Куренной снова закрыл глаза, почувствовав непреодолимую слабость.
Главврач втащил в палату каталку и с величайшей осторожностью переместил больного на нее. Потом, отдышавшись, пристроил на каталке капельницу. Затем он вывез каталку в коридор, впрягся в нее и потащил за собой в подвальное помещение.
За поворотом путь Касымову преградил Ильяс.
– Поворачивай назад! – сказал он, поигрывая автоматом.
Он понял, что главврач переводит больных в наиболее безопасное место, а это никуда не годилось. Кого же тогда выставлять в окнах в качестве прикрытия?
– Дайте пройти! – раздраженно сказал Касымов.
– Ты что, плохо слышишь, доктор? Давай назад, я сказал!
– Не могу. Человек умрет.
– Значит, такова воля Аллаха! – покачал головой Ильяс.
– Здесь я командую! – отрезал Касымов и сделал шаг вперед.
Прозвучала короткая автоматная очередь. Пули вспороли деревянный пол у самых ног Касымова.
– Ну шагни еще! – прошипел Ильяс.
Лицо главврача стало мертвенно бледным. Он помедлил секунду и двинулся вперед, глядя прямо в глаза боевику. Ильяс отступил к стене и замер, прожигая ненавидящим взглядом спину уходящего по коридору
Касымова.
Али-хан строго-настрого приказал не трогать врачей. Они могли понадобиться в любую минуту. Ведь эти ненормальные, верные своей клятве, бросались на помощь всем без разбора: и своим, и чужим.
Ильяс в бессильной злобе скрипнул зубами. Сейчас ему не удалось настоять на своем. Но, когда будет нужно, он за волосы вытащит спрятанных пациентов из всех щелей.
Ночь как назло выдалась ясная. Огромная луна, повисшая над городом, ярко освещала притихшие улицы.
Андрюха Тюменев и Людка Швецова осторожно пробирались к зданию управы, прячась в тени домов. Людка несла в руке пластиковый пакет, в котором лежал выстиранный и тщательно отглаженный российский флаг.
– Стой! – вдруг шепнул Тюменев и схватил Людку за руку.
Они прижались к стене.
– Что? – спросила Людка.
– Смотри! Видишь?
На ступеньках управы, негромко переговариваясь, сидели два вооруженных боевика. Они охраняли боеприпасы, сложенные в здании, о чем "Команде" не было известно.
– Облом! – Людка прикусила губу. – Чего они тут расселись?
– А я знаю?
– И что теперь делать?
Подойти к управе было невозможно. Прогонят наверняка, а то еще и подстрелят сдуру. Швецова задумалась, прижимая к груди пакет с флагом, а потом вдруг что-то горячо зашептала Тюменеву на ухо, будто боевики возле управы могли ее услышать.
– Ты что, сбрендила? – отшатнулся Андрюха.
– Да все получится! Вот увидишь!
Два боевика продолжали свою неторопливую беседу и вдруг разом примолкли.
По пустынной улице, залитой серебряным светом луны, к ним приближалась стройная фигурка. Девушка шла, нарочно поигрывая бедрами, и ее вызывающе выставленная вперед грудь подпрыгивала в такт шагам.
В раю моджахедов ждали, конечно, соблазнительные невинные гурии, но обещанный рай был где-то далеко, а тут прямо к ним шла земная радость.
Людка, остановившись в двух шагах от замерших боевиков, сказала нарочито томным голосом:
– Мужчины, у вас сигаретки не найдется?
Боевики продолжали молча пялиться на нее.
– У тебя есть? – спросил, наконец, первый боевик у второго.
Второй, на счастье, оказался курящим. Он сбросил с себя оцепенение и торопливо похлопал по карманам. Сигареты нашлись, и он протянул
Швецовой пачку. Людка долго выуживала сигарету, неторопливо размяла ее в пальцах и только потом спросила все так же томно:
– А огонька?
Чиркнула зажигалка. Прикуривая, Людка краем глаза увидела, как за спинами боевиков Андрюха крадется к дверям управы. Вот он приоткрыл дверь, бесшумно проскользнул внутрь, и дверь за ним закрылась. На этот раз, к сожалению, с предательским скрипом.
