросал его сверху жухлой травой, и они понеслись. Лобода гнал как сумасшедший.
Ему казалось, что хотя бы этим он искупит часть своей вины. А иудины баксы придется запрятать подальше…
Рината допрашивали трижды. Сначала менты, потом – военные, а последними – два озабоченных человека в штатском. Но та информация, которую мог дать им Касымов, была ничтожной. Он не мог даже приблизительно назвать численность отряда, поскольку с утра не выходил из дома. Рината, возможно, не заподозрили в пособничестве моджахедам, но возвращаться в Краснокумск запретили. На всякий случай.
Он не стал спорить, но, как только его оставили в покое, незаметно выскользнул из здания, где проводился последний допрос. Тревога за семью не давала Ринату покоя, и он был готов тридцать километров пройти до дома пешком.
К счастью, ему на глаза вскоре попался чей-то велосипед, прислоненный к ограде. Ринат воровато огляделся, потом вскочил в седло и нажал на педали. Щеки у него полыхали огнем. Ни разу в жизни
Касымов не брал чужого. Но место, где был позаимствован велосипед, четко отпечаталось в его памяти. И Ринат знал, что, когда все кончится, он непременно вернет велосипед хозяину…
У Касымова уже язык был на плече, когда он, наконец, добрался до припрятанного мотороллера. Теперь его место в кювете занял велосипед. А мотороллер, треща на всю степь, помчал Рината к родному дому.
Мать ахнула, увидев сына на пороге.
– Ну что тут у вас? – устало спросил Ринат. – Какие новости?
Новости были одна хуже другой.
Проходя по улице, Сергей-Мовлади увидел кучку местных жителей, что-то разглядывавших на стене дома.
– Эй, козлы! – заорал он. – Больше трех не собираться!..
Такого приказа Али-хан не отдавал. Но Сергей-Мовлади очень уж любил показать свою власть, которую ему давал болтавшийся на груди
"калашников".
Люди расступились, и боевик чуть не лопнул от злости. Еще одна листовка! Три штуки он уже сорвал, бродя по улицам, и отнес командиру. Али-хан прочитал текст, полный оскорбительной ненависти к воинам ислама, и пожал плечами:
– Детские игры!
Ильяс отнесся к этому иначе.
– Надо бы найти этих шалунов, – прошипел он в ухо Сергею-Мовлади и добавил с яростью: – Шакалы!
Но как их найдешь? И времени на поиски не хватало, и были заботы поважнее. Письмо Али-хана, должно быть, уже дошло до адресата, и вскоре следовало ждать серьезных событий…
Сергей-Мовлади ногтем соскреб со стены очередную листовку, а когда обернулся, уже никого рядом не было.
Тем временем о листовках заговорил весь городок. Содержание своими словами пересказывали тем, кому не удалось их прочитать.
– Это что же за "Команда", интересно? – спрашивали люди. – Кто такие?
А "Команда" снова собралась на прежнем месте. Куренной обвел взглядом ликующие лица ребят и сказал:
– Ну ладно. Это у нас клёво получилось. Но надо что-то покруче замутить. Давайте предложения.
Алик совершенно освоился с ролью теперь уже подпольного лидера и не играл, а жил в ней так естественно, что Марьяна Хромова поглядывала на него с живым интересом. Казалось бы, провинциальный диск-жокей, а вот поди ж ты!..
Никаких предложений, однако, не последовало. Все как в рот воды набрали.
– Ну что, тогда разбегаемся? – насмешливо спросил Алик. – Выходит, мы только на словах крутые?
– Мочить этих гадов надо! – угрюмо сказал Витек, сверкнув своим цыганским глазом.
– Голыми руками, что ли? – зло отозвался Тюменев. – Хоть бы финка была, блин!..
– А ты бы смог? – спросила Людка.
– Легко. Как нечего делать!
Людка не поверила, но все равно посмотрела на Андрюху с уважением.
– Сейчас другое главное, – рассудительно заговорила Хромова. -
Главное – нашим сообщить.
– Они и так скоро узнают, – сказала Чебурашка, которой обязательно надо было возразить ненавистной Марьяне.
– Засохни! – оборвал ее Алик. – Марьяна права!
– В чем права? В чем права-то? – визгливо закричала Чебурашка.
Она видела, что Алик с Марьяной сидят плечом к плечу, и смотреть на эту парочку было невыносимо.
– Закрой хлеборезку, кому сказали! – грубо одернул Чебурашку
Тюменев. – Смотрите, что эти суки учудили!..
Он сунул руку за пазуху, вытащил оттуда скомканный кусок материи, разложил его на земле, и все увидели выцветший российский триколор с грязными следами армейских ботинок.
– Что это? – испуганно спросила Сашка.
