– Поехали! – заорал в микрофон Алик. – Чего стоите, как волос в супе?
Традиционная шутка диск-жокея подстегнула собравшихся. Первыми отклеились от стен девчонки, за ними – пацаны. Через пару минут все как будто позабыли о том, что город находится в плену у моджахедов.
Народ начал отрываться по полной программе…
Доносившаяся издалека веселая музыка насторожила Ильяса. Слишком уж странной казалась она в испуганно притихшем городке. Странной и вызывающей. Ильяс остановился и прислушался, стараясь определить, где происходит это неуместное веселье. Вместе с ним остановились и трое сопровождавших его моджахедов.
– За мной! – скомандовал Ильяс.
Они подошли к зданию Культурного центра, держа автоматы наизготовку.
Ильяс ударом ноги распахнул дверь и замер. Казалось, под звуки ненавистной музыки здесь прыгали и кривлялись черти в аду.
Ильяс несколько секунд наблюдал эту оскорбительную картину, а потом вскинул автомат и дал длинную очередь в потолок. Сверху посыпалась штукатурка. Танцующие застыли в нелепых позах. Их лица исказились страхом.
Но дьявольская музыка продолжала греметь. Ильяс запрыгнул на помост и ударом приклада расколол диск вместе с вертушкой. Следующий удар пришелся в лицо диск-жокею. Алик рухнул на помост, заливаясь кровью.
– Кончайте бардак! – раздался в мертвой тишине визгливый крик
Ильяса. – По домам! Еще раз соберетесь, всех зарежу!
Бешено вращая глазами, он дал еще одну очередь в потолок, спрыгнул с помоста и пошел к выходу. Все испуганно отшатывались, уступая дорогу.
Куреной с трудом приподнялся и сел на полу, хлюпая разбитым носом. И тут к нему подлетела Чебурашка, взявшаяся неизвестно откуда.
– Алик… Алик.. – жалобно запричитала она, протягивая руку с несвежим носовым платком.
– Отвали! – отмахнулся Куренной. – Я в порядке!
Он поднялся на ноги и окинул взглядом дискотечный зал. Все стояли в растерянности, ожидая каких-то слов от своего лидера.
– Ништяк! – сказал Алик, силясь улыбнуться. – Они нам за все ответят!..
Он хотел добавить еще что-то, но осекся, увидев в распахнутых дверях бледную как смерть Сашку. Ее глаза были полны слез. Предчувствие непоправимой беды охватило Куренного. В два прыжка он оказался рядом с ней.
– Что случилось?
– Они Марьянку забрали… – пролепетала Сашка.
Существование какой-то таинственной "Команды" не давало покоя
Сергею-Мовлади. Али-хан строго приказал больше не приставать к нему с этой чепухой. Ильяс, как известно, думал иначе, но и у него других забот было выше головы.
Поэтому, обнаружив на стенах домов новые листовки, Сергей-Мовлади не стал докладывать амиру о своей находке. Он решил самостоятельно обойти наиболее людные места в городке, где наследила эта сволочная
"Команда". Таких мест было не более десятка.
Соскребая очередную листовку со стены, Сергей-Мовлади спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд и быстро обернулся. Перед ним стояло какое-то мелкое чучело. Не поймешь, пацан или девчонка.
– Чего вылупился? – злобно спросил Сергей-Мовлади.
– Ничего, – ответило чучело хриплым девчоночьим голоском.
– Ну и чеши отсюда!
Чучело отступило на шаг, но не ушло. Сергей-Мовлади едва расслышал его голос:
– А я знаю, кто это написал.
– Чего? – не поверил своим ушам моджахед.
– Я знаю, кто это написал, – повторило чучело немного громче.
– Ну-ка, ну-ка! – оживился Сергей-Мовлади. – Расскажи, что это за
"Команда" такая.
– Да нет никакой "Команды", – заговорило чучело, опасливо озираясь.
– Это одна девчонка написала. Она вообще не наша. Приезжая.
– Как ее найти, знаешь?
– Улица Степана Разина, дом четырнадцать, квартира двадцать два, – быстро сказало чучело. – Ее Марьяной зовут. А фамилия Хромова, кажется.
