Раз на то пошло - выхода нет", - Рюдзи притворился, что пытается скрыться, а сам с отчаянной решимостью как-то схватил Айсаку за запястья. На миг он был потрясен, и даже ощутил ужас от того, что, по-видимому, может сломать эти хрупкие ручки, однако...
- Пустиии!
Если я сейчас не продемонстрирую козырную карту... Он втянул воздух, чтобы заорать изо всех своих сил и от глубины души. Уважаемые соседи, прошу прощения. Госпожа хозяйка дома, извините меня.
- Не отпущу! Все в порядке, внимательно выслушай меня! Айсака, ты совершила ужасную ошибку! Тот... конверт...
- От-пус-тиии!
Мечущиеся запястья с легкостью выскользнули из рук мальчика. И он стал мишенью, находящейся на кратчайшем расстоянии. В глазах Тайги сверкала ярость. Тем не менее...
- ...Он был пустой!
Крик последовал раньше.
Боккэн, движущийся по траектории удара сверху вниз, внезапно остановился в опасном месте, слегка пригнув пару-тройку волосков на самой макушке Рюдзи.
Несколько секунд весьма неприятного молчания. Скоро, словно бы выжимая из себя слова...
- ...Пус...той...?
...Детский голосок спросил у мальчика. Тот отчаянно закивал в знак согласия:
- И-именно так. Он был пустой. ...Поэтому я не видел содержимое, и, вдобавок, полагаю, вот что! Твое счастье, что ты не смогла передать его Китамуре! Ведь обошлось без улаживания такой постыдной оплошности.
Айсака застыла в неподвижности, все еще широко раскрыв затуманившиеся глаза. Мальчик сбежал с такой дистанции, словно бы полз по полу, заскочил в свою комнату, которая находилась по другую сторону от фусумы, и трясущимися руками принялся рыться в портфеле. В большой спешке он вынул тот конверт...
- Вот! Смотри, вот!
...И с налившимися кровью глазами всунул письмо в маленькую руку. Боккэн со стуком упал на пол, а тело Айсаки зашаталось. Однако она уперлась ногами и вернула себе равновесие, после чего подняла к свету отданный ей конверт.
- ...Ах... - ее сжатые губы наполовину приоткрылись. - Аа... ааа... аааа! Уааа!
Взъерошив спутанные волосы, девочка распечатала конверт. Словно бы обезумев, она потрясла его вверх дном и убедилась, что содержимого нет, а затем ошеломленно перевела взгляд на лицо Рюдзи:
- ...Растяпа...
Серьезно вынеся себе такой приговор, Айсака машинально села. Ее глаза, широко открытые до такой степени, что их уголки чуть не лопались, в скором времени словно бы слегка затянулись туманной пленкой. Оставшиеся полуоткрытыми тонкие губы тряслись, как осиновый лист, и только подбородок намеревался что-то решительно продемонстрировать.
- А-айсака?
...Террор прекратился.
На глазах у Рюдзи лицо девочки за миг стало мертвенно-бледным. И тогда ее одетое в платье маленькое тело так и повалилось вбок в обшарпанной гостиной двухкомнатной квартиры.
- Эй! Айсака! Ты в порядке?!
Рюдзи в панике подбежал к месту неожиданного происшествия и подхватил на руки напоминающее куклу обвисшее тело девочки, находящейся без сознания.
В этот момент...
Урррр...Грррр...
- ...У-урчание в животе...?
* * *
В доме Такасу всегда хранилась замороженная еда.
Запас чеснока и имбиря никогда не истощался, лук тоже был всегда запасен. Далее - в излишке имелись стебли и листья турнепса, затем - бекон, который мальчик собирался приготовить на завтрак. И яйца.
Разумеется, такие глупые вещи, как истощение запасов специй и приправ, случались редко, и гранулированный бульон, и китайские вкусовые добавки, и супы из куриных костей - всего этого на кухне было в самый раз.
Полторы меры вареного риса - вдоволь, приправить кунжутовым маслом, покрошить стебель турнепса. Яйцо, обволакивающее зернышки риса, сверкает золотом, далее будет просто замечательно, если добавим сладость лука и аромат бекона. Китайской вкусовой добавки - надлежащее количество, также - немного перца и соли, а для пикантности вкуса - белого устричного соуса, сверху украсить имеющимся в наличии перистым луком - та-дам.
Прибавим к этому еще и куриный суп, приготовленный простым добавлением горячей воды и ломтика лука - на все про все ушло всего пятнадцать минут.
Кстати, между делом даже управился с грязной посудой.
Пусть даже сейчас были будний день, три часа после полуночи, а мастерство Рюдзи не знало преград.
- Ч... чеснок...
"Грррр..." - примешиваясь к похожему на шутку урчанию живота, послышалось ее еле слышное бормотание во сне.
