В отчаянии я снял свой джемпер, обернул его вокруг талии и завязал рукава узлом. Очередь сдвинулась, и мы оказались напротив витрины туристического агентства. Внутри, за столом сидела девушка возраста Джулии. Ей явно не хватало солнца – она была бледная и прыщавая. Вот что случается с детьми, которые оканчивают школу с плохим аттестатом. Плакат на ветрине кричал: "ВЫИГРАЙ ОТПУСК МЕЧТЫ С Е-ZEE TRAVEL!" На плакате семья: восторженная мать, улыбчивый отец, красавица-дочка и умница-сыночек. А за спиной у них – Мачу-Пикчу, Тадж-Махал и Диснейленд.
– А следующим летом мы поедем куда-нибудь? – Спросил я маму.
– Поживем – увидим. – Сказала мама. Темные очки скрывали ее глаза.
Мой Нерожденный Брат Близнец подтолкнул меня:
– Поживем и увидим что?
– Год – это долгий срок, Джейсон. Джулия собирается в свой Евро-тур, или как он там называется…
– Интер-рейл.
– Как насчет поездки в лагерь? Покататься на лыжах с друзьями? (мама не замечала, что я не очень популярен в школе) Джулия прекрасно провела время в Западной Германии, она ездила туда по обмену в прошлом году, помнишь?
– Когда она рассказывала про Ульрику Дурику и Гнаса Руки-распусканса, это не звучало как "хорошо-провела-время".
– Твоя сестра просто преувеличивает. Я уверена, что все было не так плохо.
– Почему мы – я, ты и папа – не можем поехать куда-нибудь? В Лайм-Реджис было круто.
– Я… – мама вздохнула, – мы с твоим отцом очень заняты в этом году – у нас много дел и совершенно нет никакой возможности взять отпуск. И я не думаю, что в следующем году будет легче. Давай просто подождем и посмотрим, что будет.
– Но мама Дина Морана работает в доме престарелых, а его отец – почтальон, и все же они находят время, чтобы…
– Я очень рада за мистера и миссис Моран, – мама заговорила шепотом, как бы давая мне понять, что я говорю слишком громко, – но не у всех есть возможность так свободно распоряжаться временем, Джейсон.
– Но…
– Хватит!
Появился сотрудник кинотеатра. Он окинул взглядом очередь, чтобы определить, кто попадет сегодня на сеанс, а кому лучше идти домой. Определить Спасенных и Отвергнутых. Он спускался по ступенькам, медленно, словно нес гроб, и губы его шевелились, пока он считал людей. Ручкой он что-то царапал в своей папке с зажимом. Люди в очереди вздыхали с облегчением, когда он проходил мимо них, и оборачивались, чтобы посмотреть, где же пройдет граница между Спасенными и Отвергнутыми. Спасенные – такие сволочи. Они заслужили место в цветастом царстве темноты. Даже если они будут сидеть в первом ряду, и экран будет слишком близко, они будут знать, что "Огненные колесницы" сейчас показывают специально для них. Двадцать человек осталось между сотрудником кинотеатра и нами. Пожалуйста, сделай еще нексколько шагов, всего несколько шагов, ну давай же, всего несколько шагов…
Пожалуйста.
Червяк
– Джейсон Тейлор, – изо рта у Росса Уилкокса воняло ветчиной, – ходил в киношку с мамочкой. – Еще секунду назад мы с Марком Брэдбери обсуждали игру "Пакман". А теперь вот это. Отрицать бесполезно. – Мы видели тебя в Челтенгэме. Ты стоял в очереди с мамулей.
Проходившие мимо нас дети замедлялись, и, казалось, само время замедлилось.
Чтобы снизить напряженность момента я попытался улыбнуться.
– Че ты лыбишься? Сраный скользкий червяк. Лапал небось свою мамку в заднем ряду, сидели с ней на местах для поцелуев, а? – Уилкокс сильно дернул меня за галстук. – Целовал ее в десны, а? – Потом зажал мой нос между пальцев.
– Господи, Тейлор! – Гарри Дрэйк всегда охотится вместе со своим двоюродным братом. – Это омерзительно!
Нил Броус смотрел на меня так, словно я собака, которую надо отвезти к ветеринару и усыпить. С жалостью, но и с презрением.
– По-французски целовались, а? – Сказал Ант Литтл – новая шестерка Уилкокса.
