Это не реально! Нет, конечно, все реально, если вбухать в песок еще сотни миллионов долларов и засыпать воздушную чашу песком до краев. Можно еще построить подмосковную Венецию. Дома на сваях. Но все это безумно-безумно дорого, а значит, нецелесообразно и бесперспективно.
И вот тут-то и начинается самое интересное.
Я точно знаю, что на пятом этаже мэрии города авиаторов висит перспективный план развития города на ближайшие пятнадцать лет, на котором нарисованы квадратики будущих многоэтажек. И этот план захватывает как раз всю-всю воздушную чашу. От одного края до другого. Шестьсот гектаров.
Но на плане не указано, что сначала будет насыпаться песочная подушка, нет там и каких-то уникальных домов на сваях. Нет, там даже специально подчеркнуто, что дома в этом месте будут возводиться обычные, панельные. И возводить их будет один очень известный строительный концерн. Ну тот самый, что постоянно на слуху. И владелец которого, опять же по слухам, является Сам, ну вы меня понимаете, родственник нашего будущего, нынешнего Главы.
Если иметь хоть чуть-чуть воображения, то легко представить, что крыши этих многоэтажек будут вот как раз прямо под моими ногами. И через каких-то пять-десять лет не будет больше у нашего села этого удивительного вида, когда хочется встать расправить руки и полететь с одного холма на другой. Когда хочется стоять и дышать полной грудью и не уходить отсюда никогда.
Ничего не будет. Будут только ровные однообразные коробки, которые не закроют небо, но будут у меня под ногами.
И я вижу, что это строительство уже началось. И мне не понятно, на что они рассчитывают. Не понятно?
Вот прямо у подножия холма на противоположном берегу старицы еще год назад было футбольное поле. Местная легенда гласила, что у него было такое классное травяное покрытие, что дерн с него специально брали для арены Лужников. Теперь я вижу вместо поля склады виноводочного концерна. Чистенькие такие! Аккуратные. А чуть правее складов за последние несколько лет выросла целая улица особняков для новых русских. Каждую весну местные жители наблюдают картину, как владельцы этих особняков подкатывают к своим домам на своих гигантских джипах по залитой талой водой дороге и при помощи супернавороченных насосов вычерпывают из подвалов воду.
И вода эта появляется, пока еще не из Москва-реки, а всего лишь из старицы, из озер.
Ведь такие разливы, которые заливают всю чашу, происходят нечасто. Ну, максимум, один раз в сто лет, а может, и еще реже. Но они обязательно происходят, потому что земля круглая, и все на ней происходит по замкнутому кругу.
Если был здесь когда-то разлив, который залил все, значит он повториться еще раз. И рано или поздно не старица, а Москва-река выйдет из берегов и зальет все поле, которое у меня под ногами. А значит, здесь строить опасно. Ну, может быть, особняки, может быть склады… Но многоэтажки?
И, тем не менее, план строительства нового микрорайона города в этом месте существует. И вот тут еще одна закавыка!
Поля эти, что лежат у меня под ногами, как ни крути, принадлежат еще пока моему селу, а строить на них будет город. Что это значит? Это значит, что наш глава не может не знать о таком проекте и, мало того, должен будет поставить свою подпись под этим проектом.
И вот когда глава будет ставить эту подпись, вместе с ним, это должны будут сделать девять депутатов от сельского поселения. И эти подписи и будут ценой за новые дороги с хорошим освещением и новую больницу. И все будет у местных жителей. Не будет только древнего село Быково с многовековой историей, у которого есть прекрасное и удивительное место, не сходя с которого можно рассказать всю историю нашей страны, начиная с Великого потопа. Здесь будет новый мокрый и безликий микрорайон города.
И именно поэтому никому не надо, чтобы в селе был музей, который бы рассказывал о том, что в чаше нельзя строить дома. Который бы рассказывал о том, что сто лет назад люди уже однажды сбегали оттуда всеми правдами и неправдами. И никому не надо, чтобы в депутаты пролез человек, который может, нет, не помешать, а просто рассказать об этом всем.