Пребывая в нерешительности, а стоит ли слегка дотронуться до нее...
- ...Айсака. Айсака Тайга, просыпайся. Желаемый тобой чеснок вполне впитал в себя кунжутовое масло.
...Он легонько потряс ее маленькое тело, уложенное на кровать.
- Жареный... жареный...
- Точно. Жареный рис по-китайски.
- Жареный... рис...
Мальчик увидел, как из уголка ее побледневших губ повисла слюна. ...Раз я уже увидел, ничего не остается, кроме как вытереть. Он тихонько промокнул ее рот салфеткой...
- Ладно, вставай. Остынет ведь.
Чтобы не дотрагиваться до самого тела, он схватил Айсаку, у которой слабо подрагивали ресницы, за одежду и поднял ее с простыней. В это время тело девочки скрутилось, словно ей это было не по нраву:
- ...А ...Чего?
Кажется, она наконец-то проснулась. По-видимому, она была в плохом настроении, поэтому отбросила его руки, после чего недоверчиво взяла мокрое полотенце, которое было положено ей на лоб. И тогда подергала своим маленьким носом:
- ...Что? Что это? ...Пахнет чесноком...
Она рыскала взглядом по сторонам.
- Полагаю, именно поэтому ты говорила о жареном рисе. Быстрее ешь, повысь уровень сахара в крови. Ведь снова грохнешься без сил.
Когда Рюдзи указал на жареный рис, сервированный на низеньком столике, ее глаза на мгновение засверкали. Однако...
- ...Что у тебя на уме...?
Она тут же угрюмо прищурилась, и сердито взглянула на мальчика, одетого в спортивный костюм.
- Нет у меня никаких намерений или чего-то еще, однако когда ты прямо у меня на глазах потеряла сознание, полагаю, мне ничего не оставалось, как приготовить жареный рис. Ведь урчание в животе было ужасным. И в школе тоже выглядело так, словно у тебя - приступ малокровия... эй, послушай, разве ты вообще не ешь?
- Отстань. Не лезь с излишней заботой. ...В этой квартире живешь только ты?
- Обычно есть еще моя мать. Сейчас она на работе. Если уж ты решила совершить налет, по крайней мере, разузнай положение дел в доме. Если бы это была обычная семья, на тебя бы уже заявили в полицию.
- Замолчи. ...Ты ничего странного со мной не делал?
Хотя лицо у Айсаки все еще было бледным, она неестественно прикрыла тело руками, и, прищурив глаза, пристально и агрессивно уставилась на Рюдзи. "Именно ты - весьма странная!" - намеревался он крикнуть в ответ, однако:
- ...У субъекта, который совершил налет на чужую квартиру и грохнулся в обморок из-за того, что у него сильно опустел живот, нет прав, чтобы такое говорить. Ладно, ешь.
Что ни говори, сейчас - три часа после полуночи. Не следует сверх этого беспокоить окружающих.
- Сказала же - все в порядке... ммммм?!
Зачерпнув ложкой горку жареного риса, мальчик попытался насильно втолкнуть ее в рот все еще брюзжащей на кровати Айсаки. Это требовало надлежащего мужества, однако Рюдзи уже отчаялся... раз до такого дошло, ничего не поделаешь, вероятно, его сердце переполнил дух рыцарства.
- Ф-фто ты фворишь?!
Сверкая глазами, Айсака оттолкнула ложку. Тем не менее, кажется, у нее не было причин выплевывать то, что было во рту, и она, надув щеки, жевала, словно белка:
- Т...мм...ты, не думай, что сделал это - и так легко все обошлось...
Она шумно проглотила еду.
- ...Ведь наш недавний разговор не закончился.
Девочка выхватила ложку из ранее отстраненной руки Рюдзи:
- Во-первых, как ты понял, что конверт внутри пустой?
Она слезла с кровати, придерживая руками подол длинного платья:
- Ты вскрыл его, намереваясь прочесть. Низкий негодяй! Вуайерист! Фи! - Айсака повернулась к Рюдзи спиной и села за чайный столик.
- ...О-ошибаешься! Как это сказать... я посмотрел на просвет.
Это не является ложью, и все же, ладно, на первое время... Однако усевшаяся за стол девочка всего лишь только чуть-чуть черпнула ложкой из горки жареного риса и в странно напряженной атмосфере тихонько поднесла к своим маленьким губам, и при этом даже неясно, слушает она его или нет.
Она прожевала рис и проглотила. Затем попробовала суп. На мгновение на ее лице отразилось изумление, и она попробовала еще раз. Сев напротив нее, Рюдзи вознамерился выразить то, о чем размышлял, пока готовил еду:
- К слову сказать, Айсака. А теперь немного послушай меня. Прежде всего...
