- Как скажешь, белый хозяин. Но насчет забыть про них - не уверена, что у тебя получится. Человек чести - довольно редкая птица среди аборигенов на Земле. У них могут быть к тебе предложения. И очень соблазнительные.
Телефон щелкнул и из него по громкой связи раздался голос "Сидорова".
- Доброе утро, ребята. Можно зайти?
Катя с Гуровым переглянулись. Гуров пожал плечами.
- Доброе! Можно! - ответила Катя.
Зайдя через пару минут, "Сидоров" представился Кате, весьма точно передразнив в конце интонации Иванова:
- Я тут лепилой, Катерина. Зовут…э-э… Сидоров.
Катя рассмеялась.
- Сами такую оригинальную фамилию придумали?
- Обижаете, хозяйка, - ответил "Сидоров". - Такое суперское погонялово только Сергей Александрович мог придумать. Да и то, я думаю, лишь в состоянии просветления после отходняка.
- Отходняка? - удивилась Катя.
- Да ерунда, - торопливо вклинился Гуров, - выпил немножко, чтобы скоротать время твоего отсутствия.
- А почему господин "Сидоров" употребил термин "отходняк"? - настороженно спросила Катя. - Сережа, ты успел какой–то гадости принять?
- Да нет, - успокоил "Сидоров", - умеренный передозняк снотворного, усугубленный алкоголем. Но все уже исправлено. Собственно, я к вам с деловым предложением. Пошли кого–нибудь сожрем? Катерина уже, наверное, способна самостоятельно перемещаться?
Катя осторожно встала с кровати, тихонько прошлась по комнате.
- Вроде способна. А далеко идти?
- Метров триста.
- Пошли.
После завтрака "Сидоров" увел Катю на процедуры. Вернулась она часа через два, очень уставшая, попросила Гурова лечь с ней, уткнулась в него и тут же заснула. Гуров тихонько лежал, размышлял о стремительно развивающихся событиях последних дней. А потом тоже задремал.
Проснулся он от поцелуя.
- Хозяин, - прошептала Катя ему на ухо. - Понимаешь, срочное дело. Срочно надо с тобой трахнуться. А то лопну. Или тресну. Имущество твое пропадет.
- Как ебаться, так ты есть. А жениться?
- Тебе что, так плохо?
- Нет, хорошо. Нескучно так. Ну, если честно, - замялся Гуров, - то не знаю. Видимо, хохляцкая кровь играет. Вдруг зачем–нибудь пригодится. А тебе что, жалко, что ли?
- Серенький, родной, зачем может пригодиться женитьба на списанном тебе в рабство андроиде? Ты радикально расширяешь мои представления о хохлах.
- Нет, ну если ты опять будешь кончать жизнь самоубийством в ответ на мое скромное предложение, то я его сниму.
- С лягушками это было не предложение, а односторонняя попытка объявления меня своей женой, ты и спрашивать–то не пытался.
- Так, сейчас выяснится, что ты покончила жизнь самоубийством от феминистской обиды, что я тебя не спросил. Значит - отлуп? Гарбуз, как говаривали у нас в поселке? (когда–то в украинских деревнях символом отказа в сватовстве был гарбуз (тыква). - Примечание автора).
- Ни, чому ж гарбуз. Я згодна. А що дах у тэбэ йиде - так у мэнэ вин йиде сильнишэ. (Нет, почему же гарбуз. Я согласна. А что крыша у тебя едет - так у меня она едет сильнее. - укр.).
- Моя дружина будэ розмовляти зи мною украйинською мовою? (Моя жена будет разговаривать со мной по–украински? - укр.) - восхитился Гуров.
- Иноди. (Иногда - укр.). И только если ты со мной абсолютно немедленно трахнешься, сачок хохляцкий!
- До свадьбы доживешь? - строго спросил Гуров.
- Честное благородное слово!