– Сунул ей свой пальчик туда, а? – Сказал Уэйн Нэшенд, самый старший из них.
Дети, наблюдавшие за этой сценой, ухмылялись.
– Отвечай. – У Уилкокса есть привычка – кончик его языка всегда торчит между зубами, словно он прикусил его (этот тот самый язык, что исследовал каждый дюйм тела Дафны Маддэн). – Ил-ли т-т-ты н-н-не м-м-можешь г-г-говорить, а? З-з-заика?
Эти слова придали его подлости новое измерение. Глубокая яма появилась там, где должен был быть мой ответ.
– Росс! – Прошипел Даррен Крум. – Фланаган идет!
Уилкокс наступил мне на ногу так, словно хотел раздавить докуренную сигарету.
– Членоголовый заикающийся глист.
Мистер Фланаган, завуч, легкой походкой проследовал мимо нас и стал заталкивать ребят из класса 3GL в кабинет географии. Уилкокс, Ант Литтл и Уэйн Нэшенд ушли, оставив меня наедине с моей растоптанной, уничтоженной репутацией. Марк Брэдбери сверял свою домашку по математике с Колином Полом. Я не стал ни к кому подходить, я знал, что никто сейчас не захочет говорить со мной. Все что я мог – это пялиться в окно и ждать, когда же мистер Инкберроу уже закончит урок.
В тумане все выглядит иначе – тускло: желтые листья словно лишаются цвета, а красные приобретают коричневый оттенок.
Две математики подряд – это девяносто минут чистой, концентрированной скуки, но сегодня все было гораздо, гораздо хуже. О чем я только думал? Зачем я просил маму сводить меня на "Огненные колесницы"? Надо было просто пойти одному и самому заплатить за билет.
Хотя даже в этом случае, Уилкокс, я думаю, все равно нашел бы причину докопаться до меня. Он меня ненавидит. Собаки ненавидят лис. Нацисты ненавидят евреев. Для ненависти не нужны причины. Ты существуешь – и это уже причина тебя ненавидеть. Я думал об этом, когда мистер Инкберроу вдруг грохнул указкой по моей парте. Я подпрыгнул на стуле и больно ударился коленной чашечкой.
– Нуждаешься в разминке, а, Тэйлор?
– Эмм… я не знаю, сэр.
– Бриф-тест быстро взбодрит твой мозг. Ты против Пайка.
Я беззвучно застонал. "Бриф-тест" – это любимое развлечение мистера Инкберроу. Один мальчиша пытается сосчитать сумму на левой стороне доски, второй – ту же сумму на правой стороне. Игра на скорость. Клайв Пайк – математический гений из класса 3KM. Против него у меня нет ни единого шанса. Все это знали и ждали целого представления.
Когда мы записывали уравнения, мой мел заскрипел. Половина класса захихикала, включая девчонок.
– Ну и лузер. – Буркнул Леон Катлер.
Одно дело, когда Росс Уилкокс публично оскорбляет тебя. Он многих оскорбляет, а уж в этой четверти он совсем озверел. Но если какой-нибудь Мистер Середнячок вроде Леона Катлера позволяет себе сказать в твой адрес грубое слово и даже не боится, что ты услышишь… это означает, что ты официально достиг дна, твоя репутация обанкротилась.
– На старт, внимание – марш! – Сказал мистер Инкберроу.
Клайв Пайк тут же зашуршал мелом по доске.
Я все равно не смог бы решить уравнение. Я даже не знаю для чего эти уравнения вообще нужны.
– Сэр! – Позвал Гарри Дрэйк. – Тейлор смотрит на доску Пайка. Мне кажется, это не очень спортивное поведение, сэр.
– Я не… (Палач наступил каблуком на слово "смотрел") Это неправда, сэр!
Мистер Инкберроу натирал линзы своих очков носовым платком.
Тасмин Мюррел зашептала мне: "Тэйлор, ша-лу-ни-шшш-ка, Тэйлор ша-лу-ни-шш-ка". Тасмин Мюррел! Ох, даже девчонки взялись за меня.
– У тебя обостренное чувство справедливости, Гарри Дрэйк. – Заметил мистер Инкберроу. – Тебе бы стоило рассмотреть профессию судьи, как один из карьерных вариантов.
– Спасибо, сэр. Я подумаю над этим.
