* * *
Неясным оставалось только одно: если все обстоит именно так, как говорит Тодд, - то есть если Сара для него просто случайная знакомая, мать одной из приятельниц Эрона, с которой он иногда сталкивается у бассейна, - то зачем такая секретность? Почему сначала он пытался все отрицать? (Эти вопросы стояли первыми в списке из шести пунктов под заголовком "Причины, по которым это может оказаться правдой".) Почему впервые она услышала о Саре не от мужа, а от трехлетнего сына? И почему, когда впервые упомянула ее имя, Тодд притворился, что не понимает, о ком идет речь?
- О Саре? - переспросил он. - Я не знаю никакой Сары.
- Сара из бассейна. У нее дочка, которую зовут Люси.
Они лежали в темноте, и Кэти не видела его лица, но уловила и явное замешательство, и то, что Тодд немного помолчал, словно обдумывая ответ:
- А, мама Люси… Да, точно. Я и забыл, что ее зовут Сарой.
- Эрон говорит, что играет с ней каждый день.
- Не каждый.
- И еще говорит, что спит у них в доме.
- Один раз, - быстро сказал Тодд, - мы попали в грозу, а дети уснули в коляске.
- Он говорит, что спит там каждый день.
- Это преувеличение. Может, два или три раза, но, разумеется, не каждый день.
Теперь наступила очередь Кэти помолчать.
- И чем вы с этой Сарой занимаетесь, пока дети спят?
- Интересно, чем мы можем заниматься? Болтаем, ждем, пока они проснутся.
- И все?
- Господи, Кэти, если ты меня в чем-то обвиняешь, то так прямо и скажи.
- Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто пытаюсь понять, почему ты мне ничего об этом не рассказывал.
- Потому что я не считал это такой уж потрясающе важной новостью. Мне что, нельзя знакомиться с другими родителями?
- Ты бываешь у нее дома, Тодд.
- Всего пару раз. В основном мы видимся у бассейна.
- Какой у нее купальник?
- Понятия не имею.
- Ты не обратил внимания? Насколько мне известно, мужчины всегда обращают внимание на то, во что одеты женщины у бассейна.
- Завтра обязательно посмотрю и вечером дам тебе полный отчет.
- Она красивая?
- Не особенно, - подозрительно быстро ответил Тодд. - Далеко не такая красивая, как ты.
- Понятно.
- Приходи завтра к бассейну. Сама увидишь.
- Я не могу прийти завтра к бассейну, Тодд. Я днем работаю, если ты не заметил. Кстати, единственная в нашей семье.
- Значит, ты считаешь, что сидеть дома с трехлетним ребенком - это не работа? Попробуй когда-нибудь для интереса.
"Я бы с удовольствием! - хотелось крикнуть Кэти. - Я хоть сейчас готова поменяться с тобой местами". Она сдержалась, потому что не собиралась сейчас говорить ни об экзамене, ни о не устраивающем ее распределении ролей в их семье. Она твердо решила выяснить, что, черт возьми, происходит между ее мужем и этой Сарой, пока она сама целыми днями пропадает в госпитале, расспрашивая старых калек о Гвадалканале и Мидуэе.
- У меня есть идея: давай пригласим эту Сару с мужем в гости на следующей неделе.
- Не очень удачная идея.
- Почему? У нее нет мужа?
- Есть. Но, судя по всему, он не особенно приятный человек.
- О! Значит, она уже жалуется тебе на мужа?
- Нет, я просто читаю между строк.
У Кэти, как от сильного удара, свело болью желудок и перехватило дыхание. Подобной паники она не испытывала со школы, когда перед самым выпускным балом Марк Ровэйн изменил ей с этой шлюшкой Эшли Петерсон. Кэти тогда лежала дома с гриппом, а он притащил Эшли на вечеринку к однокласснику, где их все видели. Надо было сразу же послать его подальше, но ей ужасно не хотелось пропускать бал. Она отправилась туда с Марком, презирала себя весь вечер и поклялась, что больше никогда в жизни не окажется в такой ситуации.