Он повернул ее к себе спиной, и, нежно поглаживая соски, осторожно вошел в нее. Вначале Катя двигалась неторопливо, а потом вдруг резко ускорилась, движения стали совсем частыми и мелкими, она протяжно застонала, сжала мышцы внутри и быстро, как в бреду, забормотала:
- Вот сейчас–сейчас… ну, кончи–кончи–кончи…
И, почувствовав его судороги и услышав полувыдохи–полувсхлипы, с которыми он кончал, стала уже двигаться, подлаживаясь к его вначале усилившемуся, а потом угасающему ритму, облегченно и радостно вздохнула и рассмеялась…
- Господи, Серенький, родной, как хорошо! Я ведь с тобой сейчас в первый раз по–человечески трахнулась. Все эти экстатические навороты, конечно, потрясали - но и напрягали. И я при этом слышала почти только себя. Помнишь, заставляла тебя кончать сплошными минетами, чтобы хоть так тебя чувствовать. А ты чего какой–то напряженный был?
- Да я боялся, не будет ли у тебя проблем после удаления лягушачьих имплантов.
- Я тоже, честно говоря, побаивалась. Но все совершенно классно. Однако чего же тебе все–таки приспичило жениться на устаревшем, списанном в рабство андроиде? Причем абсолютно вдруг: я к тебе с грязными домогательствами, а ты, - Катя хихикнула, - резко решаешь, что надо прикрыть мои грехи женитьбой.
- Ей–богу, понятия не имею. В традициях чувствительной литературы надо бы ответить "Потому, что я тебя люблю!" - и я тебя действительно очень люблю. Но у меня любовь и женитьба как–то совершенно не связаны друг с другом.
- И я почувствовала своим барометром, что ты не знаешь. Мне интересно, что за подсознательные шарики–ролики у тебя сработали. Ну, ладно, пусть это будет нашим самым трудным вопросом. Почитай мне стишков, а?
Гуров подумал.
- Ну, раз уж ты розумиешь украйинську мову:
Рано ще, рано.
Ще и мати не вставали
I до мене не гукали:
Вставай, синку!
Ще и батько не вставали
I до мене не гукали:
Ходiм, хлопче!
Рано ще, рано.
Ще i донька не вставала
I до мене не гукала:
Вставай, тату!
Ще i онук не вставав
I до мене не гукав:
Ходiм, дiду!
Рано ще, ой, рано!
(стихотворение Л. Киселева. Перевод отдельных слов: ще - еще, гукала - звала, донька - дочка, онук - внук)
- Понимаешь, - задумчиво сказала Катя. - у меня украинский имплантированный, полумертвый, я его почти не использовала. Но я вроде бы чувствую гармоничный сплав деревенского, что ли, языка и классной структуры стиха. На Есенина отчасти похоже. А кто это?
- Леонид Киселев. Эту вещь он написал в двадцать два года.
- В двадцать два года?!
- Да. Но он и умер в двадцать два года. В конце шестидесятых. От лейкемии, кажется.
- Бедный мальчик.
На тумбочке зазвонил мобильник.
- Блин, извини, совершенно забыл выключить, - сказал Гуров. - Ну, отзвонит - выключу.
- Может, что–то срочное, не хочешь послушать?
Гуров взял трубку. Это оказался Иванов.
- Добрый день, Сергей Александрович. Как дела у Катерины?
- Добрый. Похоже, что неплохо, спасибо.
- Ну, замечательно. Не могли бы мы тогда с вами встретиться, например, завтра часов в одиннадцать? У нас тут появились некоторые идеи возможного сотрудничества.
- Одну минуту, я Катины планы уточню.
И Гуров спросил у Кати, не отводя трубки от лица:
- Отпустишь меня завтра к Иванову в одиннадцать?
- Конечно. У меня как раз примерно в это время процедуры.
- Окей, - сказал в трубку Гуров. - В одиннадцать буду у вас. Всего доброго.
Катя засмеялась.
- Слушай, ты становишься настоящим подкаблучником! Важнее рабыни Кати зверя нет! Иванова–то как, не перекосило? Он в принципе мужик хороший.