В ответ - чавканье.
- Ты то письмо... то есть, то, что я увидел тот конверт, ты говорила то ли про стыд, то ли про что-то подобное...
Чавканье не прекращалось... она сглотнула и удовлетворенно вздохнула.
- По моим размышлениям...
Опять - непрерывное шумное чавканье.
- Послушай же меня!
- Добавки!
- Ладно!
Бормоча себе под нос: "Хорошо, что я приготовил большую порцию", - Рюдзи выложил все содержимое сковородки в тарелку. И тогда поставил еду перед Айсакой.
- ...Тем не менее, выслушай же меня!
Хоть глотку себе надорви - как об стенку горох, она пропускает все мимо ушей. Похоже, она сосредоточилась только на этом деле. Непонятно, куда все это помещается в таком маленьком теле, однако Айсака сосредоточилась исключительно на жареном рисе, жареном рисе и еще раз жареном рисе... это - ее персональный Фестиваль Жареного Риса.
Так, как есть, мы вперед не продвинемся, надо разрушить в ее глазах чувственный образ, сформированный словами "жареный рис".Рюдзи со скрытой решимостью принес из угла гостиной "смертельное оружие".
- Эй, Айсака, попробуй взглянуть на это. Вкуснятина.
- Вкуснятина?
Как только она, среагировав, подняла взгляд, тем, что Рюдзи продемонстрировал, сдернув тряпку, оказался...
- Фии!
- Что, полагаю, вызывает отвращение?
...Оказался малыш Инко Такасу (в отношении которого было окончательно подтверждено, что даже четырехбальное землетрясение птицу не разбудит) и его гротескный вид во время сна. Конвульсии, глаза закатились, клюв наполовину открыт, вяло свисающий странный язык - все это дало немедленные результаты. Айсака, словно бы подпрыгнув, отскочила в сторону:
- Отвратительно! Такое показывать!
Кажется, она наконец-то обеспокоилась тем, чтобы послушать, что я скажу.
- ...Виноват, малыш Инко. Спи спокойно... Итак, Айсака.
Снова накинув на клетку ткань, Рюдзи с прямой спиной сел напротив Тайги. Девочка наконец-то слегка вернула себе самообладание и подняла на собеседника сердитый взгляд, в котором читалось: "Чего тебе?" Однако она все так же держала в руках тарелку, и Фестиваль Жареного Риса был в самом разгаре.
- Пока ты ешь, ничего страшного, одновременно выслушай меня. Что я хочу сказать: одним словом, все, что произошло, ни капельки не постыдно, - вот что я имел в виду. Мы - ученики второго класса старшей школы, и, как мне кажется, тот факт, что существует один или два человека противоположного пола, которые нам нравятся - это вполне естественно. Писать любовные письма - это нормально, ничего смешного в этом нет. Ведь в этом мире все пары, которые удачно ладят, преодолели те или иные подобные проблемы, и теперь открыто встречаются.
- ...
Продолжая жевать, Айсака, по-видимому, чувствовала себя неловко, поэтому опустила взгляд в тарелку, которую сжимала в руках.
- Знаешь. Такое. Полагаю, те, кто по ошибке кладет конверт в портфель к другому человеку... более того, те, кто забывает вложить само письмо, встречаются не так уж часто.
И тогда...
- Все это...! - внезапно стукнув кулаком по чайному столику, Айсака подняла взгляд и ткнула ложкой в сторону Рюдзи. - ...Ты уже долгое время говоришь мне только то, что очень удобно для тебя. Хотя я и выдам себя, но тогда в классе я все еще колебалась, класть мне любовное письмо или нет. Когда я, открыв портфель, размышляла, как же мне поступить, заявился ты, я испугалась до смерти и, когда моментально собралась спрятаться, волей-неволей бросила конверт внутрь... когда я так поступила, поскольку это был твой портфель...
- А-айсака... у тебя на губах прилипло много риса.
- У-молк-ни.
- Угу...
Ее пронзительный взгляд, угроза от которого усилилась, молниеносно блеснул, словно нож. Под таким сердитым взором Рюдзи дал ей возможность выговориться.
Похоже, живот наполнен, зарядка энергией завершена. "Фу ты", - заносчиво задрав вверх подбородок, пригвоздив мальчика взглядом наемного убийцы, восстановив как бодрость, так и ярость, Карманный Тигр низко протяжно жестоко зарычал:
- Такасу Рюдзи... если бы ты тогда послушно отдал портфель, всего этого бы не произошло. ...Как собираешься расплатиться по долгам? Как лишить тебя воспоминаний? Как мне дальше жить, когда меня заставили так опозориться?
...Снова вернулись к этой теме? Рюдзи на мгновение охватило беспокойство, а затем...