- Пригласи их к нам на обед, Тодд. Я хочу знать, с кем дружит мой сын. И муж тоже.
Тодд морочил ей голову еще пару дней.
- Я сама это сделаю, - наконец сказала Кэти. - Просто скажи мне ее полное имя, и я найду телефон в справочнике.
- Я не знаю ее полного имени.
- Хорошо. Тогда я завтра возьму выходной и сама пойду к бассейну.
- Успокойся, - вздохнул Тодд. - Я сам все сделаю. И перестань уже меня доставать, пожалуйста.
* * *
Сначала накормили детей - хот-доги, картошка фри и молодая морковка - и отправили их в гостиную смотреть "Томас и волшебная железная дорога" - фильм, который во всех отношениях не нравился Кэти. Как профессионала ее просто оскорблял этот неуклюже смонтированный кинематографический винегрет, в котором нелепые разговаривающие локомотивы соседствовали с надуманной психодрамой с Питером Фондой в главной роли. Как мать ее ставило в тупик то, что ее обычно шумный и непоседливый ребенок не просто терпел, но и, очевидно, наслаждался замедленно разворачивающимся сюжетом и мрачноватым фрейдистским подтекстом. Тем не менее, если бы мать разрешила, Эрон с удовольствием смотрел бы эту картину каждый день, а Люси, похоже, готова была довериться его рекомендации.
За последние два года, словно в качестве компенсации за неудачи на экзаменах, у Тодда открылся незаурядный кулинарный талант. На этот раз он приготовил на гриле лосося, и тот получился просто изумительным - розовые сочные кусочки, разграфленные темно-коричневыми следами от раскаленной решетки. Комплименты явно доставляли Тодду удовольствие.
- Потрясающе вкусно, - ахала Сара.
- Вам можно открыть свой ресторан, - посоветовал Ричард. - "У Тодда".
- А вы принесли отличное вино, - похвалил Тодд.
- Кстати о вине… - Ричард поднял бокал. - За нашего шефа и его очаровательную жену!
За тостом последовала короткая неловкая пауза, во время которой все обменивались смущенными улыбками. Кэти уже собралась заполнить ее, спросив у Ричарда, не позволит ли он ей заснять несколько своих совещаний с основателями сети ресторанов "Палочки Чарли". Она и так слишком долго откладывала момент, когда надо будет задуматься о новом проекте, надеясь, что Тодд сдаст наконец экзамен и найдет хорошую работу, а она сможет пару лет посидеть дома, побольше побыть с Эроном и, возможно, родить второго ребенка. Но с недавнего времени Кэти начала смиряться с мыслью, что этим планам не суждено осуществиться, и тогда ей пришло в голову, что неплохо было бы снять документальный фильм в жанре социальной сатиры - ироничный и легкий и в то же время современный и гораздо более острый, чем то, что она делала сейчас. Создание общенациональной сети китайских ресторанов компанией белых дельцов, ничего не понимающих ни в кухне, ни в китайцах, показалось Кэти как раз подходящей темой, позволяющей бросить свет на весьма актуальный и тревожный феномен - стремительное освоение мирового пространства американским бизнесом, который с прожорливостью стаи саранчи заглатывает все, что попадается ему на пути: историю, кухню, традиции, этническую самоидентификацию других народов, более или менее переваривает все это и опять выплевывает наружу уже в виде товара, упакованного и адаптированного для успешной продажи где-нибудь в американской глубинке. Кэти понимала, что, обращаясь с подобной просьбой к Ричарду, надо проявить максимум дипломатичности, но, пока она обдумывала стратегию, он успел заговорить на другую тему:
- Вы слышали, какие бурные события начали происходить в нашем тихом городке?
Все сразу же поняли, что он имеет в виду. Последние пару дней газеты и все телевизионные новости пестрели историями о Ларри Муне, Джеймсе Макгорви, о сенсационном изгнании извращенца из храма полицейским-убийцей и об иске за оскорбление действием, поданном против человека, которого некоторые считали героем, а некоторые - опасным сумасшедшим.