– Пойдем, покажешь.
– Нет, нет… Вы уж без меня…
Чучело отступило еще на шаг и, круто развернувшись, бросилось бежать по улице.
Сергей-Мовлади и не подумал гнаться. Зачем? Названный адрес он запомнил…
Чебурашка дворами кралась за боевиком до самой улицы Разина. Когда
Сергей-Мовлади безошибочно вошел в нужный подъезд, она спряталась за толстым стволом того самого дерева, на котором сидела прошлой ночью, и стала ждать.
Мысль о только что совершенном предательстве даже не приходила ей в голову. Ведь никого из своих она не выдала. Наоброт, убедила боевика, что никакой "Команды" нет в природе. А что касается этой
Марьянки, то так ей и надо. Нечего охмурять чужих пацанов.
В том, что Алик Куренной запал на приезжую, Чебурашка его не винила.
Все они кобели. У них на любую юбку сразу же встает. Но он был свой, а Марьянка – чужая. И пусть диск-жокей Чебурашку в упор не видел, ей казалось, что приезжая увела Куренного именно у нее. А такое не прощают.
Когда Сергей-Мовлади вывел из дома сникшую Хромову, у Чебурашки вдруг душонка ушла в пятки. Боевик конвоировал Марьяну под дулом автомата. Но Чебурашка тут же принялась уговаривать себя, что ничего страшного приезжей не грозит. Ну отлупят ее в крайнем случае. Ведь что такое эти листовки? Вроде как игра. Не расстреляют же Хромову в самом деле!
Главное, чтобы теперь не выплыло наружу, кто ее выдал. Иначе Алик так психанет, что мало не покажется. И другие тоже. Тогда хоть беги из города…
Девчонка оказалась на удивление упрямой. Сергей-Мовлади, как ни угрожал, как ни орал, не добился от Марьяны ни единого слова. Тогда, надежно заперев пленницу, он разыскал Ильяса.
– Ты где шляешься? – зашипел на него Ильяс
– Я девку поймал, – с торжеством доложил Сергей-Мовлади.
– Какую девку?
– Которая листовки писала.
– Потом! – раздраженно отмахнулся Ильяс. – Потом с ней разберемся.
Сейчас все по своим точкам должны быть!
Время близилось к вечеру. Над городом начинали сгущаться ранние сумерки, и федералы, должно быть, уже готовились к ночной атаке.
Сергей-Мовлади обиженно засопел, но возразить Ильясу не осмелился.
Тем не менее, прежде, чем занять отведенную ему позицию, он запихал пленницу в яму, неизвестно зачем вырытую в одном из дворов. Яму он плотно прикрыл досками, а сверху набросал кирпичей, валявшихся рядом. Получился самый настоящий "зиндан", выбраться из которого без посторонней помощи не смог бы и здоровый мужик. И кричать в этом глухом дворе было бесполезно.
Ровно в восемь вечера Сергей-Мовлади занял свою боевую позицию на окраине города. Как раз в это время Алик Куренной врубил на полную катушку музыку в дискотеке.
Али-хан задремал только перед рассветом. Верный Азрет молча перебинтовал командиру раненную руку, и боль совсем отпустила.
Где-то далеко от Краснокумска велись бесконечные телефонные переговоры между федералами и главой джамаата. Ни одна из сторон не шла на уступки. Боевое столкновение было неизбежно, и Али-хан отчетливо понимал это, поскольку никаких новых приказов ему не поступало.
С восходом солнца напряжение несколько спало. Вряд ли федералы решатся на атаку при свете дня. Город окружала голая степь, и каждый наступающий был бы как на ладони.
Оставив на постах дозорных, боевики потянулись к центру города, где можно было умыться и нормально поесть.
В чахлом палисаднике возле одного из частных домиков полыхал жаркий костер. Над огнем пятеро моджахедов повесили большой котел с водой для будущего плова. Разумеется, плов полагалось готовить мужчинам.
Но утомленные бессонной ночью боевики заставили хлопотать возле котла хозяйку дома, Лидию Антоновну, соседку того самого Витька
Чванова, чей брат-милиционер стал первой жертвой захватчиков.