Зачем? Зачем лишний раздражитель?
И именно поэтому наш будущий и нынешний глава приказывает срывать мои листовки, да и на выборах в Городскую думу меня зарубили. Ведь всем хочется погреть руки на новой стройке. Всем.
"Блин, Марина! Ну где же ты? Ты так мне нужна!"
Раньше мы всегда разговаривали с ней об этом иногда до секса, а чаще всего после, лежа где-нибудь на заднем сидении машины и рассматривая звезды. Разговаривали и спорили о том, что же можно сделать с этой безумной стройкой. С этой страшной гонкой за квадратными метрами и "зелеными" американскими рублями. Не в том смысле, что я абсолютно против этой застройки, нет, я четко понимаю, что это веление времени, что сотням людей в нашей стране нужны эти бетонные коробки, чтобы разъехаться, съехаться, чтобы жить.
Но люди! Все, кто когда-то приобретут квартиры в этих новостройках, получается, будут обмануты. У них буду постоянно сырые подвалы, и дети будут болеть в этих домах чаще, чем в других местах. Как это уже происходит в соседнем микрорайоне города, в том, чьим дома возвышаются надо мной с левой стороны. А ведь эти дома стоят именно на той самой подушке, что еще насыпали при Советской власти.
А что же будет с теми, кто будет жить внутри этой чаши? Они фактически станут ее заложниками. Ведь каждую весну их будет затапливать, а значит подтапливать фундамент домов. А панельные многоэтажки это не деревянные крестьянские домики и не двухэтажные кирпичные особняки. Это все гораздо серьезнее. Несколько лет такой эксплуатации - и они могут сложиться, как карточные домики.
Нет, я не против строителей и этой стройки. Я тоже хочу, чтобы в моем селе были ровные дороги и работала поликлиника, но я хочу, чтобы все планировалось и создавалось с учетом всех особенностей местности.
Я хочу, что люди знали, что может случиться, чтобы было все по-честному. Чтобы был допельдон!
"Пошел ты в жопу со своей честностью!"
Пошел ты в жопу со своим допельдоном!
Понедельник - день тяжелый
"Ну, почему? Почему так происходит? Вот только-только все вроде бы устаканилось и вроде для всего нашлось место в жизни. Цель более или менее определилась. Понятно куда идти дальше, что будет потом. И вдруг - бах. На тебе! Подлинный допельдон!"
Да еще понедельник!
Хожу по музею с отрешенным видом и односложными ответами: "Да! Нет! Как скажете!" Хорошо еще коллектив у меня все понимающий и не пристает с расспросами. Все занимаются своим делом и всячески не замечают моего дурного настроения. Но это только сотрудники! А вот телефону глубоко наплевать на мои душевные переживания.
И поэтому он трезвонит, не переставая. Ну еще бы! Ведь сегодня понедельник!
Между прочим, это только на календаре у нас пять рабочих дней и два выходных. На самом деле все не так. По крайней мере, у нас в городе.
Понедельник, да, - самый полноценный рабочий день. Телефон звонит не умолкая, постоянно звонки в дверь, кто-то приходит, тебе надо куда-то сбегать. Мне постоянно на подпись подсовывают какие-то бумаги. Я требую от кого-то каких-то отчетов. И так до вечера. Во вторник такая же круговерть продолжается где-то до обеда. Может, чуть позже. В среду, наконец, все успокаивается. Ну, может один-два звонка да пару визитов за день. В четверг наступает полная тишина. Тебе никто не звонит, да и ты уже никому не звонишь. Ну, если самому надо, то можно сделать парочку звонков, но желательно сразу все стрелки переводить на понедельник, потому что сегодня и уж тем более завтра никто ничего делать не будет. Пятница! В пятницу вообще звонить куда-то бесполезно. Не поймут! Потом суббота, воскресенье. Законные выходные. И снова понедельник.
В итоге на самом деле в неделе три, максимум, три с половиной рабочих дня и четыре выходных. А что? Нормально. Есть еще запас для удвоения ВВП.