- Это просто безобразие, - прокомментировала Сара. - Хорошо еще, что он не убил его.
- И не где-нибудь, а в церкви, - согласилась с ней Кэти. - Я сама не особенно религиозна, но неужели у людей не осталось уже ничего святого?
- Хотелось бы мне знать, - подхватил Ричард, - что этот псих вообще делал в церкви?
- Который псих? - уточнила Сара.
- Ларри не псих, - вмешался Тодд. - Просто Макгорви сидел рядом с его семьей, и Ларри не понравилось, как он смотрел на детей.
- Тодд не объективен, - объяснила Кэти. - Он дружит с этим полицейским. Они оба входят в Комитет обеспокоенных родителей. Поэтому он его и защищает.
- Ну а кого я должен защищать?! - возмутился Тодд. - Бедняжку педофила?!
- Одно дело просто протестовать, - возразила Кэти, - и совсем другое - сбрасывать человека с лестницы.
Сара взирала на Тодда с недоумением:
- А я и не знала, что ты входишь в этот комитет.
Тодд пожал плечами:
- Я, в общем, оказался там случайно. Мы играем с Ларри в одной футбольной команде, и он попросил меня помочь расклеить листовки.
- Он тоже играет в твоей команде? Ты мне никогда не говорил.
Что-то в ее тоне неприятно укололо Кэти: она говорила, словно жена, недовольная тем, что муж не посвящает ее в свои дела. За прошедшую неделю Кэти и сама нередко разговаривала так с Тоддом, и сейчас ей странно было слышать этот тон из уст другой женщины.
- Я просто хотел играть в футбол, - словно оправдываясь, объяснил Тодд. - Ну а потом уже оказалось, что одно без другого невозможно.
- В какой футбол вы играете? - поинтересовался Ричард.
- В контактный, - быстро ответила Кэти. - И без всякой экипировки. Он возвращается домой в таком виде, будто подрался с Майком Тайсоном. Очень ответственное поведение для взрослого человека и отца семейства.
- Не так уж все ужасно, - не без гордости возразил Тодд. - Всего-то пара синяков и царапин.
Ричард взял из корзинки, стоящей в центре стола, кусок хлеба.
- А что он собой представляет? Этот ваш приятель-полицейский?
- По-моему, славный парень. Может, немного несдержанный.
- Как правило, - начал Ричард, с величайшей тщательностью намазывая масло на хлеб, - я не одобряю насильственных методов, но должен сказать, что в данном случае не слишком возражаю против того, что этого урода сбросили с лестницы. Особенно если в результате он поймет намек и уберется отсюда куда-нибудь подальше.
- Куда? - спросила Сара. - В любом другом месте немедленно начнется то же самое.
- Ну и отлично, - заявил Ричард. - Главное, чтобы это не происходило у меня под боком. Пусть я и покажусь кому-нибудь эгоистом.
- И это говорит мистер Либерал?! - В голосе Сары слышалось что-то похожее на отвращение. - Я ожидала, что уж ты-то будешь более терпимым.
- А я и есть терпимый, - возразил Ричард. - Просто моя терпимость не распространяется на педофилов.
- А все остальное - это вполне нормально, так? - осведомилась Сара с непонятной Кэти враждебностью.
- Примерно так, - холодно отрезал Ричард. - Если взрослые люди занимаются чем-то по взаимному согласию, я не вижу причин против этого возражать.
Тодд смотрел на него почти с такой же неприкрытой неприязнью, как и Сара, и Кэти невольно почувствовала себя лишней. Она заговорила больше для того, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения:
- Знаете, что странно? Я еще ни разу не видела этого знаменитого Макгорви.
- Мы видели, - сообщила Сара.
- Нет, никогда не видели, - возразил Ричард.
- Не с тобой. Мы с Тоддом. Тогда у бассейна, помнишь?
Тодд, казалось, на мгновение растерялся:
- А-а, ну да… Я и забыл.