Мешок риса боевики привезли с собой. А вот барана, вернее, мирно пасшуюся в степи чью-то овцу, они уложили одним точным выстрелом и освежевали уже в палисаднике. Лидия Антоновна, глотая слезы, резала мясо под неусыпным контролем боевиков.
Все это сквозь щель в заборе увидел Витек и сказал маявшемуся от безделья Андрюхе Тюменеву:
– Вот бы яду им в котел подсыпать.
– Или хотя бы снотворного, – кивнул Андрюха.
– Тогда уж слабительного, – подхватила Людка Швецова, теперь не расстававшаяся с Тюменевым. – Чтобы они с толчка не слезали. Вот была бы фишка!
Представив себе эту картину, все трое засмеялись.
– А еще круче было бы свинины в плов подкинуть, – сказал Витек.
– Свинины? – удивился Тюменев. – Зачем?
– Ну как же! Ведь им свинину жрать нельзя. Кто хоть кусочек съест – все. Уже, считай, не мусульманин.
– Точняк? – спросил Андрюха.
– Зуб даю! – поклялся Витек.
Швецова увидела, как у Тюменева загорелись глаза.
– А как ты к их котлу подойдешь? – спросила она. – И потом, где мы свинину возьмем?
– У нас поросенок есть. В сарайчике. Пятимесячный, – сказал Витек и вопросительно посмотрел на Андрюху.
– И тебе не жалко? – спросила Людка.
– А они Коляна пожалели? – сверкнул своим цыганским глазом Витек и отвернулся.
– Ну так чего? – сказал Тюменев. – Может, попробуем?
Поросенку в тесном сарайчике деваться было некуда, и тем не менее отловить его удалось с большим трудом.
– Давай! – сказал Витек, задыхаясь, и протянул Тюменеву принесенный из дома большой кухонный нож.
– Нет, ты сам, – отказался Андрюха. – Твой же поросенок.
– Не… – затряс головой Витек. – Я не могу…
– Жалко… – едва слышно сказала Людка.
– Все равно зарезали бы к Новому году. Давай, Андрюха!..
Тюменев побледнел и, стиснув зубы, взял у Витька нож…
Через минуту все было кончено. Андрюха отшвырнул в сторону окровавленный нож, отошел в угол сарайчика и согнулся в три погибели. Его стошнило.
Людка уже была готова припомнить Тюменеву, как еще вчера он жалел, что нет под рукой финки, чтобы мочить боевиков, но вовремя прикусила язык. Андрюху сейчас не стоило трогать…
Подбросить свинину в котел удалось на удивление легко. Лидия
Антоновна отлучилась на кухню за солью и перцем. А к палисаднику, как по заказу, вдруг подъехал на джипе Ильяс. Все пятеро боевиков тотчас встали, подошли к Ильясу и о чем-то заговорили по-своему.
Котел, в котором варилась баранина, на минутку остался без присмотра.
Этого времени Тюменеву с Витьком хватило, чтобы перемахнуть через забор, бросить в кипящую воду пару больших кусков свинины и даже поросячье рыло. Тем же путем они быстренько вернулись на соседский двор, где нервно пританцовывала Людка.
– Супер! – восхищенно воскликнула она и наградила Андрюху поцелуем.
Потом все трое прильнули к щелям в заборе, ожидая, как развернутся дальнейшие события.
– А если они не расчухают свинину? – прошептала Швецова.
Но ее опасения были напрасны. Правда, чтобы убедиться в этом, ждать пришлось довольно долго.
Лидия Антоновна давно вернулась к костру, джип увез Ильяса, а ароматное блюдо все еще не дошло до кондиции. Наконец, хозяйка вынесла из дома суповые тарелки и стала раскладывать черпаком дымящийся плов. Боевики расселись на траве, поджав под себя ноги, и в полном молчании приступили к еде.
Но тут Лидия Антоновна зацепила черпаком поглубже, вытащила из бурлящего риса наглое поросячье рыло и на мгновение остолбенела, вытаращив глаза.
– Черт! Черт! – взвизгнула она и со всех ног бросилась в дом.
Боевики замерли. Потом один из них подскочил к котлу, увидел поросячье рыло и выронил из рук тарелку.