Но боже упаси, Вам не работать в понедельник! Это еще хуже, чем работать в пятницу. И именно это обстоятельство спасает меня от полного депресняка.
Так, носятся в голове какие-то обрывки мыслей. Без начала и конца. Может, это и хорошо? Может, так и надо жить? Без начала и без конца? На полном автомате. Как механическая кукла. Без эмоций и желаний.
"Да! Нет! Спасибо! Будьте любезны!"
Обед. Временное затишье перед бурей. Сажусь за компьютер. Тупо и бессистемно щелкаю по папкам. Рассматриваю какие-то фотографии, графики, таблицы. Случайно заглядываю в папку "Личное". Что это? Файл "Допельдон". И дата. Блин. Сегодня ровно год со дня твоего рождения. Ну точно. Вон дата создания файла. Ровно год назад ты появилось у меня в голове. Вот это да? Блин, целый год прошел. Открываю файл и погружаюсь в воспоминания.
Авиасалон. Темрюкское вино. Безумный секс на берегу Москва-реки. Странно, я ведь еще год назад хотел рассказать о своем слове сыну. Хотел передать ему все права на свое слово. Фактически на все, что у меня есть. Но меня что-то остановило? Что? Почему я до сих пор этого не сделал?
Слышу звонок в двери. Галина Моисеевна кричит: "Это к Вам!" Удивленно поднимаю глаза. "И кого это нелегкая принесла в обеденный перерыв рабочего понедельника?"
Вау! Брат. Мой двоюродный старший брат. Как говориться, нарисовался - не сотрешь? Или даже не так. Явления Христа народу. Часть вторая. Стоит, улыбается. И откуда он только взялся? Мой брат. И на моем лице медленно расплывается улыбка ему в ответ.
- Здарофф, брательник! Ты откуда?
- Да так. Шел мимо, вот решил зайти.
- Просто так?
- Да, просто так.
- В понедельник?
Брат пожимает плечами.
- А что тут такого?
- Да нет. Ничего. Чаю будешь?
- Давай.
Я отрываю свою задницу и начинаю суетиться вокруг чайника, время от времени поглядывая на своего старшего брата.
Понедельник. Середина рабочего дня. Август. На улице жара. Все носятся в мыле, проклиная тот день, когда мама родила их на свет, и думают, что завтрашний день будет не лучше сегодняшнего. А он стоит такой спокойный в шортах, короткой майке и сандалиях на босу ногу. На плече пляжная сумка и татуировка, напоминающая о том времени, когда он служил на Тихоокеанском флоте. И отвечает мне: "Что тут такого?"
- Ты в отпуске? - спрашиваю его, разливая чай.
- Нет, - отвечает брат, рассматривая портреты летчиков, развешанные по стенам. - Просто решил устроить себе отгул. Погода-то смотри какая блядская. Весь народ на пляже тусуется. Пойдешь со мной?
- С тобой. Сейчас?
Брат берет предложенную ему чашку. Садиться на мой стул, сдвигает в сторону бумаги, которые я до этого перекладывал из одного места в другое, с шумом отхлебывает чай, а потом ставит чашку прямо на папку с банковскими документами, которые положили мне на подпись, и утыкается глазами в экран компьютера.
- Ну да, сейчас. Ты что не можешь забить на всю свою работу? Она ведь никуда не денется.
Я гляжу, как по платежному поручению под кружкой расплывается коричневое пятно, и вдруг слышу его дикий гогот.
- Допельдон! Что это за херня? Ха-ха-ха!
И я с ужасом понимаю, что не закрыл файл, когда встал, чтобы приготовить брату чай. Брат продолжает читать мой текст и хохотать.
- Что за бред ты тут понаписал? Допельдон! - он смакует мое слово у себя на языке. - На презерватив очень похоже.
Смотрит на меня. Смеется.
- Не?
Его смех такой заразительный, что я тоже начинаю подсмеиваться.
- Да уж. Действительно херня! Презерватив. Не знаю. Может быть. А, не обращай внимания.