- Он явился в бассейн в ластах и маске, - продолжала Сара, - и все сразу же выбрались из воды. Представляете, это было в самую жару, а он плавал в огромном бассейне абсолютно один? Но потом пришли полицейские и вытурили его. - Она посмотрела на Кэти. - Он не был каким-то ужасным. Судя по виду, просто жалкий неудачник.
Ричард покачал головой:
- Такие-то и бывают самыми опасными.
Кэти повернулась к Тодду:
- Ты мне ничего об этом не рассказывал. - Это прозвучало гораздо резче, чем ей хотелось.
- Наверняка рассказывал.
- Нет.
Тодд пожал плечами:
- Мне казалось, что рассказывал.
- В прошлом году я водил Люси купаться, - заговорил Ричард, - и какого-то мальчугана стошнило прямо в воду. Тогда из бассейна все тоже выбрались очень быстро.
* * *
Сексуальное напряжение - вещь тонкая и трудноуловимая, но Кэти всегда считала, что обладает способностью чувствовать его. На протяжении всего обеда она самым внимательным образом наблюдала за Сарой и Тоддом и, кажется, ни разу не заметила ничего подозрительного: ни многозначительных переглядываний, ни обмена двусмысленными репликами, ни нервного смеха - ничего. Но внезапно - а именно в тот момент, когда Сара, говоря о себе и Тодде, употребила местоимение "мы" так, будто ничего не могло быть естественнее, - произошло то, что происходит, когда, чуть-чуть повернув ручку настройки, вдруг находишь нужную радиостанцию и звук оказывается таким громким и четким, что на мгновение оглушает.
Щелк!
Впервые почувствовав эту невидимую связь между ними, Кэти уже не понимала, как могла не замечать ее раньше. Тодду и Саре даже не надо было смотреть друг на друга. Они будто находились в особом силовом поле, пронизанном токами мощного физического и эмоционального притяжения, и все, кто находился вне его, даже законные супруги, становились всего лишь посторонними, случайными наблюдателями, неспособными проникнуть в этот невидимый круг. Едва ощутив это, Кэти почувствовала странную неловкость, словно подглядывала за обнаженными незнакомцами, и от смущения несколько секунд не знала, куда смотреть.
- Я искренне завидую тому, что у тебя такая интересная профессия, - говорила тем временем Сара. - Я бы все отдала за то, чтобы уметь делать что-то творческое.
Кэти с трудом заставила себя оторвать глаза от тарелки и, взглянув на соперницу, вдруг увидела совершенно другую женщину: не красивую, нет, но тем не менее могущественную. Может, все дело было в вине, которое Сара выпила, или в напряженности ситуации - ведь ей, в отличие от Кэти, только сейчас осознавшей, что происходит, пришлось выносить это весь вечер, - но только лицо Сары сияло лихорадочным возбуждением, а в глазах светилась какая-то животная радость и торжество победителя. Что с того, что она завидует карьере Кэти? Между ними может быть только одно соревнование, и Сара выигрывала в нем с огромным преимуществом. И самое отвратительное во всем этом то, думала Кэти, что в итоге мать оказалась права.
- В этой работе нет ничего особенно творческого, - сказала Кэти. - Что-то вроде исторической статьи, снятой на камеру.
- И тем не менее, - настаивала Сара, - ты делаешь что-то полезное, вносишь какой-то вклад в культуру. А что я делаю со своей жизнью?
- Ты растишь ребенка, - вставил Ричард. - Не может быть ничего важнее этого.
Повинуясь внезапному импульсу, Кэти вдруг уронила вилку и быстро нырнула за ней под стол. Ей пришло в голову, что Сара с Тоддом там, внизу, под скатертью, могут прикасаться друг к другу. Но она ошибалась - под столом оказался только лес обнаженных и неподвижных ног - мускулистые Тодда, тощие, покрытые жесткими волосами Ричарда и загорелые Сары. Ноги у нее были неплохими. Изящные икры, худые лодыжки, скучные удобные сандалии. Неожиданным оказался только лак на ногтях - странно, что Кэти не заметила его раньше, - ужасный металлически-синий. Такой цвет могла бы выбрать бунтующая против всего света девочка-подросток, но никак не взрослая женщина и мать. Надо быть сумасшедшей, чтобы так накрасить ногти, или, возможно, влюбленной настолько, что все остальное уже не имеет значения.