- Ничего, перекосило - потерпит, рабовладелец. А насчет подкаблучника - каждый мазохист рано или поздно находит своего садиста. Может, за этим мне и приспичило на тебе жениться? Получаются ли из списанных в рабство андроидов строгие жены?
- Думаю, я справлюсь, - зловеще пообещала Катя. - Желание моего господина - для меня закон!
- Прежде всего, - начал Иванов, - касательно Катерины. Мы готовы отпустить ее…э-э… на пенсию в статусе обычного жителя Земли. Есть ли у вас по этому поводу какие–то вопросы?
Гуров пожал плечами.
- У меня лично - нет, но, наверное, с ней и надо это обсуждать.
- Сергей Александрович, я как администратор просто не имею права с ней ничего такого обсуждать - только с вами. Договорились ведь, что воссоздана она может быть только при условии, что вы взяли на себя функции…э-э… опекуна.
- Да, - согласился Гуров. - Была у нас такая с трудом укладывающаяся в мои варварские мозги отсталого аборигена договоренность. Собственно, а какие альтернативы варианту, который вы предлагаете?
- Честно говоря, альтернатив не вижу, - признался, пожав плечами, Иванов. - Случай для меня беспрецедентный.
- Тогда вопрос, очевидно, закрыт.
- Хорошо. Теперь о нашем с вами возможном сотрудничестве. Вероятно, в близком будущем мы будем вынуждены воздействовать на развитие земной цивилизации. Подобные проекты обязательно осуществляются с привлечением аборигенов к участию в наиболее важных решениях. Вот в предварительном порядке я и хотел бы проговорить с вами, как бы вы отнеслись к такой работе.
Гуров потер лоб.
- Ошарашили вы меня. Никогда не представлял себя частью пресловутой Мировой Закулисы. А почему вы вынуждены воздействовать на нас?
- Вашей цивилизации грозят очень серьезные опасности развития, о которых я не хотел бы пока говорить детально. А так обычно на том уровне, на котором находится Земля, мы, как правило, не вмешиваемся - велика опасность породить инфантильность и иждивенчество в масштабах расы.
- А зачем вам вообще привлекать каких–то отсталых аборигенов? Разве вам самим не видней, что с нами делать?
- Мы считаем, что аборигены должны хотя бы в лице отдельных представителей делить ответственность за преобразования. В долгосрочной перспективе это важно с точки зрения самоуважения аборигенной расы. И в среднем по статистике привлечение аборигенов эффективнее. Достаточно часто интуиция, основанная на понимании своей расы, оказывается правильнее некоей общей теории.
- И по каким критериям вы отбираете аборигенов для участия в принятии решений?
- Критерии, естественно, сильно различаются для разных цивилизаций. На Земле, если укрупненно, - честность, способность подняться над интересами конкретной страны и нации, способность принимать решения, от которых зависит жизнь миллионов людей, более–менее подходящие менталитет и образование… Это, пожалуй, основные.
- И я один из наиболее достойных среди миллиардов землян по этим критериям? - с большим сомнением спросил Гуров.
- По комплексу критериев - нет. Собственно, вы попали в наше поле зрения случайно, в результате истории с Катериной. В базе данных вы не входили даже в верхние несколько сот тысяч кандидатов. У вас…э-э…, не обижайтесь, в некотором смысле слабоват характер. Вряд ли вы способны эффективно принимать решения, затрагивающие жизнь и смерть большого количества людей. А к такой категории относится большинство проблем.
- Зачем же мы с вами тогда вообще разговариваем на эти темы? - удивился Гуров.
- Подбор кандидатов происходит коллегиально. Вы произвели очень положительное впечатление на…э-э… члена наблюдательного совета по Земле - ту расу, которую вы с Катей называете "лягушками". Ну и объективно у вас хорошие показатели по многим критериям.
- Не могли бы вы пояснить все–таки, о каких решениях идет речь?