Швецова вздрогнула. Оба боевика мгновенно обернулись на звук. Однако было уже поздно.
– Спасибо, – сказала Людка, но не тронулась с места.
Табачного дыма она на дух не переносила и с трудом удержалась от кашля.
Боевики переглянулись. Похоже, девушка была не прочь познакомиться поближе. Она, конечно, была не их веры, но молодые, полные сил мужчины настрадались от бесконечного воздержания, прячась по лесам.
Горячая горская кровь в них так и бурлила. Однако они были простыми парнями из аула и немного робели перед городской красоткой.
– Тебя как зовут? – осипшим от волнения голосом спросил первый боевик.
– Наташа, – на всякий случай соврала Людка. – А вас?
Тем временем Андрюха Тюменев уже вылез на крышу. Стоптанные кроссовки скользили по оцинкованному скату, и он полз медленно, не быстрее гусеницы. О себе Андрюха не думал. Его сжигала тревога за
Людку. Сколько еще она там сможет продержаться? И не сделают ли с ней боевики все, что захотят? Их ведь все-таки двое. Зря он послушался Швецову. Надо было придумать что-нибудь другое…
Наконец рука Андрюхи уцепилась за флагшток. Скрючившись на остром ребре крыши, он поймал болтающийся шпагат и изо всех сил потянул за него. Зеленое знамя нехотя поползло вниз. Тюменев, ломая ногти, развязал тугие узлы и швырнул зеленое полотнище в черный провал двора. Потом достал из-за пазухи российский триколор и приладил его к шпагату. Подъем флага занял считанные секунды, показавшиеся
Андрюхе вечностью. У основания флагштока Тюменев надежно прикрепил картонку, на которой крупными печатными буквами было написано:
"Заминировано!!!" Вот теперь можно уходить.
Спускаться оказалось еще сложнее. Один раз Андрюха, поскользнувшись, едва не навернулся. И проползти без шума по жестяной крыше было еще той задачкой. Однако все кончилось для Тюменева счастливо. Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул на улицу. То, что он там увидел, ему совсем не понравилось.
Боевики, поднявшись на ноги, загородили дорогу Людке и уже тянули к ней свои жадные лапы.
– Только без рук! – крикнула Швецова. – Я вам что сказала, козлы!
Но ее слова не произвели на боевиков никакого впечатления.
Тюменев шагнул вперед, шваркнул дверью что было силы и трусцой побежал по улице.
– Стой! – раздался сзади грозный окрик.
Андрюха наддал. Вслед ему прозвучала автоматная очередь. За ней еще одна. Свинец засвистел у Тюменева над головой. Андрюха рванулся в одну сторону, потом в другую, уходя от огня.
Людка, воспользовавшись тем, что про нее забыли, метнулась в ближайший переулок, прежде чем пули, посланные ей вдогонку, впились в угол дома…
Они встретились в условленном месте, через четыре квартала от управы. Обоих колотила нервная дрожь.
– Нормальный ход! – не своим голосом сказал Тюменев.
Людка вдруг бросилась к Андрюхе и спрятала лицо у него на груди.
Тюменев услышал приглушенные всхлипывания.
– Не плачь, чего ты? – растерянно сказал он. – Ведь уже все…
Но Людка прижалась к нему еще теснее, и вдруг на Андрюху накатила такая волна нежности, неведомой ему ранее, что он принялся целовать
Швецову куда попало. Людка подняла мокрое от слез лицо, и их губы встретились.
Настоящий глубокий поцелуй, совсем непохожий на торопливое чмоканье, пронзил Тюменева, как удар тока. Они оба задохнулись, отстранились на мгновение и снова слились в долгом поцелуе.
– К тебе можно? – наконец шепнула Людка, задыхаясь.
– Ко мне? – изумился он.
– К тебе, к тебе! У меня одна старуха вредная напротив живет. Целыми сутками от дверного глазка не отходит.
– Пошли, – пробормотал Андрюха, не чуя под собой ног.
В пустой квартире Тюменевых они опять бросились друг к другу.
Андрюха оказался таким неумелым, что Людка даже растрогалась.