Дальше начался чистый цирк. Боевики вскочили на ноги, побросали за землю тарелки и стали яростно отплевываться, ругаясь на своем языке.
Они никак не могли понять, как такое случилось. Лидия Антоновна была вне подозрений, ведь за ней все время присматривали. Кто-то пинком опрокинул котел. Остатки оскверненного плова загасили огонь.
А Тюменев, Швецова и Витек уже были далеко отсюда. Они с хохотом бежали по улице, радуясь тому, как удачно прошла их маленькая диверсия, похожая на азартную игру.
Алик, узнав, что боевики забрали Марьяну, мгновенно забыл про разгромленную дискотеку и свой расквашенный нос.
– Что же ты не проследила, куда ее повели? – заорал он на Сашку.
– Боялась я… – всхлипнула Сашка. – Прям ноги отнялись от страха…
– Но почему именно ее взяли? – спросила Людка. – Неужели из-за листовок?
– А как они узнали, что это именно она их писала? – сказал Витек.
– Ее кто-то продал. Сто пудов, – мрачно процедил Тюменев. – К гадалке не ходи.
Алик горящим взглядом обвел ребят, столпившихся вокруг, и сказал угрожающе:
– Узнаю – кто, я эту гадину своими руками придушу! А я узнаю!
Чебурашка тихонько спряталась за чью-то спину.
Все молчали, потрясенные тем, что среди них нашелся предатель.
– Да ты не гони волну! – Тюменев хлопнул Алика по плечу. – Найдем мы
Марьянку.
С этой уверенностью все и покинули разгромленный Ильясом дискотечный зал. Однако ночные поиски Хромовой, устроенные "Командой", не дали никаких результатов.
– Как сквозь землю провалилась! – огорченно сказал Ринат, не подозревавший, насколько он был близок к истине.
Забыв об осторожности, Алик отважился на отчаянный шаг. Он решил пойти к главарю моджахедов, по-прежнему жившему в доме Куренных.
Молчаливый Азрет, стоявший у двери, преградил Алику дорогу. На все просьбы Куренного он только отрицательно качал головой.
– Да пойми же ты, чурка! – в отчаянии выкрикнул Алик. – Мне только два слова вашему командиру сказать!..
Азрет опять молча покачал головой. Но тут дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник хмурый Али-хан.
– Что надо? – спросил он.
– Поговорить, – ответил Алик.
Мать и бабушка, ставшие невольными свидетелями этой сцены, замерли в ужасе. Они не знали, почему Алик попер напролом, и опасались самого худшего.
Но Али-хан, окинув взглядом Куренного с головы до ног, неожиданно сказал:
– Войди.
Прежде чем Алик переступил порог, по его телу быстро прошлись руки
Азрета. Убедившись, что под одеждой не спрятано оружие, Азрет обернулся к командиру и кивнул.
Али-хан сел за стол, положил жилистые руки перед собой и разрешил:
– Говори. Слушаю.
– Ваши тут мою девушку забрали, – срывающимся от волнения голосом заговорил Алик. – Кто-то настучал, что она листовки против вас писала. А она вообще не при делах. Я это точно знаю. Она приезжая.
Всего второй день в городе.
Али-хан нахмурился. Вчера Ильяс говорил ему про какие-то листовки, но все это было не стоящей внимания чепухой. И тем не менее Али-хан спросил:
– А кто же тогда писал, если не она?
– Я не в курсах, – быстро ответил Алик. – Но только не она. Это же моя девушка, понимаете? Я за нее ручаюсь. Если вам кого-то взять надо, меня возьмите. Хоть сейчас. Что же она будет за кого-то другого страдать?
– Так, может, это ты писал?
– Считайте, что я.
Али-хан, прищурившись, посмотрел на пылающее лицо Куренного. Этот парень с расквашенным носом был явно не робкого десятка, и амиру он понравился.
– Ладно, – кивнул Али-хан. – Я разберусь. Иди.
Куренной не двинулся с места, словно прирос к полу.
– Я сказал – иди! – повторил Али-хан с легким раздражением.