- Ну, скажем, о развитии какой–нибудь важной технологии, побочным эффектом которой станет смерть сотен миллионов людей из–за техногенных катастроф и мутаций. Кстати, вероятность ошибки при принятии таких решений составляет часто процентов тридцать, а порой и больше. Как, готовы морально принимать такие решения?
- Не знаю, - признался Гуров.
- Подумайте. Если надумаете - будем вас дополнительно тестировать. Если не надумаете или не пройдете - я бы с удовольствием привлек вас к консультативно–аналитической работе. Но это уже отдельный разговор.
Пересказав Кате разговор с Ивановым, Гуров спросил, подначивая:
- Ну, что, пенсионерка, не хочешь поторговаться насчет пенсии? А то взяла бы меня на содержание. И начнешь из меня веревки вить.
- Серенький, это будет по отношению к тебе неспортивно. Я собираюсь вить из тебя веревки на одной силе характера. Тем более, выяснилось, что ты хохол и характер у тебя не нордический.
- Окей. Тогда касательно меня. Знаешь, я и сам чувствую, что по характеру отнюдь не вершитель судеб. Что, если мне лучше предложить им себя в качестве консультанта по теме, что мы с тобой обсуждали. Ну, как им стимулировать у нас конструирование социальных систем. У меня даже кой–какие мысли появились. Как ты думаешь?
- Думаю, что ты прав.
- А еще я хочу привлечь тебя - опытного квалифицированного социо–психолога, знающего, к тому же массу других важных для такого проекта вещей.
- Сереж, у меня ведь весьма смутное представление о методологии.
- Да и бог с ним. Гораздо важнее, что ты умная и толковая.
- Серенький, знаешь, ты, кажется, за шестьсот лет первый из моих любовников, кто мне это говорит. Никогда не думала, что такой комплимент может возбуждать. Мужчина, скажите, зачем вам эти глупые штаны? Давайте их снимем.
- Стоп–стоп–стоп. Ты вначале скажи, согласна или нет?
- Красиво ли это - торговаться с женой о времени осуществления супружеских обязанностей и держать ее за руки, препятствуя осуществлению оных? А уклоняться от поцелуев любящей жены, мотая головой, как взбесившаяся лошадь, - просто пошло и несолидно.
- А красиво ли это - замыливать важный вопрос мужа посредством изнасилования?
- М–м–м… Если я соглашусь на твое предложение, у меня, возможно, не будет хватать сил вить из тебя веревки. А также регулярно варить украинский борщ с толченым салом и чесночными пампушками. Разве что, по выходным.
- Ничего, потерплю ради дела.
- Не ожидала, что ты так заинтересован. Хорошо, я согласна. И пока еще у меня есть силы вить из тебя веревки - ну–ка как следует обнять меня и поцеловать! А потом со вкусом раздеть!
Во второй половине дня Гуров позвонил Иванову и высказал свое предложение поработать консультантом по методам стимулирования на Земле социального конструирования.
- Знаете что, - немного подумав, сказал Иванов, - у нас завтра тут будет такой… э-э… малый совнарком. Давайте, мы вас пригласим и пообщаемся на эту тему.
- С удовольствием, - согласился Гуров. - Но у меня небольшое дополнение. Я хотел бы привлечь к работе Катерину. Соответственно, предлагаю пригласить ее вместе со мной. Ее статус ведь, поскольку мы обо всем договорились, теперь аналогичен моему?
- В принципе, да… правда, с ее…э-э… восприятием могут быть определенные… э-э… тонкости, - вслух подумал Иванов. - Хотя… хорошо, приходите вдвоем.
"Малый совнарком" оказался состоящим всего из трех членов - Иванова, "Петрова" и еще одного человека на вид лет сорока, с нейтрально–европейскими чертами лица. Когда Гуров с Катей вошли в переговорную, все трое встали.
- Ну, большая часть присутствующих, - сказал "Иванов", - знает друг друга…э-э… в той или иной мере…
- Для нашей расы, - вклинился "Петров", - большая честь познакомиться с вами, Катерина. Мы сталкивались с вашей … - он сделал маленькую паузу - генетической сестрой, и хотя это был трагический эпизод, мы были восхищены ее мужеством и самоотверженностью.