– Флаг наш, – ответил Андрюха. – Не узнала? Я его возле управы подобрал. Они его, падлы, сняли и свой зеленый повесили.
Все потрясенно примолкли. Никто из ребят не обратил внимания на то, что над управой полощется чужой флаг.
– Ну я этот кайф им поломаю! – угрожающе пообещал Тюменев. – Сегодня же ночью!
– Только флаг постирать надо, – сказала Людка. – Дайте мне.
Хруст чьих-то шагов по битому стеклу заставил всех насторожиться.
Людка мгновенно скомкала триколор и села на него.
– Чуть что, мы тут просто тусуемся! – успел шепнуть Алик.
Но тревога оказалась напрасной. Из-за угла выглянул Ринат Касымов.
– Вот вы где! – с облегчением выдохнул он.
– Подгребай, – сказал Куренной.
Через пару минут все уже были в курсе того, что произошло с Ринатом.
– А почему они именно тебя послали? – подозрительно спросил Витек. -
Потому что вы одной веры, что ли?
И Ринат вздрогнул, почувствовав, что сейчас между ним и его друзьями может возникнуть незримая граница вражды.
Однако Куренной сказал, осуждающе посмотрев на Витька:
– Это ты зря, Витек. Ринатка свой пацан. И не надо ля-ля! А то, что он до наших добрался, так это же класс! Наши теперь в курсах. Сечешь?
Витек промолчал, но возникшее было напряжение спало. И Касымову не пришлось объяснять того, что он не раз слышал от отца: каждый волен толковать Коран по-своему, находя в нем тот смысл, который ему ближе. Так, например, для одних джихад – это борьба с неверными, а для других – с самим собой, со своими грехами и пороками.
– Ты там все рассказал, что у нас делается? – спросила Людка.
– А что я мог? – развел руками Ринат. – Я же толком не видел ничего.
Дома сидел, пока они к нам не приперлись.
– Значит, нам все равно нужно какую-то связь с нашими наладить, – убежденно сказала Марьяна.
– Теперь-то на хрена? – не удержалась от реплики Чебурашка.
– Как это на хрена? – возразил Алик. – А сообщить, сколько тут боевиков, какое у них оружие, где они мины заложили, где снайперов расставили? У нас, например, их командир засел. Дать точный адрес, чтобы его ракетой накрыли!..
Наконец-то всем стало ясно, что надо делать дальше: собрать всю информацию о моджахедах. И придумать, каким образом ее передать.
Короче, азартная игра продолжалась, а привкус опасности всех только раззадоривал.
Алику Куренному неслыханно повезло. Он заскочил домой буквально на секунду, чтобы успокоить мать с бабушкой и чего-нибудь перекусить на скорую руку.
Дверь в столовую, где находился Али-хан, была закрыта, и возле нее стоял часовой по имени Азрет. Он был при командире вроде телохранителя. Али-хан не случайно приблизил к себе этого спокойного, молчаливого парня. В нем не чувствовалось той слепой ненависти к неверным, которая жила в большинстве членов отряда. И это Али-хану пришлось по душе.
Азрет и с семьей Куренных вел себя вполне нормально. Отчужденно, холодно, но все-таки по-человечески. Это даже мать с бабушкой отметили.
Еще с улицы Алик машинально заглянул в окно собственного дома и на мгновение замер. Он увидел Али-хана, говорящего по мобильнику. А на обеденном столе лежал еще один аппарат. Тот самый, который боевики отобрали у Марьяны Хромовой. Больше ни у кого в городке мобильников не было.
Алик на кухне торопливо глотал макароны с мясом, не чувствуя их вкуса. Все его мысли занимал лежавший в столовой мобильник. Вот она
– та самая связь, которая им необходима! Но как же стырить эту чертову трубку? Ведь Азрет останется дежурить у двери и ночью.
Может, дождаться того момента, когда Али-хану понадобится пойти в сортир? И тогда…
Алик весь извелся от нетерпения.
Удача, как всегда, пришла неожиданно. Наступило время вечернего намаза. Азрет скрылся за дверью. Куренной, подкравшись, заглянул в щелку.
Командир и телохранитель, расстелив маленькие коврики, стояли на коленях лицом к востоку. Перед Аллахом все были равны: и амир, и рядовой боец. Оба они так глубоко погрузились в молитву, что все окружающее просто перестало для них существовать.
Алик понял: сейчас или никогда! Он осторожно приоткрыл дверь и бесшумно проскользнул в столовую. Потом, обмирая от страха, сделал на цыпочках еще пару шагов. Алик не сводил глаз с боевиков, продолжавших с неясным бормотанием лбом касаться пола. Дрожащая рука
Куренного потянулась к мобильнику на столе и уже почти коснулась его, когда за окном вдруг раздался истошный вопль уличного кота.