Я успел нарисовать лишь несколько неровных линий на доске, когда Клайв Пайк уже сделал шаг назад, давая понять, что закончил.
Мистер Инкберроу выдержал паузу, разглядывая решение.
– Превосходно, Пайк. Можешь садиться.
Мое решение оборвалось на второй строчке, я не продвинулся дальше "х" в квадрате и "у" в квадрате.
По классу, подобно ряби по поверхности озера, подобно дрожи, пробежало сдавленное хихикание.
– Тихо! Я не вижу ничего смешного в том, чтобы неделю учить вас решать квадратные уравнения, а потом получить такой результат. Откройте учебники на странице восемнадцать. Садись, Тейлор. Сейчас мы узнаем, единственный ли ты невежда в классе, или еще кто-то разделяет с тобой это звание.
– Дебил. – Прошипел Гарри Дрейк, когда я переступал через выставленную им подножку. – Червяк.
Карл Норрест не сказал ни слова, когда я сел за парту рядом с ним. Он знает, каково это. И я теперь тоже знаю – это только начало. Ведь нас еще ждет третий и четвертый урок – две физкультуры.
Наш физрук, мистер Карвер, был в отъезде, в Малверне, в качестве тренера нашей школьной команды по рэгби, поэтому его заменял приглашенный учитель, мистер Макнамара. Это хорошая новость, потому что мистер Карвер всегда участвует в травле неудачников, стоит ему лишь учуять запах раздавленной репутации. Я помню, однажды, когда мы направлялись в душевую после игры в футбол, мистер Карвер сидел на гимнастическом козле и кричал: "Эй, Челеси, ты чего это – в душ в плавках идешь? Да брось, как будто тебе есть что скрывать!" и "Осторожно, ребята, прижмитесь к стене, пропустите Бритта, а то он не заметит и случайно раздавит вас". И конечно мальчишки смеялись так, словно ничего смешнее они в жизни не слышали.
Плохая новость: урок физкультуры сдвоен – мой класс и класс Росса Уилкокса… мы занимаемся вместе, и мистер Макнамара придется очень постараться, чтобы утихомирить всю эту толпу мальчишек. От этого зависит его жизнь. И моя.
Раздевалка воняет подмышками и землей. Она разделена на зоны. Зона крутых пацанов дальше всего от двери. Возле двери, естественно, зона прокаженных. Все остальные – посередине. Обычно я с "остальными", но сегодня, когда я вошел, все средние вешалки были заняты, и прокаженные, Карл Норрест, Флойд Челеси и Ноколас Бритт, освободили вешалку специально для меня, и вообще вели себя так, словно я один из них. Гарри Дрэйк, Нил Броус и Уилкокс были очень заняты – они ради смеха лупили друг друга полотенцами по задницам, поэтому я быстренько переоделся и выбежал на улицу, в холодное утро. Мистер Макнамара провел с нами разминку и заставил бегать кругами по стадиону. Я бежал осторожно, стараясь держаться максимально далеко от Уилкокса.
Осень выглядела несчастной, гниющей и туманной. Поле рядом с нашим стадионом было похоже на подгоревший блин. А то, что за ним – по цвету напоминало грязную воду в стакане, в котором на уроке рисования ты полоскаешь свою кисточку. Холмы Малверна были словно стерты с лица земли тусклой погодой. Гилберт Суинярд говорит, что нашу школу строили по тем же чертежам, что и тюрьму Мэйз, ту, что в Северной Ирландии. Именно там в прошлом году умер Бобби Сэндс из ИРА, он объявил голодовку и просто скончался от истощения.
В дни, вроде этого, я верю Гилберту Суинярду.
***
– Значит, вы считаете, что у вас есть все данные, чтобы занять место центр-форварда в "Ливерпуле"? В "Манчестер Юнайтед"? В сборной Англии? – Мистер Макнамара шагал перед нами, облаченный в спортивный костюм цветов "Вулвергэмптона". – Вам кажется, что у вас кишка не тонка? Что у вас есть хватка? – Химическая завивка мистера Макнамары всколыхнулась, как грива, когда он дернул головой. – Вы ошибаетесь! Посмотрите на себя! Хотите знать, чему университет Лафборо научил меня? Что ж, я скажу вам! Успех в спорте – и в жизни, братки, да, в жизни тоже – равняется ПОТУ! Пот и успех (Даррен Крум громко пернул) равняется успеху и поту! Поэтому когда вы сегодня выйдете на поле, я хочу видеть, как вы потеете! Я хочу видеть триста процентов пота! Мы не будем сегодня заниматься этой девчачьей фигней вроде набора команд! У нас тут два класса 3КМ и 3GL! Мозги против мускулов! Настоящие мужчины всегда идут только вперед, они универсальны, в полузащите играют только гомики, в защите – инвалиды, в нападении – психи – ладно-ладно, шучу! Давайте! – Мистер Макнамара пронзительно свистнул. – Ну же, покажите мне настоящий футбол!