– Да не торопись ты, дурной! – сказала она ласково.
Он подчинился. И правильно сделал…
Эта ночь осталась в памяти Андрюхи Тюменева на всю оставшуюся жизнь.
Чебурашка устроила свой наблюдательный пост на дереве.
Взобраться туда при ее ловкости было проще простого. Но отнюдь не желание проследить за действиями боевиков заставило Чебурашку сделать это, а все та же неутихающая ревность. Алик Куренной не ограничился проводами Марьяны до дверей. Он вошел в подъезд вместе с ней и остался в доме. Чебурашку мучило подозрение, что на всю ночь.
А там уж, ясное дело, чем он займется с приезжей. Не кроссворды же они станут разгадывать.
Устроившись на уровне второго этажа, откуда хорошо просматривались окна квартиры, Чебурашка стала наблюдать.
Сначала все выглядело вполне невинно. Марьяна поставила на подзарядку сдохший мобильник. Потом она, Куренной и толстая Сашка пили за столом чай и о чем-то разговаривали. Но Чебурашка была уверена, что парочка найдет повод, чтобы избавиться от Сашки.
Сашка на самом деле вскоре почувствовала себя третьей лишней.
– Я, наверно, спать пойду, а? – робко спросила она.
– Иди, – кивнул Алик.
И Марьяна его поддержала:
– Конечно, иди, Саша.
Куренной и Хромова остались вдвоем. Им обоим хотелось этого, но, когда их тайное желание стало явью, и Алик, и Марьяна ощутили непонятную скованность.
– Ну и что мы будем делать? – спросила Марьяна, глядя в сторону.
– Сейчас или вообще?
Марьяна промолчала.
– Мне уйти? – спросил Алик.
– Я этого не говорила.
Марьяна подошла к лежавшей в углу Найде, присела на корточки рядом с ней и нежно погладила собаку по голове. Найда в ответ слабо шевельнула хвостом. На большее сил у нее не было.
– Как она? – спросил Алик.
– Немножко получше. Может быть, поправится.
И опять повисла пауза.
Марьяна вернулась к столу.
– А жаль, что у нас сегодня не получилось на остров поехать, – вдруг ни с того ни с сего сказал Алик.
– Да, – согласилась Марьяна. – А ведь ты меня обманул, сознайся.
– Я? – вытаращил глаза Алик. – Тебя?
– Конечно. Насчет компании. Никто больше туда ехать не собирался. Ты меня одну хотел заманить.
– С чего ты взяла?
– Ладно, ладно, – усмехнулась Марьяна. – Я же видела, как ты завелся, когда увидел, что я с Сашкой пришла.
– Ну и что? – внезапно перешел в атаку Куренной. – Если мне девушка понравилась, почему ее не закадрить?
Марьяна пропустила мимо ушей пошлое словечко "закадрить" и спросила:
– А я тебе, значит, понравилась?
– А то ты не поняла!
– И на что же ты рассчитывал?
– В смысле?
– В смысле, на острове.
– Там бы видно было.
– Не расстраивайся. Ничего бы у нас там не было, Алик.
– Это почему же?
– Потому.
– А-а, понятно. У тебя парень в Ставрополе есть, да? – с ревнивой ноткой спросил Алик.
– Парня нет.
– У такой девчонки? Так я и поверил!
– Правда.
– А почему? Упакованного, что ли, ждешь? – с кривой усмешечкой спросил Куренной. – Принца на белом "мерине"? Тогда, конечно, тебе со мной не в кайф. Я же для тебя вроде как лапоть деревенский.
– Дурак! – пожала плечами Марьяна и отвернулась.
Алик смотрел ей в затылок, не понимая, с чего это вдруг его назвали дураком.
– Ты чего? Обиделась? – виновато спросил он.
– Ладно, проехали, – отмахнулась Марьяна. – Я вот что думаю. Надо бы еще листовочку написать. Иначе, зачем мы собрали нашу "Команду"?
– Напиши, – тут же согласился Алик.
Марьяна нашла у Сашки еще одну тетрадку, раскрыла ее и задумалась, покусывая кончик шариковой ручки.
– Ну, я тогда домой отчалю, чтобы тебе не мешать.