Алик чуть не бросился бежать. Однако молящиеся ничего не услышали. В следующую секунду Куренной схватил мобильник. Проклятая трубка чуть не выскользнула из потной ладони. Алик попятился, зацепился за порог и, тихонечко прикрыв за собой дверь, пулей вылетел из дома.
Он несся по улице сломя голову, когда его на бегу ужалила мысль: а что же станет с матерью и бабушкой, если Али-хан обнаружит пропажу?..
– Ой, это же мой мобильник! – радостно воскликнула Марьяна.
– Я так и понял, – ответил Алик, еще задыхавшийся от быстрого бега.
– Где ты его взял?
– Где взял, там меня уже нет.
Алик бы, конечно, похвастался, как ловко удалось ему увести мобильник из под самого носа у боевиков. Но тревога за мать и бабушку его не оставляла. Хромова по лицу Куренного поняла, что сейчас расспрашивать о подробностях не время.
– Здорово! Какой ты молодец! Спасибо! – сказала она и неожиданно для себя самой чмокнула Алика в щеку.
Оба смутились.
– Нет, правда, здорово! – торопливо заговорила Марьяна. – У нас же теперь есть связь!..
Она нажала кнопку. Мобильник словно только этого и ждал – запиликал модную мелодийку.
– Это мама, – сказала Марьяна.
И не ошиблась.
– Мариша, солнышко! – закричала мама. – Почему у тебя вторые сутки телефон не отвечает? Мы тут с ума сходим! Что случилось?
– Да все нормально. Просто батарейки сели, а я не заметила, – соврала Марьяна.
– Но у тебя все в порядке?
– Все хорошо. Не беспокойся.
– Ну расскажи, как тебе там отдыхается.
– Все нормально, – повторила Марьяна. – А как вы?
– Замечательно! Море – плюс двадцать пять! Мы с папой тебе тут кожаную курточку купили. Очень симпатичную. Как у вас там она называется? Косуха, что ли?
– Да. Большое спасибо.
– С папой хочешь поговорить?
– Ну чего зря деньги тратить? Передай, что я его целую!
– Он тебя тоже! Ты уж там последи за своим телефоном, чтобы мы тут на стенку не лезли, ладно?
– Обязательно. Целую!
Марьяна отключила мобильник и перевела дух.
– Что же ты матери ничего не сказала? – спросил Алик.
– А зачем? Чтобы они там икру метали? Они же в Турции. Чем оттуда поможешь?
В одиннадцать часов вечера, как договорились, вся "Команда" снова собралась в недостроенном доме. Алик подытожил разрозненные сведения, принесенные разведкой. Их оказалось не так уж много, но кое-что важное все-таки можно было сообщить своим. Однако тут возникла непредвиденная проблема: куда звонить? Этот, казалось бы, пустяковый вопрос привел всех в полное замешательство.
– В милицию! – вдруг осенило Хромову.
Все посмотрели на нее как на ненормальную. Но Марьяна уверенно набрала знакомый код Ставрополя, а потом – ноль два. Соединения не было. В трубке раздавались какие-то далекие шорохи и щелчки. Хромова упрямо ждала. Наконец в трубке жалобно пискнуло, и ленивый женский голос сказал:
– Слушаю вас. Говорите.
– Это милиция? – встрепенулась Марьяна.
– Милиция. Говорите.
– Девушка, – закричала Марьяна, – это из Краснокумска звонят!
– Откуда?
– Из Краснокумска!
– Ну а мы-то тут при чем? – все так же лениво ответил женский голос.
– Обращайтесь по месту жительства.
Раздались короткие гудки.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Алик.
– Она трубку бросила, – ответила Марьяна растерянно.
– Дай мне!
Алик взял трубку. И опять соединения пришлось дожидаться сто лет. А потом снова послышался знакомый ленивый голос:
– Слушаю вас. Говорите.
– Девушка, это опять из Краснокумска, – напористо заговорил Алик. -
Только не бросайте трубку. У нас тут чрезвычайная ситуация. Город боевики захватили, понимаете?..
– Вы там пьяные, что ли? – раздраженно задребезжало в трубке. – За такое хулиганство знаете что бывает?..
И опять раздались короткие гудки.
– Они не верят, – безнадежно сказал Алик.
– Я так и знала! – мстительно заметила Чебурашка. – И нечего, блин, дергаться!
Несмотря на отчаянную ситуацию, она была рада хоть чем-то уколоть
Марьяну, выставить ее дурой перед Куренным.
– Чего же еще от ментов ждать? – пробормотал Тюменев. – Они же тупые, как бревно!