Я не знаю, планировал ли кто-то саботировать урок, или все это случилось спонтанно. Когда ты попадаешь в ряды прокаженных, у тебя нет возможности следить за новостями. Но очень скоро я заметил, что мальчишки из 3КМ и 3GL переходят из одной команды в другую прямо в процессе игры. Пол Уайт (3GL) забил впечатляющий гол в собственные ворота. Гэвин Колли дал мощнейший рывок по флангу – но не в ту сторону. Когда Росс Уилкокс сбил с ног Освальда Уайра (из нашей команды) в нашей же штрафной площадке, пенальти пошел бить Нил Броус (тоже из нашей команды). Мистер Макнамара похоже догадывался, что над ним издеваются. Но молчал. Возможно, он просто не хотел превращать свой первый урок в пререкания с хулиганами.
А потом началась грязная игра.
Уэйн Нэшенд и Кристофер Твайфорд сразу вдвоем запрыгнули на плечи Карлу Норресту. Карл закричал от боли и свалился под их весом.
– Сэр! – Нэшенд вскочил первым. – Норрест сбил меня с ног! Это красная карточка, сэр!
Макнамара смотрел на растоптанного, грязного Норреста.
– Продолжайте играть!
Всю игру я старался держаться к мячу достаточно близко, чтобы не быть уличенным в трусости, но в то же время достаточно далеко, что не дай Бог не коснуться его. Я услышал шаги за спиной, и не успел я обернуться, как кто-то сбил меня с ног. Лицом я впечатался в грязь.
– Ешь сколько хочешь, Тейлор. – Росс Уилкокс, естественно.
– Червяки любят грязь. – Гарри Дрэйк, естественно.
Я попытался откатиться, но они сели на меня сверху.
– Эй! – Макнамара свистнул. – Вы!
Они встали с меня. Я поднялся на ноги, дрожа от унижения.
Росс Уилкокс схватился за сердце.
– Я, сэр?
– Вы оба! – Макнамара повысил голос (все прекратили играть в футбол, чтобы посмотреть другой, более увлекательный, вид спорта). – Вы, кажется, забыли, во что играете.
– Я пытался отобрать мяч, сэр. – Гарри Дрэйк улыбнулся. – Я немного опоздал, признаю.
– Опоздал? Мяч был на другом конце поля!
– Честное слово, сэр, я был уверен, что мяч у него. – Сказал Росс Уилкокс. – Я без очков слепой как крот.
(Уилкокс не носит очки)
– И поэтому ты сбил этого паренька с ног приемом из рэгби?
– А разве мы играем не в рэгби, сэр?
(остальные мальчишки заухмылялись)
– Юморист, да?
– Нет, сэр! Теперь я вспомнил, что мы играем в футбол. Но когда я применил прием из рэгби, я был уверен, что мы играем в рэгби.
– Я тоже. – Гарри Дрэйк изобразил бег на месте. – Во мне так много энергии и столько желания играть. Я совершенно забыл. Пот равен успеху, сэр!
– Верно! Сбегайте-ка до моста, вы оба, пусть бег восстановит вашу память.
– Это он заставил нас сделать, сэр. – Росс Уилкокс ткнул пальцем в Даррена Крума. – Неужели вы оставите зачинщика безнаказанным?
Даррен Крум глупо смотрел на учителя.
– Так, вы трое! – Макнамара в очередной раз проявил свой непрофессионализм. – До моста и обратно! Бегом! И, я не понял, почему остальные прекратили играть? Разве я сказал, что игра окончена?
Мост соединял дальний конец футбольного поля с дорогой, ведущей в Аптон. "Бегом до моста" – это стандартное наказание мистера Карвера. Бежать нужно по чистому полю, спрятаться негде, поэтому учитель легко сможет следить, действительно ли наказанный бежит. Но мистер Макнамара был так увлечен своей ролью рефери матча, что не заметил, как трое наказанных мальчишек добежали до моста и... просто побежали дальше.