Брат снова отхлебывает чай из кружки, потом снова ставит ее на стол, оставляя уже второе пятно, и смотрит на меня веселыми глазами.
- Ну, так ты идешь купаться?
Вот так! Только что он произнес вслух мое слово. Вслух! И ничего не произошло. Ровным счетом ничего. Если не считать двух пятен от кружки чая на платежном поручении. Этот человек, сидящий напротив меня, сорока двух лет от роду, способный забить на все в понедельник, стал первым в мире индивидуумом, который познакомился с моим новым словом, но его это совершенно не волнует. Его сейчас волнует, составлю ли я ему компанию для похода на пляж или нет.
Я смотрю на него, стараясь не выдавать своих мыслей. Мне почему-то кажется, что они бегущей строкой проходят по моему лбу. Но это мне только кажется. Потому что брат строит мне смешную рожу.
- Давай соглашайся. А то мне одному в лом идти.
И я махаю рукой.
- А пошли!
День рождения слова
Как оказалось, "забить на все" был способен не только мой брат.
В два часа дня, в понедельник, на озере было совершенно не протолкнуться от народу. Здесь был в буквальном смысле весь город. Все. От мала до велика. И самое удивительное, у меня создалось впечатление, что даже те люди, которые донимали меня звонками сегодня первую половину дня, звонили мне откуда-то отсюда.
Ну, разве это не допельдон? Полнейший! Форменный! Самый настоящий!
И тут я подумал, что на самом-то деле мой брат не случайно появился у меня на пороге в этот жаркий солнечный день. В день рождения моего слова. На самом деле так было задумано и спланировано. Знаете, как в каком-то американском или нашем, уже не помню, фильме. У человека день рождения. Он думает, что про этот день все забыли, потому что его никто и нигде не поздравляет. Ни дома, ни на работе. Он ходит весь день неприкаянный, и уже от обиды и от отчаяния готов покончить жизнь самоубийством. Идет домой, чтобы написать предсмертную записку. Заходит в квартиру, темно, он нащупывает рукой выключатель, вспыхивает свет и вдруг слышит со всех сторон: "С днем рождения!"
Потому что в комнате его ждут все: его коллеги по работе, родственники и даже школьные друзья, которых он не видел уже, бог знает сколько лет. И все ему улыбаются и дарят подарки.
Вот и сейчас на краю Кратовского озера я как будто оказался на середине комнаты, которую вдруг резко осветили солнечным светом, и на меня вдруг обрушился поток улыбок, смеха и беззаботного веселья.
Бам! В плечо ударяется волейбольный мяч. Молоденькая девушка, стеснительно улыбаясь, подбегает ко мне.
- Ой, простите!
"Ну что, допельдоша! С днем рождения тебя! Сегодня ты стало уже совсем большим! Надеюсь, тебе понравиться мой подарок?"
- Ничего страшного, все нормально! - отвечаю я, отдавая пойманный мной мяч, а брату со смехом говорю.
- Как думаешь? Вряд ли в ближайшем будущем нам следует ожидать удвоения ВВП.
Мой брат - философ. Он очень тонко чувствует ситуацию и поэтому глядит в корень. Провожая красотку глазами, она снова упорхнула на площадку, брат еле слышно прошелестел губами:
- Ты смотри какая!?
Потом до него доходит смысл моих слов. Он смотрит на меня очумелыми глазами и даже пытается покрутить пальцем у виска.
- Я думаю, что в ближайшее время нам следует ожидать увеличение рождаемости…
Брат скидывает с себя шорты и майку, остается в одних плавках.
- А это уже само по себе и не плохо! Согласись?
Не дожидаясь моего ответа, он растворяется в воздухе.
Через секунду я уже вижу его, играющим в пляжный волейбол. В команде, за которую играет девушка, естественно.
"Нет, он неисправим. Мой двоюродный брат!"
Маленькая жизнь
Пляж - это наше общество в миниатюре. Здесь каждый выбирает себе место согласно своему статусу и положению. Именно поэтому пока брательник забавлялся перебрасыванием мячика из рук в руки, мне предстояло самостоятельно решить, куда кинуть свои кости, а заодно и вещички брата.