Но Хромова не собиралась сдаваться. Она взяла мобильник из рук Алика и набрала другой номер.
– Кому? – спросил Куренной.
– Подруге.
– А подруга-то что может? – угрюмо поинтересовался Витек.
Марьяна сделала ему знак замолчать.
– Светка! – радостно закричала она в трубку. – Привет! Это Марьяна…
Да нет, я тебе из Краснокумска звоню. Тут, понимаешь, такое дело…
Только ты не думай, что у меня крыша поехала… Короче, тут на нас напали… Да не на меня конкретно, а на весь город. Боевики. Целый отряд. Жуткие такие, бородатые, с автоматами… Да какие шутки? Я тебе честное слово даю! Они тут связь по всему городу отрубили. Только у меня мобильник остался, понимаешь?.. Светка, надо срочно сообщить, что мы тут в плен попали… Я не знаю, в милицию, наверно… Что значит
"попрут"? Ты им объясни, что нас тут всех поубивать могут. Поняла?..
И еще, у нас есть важная информация об этих боевиках… Ну это потом.
Беги сейчас же!.. Нет, нет, не по телефону! Сама сходи. У тебя номер моего мобильника записан? Скажи им. Это для связи, поняла? Светка, ты меня слышишь? Светка!..
Хромова опустила трубку и сказала с досадой:
– Ну вот, накаркала! И правда батарейки сели.
– Но она все поняла? – спросил Алик. – Сделает?
– Надеюсь…
Али-хан не заметил исчезновения мобильника. Его сейчас занимали более важные вещи. В письме, посланном федералам, был указан номер контактного телефона, по которому моджахеды ждали ответа на свои требования. Но связаться напрямую с командиром отряда, захватившего город, федералы не могли. Где находился контактный телефон, не знал даже Али-хан. Скорее всего где-то далеко в горах, а может быть, даже за пределами России. Там, где высшее командование моджахедов принимало решения.
В тот момент, когда Алик Куренной увидел Али-хана, говорившего по своему мобильнику, высшее командование как раз вышло на связь с командиром отряда. Ответ от федералов уже поступил, и был он вполне ожидаемым. Никаких переговоров с террористами. Безусловное освобождение Краснокумска. На размышление – двадцать четыре часа.
После этого спецназу будет отдан приказ взять город штурмом. И уж тогда – никакой пощады захватчикам.
Али-хан был готов к такому повороту событий. Дополнительных инструкций не требовалось. Все было обговорено заранее, еще до начала рейда.
Амир отключил мобильник и опустился на колени для молитвы, поскольку наступило время намаза.
После этого командир на джипе лично объехал позиции и убедился, что все сделано как надо и его отряд готов к бою. Через сильный бинокль в степи не было видно никакого движения, но Али-хан знал, что вокруг города уже сжимается плотное кольцо солдат и военной техники. Через двадцать четыре часа здесь начнется такая мясорубка, что небу жарко станет. Увы, Али-хан бессилен был это предотвратить.
Местные жители наверняка попрячутся по подвалам при звуках первых выстрелов, и большинства невинных жертв можно будет избежать. В случае совсем уж критической ситуации боевики сгруппируются в больнице и вокруг нее, поскольку по этому объекту вряд ли станут вести прицельный огонь. Это был уже испробованный прием. А что будет дальше, ведомо одному Аллаху…
Между тем в больнице бурную деятельность развил Шамиль Касымов. По случаю выходных там находился всего один дежурный врач и две медсестры. Касымов трезво просчитал создавшуюся ситуацию и понял: штурм неизбежен. Поэтому вместе со всем своим немногочисленным персоналом главврач занялся срочным разбором завалов в подвальном помещении. Туда он решил эвакуировать всех больных, а также беременных женщин на сносях. Слава богу, таковых было немного.
Отец Алика, Куренной-старший, пластом лежал под капельницей. Касымов присел рядом, коснулся его руки. Куренной открыл глаза.
– Ты чего это в субботу прискакал? – спросил он.
Мужчины давно и хорошо знали друг друга.
– Так надо, – ответил главврач.
– Ко мне вызвали? Плохи мои дела?
– У всех у нас дела неважнецкие, – ответил Касымов. – Ты только не психуй, ладно? Я тебя сейчас введу в курс дела.
Выслушав главврача, Куренной сделал попытку привстать.
– Лежать! – прикрикнул на него Касымов. – Не создавай мне лишних проблем. Их у меня и так выше крыши.
– Шамиль, как там мои, не слышал? – слабым голосом спросил Куренной.
– Нет. Но пока все спокойно. Не стреляют.
– Позвонить домой можно?
– Нельзя. Телефоны не работают. Отключены. Я тебя сейчас в другое место переведу. На время.
– Зачем?
– Так надо.