- Именно поэтому я, кажется, говорил, что тут нет ничего постыдного! Ладно, подожди!
Мальчик пришел в отчаяние.
На мгновение вбежав из гостиной в свою комнату, он вернулся, неся в руках какой-то груз. Рюдзи свалил все это перед Айсакой. Множество тетрадей, обрывки бумаги, компакт-диски, альбом с иллюстрациями и даже - купленный в магазине подержанных вещей проигрыватель мини-дисков. Раз уж дошло до этого, я тебе продемонстрирую. Покажу все.
- И что это такое?
- А ты попробуй взглянуть, без проблем. Что пожелаешь.
Цокая от досады языком, Айсака взяла ближайшую тетрадь с таким видом, словно ей это причиняет затруднения. Она шумно перелистывала страницы, и тут ее пальцы остановились. Натянуто искривив лицо, девочка смотрела то на Рюдзи, то на листы тетради:
- ...В действительности, что это? Что ты делаешь?
- Ты что-нибудь в этом каталоге понимаешь? Полагаю, что не понимаешь. Это - список песен, составленный на основе музыкальных тем на случай, если придется сделать концерт для девочки, которая мне нравится. Кстати, здесь присутствуют четыре сборника, подходящие для каждого из времен года. Разумеется, я записал все это на мини-диски. Это - здесь, - мальчик включил проигрыватель и вставил наушники в уши Айсаки, которая продемонстрировала отвращение. Послышались тихие звуки - первое музыкальное произведение из летнего концерта.
- Далее - кажется, стихи, которые я сочинил, а также - заметки, отражающие размышления на тему: "Если мы решим встречаться, что станет подарком на самое первое наше Рождество?" Решил попытаться подарить духи. Точнее - туалетную воду. Я аккуратно свел воедино марки и производителей, все выяснил и записал: начиная с того, в каких магазинах они продаются, и до цен на продукцию. ...Ну как? Я всегда только так и поступаю.
- Да уж, отвратительно!
Словно бы срывая с себя, Айсака вытащила наушники и швырнула их обратно Рюдзи так, будто они были чем-то грязным. Мальчика жестко хлестнуло проводами, тем не менее, он не отступился:
- Тебе отвратительно - и прекрасно! И все же, знаешь, я абсолютно не помышляю о том, чтобы убить тебя лишь за то, что ты обо всем узнала! Что плохого в том, чтобы влюбиться в девочку?! Если не решился объясниться ей, ничего не остается, кроме подобных диких фантазий, определенно, это смотрится жалко, тем не менее... все равно я не считаю это постыдным!
"Нет, вероятно, немного стыдно, однако, как бы там ни было, я уже это высказал..." - и в тот момент... Вещь, которую он спрятал сзади, в общем-то, не желая ее здесь показывать, утратила равновесие, когда мальчик пошевелился, и выскользнула вниз к ногам Айсаки.
- Ах! Вот беда...
- ... Что это? Конверт?
Его рука, которая торопливо пыталась вернуть потерю обратно, на один шаг отстала от маленькой ручки, и, к большому горю, тщетно пронеслась в воздухе.
- "От Такасу Рюдзи... госпоже Кусиэде Минори... госпоже Кусиэде Минори?!"
- Э-это... постой, подожди, это - ошибка.
- Любовное письмо?! Более того... адресованное Минорин?! От тебя?! Для Минорин?! Это тоже?! И это?!
У мальчика больше не осталось возможности отрицать. Три любовных послания, которые не предполагалось отправлять, и Рюдзи был доволен всего лишь тем, что написал их, теперь все были выставлены под свет флуоресцентной лампы.
- Надо же... ты в Минорин... Фиии! ...Это - вранье?! Какой самонадеянный...
- Разве ты - в том положении, что можешь указывать на оплошности других?! Что это за "Фиии"?! В общем-то, и ты в моего закадычного друга Китамуру...
- ... Умолкни. Ты еще не понял, что я сказала тебе забыть об этом? ...Чего медлишь, лучше разом...
- Кажется, ты - такая же!
Браться за боккэн или нет, выбросить все это или не стоит, избить или не надо, лучше сделать или пострадать... то да се, тары-бары, - в общих чертах, так они и ссорились...
- А! - Рюдзи пришел в себя. Если внимательно присмотреться, оказывается, что за окном всего лишь чуть-чуть были заметны признаки приближающегося рассвета.
- Вот напасть, уже - четыре часа, не так ли...?
Уже скоро - время, когда Ясуко заканчивает работу и возвращается домой. Будет неловко, если Айсака останется в квартире. Это так удручающе, если Ясуко будет болтать о том и о сем, однако, что еще хуже - мне не хочется по мере возможностей, чтобы кто-то увидел мать, болтающую: "Малыш Рюю, у меня голова раскааааалывается".