Катя слегка покраснела и ответила:
- Благодарю вас за теплые слова.
"Петров" обратился уже к Гурову:
- Нам также приятно снова видеть господина Гурова, и мы очень надеемся, что наши отношения более не омрачены трагическим прошлым.
Гуров, чувствуя себя персонажем старинной пьесы, ответил, в меру сил пытаясь соответствовать торжественному стилю "Петрова":
- Высокое благородство вашей расы, подарившей мне жизнь моей жены, заставляет забыть прошлое. Мне было также весьма приятно слышать, что вы рекомендовали привлечь меня к работе на благо моей цивилизации.
- Наш третий коллега, - сказал Иванов, - в своей андроидной оболочке представляет цивилизацию, в которой есть личные имена и используется звуковая речь. Поэтому я представлю его под фрагментом имени, который более–менее поддается воспроизведению, - Эрди. Ну что ж, давайте обсудим ответ господина Гурова на наше предложение. Может быть, вы еще раз его озвучите, Сергей Александрович?
- Конечно, - согласился Гуров. - Прежде всего, я считаю, что вы, господин Иванов, правы: в силу как склада характера, так и отсутствия опыта я не готов к принятию решений, затрагивающих судьбы людей. По крайней мере, пока. А сейчас я предложил бы использовать меня на консультационно–аналитической работе.
- А в какой области вы, по–вашему, были бы наиболее полезны как консультант? - спросил Иванов.
- Если позволите, - сказал Гуров. - я кратко изложил бы наше понимание ключевой проблемы нашей цивилизации. Отталкиваясь от этого и, может быть, от ваших замечаний, нам будет удобнее сформулировать свои предложения.
- Да, пожалуйста, - предложил Иванов.
- В постепенно побеждающей на Земле капиталистической системе опасно сильны проявления гедонизма (термин, обозначающий стремление к наслаждениям как главной цели жизни. - Примечание автора). Ресурсы, выделяемые на стратегические для расы исследования в области физики, экологии и подобных направлений, слишком малы. Гедонизм сильно влияет также на снижение рождаемости. Возможно даже, что наша раса вступает в период угасания.
- Угасания - вряд ли, - возразил Эрди. - Обычно включаются компенсаторные механизмы. Они, как правило, проявляются в форме нарастания агрессии, ведущей к войнам глобального масштаба. В результате гедонизм как бы "стряхивается", по крайней мере, временно. А в процессе гонки вооружений рано или поздно разрабатывается теория и методология социального конструирования. Таких циклов может быть несколько, например, у моей расы их было два.
- Вы меня, так сказать, стратегически утешили, - усмехнулся Гуров, - но перспектива войн глобального масштаба тоже не очень радует.
- К сожалению, - пожал плечами Иванов, - нынешнее противостояние части исламского мира Западу - это, видимо, "первые ласточки" войн, о которых говорит Эрди.
- Теперь некоторые соображения о путях решения проблемы, - сказал Гуров. - У капитализма есть базовые сильные элементы. Прежде всего, возможность благодаря своим способностям пробиться в элиту. Очень важна также свобода инвестиционного распоряжения своим капиталом. В результате наиболее способные индивидуумы объективно выигрывают. И такие базовые элементы, обеспечивающие, так сказать, "бойцовские качества", обязательно надо сохранить.
- Общая идеология вполне разумна, - согласился Эрди. - Одна из важнейших пружин развития вашей цивилизации - конкуренция. Но что же, по–вашему, следует изменить
- В основном способы обозначения статуса, - ответил Гуров. - Сейчас чрезмерно развито демонстрационное потребление, ориентированное на обозначение своего статуса. Следует подумать над созданием системы, в которой крупные благотворительные пожертвования на стратегические для расы направления станут параметром статуса, не менее важным, чем демонстрационное потребление.
- И есть идеи, как этого добиться практически? - спросил Эрди.