Занятая своими мыслями Марьяна его, кажется, не услышала. Куренной встал и направился к двери.
– А я думала, ты мне поможешь, – неожиданно раздался сзади тихий голос Марьяны. – Ведь надо штук двадцать написать. И еще до утра по городу расклеить.
Сердце Алика радостно подпрыгнуло.
– Без проблем! – сказал он. – Я только своих предупрежу – и сразу же назад.
Честно говоря, Куренной только сейчас вспомнил про мать с бабушкой.
Они, наверно, уже с ума сходят от тревоги за него. Да еще и отец как назло в больнице…
Чебурашка со своего наблюдательного пункта на дереве увидела, как из подъезда выскочил Куренной и бегом помчался по улице. Значит, приезжая дала диск-жокею от ворот поворот. Удовлетворившись этим,
Чебурашка соскользнула с дерева и потащилась домой.
Марьяна чертила в тетрадке кружки и треугольнички, с отчаяньем все больше убеждаясь, что ничего написать не может. Все гневные слова она выплеснула в первой листовке.
Тишину нарушило пиликанье ожившего мобильника. Родители не стали бы звонить посреди ночи. Может, это подружка Светка из Ставрополя?
Марьяна схватила трубку:
– Алло!
– С кем я говорю? – спросил железный мужской голос.
– А я с кем говорю?
– Ваша фамилия Хромова?
– Допустим.
– Марьяна Хромова?
– Да…
– С вами говорит полковник ФСБ Аксенов.
– Кто, кто?
– Моя фамилия Аксенов. Ваш телефон мне дала Светлана Чуева. Есть у вас такая подруга?
– Светка? Есть! – У Марьяны перехватило дыхание. – Значит, она вам все рассказала?
– Рассказала, рассказала… – Железный голос Аксенова стал чуточку мягче. – Теперь вы расскажите. В общих чертах ситуация ясна. Мне подробности нужны.
– Какие подробности?
– Численность отряда, как расположены огневые точки, где у них штаб.
Понимаете, о чем я?
– Понимать-то понимаю… – растерялась Хромова. – Только я не местная.
Я сюда отдыхать приехала к родственникам и совсем города не знаю. Вы не могли бы перезвонить минут через пятнадцать? Тут один человек придет. Он это… Он командир нашей "Команды".
– Какой такой команды? – нетерпеливо спросил невидимый Аксенов.
– Ну он тут "Команду" организовал из местных ребят. Против боевиков, понимаете? Мы информацию для вас собрали, но она вся у него.
– Вы там что, в подпольщиков решили поиграть?
– Мы не играем! – обиделась Марьяна.
– Слушайте, Марьяна, – озабоченно заговорил Аксенов, – вы там свою активность поумерьте. Слышите? Моджахеды таких шуток не любят. И пощады не знают. Не лезьте на рожон! Это приказ!.. Я перезвоню через пятнадцать минут.
Вернувшийся Алик застал Марьяну в чрезвычайном волнении. Она едва успела рассказать ему о звонке полковника Аксенова, как мобильник снова ожил.
– Ответь ты! – шепнула Марьяна, протягивая Алику трубку.
– Говорит Александр Куренной! – суровым голосом сказал диск-жокей.
– Это ты, что ли, командир "Команды"? – спросил Аксенов.
– Я, – ответил польщенный Алик и стал еще серьезнее.
– Так вот слушай, командир, что мне от тебя нужно…
Куренной в разговоре с полковником оказался на уровне. Аксенов имел перед собой детальный план Краснокумска, и Алик точно обозначил по адресам позиции боевиков. Назвал приблизительную численность отряда и его вооружение. Не забыл упомянуть про минные заграждения и окопы.
– Спасибо, Александр, – сказал полковник в конце разговора. -
Оставайся на связи. Будем вместе работать. И поаккуратнее там, ясно?
– А вы… Вы когда начнете?
– Как только, так сразу, – ответил Аксенов и отсоединился.
– Когда? Что он сказал? – спросила Марьяна.
– Скоро.
Марьяна схватила ручку. Теперь ей было ясно, что писать.