Место дислокации надо было выбирать грамотно и со смыслом, чтобы не ошибиться. И чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно проведенное время…
Вот брат! Он быстро и безошибочно определил свое место. Его жизнь всегда была игрой, и он тут же стал играть. А куда приткнуться мне?
Я окинул взглядом Кратовское озеро. "Допельдон!" И кто только его так назвал? В смысле "озером". И ведь все давно так его называют, и никому в голову не приходит, что у озера не может быть два совершенно самостоятельных берега.
Ну да, действительно. Если озеро, то оно круглое. И у него один берег. Один. А у Кратовского два!!! Как так? Да очень просто. Кратовское озеро - искусственное. Когда-то по дну лощины протекал мелкий ручеек. И вот где-то там, ниже по течению, ручеек перекрыли плотиной. И лощина до краев заполнилась водой и превратилась в пруд. Но это было так давно, что уже все забыли, что это пруд, то есть искусственный водоем, и называют его озером. А это неправильно!
Так вот у Кратовского озера, которое на самом деле пруд, два берега. И тот, на котором я сейчас стою, выбирают чаще всего для отдыха пожилые семейные пары или мамы с детишками. Этот берег более ухоженный и более цивилизованный. Здесь есть горки для детей, уютное кафе для мам, пологий спуск в воду для пожилых супружеских пар и песчаная волейбольная площадка для таких, как мой двоюродный брат.
Ведь это очень удобно для случайного и ничего не обязывающего знакомства. Мячи вылетают за поле и подкатываются к ногам скучающей мамаши.
"Будьте любезны, не могли бы Вы подать мяч! Спасибо! У Вас отличный удар. Не хотите присоединиться?" Дальше все просто…
Обычно, когда мы приезжаем на это озеро с сыном, то выбираем место возле тарзанки. Она висит на сосне, которая склонилась над озером, чуть в стороне от волейбольной площадки, в тенистой зоне. Там где как раз собираются престарелые супружеские пары, которым ничего уже не надо и которым очень нравится наблюдать, как молодые ребята прыгают в воду.
Мой мальчик всегда первым делом бежит к тарзанке, на ходу скидывая одежду, забирается, как обезьянка, по стволу дерева, хватается за перекладину и сломя голову летит в воду. "Смотри, пап, как я умею!" Потом он вылезает из воды весь синий от холода, зуб на зуб не попадает, я вытираю его полотенцем, и мы сидим на земле, грызем орешки, смотрим, как прыгают в воду другие ребята. Когда он высыхает и согревает, то резко скидывает полотенце с плеч и не просит, а в ультимативной форме заявляет мне: "Ну я пойду, еще разок прыгну!" И так до бесконечности.
Я люблю именно это место, потому что у меня есть время пофилософствовать, а в это время мой сын под моим присмотром учится летать. Я слежу за его полетом и каждый раз помогаю глазами. "Ну задержись в воздухе, задержись. Хотя бы на мгновение!" И мне кажется, что все кругом тоже следят за его полетом и тоже мысленно помогают ему взлететь над водой. И когда-нибудь, когда количество людей на берегу достигнет критической массы, у него обязательно получится пролететь над водой, как птица.
Но сейчас сына со мной нет…
Когда мы приезжаем на озеро с Мариной мы никогда не останавливаемся на этом берегу. Только на том. Почему-то именно его выбирают все парочки. Почему-то именно на том берегу всегда царит настоящее веселье и звенит самый беззаботный смех, вперемешку с сальными шуточками. Тот берег считается диким, вольным пляжем. Там можно прямо на берегу разжечь костер и жарить шашлык, можно пить пиво и ругаться матом без опасения, что на тебя будет кто-то строго коситься. Мол, здесь же дети!
Здесь можно совершенно спокойно целоваться, не скрываясь от посторонних взглядов, и никому до тебя не будет никакого дела. Потому что на том берегу все только этим и занимаются.