- Кэти? - откуда-то издалека позвал ее Тодд. - Что ты там делаешь?
Она понимала, что ведет себя нелепо и что за то время, пока она находится под столом, можно было десять раз поднять вилку. Просто Кэти еще не набралась сил, для того чтобы вылезти наверх, сесть на свой стул и продолжать вежливую беседу с женщиной, укравшей у нее мужа.
Она знала, что сделает это. Конечно сделает. Она не станет устраивать сцену при гостях и двух малышах в соседней комнате. Сейчас она выберется из-под стола, как-нибудь дотянет до конца обеда и сохранит при этом чувство собственного достоинства. Не будет ни слез, ни обвинений. Она выдержит все, даже если это убьет ее.
- Все в порядке, - отозвалась она, все еще стоя на четвереньках и тупо глядя на синие ногти другой женщины. - Сейчас, только подожди минутку.
Мегафон
К величайшему облегчению Тодда, теща, которая весь день грозилась пойти с ним на футбол, в последний момент отказалась от этой идеи.
- Вы уверены? - переспросил он, стараясь скрыть радость. - Лишние болельщики нам не помешают.
- Я бы с удовольствием, - солгала Марджори, - но что-то я устала. Вы с Эроном совсем загоняли меня сегодня.
- Похоже, придется тебе идти одному, - добавила Кэти, сидящая на диване рядом с матерью. Две совершенно непохожие женщины - Марджори была низенькой и полной, с химической завивкой на седых волосах и маленькими восьмиугольными очками - смотрели на него с одинаковым неодобрительным выражением, словно Тодд был подростком, не оправдавшим их доверия.
- Ну, как хотите, - пробормотал он. - Вам решать.
Каким же он оказался идиотом! После обеда Тодд поспешил поздравить себя с тем, что все прошло благополучно и им с Сарой вполне удалось усыпить, по крайней мере на время, подозрительность Кэти. Жена больше ни в чем его не обвиняла и вела себя спокойно и совершенно естественно. Ложась в тот вечер спать, она заметила только, что обед получился очень приятным, Сара и Ричард ей понравились, а Люси оказалась прелестной малышкой.
Однако двумя днями позже в их доме появилась ее мать с тремя чемоданами и объявила, что собирается погостить у них какое-то пугающе неопределенное время, и с того самого момента за всеми передвижениями и занятиями Тодда была установлена такая пристальная слежка, будто он был психопатом, поклявшимся убить президента. Марджори сопровождала их с Эроном везде - на детскую площадку, в библиотеку, в супермаркет и в городской бассейн. Если после обеда Тодд собирался на прогулку, немедленно обнаруживалось, что и Марджори не мешает немного подышать свежим воздухом. Даже странно, что она не тащилась с ним в ванную, чтобы потереть спинку или поболтать о всяких пустяках, пока он сидит на унитазе. Удрав вечером на пробежку, Тодд все время ожидал, что теща вот-вот нагонит его и станет сопровождать в медленно катящейся машине, засекая на секундомере время и подбадривая через открытое окно.
Если не считать нескольких любовных посланий по Интернету, которые Тодд умудрялся отправить, пока Марджори на минутку отвлекалась, он уже целую неделю был лишен всякой возможности связаться с Сарой. Ему уже хотелось совершить что-нибудь отчаянное - сбежать среди ночи, например, и бросать в ее окно камушки, пока она не выглянет. Все что угодно, чтобы только побыть пару минут наедине, обменяться несколькими поцелуями. Он даже начал подумывать о том, не устроиться ли на какую-нибудь бессмысленную работу ради того, чтобы иметь возможность встречаться с ней в обед.