Тут же в комнате беззвучно появился Азрет и вытолкал упирающегося
Алика за порог.
Али-хан выкинул эту ерунду из головы, как только за Куренным закрылась дверь. В целом море несправедливостей, творящихся вокруг, судьба одной русской девчонки не имела значения…
Между тем сменившийся с поста Сергей-Мовлади вытащил из земляной тюрьмы обессилевшую Марьяну и снова приступил к допросу. Он хотел самостоятельно вырвать у пленницы сведения о таинственной "Команде" и придти с ними к Ильясу. Тот оценил бы это по достоинству.
Но упрямая девка продолжала играть с ним в молчанку. Она даже не ответила, как ее зовут. Только еще сильнее стиснула зубы. Возиться с ней до бесконечности просто не было времени. Так и не получив ответа ни на один вопрос, Сергей-Мовлади пришел в бешенство и тяжелой ладонью ударил девушку по щеке.
Марьяна едва устояла на ногах. Но в ее взгляде не было страха.
Только изумление и обида. Еще ни разу в жизни ее не били по лицу.
Марьяна коснулась пальцами покрасневшей щеки и сквозь зубы сказала:
– Подонок!
Это было единственное слово, которое услышал от нее Сергей-Мовлади.
Он повалил девушку на землю и стал яростно пинать ее грубыми армейскими ботинками, стараясь попасть в наиболее уязвимые места.
Когда стоны Марьяны затихли, Сергей-Мовлади остановился и, тяжело дыша, посмотрел на девушку. Юбка у нее задралась, обнажив стройные смуглые ноги до самых трусиков. Внезапно Сергей-Мовлади ощутил пульсацию в низу живота. Он воровато осмотрелся, быстрым движением стащил трусики с Марьяны и зачем-то сунул их в карман. Потом развел в стороны ее безвольные ноги, рванул "молнию" на ширинке и, сопя, навалился на девушку.
Но у него ничего не вышло. Необъяснимая слабость вдруг охватила
Сергея-Мовлади. Девушка лежала под ним словно мертвая, и трахать такую не было никакого желания…
Ну что ж, придется подождать, пока она придет в себя. Он вернется сюда через часок и тогда уж отдерет ее так, что она надолго это запомнит.
Сергей-Мовлади поднялся, застегнул ширинку. Потом спихнул бесчувственное тело Марьяны обратно в яму, опять накидал сверху досок и придавил их кирпичами…
День уже клонился к вечеру, а никаких следов Марьяны так и не удалось обнаружить. Угнетенный этим обстоятельством Алик Куренной совсем пал духом. Да и вся "Команда" заметно приуныла. Исчезновение
Хромовой было серьезным сигналом. Ребята впервые начали понимать: то, что им казалось увлекательной, прикольной игрой, обернулось смертельно опасным делом.
Никто, однако, не струсил или по крайней мере не показал, что испугался. Может быть, потому, что до слез было обидно за себя, за друзей и родных, за свой маленький городок. Участковый Шульгин, будучи постарше любого из "Команды", возможно, объяснил бы это словами из своего любимого фильма: "За державу обидно!" Но в лексиконе местных пацанов не было слова "держава". Никто из них не видел знаменитого "Белого солнца пустыни" и не умел выразить словами чувства, возникшего в их душах. Но оно становилось все сильнее, лучше всяких громких фраз сплотив пацанов и девчонок в единую "Команду".
И тут подал голос Ринат Касымов.
– Мы не там Марьяну ищем, – сказал он. – Слышите? Не там.
– А где надо? – встрепенулся Алик.
– В зиндане.
Этого слова никто, кроме Рината, не знал. И Касымову пришлось объяснить, что у моджахедов принято держать пленников в закрытых земляных ямах. Он где-то читал об этом или, может быть, видел по телеку.
Версию Рината приняли сразу, без базара. А что еще оставалось делать! Но где могла находиться такая яма?
– Давайте, ребята! Шевелите мозгами! – призвал Куренной.
И опять озарение нашло на Касымова.
– Я, кажется, знаю, – сказал он. – У Котовых, на Садовой, в прошлом году колодец начали рыть и бросили. До воды не добурились.
– Бежим! – крикнул Алик.