Отлично! Сбежать с урока – это достаточно серьезный проступок, чтобы оказаться в кабинете у мистера Никсона. Если мистер Никсон узнает, Уилкоксу и его дружкам будет не до меня сегодня.
Без Дрэйка и Уилкокса наша игра действительно стала похожа на футбол. Мальчишки из 3GL забили шесть голов, мальчишки из 3КМ – четыре.
Лишь в конце урока, когда мы вытряхивали грязь из наших кроссовок, собравшись возле склада со спортивным инвентарем, мистер Макнамара вспомнил:
– А куда делись эти три клоуна?
Я держал свой рот на замке.
Уилкокс, Дрэйк и Крум вернулись. От них несло сигаретами и ментоловой жвачкой. Они смотрели на мистера Макнамару и друг на друга с притворным удивлением.
– Мы бегали к мосту, сэр. Как вы и сказали. – Сказал Гарри Дрэйк.
– Вас не было сорок пять минут!
– Двадцать минут, чтобы добежать до моста, и двадцать – чтобы вернуться, сэр. – Сказал Уилкокс.
– Вы, видимо, считаете меня полным идиотом, да?
– Что вы, сэр. Конечно, нет! – Уилкокс выглядел обиженным. – Вы же учитель физкультуры.
– И вы учились в университете Лафбороу. – Добавил Дрэйк. – В самой лучшей спортивной академии.
– Вы, ребят, и понятия не имеете, какие у вас проблемы! – Лицо мистера Макнамары потемнело от злости, а глаза, наоборот, засверкали. – Вам не разрешается покидать территорию школы без разрешения!
– Но, сэр, – Гарри Дрэйк выглядел сбитым с толку. – Вы же сами сказали нам.
– Нет, не говорил.
– Вы сказали нам добежать до моста и вернуться. Вот мы и добежали до моста через реку Северн. Там, под Аптоном. Мы делали то, что вы сказали.
– Аптон? Вы добежали до реки в Аптоне? (мистер Макнамара представил себе газетный заголовок: "ТРИ УЧЕНИКА ЧУТЬ НЕ УТОНУЛИ ПО ВИНЕ УЧИТЕЛЯ") Я имел в виду вот этот мост, кретины! Тот, что за теннисными кортами! С какой стати мне посылать вас в Аптон без присмотра?
Росс Уилкокс сохранял предельно серьезное выражение лица.
– Пот равен успеху, сэр.
Мистер Макнамара свел этот бесполезный спор к ничьей, желая лишь, чтобы последнее слово осталось за ним.
– У вас, ребятки, серьезные проблемы, и самая большая из них – это я! – Сказал он.
Когда он ушел в каморку мистера Карвера, Уилкокс и Дрэйк собрали вокруг себя всех крутых пацанов и всех середняков. Через минуту Уилкокс крикнул:
– Р-раз, два, р-раз, два, три, четыре!
И все, кроме прокаженных, запели песню, подражая мелодии ""John Brown’s body lies a-moldering in the grave" (*"тело Джона Брауна лежит в мягкой могиле" - одна из самых известных американских песен, получившая популярность во время гражданской войны в в США*)
Мистер Макнамара любит подставлять свой зад,
Мистер Макнамара любит подставлять свой зад,
Мистер Макнамара любит подставлять свой зад,
И еще он любит детские зады – за-ды!
Славься, славься Макнамаааара!
Его любовник – мистер Каааарвер!
Его любовник – мистер Каааарвер!
Но он любит изменять ему с детьми – с деть-ми!
Мальчишки пели все громче и громче. Возможно, они думали: "если я струшу и попытаюсь петь тихо, то меня сгноят так же, как Джейсона Тейлора". Или, возможно, массовое хулиганство просто придает смелости. Возможно, хулиганы подобны древним охотникам, жившим в пещерах. Кровь нужна им как топливо, и чем больше крови – тем они активнее.
Дверь в раздевалку резко распахнулась.
Песня тут же стихла, так резко, словно ее и не было.
Распахнутая дверь ударилась о резиновый блокиратор в полу и так же резко закрылась, ударив мистера Макнамару по лицу.
Сорок с лишним мальчишек зажали себе рты, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать во весь голос.