К утру в городе снова появились листовки. Короткий текст призывал жителей не оказывать никакого содействия моджахедам и не падать духом, поскольку о захвате города уже знает вся страна, помощь близка, и скоро Краснокумск будет освобожден, а захватчиков постигнет суровая кара. Листовки заканчивались броской подписью -
"Команда".
– Когда же ты успел? – удивленно спросил у Алика Витек.
– Один бы не успел, – ответил Куренной. – Это мы вдвоем с Марьяной.
Чебурашка вздрогнула. Так, значит, Алик потом вернулся к Хромовой, и они всю эту ночь провели вместе! Ну часок они писали листовки. Еще час ушел на расклейку. А что они делали все остальное время?
Чебурашка впилась взглядом в Алика, потом в Марьяну. Но по выражению их лиц ничего понять было нельзя.
– А флаг вы видели? – спросила Швецова.
Они с Андрюхой Тюменевым сидели рядышком, чуть ли не в обнимку.
– Какой флаг? – не поняла Сашка.
– Наш, российский! На управе, – с торжеством сказала Людка.
И потом, захлебываясь, описала в ярких красках их ночные приключения с Тюменевым.
Вся "Команда" пришла в неописуемый восторг.
– Эти гады все равно наш флаг сорвут и обратно свой повесят, – желчно заметила Чебурашка.
– А мы опять их умоем, – буркнул Тюменев. – Как нечего делать!
Все одобрительно загалдели.
– Тихо, тихо! – поднял руку Алик. – То, что Андрюха с Людкой сделали, – это супер! Но с этой минуты больше никакой самодеятельности, ясно? Я полковнику обещал, что никто на рожон не полезет.
– Какому полковнику?
Куренному пришлось подробно рассказать о телефонном разговоре с
Аксеновым.
– Я теперь с ним на связи, – заключил Алик, показывая всем мобильник. – Когда наши начнут атаку, будем им сообщать, что тут у боевиков делается. Просекли?
– Здорово! – восхитился Витек. – А когда они начнут?
– Не знаю.
– Скорее всего ночью, – подал голос молчавший до сих пор Ринат
Касымов. – Или под утро, когда самый сон. Так всегда делают.
Все согласно закивали головами. Ринат читал больше других, смотрел по телевизору не только музыкальные программы и знал многое такое, о чем остальные понятия не имели.
– Значит, будем ждать до утра, – сказал Алик.
– Скукота! – скривился Андрюха. – Может, мы все-таки чего-нибудь такое оттопырим?
– Например? – спросила Марьяна.
Андрюха пожал плечами. Ответа у него не было.
Конечно, можно было распустить "Команду" по домам до начала осады, но и Куренному бездейственное ожидание резко не нравилось.
– Ладно, – сказал он. – Сейчас разбегаемся, а вечером приходите на дискотеку.
– На дискотеку? – изумился Тюменев. – Ты что, опух?
Но Куренного неожиданно поддержала Людка.
– Правильно! – крикнула она. – Алик дело говорит. Соберемся и будем там зажигать назло этим козлам! Пусть не думают, что они нас задавили! А то еще прикажут всем в платки закутаться и вообще!..
Надо им показать, что нас не сломаешь! Хренушки!
Куренной бросил быстрый взгляд на Марьяну. Та кивнула, давая понять, что согласна.
Эта короткая переглядка не укрылась от Чебурашки, и она ощутила новый укол ревности. Ах, как бы ей хотелось тоже придумать что-нибудь эдакое, чтобы заслужить одобрение Куренного! Только ничего ей в голову не приходило.
– В двадцать ноль-ноль, – сказал Алик. – Как всегда. И всех знакомых позовите. Сегодня вход бесплатный!
К восьми вечера в дискотеке собралось человек тридцать. "Команда", разумеется, явилась в полном составе. Только Марьяна с Сашкой запаздывали. Но Алик не сомневался, что они вот-вот появятся. Уж
Марьяна-то точно.
Почему-то не пришла еще и Чебурашка, но ее отсутствия никто не заметил.
Куренной сразу же поставил на вертушку самый забойный диск и вывел звук динамиков на предельную мощность. Стены тесного зальчика содрогнулись.